Аркаим

Глава 8

Наконец полностью осознав и приняв, что Аркаим для него это не некая стартовая площадка а-ля нубятник, если выражаться игровыми терминами, где можно набрав уровней и шмот, двигаться куда-то покорять окружающий мир, а именно что его дом, Махавир стал размышлять над тем, как бы его еще улучшить и сделать крепче.

— Что еще можно сделать с военной точки зрения? Чем можно заменить порох, будь он неладен? Разберем действия на составляющие. Тот же метательный заряд чем можно заменить? Пар? Помнится что-то такое делали еще в античности… Но это долго и ненадежно. Проще тогда что-то жидкое распылить и поджечь… как в «картофельных» пушках. Продукты нефтеперегонки? Керосин… бензин… Прочие продукты тоже найдем куда пристроить. Есть у нас тут нефть поблизости причем с выходом жижи на поверхность? Что-то я такого не припомню, но надо поспрашивать…

Поспрашивал.

— Кровь земли? — переспросил Мани.

— Да, черная или коричневатая жижа сочащаяся их земли, горючая…

— Нет аниш, не видел и даже не слышал ни о чем подобном…

Рагху так же отрицательно качнул головой, только спросил:

— А зачем она нужна, аниш?

— Отличное горючее средство. Если заполнить ею горшок, поджечь и бросить во врага, то тому объятому пламенем станет не до атаки на нас.

— Это да…

«Эх, что ж вы как евреи приперлись туда где ничего нет?» — посетовал Махавир на предков арья.

Впрочем, он осознал, что немного несправедлив. Да, нефти нет, но зато на юге полно меди, а на севере еще больше железа — гора Магнитная. Все в пределах досягаемости.

«Ладно… нет нефти, то можно попробовать горючку из древесины выгнать, — подумал он о пиролизе. — Энергетическая ценность будет сильно пониже, но стрелять с помощью керосина-бензина я и не собирался, проще и быстрее какой-нибудь баллистой или катапультой швырнуть горшком во врага, чем тратить огромные объемы бронзы на выплавку пушки».

— Что еще можно внедрить?

Вспомнились «демократические» разгоны демонстраций, это когда всякую химию полиция людям в лицо распыляет.

— Перца у нас нет, но есть черемуха… по крайней мере по слухам были такие баллончики для самообороны. Может и мы сможем выделить раздражающий элемент? Из сока? Косточек?

Позвал поговорить на эту тему жрицу-лекарку.

— Есть такие растения, что в высушенном и перетертом в пыль состоянии способны вызвать резь в глазах и жжение в носу и во рту?

— Для чего это тебе, аниш?

— Для обороны города, амала. Представь, что мы распылили это средство над вражеской армией, и они вместо того, чтобы атаковать, стали тереть глаза руками, а то и вовсе задыхаться. В общем можно взять всех без особых проблем, всех в слезах и соплях.

— Понимаю. Да, такие растения есть, аниш. Вот только не боишься, что и наши враги смогут использовать такое средство против нас? Кто-то ведь наверняка успеет сбежать и расскажет другим, а те воспользуются.

— Хм-м…

Махавир даже несколько смутился, от того, что не подумал о такой возможности сам.

«Ну да, как говорится, не рой яму другому… Не всякое средство стоит использовать, по крайней мере по поводу и без, всегда может прилететь аналогичная ответка. Такое средство только в критической ситуации нужно пускать в ход», — осознал он.

— Благодарю за науку, амала, — склонил голову Махавир. — Вы мудры. Предлагаю использовать это средство, когда без него нам точно будет не устоять.

— Хорошо, аниш. Мы начнем сбор растения…

Как потом выяснилось под растением с раздражающим свойством Дакша имела ввиду обычную горчицу. В пищу ее в данный момент в качестве приправы не использовали, а только лишь как лекарственное средство — вызвать внутренний очищающий огонь.

«Можно еще подсказать горчичники делать», — припомнил Махавир свой опыт лечения, когда ему их лепили на спину.

Кожу жгло зверски.

Собственно, это все, что он мог внедрить на данном этапе развития в военном плане. Ну, разве что еще баллисту, по факту в несколько раз увеличенный блочный арбалет, что сможет стрелять дротиками или этими самыми горшками с эрзац-напалмом или той же недохимей.

