Аспирант. Часть вторая

Глава 12

Мы вошли в двухместный номер. Я осмотрелся в нем и присвистнул:

- А ничего так. Клево! Все получше комнаты в аспирантской общаге.

- Ничего особенного бывают номера и получше, - ответила мне Заварзина.

- Ну да, ты то у нас небось кроме как в “Хилтоне” нигде и не селилась.

Тут же я был награжден очередным тычком в бок надо сказать, что

довольно неприятным. Обратившись к Юлии, я с недоумением в голосе

спросил:

- Ты что мать, обурела совсем? То и дело толкаешься!

Юлия ничего не ответила мне на это. Положив свою сумку на пол, она

приоткрыла дверь, выглянула в коридор и затем схватив за руку вытащила

меня за пределы гостиничного номера.

- Если ты не прекратишь болтать, милый Санечка, то я вынуждена буду

вырвать тебе твой язык, - прошептала мне она на ухо прижав к стене, - не

надо нести всякую пургу в гэбэшном номере. Тут прослушек стоит тьма-тьмущая к бабке ходить не надо. Понял?

- Понял, понял. Отойди от меня, а то задушишь. Что-то ты сегодня крайне

сурова.

- Ну вот и хорошо если понял. Повторять больше не буду, - и Юлия

вернулась в номер.

Вдвоем мы осмотрели номер, Юлия заглянула в ванную комнату и выйдя из

нее сказала мне:

- Ты как хочешь а я в душ! Потом пойдем в ресторан, а то у меня кишка с

кишкой скоро в волейбол начнут играть.

- Ты заметь Заварзина нам предоставили один номер на двоих! Один на

двоих! Где это видано, чтобы людям разного пола и не состоящим в

законном браке пока во всяком случае, обломилось бы такое счастье!

- В гостинице “Космос”- ответила мне она.

Пока Юлия переодевалась и готовилась к походу в душ я подошел к окну и

посмотрел на улицу. Метель и не думала прекращаться. Снег все валил и

валил, периодически налетали порывы весьма свирепого ветра и возле

гостиницы намело уже приличные сугробы.

Из ванной комнаты раздались звуки льющейся воды. Я тем временем

отошел от окна и уселся на диван горчичного цвета. “Телевизор что ли

включить?”- подумалось мне.

Тут дверь из ванной приоткрылась из нее высунулась голова Заварзиной.

- Эй Солдатов, а что это ты сачкуешь? На диване, видишь ли, он расселся.

А ну марш ко мне! Мне может быть хочется, чтобы ты мне спинку потер! А он

тут сидит понимаешь.

- Слушаю и повинуюсь моя королева, только дай мне раздеться, ты же не

хочешь, чтобы полез под душ в одежде? - ответил ей я.

- Бу, бу, бу, - раздалось мне в ответ из ванной комнаты.

После душа и всего того, что за ним последовало мы все-таки решили

пойти в ресторан пообедать. Жрать действительно хотелось все сильнее и

сильнее.

- Хочу шведский стол, - бурчал я, идя за Заварзиной по пути в ресторан.

- Будет тебе шведский стол, Санечка, будет. А если не прекратишь дурака

валять и розог тебе всыпят. С полсотни штук так.

- Какая же ты жестокая и бессердечная Заварзина, тебе не понять мук и

страданий, которые испытывает голодный мужик, евший по нормальному

последний раз еще вчера.

После сытного обеда мы вернулись в номер. Я включил телевизор и

некоторое время посидел перед ним в кресле. Ничего интересного не

показывали я широко зевнул встал с кресла и вновь подошел к окну.

- Слушай Заварзина если снег продолжить так валить, то завтра мы, быть

может, не сумеем выйти из гостиницы, завалит все ходы и выходы.

- Нас откопают не волнуйся, это все-таки Москва, а не какая-ни будь глухая

сибирская деревня.

Вечером мы сходили в ресторан на ужин, а затем вернувшись в номер не

знали, чем себя, собственно, можно занять. Телевизор смотреть не

хотелось, гулять в такую метель (которая все не прекращалась) тоже. Вести

разговоры “по душам” учитывая возможное наличие в номере

звукозаписывающей аппаратуры было нельзя. Да и вообще приходилось

обдумывать каждое слово прежде, чем решится произнести его. С

товарищами из ГБ не шутят. Юрий Геннадьевич не производил собой

впечатление легкомысленного человека так что приходилось прибегать к

неизбежной в таких делах перестраховке.

