Аркаим

Глава 7

Собственная немощь невероятно психологически выматывала Махавира, он чувствовал, что и физически ослаб до неприличия.

«А джунгли крепнут с каждым днем», — припомнил он фразу из фильма «Майор Пейн».

Он все же нашел чем заняться за эти многие недели лежания, а именно выступил в качестве учителя, потому как у сенаторш возникли проблемы с фиксацией различных данных, в первую очередь по приходу-расходу продовольственных запасов и прочих позиций.

Вот Махавир и занялся ликвидацией безграмотности высшего света ведя привычный себе алфавит-кириллицу и индо-арабские цифры, выдав их как всегда за божественный дар, так что теткам пришлось засесть, что называется, за парты. К их чести, надо сказать, что выучились довольно быстро — жизнь заставила. Через месяц уже уверенно писали и читали, а также знали два математических действия, а именно сложение и вычитание, больше им и не требовалось на данном этапе.

В начале сентября Махавир все же решил, что кости позвоночника срослись достаточно для того, чтобы можно было избавиться наконец от своей лежанки к коей был фактически прикован. Все-таки три месяца прошло, чувствительность ног стала нормальной, пальцы шевелятся, а главное спина уже не болела. Так что он приказал сделать для себя кресло-каталку, потому как встать и пойти у него все же не получилось, ноги не держали.

Кресло-каталка все же значительно повысила его мобильность. Он и раньше мог приказать себя куда-нибудь отнести, но требовалось это редко, проще было вызвать кого-нибудь к себе, а не дергать минимум двух человек, а лучше четырех. Сейчас его мог катать всего один, причем подросток. Для этого дела ему выделили парнишку горбуна, что к тому же еще страдал легкой формой имбецилии.

— Поехали Мадхукар, посмотрим, как сестры битвы тренируются…

На это он всегда был готов смотреть, так что резво покатил кресло-каталку по замощенным деревом улицам.

Скорость производства фанерных доспехов несмотря на все приспособы для увеличения производительности пока оставляла желать лучшего, да и с конструкцией пока экспериментировали, выявляя и исправляя недочеты в последующих моделях. Но полсотни штук все же сделали и начались тренировки посменно.

К слову сказать, Махавир не остановился на изготовлении шлифовочного станка с элементами резцового и сверлильного. Продолжил свою прогрессорскую деятельность внедрением гончарного круга. Не все гончары оценили задумку, может, потому что у них ничего не получалось вылепить на этой конструкции, и они продолжили лепить по-старинке как деды с прадедами делали и им заповедовали, но парочка девиц все-таки продолжали эксперименты и вот у них уже что-то стало выходить.

Кроме того, он попробовал облегчить труд ткачихам, сделав для них более продвинутый ткацкий станок, тут его память откровенно подводила, хотя в свое время на какой-то экскурсии видел образец в музее, так что пришлось работать своей головой задействуя весе свои инженерные способности. А то сейчас ткань ткали на совсем уж каких-то примитивных приспособах. Фактически на простой раме с муторным просовыванием челнока через нити, что долго и качество продукта оставалось весьма посредственным.

С арбалетам к слову сказать дело обстояло еще хуже, все дело в плечах. Их требовалось по четыре на экземпляр, надо было сделать их достаточной длины, толщины и упругости, а главное подобрать их так, чтобы не перекашивало, что оказалось проблемой, потому как стоило лишь чуток не угадать и трос слетал с блоков.

Можно было конечно сделать цельные плечи, и даже провели несколько экспериментов, то тут все оказалось даже еще хуже, они почему-то разрушались даже быстрее, чем в случае с четырьмя дугами.

Так что пока в постоянном пользовании имелось не больше дюжины арбалетов и учились стрелять из них посменно и делали это фактически с утра до вечера. Потому и поломки часто случались при такой интенсивности использования. Что тоже в каком-то смысле тоже хорошо ибо быстро нарабатывался опыт и понимание, что ломается, почему и как это можно исправить, хотя последнее делалось методом проб и ошибок. Небыстро, но верно.