Наметив дополнительные шаги по защите от внешней агрессии Махавир перешел к укреплению своей власти на внутреннем фронте. Здесь он видел три направления с которыми предстояло плотно поработать. Это образование, законы и конечно же религия. Три кита, три точки опоры как у трехножной табуретки, или как говорят окраинцы — подсрачника, что обеспечивают максимальную устойчивость сидящего на этом предмете мебели.

— Что ты делаешь, сын? — подойдя к столу, спросила Бханумати.

— Пытаюсь составить учебник…

К его некоторому удивлению это оказалось не так-то уж и просто, хотя на первых порах все-то и надо что сделать учебники по арьянскому языку и математике. Но тут он споткнулся на правилах пунктуации, с которыми если уж на то пошло сам не ладил, ибо со школы был закоренелым троечником и все эти запятые, тире, двоеточия, точки с запятой для него так и остались не совсем понятыми. Но главное, как объяснить их необходимость людям?

«А может ну их на хрен? — думал он. — Оставим запятые с точками и все на этом. Потом язык самостоятельно разовьется и дополнится дополнительными элементами правописания. Благо уже то, что я просто слова разделю при написании…»

— Зачем?

— Чтобы обучать людей.

— Людей?

— Ну да.

— Зачем?

— Чтобы грамотными были…

— Зачем? — как заведенная повторяла несколько удивленная Бханумати. — По крайней мере простым людям?

Махавир хотел отмахнуться весомой отмазкой, дескать так повелел бог, но все же решил попробовать пояснить, дабы она как фактическая правительница сама поняла всю важность и необходимость грамотного населения для их маленького государства, а также перспектив.

«Ну и надо показать, что я сам с усам, а не рупор бога передающий его волю, — подумалось ему. — А то божественная поддержка это конечно хорошо, но люди должны знать, что правитель и собственную голову имеет и даже умеет ею думать. Ну и просто не стоит увлекаться частыми божественными откровениями. Опасное это дело. Ведь страждущие для решения каждого пустяка тогда станут приходить и спрашивать ответа от бога. Родит ли здорового ребенка жена? А будет ли удача в охоте и где собственно искать зверя? А какая будет погода? И так далее и тому подобное… А он не справочная 009. И совсем плохо будет, если ответ в итоге окажется неверным и тогда все шишки полетят в меня, дескать жрец вышел из доверия бога, неугоден ему, и значит ату его! Нет, такой хоккей нам не нужен. Так что сам, все сам…»

— Образование позволяет правителю напрямую влиять на сознание, мысли и чувства своих подданных. Сейчас это не актуально, мы можем собрать народ и напрямую обратиться к ним и они нас услышат и поймут. Но мы как правители должны думать на далекую перспективу, когда подобное личное обращение станет невозможным, когда мы расплодимся и на этих землях будут стоять десятки наших городов. Как донести до них свою волю?

— Через глав родов… Сначала собрать их, повелеть им и уже они объявят волю правителя народу…

— А где гарантия, что это главы родов не солгут своим людям? Вдруг им что-то не понравится в решении правителя?

— Об этом станет известно…

— Может да, а может и нет. И если станет, то может оказаться слишком поздно… и народ обозлился на своего раджу именем которого главы родов станут творить всякие непотребства.

— Хм-м… Тогда можно через специальных глашатаев оповещать о воле раджи.

— Можно. Но сколько их понадобится? И ведь чем дальше, тем больше их станет требоваться. Это слишком дорого. К тому же глашатаев тоже можно подкупить или вовсе заменить своими и они начнут оглашать ложные сведения.

— Ну да…

— Вот для того, чтобы между народом и правителем не было лукавых и злонамеренных посредников, что могут по каким-то причинам соврать, этот народ должен иметь возможность самостоятельно прочитать указ, воззвание, объяснение без искажений, изъятий и дополнений со стороны заинтересованных в этом лиц.

— Хм-м… Ты очень уж далеко смотришь, сын…

— Таков мой долг правителя мама, смотреть не только на то, что может случиться в ближайшие месяцы и годы, но на десятилетия и столетия, чтобы моим потомкам не пришлось решать возникшую проблему вкладывая огромные усилия и ресурсы, на то, что могу сейчас решить я без особых стараний.

— Это… достойно настоящего… великого правителя, сын…

— Ну и разве плохо, если через… тысячу лет ученик возьмет в руки книгу по истории, где будет написано, что в час великой нужды и отчаяния именно бхавика* Бханумати, когда ее сын был слаб и немощен, приняла на себя тяжелое бремя ответственности за оставшихся людей и с честью вынесла его несмотря на все невзгоды обрушившиеся на нас…

*. Бхавика — праведная.