Помаявшись, помаявшись мы решили улечься спать. В номере стояли две

односпальные кровати я лег на ту, что стояла ближе к выходу, а Юля на ту, что была ближе к окну.

Среди ночи я вдруг проснулся от того, что кто-то толкает меня в бок.

- Подвинься, Солдатов, разлегся как фон-барон. Пусти к себе в кровать

свою Юльку, - услышал я голос Заварзиной.

- Эмм, -ответил ей я на это.

- Что мы мычишь негодяй этакий? Отучил Юльку спать одну, а теперь

мычит. Изверг ты после этого Солдатов.

Я проснулся, когда уже совсем рассвело. Заварзина спала, рядом

свесившись почти наполовину с кровати. Я удивился тому, как она во сне

сумела удержаться в такой позиции и не свалится на пол. Я посмотрел на

часы. Было уже начало десятого.

- Подъем, подъем Заварзина! Подъем! - прокричал я и начал тормошить

Юлю, - вставай! Пора умываться и чистить зубы!

- Отстань от меня Солдатов! - сонно пробормотала она, - вечно от тебя

покоя нет.

Я встал с кровати, подошел к окну и отдернул шторы. Глянув на то, что

твориться на улице я чуть не ахнул от удивления.

От вчерашней непогоды и метели не осталось и следа. Я увидел ярко-голубое, без единого облачка небо, мне в глаза ударили лучи восходящего

зимнего солнца, под которыми словно мириадами разноцветных точек

искрился напавший вчера снег. Словом, я увидел начало прекрасного

зимнего денька.

- Погода класс! - только, что и мог сказать я, - класс, класс! А ты Заварзина

все спишь! Проснись красавица! Сейчас курьер от Юрия Геннадьевича

может прийти. Он придет, а ты тут дрыхнешь!

Пришлось Юлии нехотя с ворчанием, но вставать с кровати. Я тем

временем быстро привел себя в порядок и начал подгонять свою подругу:

- Давай Юль, быстрее! В любой момент могут прийти и повести нас в

закрома родины. А ты еще не готова. Тебе же еще боевой раскрас наносить

нужно. Поторапливайся!

— Вот еще. Я могу и без макияжа пойти, я без макияжа даже лучше

выгляжу. Или ты меня Санек только макияж и любишь?

- Я тебя любую люблю и с макияжем, и без. Но поторапливаться все равно

надо.

Быстро приведя себя в порядок, мы пошли в ресторан, где, быстро

позавтракав, так же быстро вернулись в номер и стали ожидать обещанного

посланца. Прождали мы его где-то минут сорок. Наконец в дверь

постучали, я открыл дверь и в номер вошел уже знакомый нам капитан

Мохов.

Здравствуйте, Александр Николаевич, здравствуйте Юлия Сергеевна, я к

вам по поручению от Юрия Геннадьевича. Как вам гостиница? Никто и

ничто вас не беспокоило?

- Здравия желаю товарищ капитан! _ бодро ответил ему я, - никто и ничто

нас не побеспокоило. Сервис высший класс! Мы всем очень довольны!

- Юрий Геннадьевич сумел организовать вам пропуск в двухсотую секцию

ГУМА. Но ехать желательно сейчас. Все-таки сегодня суббота.

- А как с билетами в театр? - поинтересовалась Юлия.

- С билетами в театр вышло похуже. “Мастер и Маргарита” ни сегодня, ни

завтра не идет. Но Юрий Геннадьевич может предложить вам два билета на

сегодняшний вечер. Спектакль по Брехту. “Добрый человек из Сезуана”.

Пойдет?

- Да, конечно, - ответила Юлия, - я очень люблю Брехта.

- Ну тогда поехали?

И мы поехали. Я ожидал увидеть у гостиницы вчерашнюю “Волгу”, за рулем

которой опять сидел бы безмолвный чекист в “Аляске”, но ошибся. Мохов

подвел нас к бежевому “Москвичу”. Видимо сегодня ему пришлось

удовлетворять наши не скромные запросы на своем личном

автотранспорте.