Стрелять из арбалета все научились довольно быстро, лишь скорость перезарядки оставляла желать лучшего. Посмотрев на процесс, Махавир понял, что ускорить стрельбу можно на моменте укладки болта. А то сестра битвы взведя тетиву плечевым зацепом (просто ремень перекинутый через плечо с крючком), ставит агрегат на упор — рогульку кою втыкали в землю, а то арбалет все же несколько тяжеловат и руки быстро устают его держать при прицеливании, начинают дрожать, а потом начинает возиться с болтом. То есть удерживая тяжелый арбалет одной рукой, что так и норовит выскользнуть, а второй — ставя болт.

— Нужен второй номер, — подсказал он Рагху. — Оруженосец-заряжающий. Заодно эти самые болты будет носить, а при случае еще и щитом прикроет пока сестра битвы будет взводить тетиву. А то мало ли, может все же придется пару залпов сделать в момент, когда вражеские стрелы начнут доставать. Всякое может произойти в бою.

— Хорошо аниш, давай попробуем так.

Попробовали. И правда, процесс перезарядки ускорился почти в два раза.

В качестве оруженосцев решили использовать подростков, просто из-за их меньшей массы по сравнению со взрослыми. Все дело в том, что стратегией и тактикой в случае полевого сражения, врагов все же лучше встречать в отдалении от города коий при осаде и поджечь могут, предполагалось пользоваться колесницами, авось удастся отбить охоту нападать на дальних подступах. И тут мобильность — наше все.

Первоначально колесница — это боевое транспортное средство, что-то вроде пикапа с пулеметом, с которого пуляет по врагам лучник в движении. Но с арбалетами это не работает, разве что сделать один выстрел и сбежать, остановиться отдалении, перезарядиться и снова атаковать. Слишком долго, неэффективно и муторно…

— Поскольку арбалеты бьют в три раза дальше вражеских луков, то предлагаю следующую тактику боя. Колесницы подъезжают на расстояние максимального боя, даже чуть дальше от врага, чтобы дать себе больше времени на подготовку, разворачиваются, сестра битвы и оруженосец спешиваются и начинают стрелять…

В итоге колесница превращается из боевой повозки в чисто средство доставки.

— Отстрелявшись — и видя, что враг вот-вот уже начнет их доставать, отходят на новый рубеж и все повторяется, если он конечно продолжит атаку.

— Интересно… — задумчиво протянул Мани. — Надо пробовать и смотреть…

Вот пробовали и смотрели.

С отработкой на колесницах правда пока имелся конкретный затык. Те колесницы, что сделали, сейчас активно использовались дозорными. Производство же пока бросили на сборку больших четырехколесных повозок, чтобы вывезти из сожжённых городов кости пригодные для варки клея, коий требовался просто в неимоверных количествах.

Кроме того, начался сбор урожая и тут тоже требовалось много повозок, чтобы свезти отовсюду откуда только можно в первую очередь рогоз. Корни шли в пишу, стебли использовали для изготовления стрел, а из верхушек делали бумагу необходимость которой росла в геометрической прогрессии.

Ну и соль. С ней все было плохо. Относительно хороший солончак находился на севере у реки Уй, что в двухстах километрах от Аркаима, там как раз находилось одно из городищ, что занималось именно заготовкой соли для всего народа арья в обмен на «мануфактуру». Та еще муторная технология. Там ведь скорее соленая земля, чем соль. Вот ее требовалось в воде развести, потом слить соленую воду и выпарить ее в горшках. Вот только заниматься всем этим там теперь несподручно, могли напасть местные и приходилось набеговым способом набрать этой земли в возы и быстро сваливать…

Пока же сестрам битвы прививалась мужество и стойкость путем боевой обкатки. Выглядело это в виде обстрела из луков. Сначала стреляли учебными стрелами, коим вместо боевого наконечника насаживали глиняные утяжелите не способные нанести вреда даже если попадет в незащищенное доспехом тело, ну разве что синяк будет. Ну и глаза стоило поберечь…

Уже на первоначальном этапе обкатки отсеялось множество женщин. А сколько было визгов! И смех, и грех. Рагху самым натуральным образом сорвал голос пытаясь удержать женщин в строю. Но увы, женщины с визгами разбегались стоило только начать по щитам молотить стрелам и особенно когда стрелы находили бреши в защите и начинали бить по доспехам и шлемам.