Бханумати на несколько секунд замерла, осмысливая услышанное.

— Махавир… ты правда… напишешь об этом… обо мне? — спросила она.

— Клянусь тебе в этом священным огнем, мама. Все твои заслуги, как правительницы останутся запечатленными на бумаге и в памяти последующих поколений.

— Ох, Махавир… — выдохнула Бханумати и расчувствовавшись, крепко обняла сына, ничто человеческое не было ей чуждо в том числе и тщеславие, а мысль, что ее будут помнить столь долго захватила ее сознание. — Жаль, что тебе придется довольствоваться лишь столь малым…

— Может оно и к лучшему, — понял Махавир свою мать, намекавшую на то, что не он стал наследником всего народа ушедшего на юга.

— Почему?

— Из малой кучки глины легче вылепить то, что тебе нужно, чем сразу из большой…а то пока одно лепишь, что-то уже засохло и треснула, а другое и вовсе отвалилось…

— Понимаю… А это что?

Бханумати показала на несколько листков с разными почеркушками.

— Это я пытаюсь придумать символы для нашего государства…

— Символы? Что это?

— Что-то, что станет отличать нас от других людей, опознавать друг друга от чужаков…

— Не понимаю… мы и так знаем кто свой, а кто чужой…

Махавир поморщился чуть досадливо. С этими символами в виде герба, флага и прочего он действительно несколько поторопился, но ему хотелось внедрить что-то подобное и привычное: флаг, герб, гимн.

— Это заявка на то, что мы не просто очередное дикое племя коих вокруг бегает без счета, а зародыш большого государства, великого и могучего. Я хочу, чтобы люди прониклись этой идеей, осознали и понимали ради чего живут. Я хочу, чтобы это понимание подпитывало их души, морально вдохновляло на новые свершения…

Было видно, что объяснения не нашли нужного Махавиру отклика у Бханумати, но спорить она не стала.

— Тебе виднее… ты это доказал…

Что до герба, то в качестве основы он взял все того же орла с торсом мужика вместо орлиной головы. Так же рассматривался вариант изображения огня, ну и конечно Солнца.

Что до образования, то он так же надеялся, что это заставит работать мозги у людей и запустится процесс саморазвития, начнется своеобразная цепная реакция, появятся ученые самородки, что сами начнут двигать науку и прогресс.

«Я лишь укажу им путь…» — подумал Махавир испытывая по этому поводу странные ощущения.

Потому в том же учебнике по математике он планировал дать основы геометрии и механики.

— И еще мама, я прошу твоей помощи в написании законов. Привлеки к этой работе и сенаторш… Это, к слову сказать, еще одна причина для чего нужно всеобщее образование — для того, чтобы все люди знали законы, знали что им грозит, за то или иное противоправное деяние…

— Зачем их записывать? — удивилась Бханумати. — Их и так все знают…

— Все ли? — усомнился он. — Или все-таки бывают какие-то разночтения? Ты как судья определяешь, что верно и твое слово решающее, но даже я заметил, что за похожие преступления ты даешь разные наказания.

— Вот как?..

— Да.

— И когда такое было?

— Десять дней назад ты судила Аравинду, за то, что та побила свою соперницу Эравати… очередной раз мужика не поделили. Так вот, эту Аравинду ты приговорила к десяти ударами кнутом.

Бханумати согласно кивнула.

— И всего три дня назад, похожий случай, Ямини побила по той же причине Харшиту. Причем последствия оказались даже серьезнее чем в первом случае — порвано ухо, а не просто кровь из разбитых губ и носа, как в первом случае. Какое ты определила ей наказание?

— Прилюдное покаяние…

— Согласись, одну избили плетьми, а вторая лишь принесла извинения. Очень уж разное наказание, за одно деяние.

— Но, сын мой… в первом случае Аравинда пыталась увести чужого мужчину… а Ямина защищала свою честь… Согласись, что обстоятельства все же разные.

— Хм-м… хорошо, — признал свою оплошность Махавир. — Другой случай… тут обстоятельства вроде бы идентичные. На сборе урожая несколько женщин присвоили себе часть урожая… украли они примерно одинаковое количество. Двух из них ты помимо публичного покаяния приговорила к дополнительным работам по очистке канализационного канала. А вот третью — Гитанику, лишь к покаянию без отработки.