Вблизи Красной площади Мохов припарковал свой “Москвич” мы вылезли

из машины и дальше потопали пешком. Пройдя через площадь, мы

оказались у довольно малозаметного строения с входной деревянной

дверью. Мохов нажал на кнопку звонка, дверь открылась, и мы вошли во

внутрь. В тамбуре, в котором мы оказались, находился милицейский пост.

Мохов предъявил милиционерам какую-то бумажку очевидно искомый

пропуск) и вполголоса произнес:

- Эти двое со мной.

Мы вошли во внутрь. Внутри оказался вроде бы обычный магазин. Но едва

присмотревшись я убедился, что это не обычный магазин. Тако изобилия

самых разных товаров не приходилось видеть ни разу в жизни. Ни в одном

столичном магазине, я уже не говорю о тех магазинах, в которые я посещал

в Величанске. Это был не магазин это была мечта фарцовщика!

Пока я с довольно ошарашенным видом рассматривал все эти чудеса

товарного изобилия, о существовании которых не догадывался всего лишь

пятнадцать минут назад, Юлия развернула бурную деятельность. Начался

процесс выбора и примерок, то есть то, что до глубины души ненавидит

практически любой мужчина и что обожает практически любая женщина.

Что меня поразило еще в этой самой двухсотой секции так это

вышколенный и очень вежливый персонал. Здесь не было ни одной из тех

хамоватых теток, которые так часто стоят за прилавками наших магазинов.

Надо сказать, что Заварзина умела быстро выбирать нужные ей товары.

Большинство наших женщин попав в такие закрома блуждали бы в них, наверное, до самого вечера, Юлии на все про все потребовалось чуть более

часа. В итоге мы знатно прибарахлились.

Мне было куплено: роскошный итальянский костюм, фирменный

джинсовый костюм, пара классных туфель черного цвета, пара кроссовок, две рубашки, два галстука, очень симпатичный демисезонный плащ и

зимняя куртка. Себе Заварзина приобрела вечернее платье, джинсы, плащ, пару белых туфель кучу всякой косметики, колготок и прочей мелочи. Когда

я заикнулся о том, что, пожалуй, у нас не хватит денег, чтобы оплатить все

эти приобретения она сказала мне:

- Санечка, тебе надо быть хорошо одетым, а то ты ходишь как оборванец, а

насчет денег не беспокойся я захватила их достаточно. Мне все равно их не

на что тратить.

Краем глаза я заметил, что Мохов не тоже не отставал от нас.

Наконец мы загрузили все наши приобретения в большую сумку, купленную тут же и попрощавшись с вежливыми продавцами вышли на

улицу.

- Класс! -сказал я, выйдя из магазина, - как в коммунизме побывал.

Загрузившись в “Москвич” мы поехали обратно в гостиницу.

Мохов вызвался проводить нас до номера, попутно помог донести все

наши приобретения. На прощание он передал нам билеты в театр, и сказал:

- Насчет билетов на обратный поезд позвоните на тот номер, который я дал

вам вчера и сообщите время, на которое вы бы хотели их приобрести. Затем

откланявшись он покинул нас.

Когда мы оказались в номере одни Юлия издала долгий пронзительный

звук и подпрыгнув обхватила меня за шею.

- Санечка, милый я так счастлива!

- Ну вот ты опять впадаешь в вещизм, - пробурчал я, - опять забываешь о

примате духовного над материальным.

- Дурачок! Ты теперь не будешь нарядный, красивый и модный. И все тебе

будут завидовать!

- Мне и так все завидуют. Из-за тебя. Особенно Пашкевич и Самошин. И

что это получается без этих импортных тряпок я не нарядный и не

красивый?

- Красивый, красивый, но в них еще лучше, еще наряднее и красивее, -

ответила мне Юля, одновременно ковыряясь в сумках, -так это подарок

твоей маме, это твоему папе, это дяде Герману, а это вот посмотри Санечка

я эротическое белье себе купила! Хочешь меня в нем увидеть? Признайся

хочешь?

- У тебя есть уже комплект зачем другой то нужен?

- А это совсем, совсем другой. Много лучше!