Шлемы, кстати, после этих обстрелов претерпели существенные изменения в своей конструкции. Теперь они обзавелись широкими полями и стали напоминать шляпы или тарелки, хорошо прикрывали в первую очередь глаза, надо только чуть наклонить голову, ну и плохо прикрытую область шеи при навесном обстреле. Шею собственно планировалось закрыть хорошим кожаным воротником с костяными накладками.

Что до модернизации доспеха, то Махавир попробовал армировать самую жизненноважную часть элемента, то есть нагрудную пластину, что рисковала подвергнуться ударным нагрузкам, конским волосом, вспомнив про такую нательную защиту у кочевников как тигеляй, что как раз делали из конского волоса. Тестирование показало, что идея вполне себя оправдывает. Одно плохо, конский волос требовался еще много куда, на те же тетивы к арбалетам и лукам…

Сейчас шел второй этап закалки сестер битвы. Их обстреливали уже боевыми стрелами из простых луков с наконечниками из рога и кости.

— Ай!

— Ой!

— Мама!

То и дело слышались визги.

— Стоять! — яростно хрипел Рагху. — Держать щиты! И молчите, дэвы вас забери!!! Что вы визжите⁈

И сестры битвы стояли и держали, даже на некоторое время замолкали, но потом снова начинались выкрики.

Хотя надо отметить, что были среди них и те, кто держался очень хорошо, не дергался и не вскрикивал даже когда стрелы попадали в их доспех. Таких отмечали, чтобы либо поставить на командную должность, либо вообще собрать отдельный отряд, этакую гвардию способную не только для оборонительного боя, но и атакующего.

Что до остальных женщин не пожелавших встать в строй или в итоге вылетевших из него, то всех, кто имел достаточно физической силы, записали в ополчение. Эти точно могли лишь обороняться стоя на стенах и их учили метанию дротиков — небольшое копье полутора метров длиной запускаемое с помощью копьеметалки.

Правда с изготовлением достаточно количества таких дротиков дело обстояло еще хуже чем с нормальными деревянными стрелами, а не паллиатива их рогоза. Тут ведь либо деревце нужно ровное, либо вытачивать его из крупного ствола.

«Хотя можно попробовать сделать все из той же фанеры, — подумал Махавир. — Из нее кстати можно и стрелы делать… особенно хорошо болты к арбалетам будут. Склеить нужной толщины дочечки, порезать, а потом на станочке зашлифовать в цилиндр. Где только на все клея взять⁈»

— Но ничего… скоро будет много рыбных костей и пузырей… вот из них и наварим…

Конечно, не мог Махавир не задуматься и о порохе, что решил бы разом множество проблем в плане обороны, а при необходимости и в атаке. Собственно обычные гранаты, даже без пушек и ручного огнестрела, стали бы просто ультимативным оружием. Но увы и ах… сделать его было банально не из чего, по крайней мере точно не в ближайшие годы. Даже моча сейчас использовалась для выделки кожи, обработки шерсти и еще каких-то хозяйственных техпроцессов, вроде стирки…

— Вот бы найти самородную селитру… — помечтал он о несбыточном.

«Или не столь уж и несбыточном?» — мелькнула мысль.

Махавир в свое время слышал, что где-то в южных республиках есть такие залежи — аналоги Чилийской или Индийской селитры. Вроде как где-то на побережье Каспия, может даже северном, и еще где-то там у узбеков и киргизов с таджиками. Для промышленной добычи вроде как бесперспективные из-за небольших объемов, но ведь для него и то, что есть, на сотни лет стрельбы и взрывов без особой экономии хватит.

«Да мне хотя бы на десяток лет селитрой запастись, а там уже самостоятельно производить буду», — подумал он досадливо.

Вроде бы и на территории России имелись месторождения, но увы память ничего конкретного подсказать не могла, только что-то смутно про Пермь и Новосибирск всплывало и то не факт, что достоверно, но с уверенностью говорила, что поблизости точно ничего нет.

— Подошла бы и селитра из птичьего помета или гуано летучих мышей, но если таковое и есть, то это надо искать в пещерах Уральских гор, а туда ходу в ближайшие годы нет.