— Тут тоже все просто Махавир, — улыбнулась Бханумати. — Гитаника происходит из уважаемого знатного рода…

Махавир зло поджал губы и резко оборвал мать:

— Стоп мама. Вот этого не надо… То, что Гитаника происходит из уважаемого рода, должно наоборот служить отягчающим обстоятельством и служить причиной более жесткого наказания, ибо она своим преступлением замарала не только свой род, но и бросила тень на другие уважаемые рода!

— Но сын…

— Что?

— Она состоит в родстве с одной из… как ты говоришь, сенаторш, что очень сильно помогает мне в управлении городом…

— А не является ли воровкой эта сенаторша? — все еще злым голосом высказал предположение Махавир.

— Нет…

— В общем закон должен быть един для всех. Закон суров, но он — закон. Для Закона не должно быть разницы кем является преступник, как нет разницы между нами во взоре Ахарамузды… То, что кто-то из уважаемого рода… не должно давать ему поблажек, наоборот, это фактор отягчающее наказание. Иначе со временем знатность преступника приведет к полной безнаказанности. Они, говоря о том, что являются опорой власти, станут требовать для себя все больше привилегий. Это станет причиной разрушения нашего общества. Потомки проклянут нас за это. Хуже того, однажды натерпевшись злодеяний и обозлившись, простые люди восстанут и просто уничтожат всю знать, а вместе с ней и правящий дом, то есть наших потомков… Ты хочешь этого, мама?

— Н-нет… Но…

— Надо опираться на простых людей, мама. Не давай лишней власти знати. Сейчас мы еще можем установить такие порядки, начав с равенства Закона, потом станет поздно. Укажи мне тех, кто будет сильно возмущаться…

— Что ты с ними сделаешь, Махавир?

— В данный момент я с ними ничего не могу сделать, просто буду знать и когда придет время просто не допущу их до власти. Членство в Сенате ведь не пожизненное и тем более эта должность не будет передаваться по наследству. Будем выбирать… в том числе из простых людей, для чего их нужно обучить грамоте и выявить достойных по уму, а не по знатности.

— Я поняла тебя…

Законотворчество тоже оказалось делом непростым. Сейчас Махавир радовался, что в своей прежней жизни по юности успел столкнуться правоохранительной системой — замели после очередной массовой драки район на район, вот там и познакомился с Уголовным кодексом, так что основные принципы построения знал.

Впрочем, после некоторого размышления Махавир решил не переть напролом, чтобы не провоцировать даже малейших признаков неподчинения и формирования оппозиции, а подвести под решение о равенстве перед Законом железобетонный фундамент — религию.

«Против такого аргумента никто не решится выступить, — подумал он. — Потому как это все равно, что объявить себя вероотступником, на таких уже можно смело спустить народ и тот порвет предателей на клочки».

Махавир устроил очередное камлание, а потом стал вещать:

— Великий Ахарамузда, создатель всего сущего, очень недоволен нами…

Народ ахнул. Никто не хотел ощутить на себе последствия божественного гнева.

— Мы искажаем его заповеди в угоду своим низменным страстям… за это он грозит нам карами если мы не одумаемся и не вернемся к почитанию изначальных заповедей. Мы все едины перед ликом его! Нет для него богатых и бедных, знатных и простых, женщин и мужчин, всех он осудит лишь по деяниям нашим, взвесит и измерит наши души и вынесет приговор. Но то, что верно в божественном мире, то должно быть и в тварном, а именно равенство перед Законом — отражении воли его! Великий Ахарамузда повелевает высечь законы, мы вправе придумывать их для себя сами, но главный принцип должен оставаться неизменным — равенство перед Законом всех и каждого!

Эта простенькая интрига сработала на все сто. Может кто и был недоволен, но проявить его публично не посмел, иначе, случись что нехорошее, падеж скота или еще какой мор, тебя объявят причиной несчастья — высказывался против воли бога и за что навлек на них всех его гнев, после чего нечестивца потащат на жертвенный костер.

Если раньше Махавир расценивал религию больше как фактор для формирования морально-этических норм, то после последнего камлания в полной мере осознал насколько она является мощным инструментом управления.

«Прикрылся волей бога и вот уже никто пикнуть против не смеет», — подумал он.

— Главное тут не заиграться… а то инквизиция с их массовыми аутодафе могут померкнуть…

Махавир вообще считал, что нужно в принципе отказаться от человеческих жертвоприношений.