- А сколько ты сегодня денег спустила скажи мне на милость?

- Так Солдатов, отставить пессимизм и недовольство, - прикрикнула на

меня Юлия. - сейчас мы будем готовиться к походу в храм Мельпомены.

Подготовка к “походу” началась с того, что Юля опять навострилась в душ.

Естественно, что ей тут же понадобилось, чтобы кто-то “потер ей спинку”, а

поскольку никого другого кроме меня в номере не наблюдалось, то эту

почетную обязанность опять пришлось выполнять мне.

После душа и сушки волос феном Юля начала процесс выбора туалета для

посещения спектакля. В конце концов она остановилась на только что

купленном вечернем платье, мне же было строго-настрого приказано

облачиться в новый костюм. В итоге мы едва не опоздали на спектакль и

вбежали в здание театра уже перед самым третьим звонком.

Спектакль по пьесе Брехта, да и еще в исполнении труппы театра на

Таганке не очень понравился мне, о чем я не преминул сообщить

Заварзиной в антракте.

-Не знаю как тебе, но по мне этот театр слишком авангардный. Я больше

тяготею к классике. Вот Малый театр, например. Я был всего на трех

спектаклях в нем, но впечатлений масса! А здесь интересно, конечно, но не

то.

- Надо расширять свой кругозор Санечка, классика — это конечно очень

хорошо, но есть и другие направления и их тоже надо знать. Я, например

всегда мечтала попасть сюда. Жаль, что нет Любимова его лишили

советского гражданства совсем недавно. Но, впрочем, это ненадолго.

Через несколько лет он вернется. Но театр уже будет не тот.

Когда мы возвращались назад в гостиницу Заварзина предложила часть

пути пройти пешком. Я понял, что она хочет обсудить со мной прошедшие

события.

- Ну как тебе все это? Как показался наш новый знакомый, Юрий

Геннадьевич?

- Хм. Серьезный мужчина. Явно большой начальник. Генерал.

- Думаю тоже, что генерал и не с одной звездой на погонах. Видел, как он

гонял Мохова?

- Да уж. Такое впечатление сложилось, что ему то и слов не требовалось.

Приказы отдавал практически одним движением бровей. Это не Тарханов.

Чувствуется большая и солидная школа. С таким не по шутишь.

- А знаешь, что напоминало мне когда нас везли на встречу с этим Юрием

Геннадьевичем?

- Что?

- Сцену ареста Иннокентия Володина из “В круге первом” Солженицына, ну, когда его вызывают к начальству за ним, приезжает якобы

министерский шофер, а оказывается это переодетый чекист. Иннокентия

арестовывают и доставляют на Лубянку в тюрьму. Мне так и казалось, сейчас как схватят нас и повезут куда- ни будь в Лефортово!

- Ты что Юль с ума сошла? Где я мог прочесть эту книгу Солженицына? Он у

нас в магазинах не продается и в библиотеках его опусов нет. Я кроме

“Одного дня Ивана Денисовича” у него ничего и не читал. Ты мне еще

“Архипелаг ГУЛАГ” процитируй.

- А читала, - махнула рукой Заварзина, - читала, читала и не дочитала.

Тягомотина.

- Только не говори это никому. Особенно нашим новым знакомым.

- Не буду уговорил. Но что вот нам дальше делать? Мне иногда так

страшно делается, что хочется сбежать прямо на край света. Давай правда

сбежим!

- Куда? Куда мы сбежим? Поздно уже. Бежать надо было когда на нас

Тарханов вышел, а сейчас уже поздно. Да и тогда уже поздно было, по-моему.

- А что делать? Как думаешь они смогут догадаться кто я на самом деле?

- Трудно сказать. А что делать..Знаешь дядя Герман сказал мне как-то, что

с тобой я или вознесусь высоко либо попаду черте куда. Да и поздно, что-либо делать. Мне порой кажется, что от нас с самого начала ничего не

зависело. Какая-то сила нас вместе связала и все! То ли судьба, то ли рок

какой. Это как в античной трагедии, что не делай будет все равно так как

рок решил. Так что давай просто жить. И не забивать себе голову всякой

пустой и не нужной рефлексией.

Так разговаривая, мы не заметно дошли до гостиницы.