«Разве что с кем-то из местных договориться?» — подумалось ему.

Но увы, отношения были окончательно испорчены нападением арья с целью набрать жертвенное мясо. Так что там только враги с которыми точно ни о чем не договориться. Разве что только с теми, кто придет им на смену. Но опять же, нечего им предложить.

— Мн-да… это было бы слишком просто… Разве что все же попробовать как-то заинтересовать местных аборигенов из южных земель, чтобы везли нам образцы… соли. И я тут уже разберусь какая из них является селитрой. Вот только и товар нужен на обмен ценный, а у нас ничего нет…

Увы, меха и мед являлись тем продуктами, что арья брали в качестве дани с местных племен. Ими еще можно было бы расплатиться за поставки селитры, но точно не в ближайшее время.

«Надо свое пчеловодство развить, — подумалось ему. — Те же ульи наделать… Да и меховое производство, если уж на то пошло, тоже можно наладить, только клетки нужны да живых зверьков с ценным мехом поймать для размножения… суслики тут точно не подойдут».

Сусликам к слову сказать устроили геноцид лучники. Они и раньше их отстреливали, но блочные луки подняли эффективность охоты на порядок. А суслик это не только шкурка, кои Махавир приказал на всякий случай сохранять, еще толком не зная зачем, потому как их особо не использовали, ибо сколько там этой шкурки, тонкой и непрочной(?) но и сколько-то там жирного ни разу не диетического мяса…

— Сусличная масса, — припомнил шутку одного юмориста Махавир.

Вдруг вспомнился эпизод того, как бабушка, к коей он наезжал в деревню летом во время школьных каникул, послала его собирать цветки одуванчиков, а потом сварила эрзац-мед с использованием сахара.

— Одуванчиков полно, но сахара нет…

Свеклы ведь сахарной нет. Из чего его делать? Сейчас свекла — это даже не корнеплод, а просто обычный корешок со съедобными листиками. До получения нужного сорта, нужны даже не десятилетия, а столетия селекции.

«Или есть?» — замер Махавир осененный догадкой.

Что-то в голове крутилось на эту тему, пока не вспомнил про канадский кленовый сахарный сироп. Пробовал он его в свое время, когда ездил в Канаду.

— У нас клены тоже вроде растут… Подойдут они? Или не растут? В будущем точно видел… но может не эндемик, а завозное деревце… Не помню… Хотя, если что, то и березовый сок сладкий… можно попробовать выпарить… и сварить одуванчиковый мед впарив его покупателям, как… осиный мед или еще какой… кто там еще мед может давать? Шмели? Или к черту мед, просто сахар можно продавать! А для объяснения откуда такой продукт берется можно сказать, что это муравьиный сахар… дескать есть подвид муравьев живущий далеко на севере, что производит такой вот твердый мед!

Махавир слегка повеселел. Ценный товар в принципе найден и не важно, будет ли он продаваться как сахар или одуванчиковый мед.

— Осталось найти торговых партнеров, что в обмен на него станут поставлять селитру…

Правда по некоторому размышлению, Махавир осознал, что есть некоторые проблемы с источником получения продукта, а именно березовыми рощами. Они безжалостно вырубались на дрова и стройматериал. Вообще за двести лет обитания на этой земле арья местным лесам от них сильно досталось, а ведь регион и так степной и с лесами тут изначально было не сильно густо.

— Это надо либо на запад, за Урал… или на север к Миассу…

Тут вспомнил, что с южанами тоже договориться может не получиться.

— Там ведь сейчас отец ураганит… Проход такой толпы ни разу не мирный. Они же сейчас как саранча сжирают все продовольственные ресурсы местных до которых могут дотянуться… Да блин! Куда ни кинь, всюду клин!!!

Оставалось надеяться, что племена у Каспия все же не задеты вторжением арья и у них не возникнет к ним жесткого отторжения.

— Он скорее через Аральское море пойдет…

«Это если они не разделились», — подумал Махавир, вспомнив, как директорша рассказывала ему о том, что часть протоиндоиранцев двинулись на юго-запад, а значит зли восточного побережья Каспийского моря все же окажутся под ударом.