«Разве что добровольное… — мелькнула мысль. — По типу харакири у японцев».

— Да и от скота тоже… зачем Ахарамузде баран? Он же творец всего сущего и если ему потребуется баран, то создаст его себе…

Но люди мыслят пока примитивно. И может быть понимая, что Ахарамузде, как творцу действительно не нужны жертвы животных, стали искать кому такая жертва может прийтись по нраву, чтобы получить с него защиту или еще какие-то плюшки. Вот и плодили богов попроще.

— А мне конкуренты не нужны… — пробормотал Махавир. — Ведь при каждом божке будут формироваться свои курии жрецов и чем божок будет популярнее, тем больше у них будет влияния… Так что давить надо этих тварей.

И тут Махавир оценил формулу принятую в исламе, про то, что Аллах один и нет других богов.

— Надо и мне эту формулу на вооружение взять и вбивать ее в головы паствы как гвоздь молотком… А всех, кто будет поклоняться другим богам и сущностям объявить вероотступниками и изгонять. Сейчас это, по сути, станет смертным приговором…

Правда оставалась вероятность, что могут начать поклоняться тайно.

— Но как говорится, все тайное рано или поздно становится явным…

Хотел Махавир избежать многих ошибок так называемых мировых религий, в первую очередь христианства, все-таки являлся продуктом именно этой культурного направления и знал о ней несколько больше, чем о прочих религиях и их закидонах.

Так, например ему не нравилось в христианстве излишний догматизм и неспособность признать свои ошибки. Взять ту же историю с Землей, кою священники поместили в центр вселенной и сказали, что даже само Солнце крутится вокруг нее. Даже сожгли одного астронома.

В общем христианство оказалось еще тем тормозом в познании мира. Дескать все в мире происходит по воле его и большего вам знать ни к чему, лучше молитесь, поститесь и денежку в церковь несите, ибо в рай с собой золото не унести.

— Значит нужно идти от обратного… дескать я — Ахарамузда создал мир и желаю, чтобы вы — творения мои разгадали его загадки, познали законы, по которым он действует и тем самым возвысились приблизившись ко мне…

Махавир удовлетворенно кивнул.

Так же ему не нравилась концепция всепрощения. Дескать молись и бог тебя простит, сходи в паломничество и будет тебе очищение, купи индульгенцию и опять же ты чист перед богом. То есть твори что хочешь: бей, грабь, убивай, но стоит помолиться, покаяться и тебе по факту все сойдет с рук.

— Нет, так не пойдет… Грехи не прощаются… их можно лишь смягчить праведными делами… и даже если на один грех будет сто добрых дел, все равно за этот грех придется нести наказание…

Концепция перерождения в зороастризме Махавиру нравилось больше, чем концепция рая и ада. Особенно он не понимал именно тему с раем — где души после земных тягот в награду получали вечное блаженство… было на его взгляд в этом что-то нездоровое. Да и вечные мучения в аду… тоже как-то не способствовало моральному исправлению людей. По крайней мере тех, кто встал на путь греха.

Ведь грешник, если он посчитает, что ему все равно уготовано место в преисподней, нет ему прощения, то даже не сделает попытки как-то исправить положение и продолжит грешить с еще большим остервенением, типа сгорел сарай — гори и хата. Нечего терять, что так вечные мучения, что эдак, а значит можно и дальше творить непотребство.

А вот смысл перерождения с попытками исправления кармы еще при жизни добрыми делами могло дать результат. Дескать не тысячу лет будешь бегать крысой помойной, а только лишь сто, могло дать результат.

«Или в аду тебя будут жарить на огне по сто лет за грех, а если перебьешь грехи добрыми делами, то отделаешься минимальным сроком, по десять лет на грех, а потом полетишь на перерождение», — подумал он.

— А если при жизни пройдешь через огненное наказание — самосожжение, то и вовсе условным сроком отделаешься, хе-хе…

Правда написать аналог Библии оказалось еще сложнее чем учебники и УК вместе взятые, причем на порядок. Тем более что Библию и прочие Заветы он не читал, не являясь религиозным человеком, классический атеист.

— Ладно, обойдемся главными постулатами, вроде: «Не убий», «Не укради» и прочего… ну и добавим от себя из серии: «Не будь ленив», «Не будь невежественным» и так далее…

Ну а что до собственно морально-нравственных ориентиров, то тут все просто и можно выразить одной фразой: «Поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы они поступали с тобой».