— Проклятье…

«Хотя чего я дергаюсь, если уж на то пошло? — подумал Махавир. — Сдался мне этот порох… Мне всего-то и надо, что продержаться пару лет, пока не встану крепко на ноги. Я ведь все равно, после того как восстановлю силы отправлюсь в погоню за медальоном… Что к тому времени будет уже на берегах Инда. И судя по всему имеющихся ресурсов хватит чтобы отбиться от врагов все это время, а потом…»

— Местные в исторической перспективе все равно обречены, хоть с порохом, хоть без… Или нет?

Махавир так далеко до сего момента не смотрел. Его целью было выздороветь и найти медальон, чтобы разобраться с его работой. Все остальное его не интересовало. Планов на будущее как таковых не имелось.

Но сейчас он вдруг задумался о более отдаленном будущем.

— И потом… найду я этот амулет и даже разберусь как он действует. А дальше что? Скитаться по белу свету? Так чужаков нигде не любят, особенно если эти чужаки взяли свое силой… а мне придется брать силой… Остаться в Пакистане среди арья? Тоже вряд ли получится. Разве что отец меня снова признает наследником…

Такая вероятность по его мнению вполне имела право на существование.

— Вот только хочу ли я оставаться там? — спросил он себя.

И что-то внутри него отталкивало его от этой идеи. Наверное, виной тому образы будущего. Не нравились ему ни пакистанцы, ни индусы. Чужие они и он не желал, чтобы его потомки стали вот ими…

От арья там ничего не останется — местные поглотят их, лишь высшая каста правителей будет лишь чуть более светлокожей. В общем любые усилия по развитию государства будут по факту работой впустую. Ведь какие-то технологии он привнесет.

«Не хочу я этих индо-пакистанцев развивать, — подумал он поморщившись. — Не чувствую с ними ни малейшего родства…»

— Где родился — там и пригодился…

Оставшиеся арья же в этом плане сильно отличались, при условии конечно, что им удастся выжить и развиться, а не сгинут под напором местных племен, став частью будущих не то скифов, не то сарматов, не то вообще каких-то киммерийцев.

Пусть они не являются прямыми предками славян, но произошли от одного с ними корня и в принципе при некоторых обстоятельствах ничего не мешает им вновь слиться в одно общество и это его примиряло с фактом некой оторванности от своих корней, что как он с некоторым удивлением понял, его подспудно, на подсознательном уровне несколько раздражало, что ли.

'Можно наведаться именно к протославянам в Причерноморье и замутить там… после того, как разберусь с медальоном на Инде, — появилась новая идея. — Надеюсь, он даст мне необходимые силы, чтобы стать вождем или даже чем-то большим… Опять же, там на Черное море и больше возможностей для торговли, получения ресурсов. Поставлю столицу в Крыму… Там и селитра будет вызревать быстро, а главное — будет из чего ее делать…

Такие возможности давали подмять под себя все протоиндоиранские племена в единую формацию.

«Но это все равно что мечтать о журавле в небе имея синицу в руках, — возникла новая мысль. — Здесь я уже в статусе вождя, где мне ничего завоевывать и доказывать не нужно…»

— Да и зачем?

«За тысячи лет все мои усилия в итоге обратятся в прах, — мрачно думал он. — Не через сто лет, так через тысячу. Все империи падали, не от внешних ударов, так разрушаемые изнутри. Взять ту же римскую империю… Так стоит ли рвать жилы?»

— Что мне по большому счету надо от жизни? — спросил он себя.

На краю сознания пульсировала мысль, что медальон может и не даться, сколько ни выпей он Сома. И что тогда?

— Тогда Аркаим становится для меня идеальным местом для жизни… Находится по факту на краю ойкумены. Территория, которая никому не будет интересной еще сотни лет… Разве что какие-то залетные племена с востока объявятся и то не факт, что при моей жизни.

В общем у Махавира в этом случае имелись все шансы хорошо устроиться и прожить жизнь в достатке и комфорте, что он постепенно сможет себе обеспечить на уровне двадцатого века за исключением всего, что связано с электричеством.

— Что еще нужно? Да ничего больше и не нужно!