Аспирант. Часть вторая

Глава 4

Между тем постепенно приближались Новогодние праздники. Я помнил об

обещании Заварзиной приехать наконец-то ко мне в Старо Петровск для

знакомства с моими родителями. Я решил напомнить ей об этом и в один

из дней спросил ее:

- Слушай Юль, помнится ты обещала съездить на Новый Год ко мне домой

и наконец- то познакомится с моими дорогими предками. Ты еще не

передумала совершить этот смелый поступок?

- А что разве произошло, что-то такое, что заставило бы меня забрать

данное обещание? - ответила мне Заварзина и добавила, - а излишней

забывчивостью я как ты мог убедиться не однократно я не страдаю. Так что

поедем в твой Старо Петровск, не волнуйся. Познакомлюсь с

потенциальными новыми родственниками.

В университете тем временем наступила пора зачетов у студентов. В этом

году, поскольку мне уже было доверено самостоятельное ведение занятий, я уже активно участвовал в их принятии пока правда в качестве ассистента.

В общем предновогодняя неделя выпала достаточно хлопотливой.

Вечером 29 декабря коллектив кафедры традиционно собрался проводить

“Старый год”. Все было почти так же, как и год назад и как на предыдущих

мероприятиях подобного рода. Все почти так же, за исключением, пожалуй, того, что мы с Юлией решили больше не соблюдать правила “конспирации”

и не скрывать наших отношений тем более, что о них знала уже вся

кафедра.

Поэтому мы сидели уже не в разных концах стола и Юлия ухаживала за

мной, как и я за ней. Пашкевич одобрительно посмотрел на нас покивал

головой и произнес:

- Александр, Юлия, я смотрю вы уже так сказать тесно сдружились друг с

другом. Осмелюсь спросить не стоит ли нам ожидать в скором времени

очередной кафедральной свадьбы?

- Что касается меня то я очень на это надеюсь Дмитрий Олегович, - ответил

я ему.

- Очень хорошо Александр, просто замечательно, ничто так не скрепляет

рабочий коллектив нашей кафедры как браки между ее сотрудниками: Тем

самым коллектив превращается в семью, - назидательно произнес

Пашкевич.

- Помнишь, как год назад я проводил тебя до твоего дома, хотел

напроситься на чашку кофе, а ты в ответ отшила меня? - сказал я Юлии на

ухо.

- Конечно помню. Помню молодого нахала, который вдруг почему-то

решил, что я должна непременно растаять от этого его предложения и

пережить бурный восторг. Молодой нахал не понимал, что кроме

нахальства других интересных качеств у него, что-то не обнаруживалось.

- А год спустя, что - ни будь переменилось?

- Конечно переменилось. Молодой нахал оказался при ближайшем

рассмотрении очень даже надежным и дельным мужчиной.

- А не жалеешь, что отшила меня тогда?

- Нет, Санечка, не жалею. Если бы я не отшила тебя тогда еще не известно

как и где ты бы проявил и свою надежность и деловитость.

- Знаешь Заварзина, хотя я и люблю тебя, но хочу сказать тебе, что ты

самая настоящая язва.

Юля внимательно посмотрела на меня и произнесла:

- Солдатов, я не ослышалась? Ты сказал “люблю тебя”? И без “кажется?”

- Нет не ослышалась. Могу повторить. Могу крикнуть во весь голос.

Хочешь?

- Тише Солдатов. Не буйствуй. На нас вон Дмитрий Олегович смотрит.

В конце “банкета”, когда его участники уже потихоньку расходились по

домам к нам, подошла Машенька Елизарова.

- Юлия Сергеевна, Александр Николаевич я хочу попросить прощения у

вас за тот случай с Тархановым.

- Ну что ты Машенька мы совсем не сердимся на тебя, - сказала ей в ответ

Юлия, - правда Саша?

Я лишь утвердительно кивнул головой.

- Я знаю, это вы вдвоем спасли мне жизнь. Если бы не вы меня бы уже в

живых не было. А если бы я тогда не рассказала бы ничего Тарханову, то

этого ничего бы и не произошло, - на глазах у Елизаровой показались

слезы, - Юлия Сергеевна я вас прямо ненавидела тогда за Александра

Николаевича и зла желала. А вы мне жизнь спасли. Простите меня!

Заварзина ничего не ответила на эти слова Маши. Она просто обняла ее и

поцеловала в щеку.

Да, - глубокомысленно сказал я чуть позже: - если бы не твои эти

способности, то этой дурехи Машки уже два месяца как не было бы в живых.

- Она никакая не дуреха, а очень милая и добрая девушка которой не

повезло влюбиться в такого охламона каким являешься ты Солдатов. И

которого могу терпеть только лишь я, - сказала в мне в ответ Юлия.

- Кстати не забудь, что мы еще наладили очень неплохое сотрудничество в

деле предотвращения несчастий всякого рода и спасения таких вот милых

и добрых девушек. Так что цени меня Заварзина. Еще не известно поверил

бы тебе кто- ни будь другой оказавшийся на моем месте.

- Ценю Санечка, я очень тебя ценю и люблю. Иначе и быть не может.

Когда я поджидал в коридоре Заварзину которая вместе с Елизаровой и

Ермаковой убирала со столов следы нашего недавнего пиршества ко мне, подошел изрядно охмелевший Самошин и хлопнув меня по плечу спросил:

- Слушай Санек, колись. Как ты сумел охмурить Заварзину? Она же была

стервой первостатейной. Всех мужиков отшивала! Никому не давала. Она и

Пашкевича в прошлом году отшила, когда он по началу при ее виде слюни

пускал. Причем отшила так тонко, что Олегович ничуть не обиделся, а он

мужик довольно мстительный, особенно в отношении баб, которые его

продинамить пытаются. А сегодня смотрю наша Юлечка с тебя глаз не

сводит, вся сияет и только пищу тебе в тарелку подкладывает. Может быть,

ты какое слово заветное знаешь? Ну чтобы таких как Заварзина

приманивать? Если знаешь шепни его, не жлобся.

- Никаких волшебных слов я знать не знаю, - со степенностью в голосе

ответил я Самошину, - только располагаю океаном обаяния и внешней

привлекательности. Вот Юлия и поняла это. И кстати Анатолий

Вячеславович вам-то зачем какие-то волшебные слова? Вы же вроде

женаты если мне память не изменяет.

Самошин только махнул рукой.

- Сегодня женат, а завтра глядишь и не женат. Кто знает может мне скоро

опять новую подругу жизни, искать придется. Не такую, конечно, как наша

Юлечка, попроще, но тем не менее.

Из этих слов я сделал вывод, что брак доцента Самошина видимо уже дал

изрядную трещину. Не исключено, что основной причиной этого являлось

чрезмерное увлечение горячительными напитками следы которого я все

чаще и чаще стал замечать по утрам на его лице.

Следующий день выпал на воскресение. С самого утра, как только мы

проснулись и позавтракали, Юлия начала методично выносить мне мозг на

предмет ее подарков моим родителям. Я с удивлением обнаружил, что как

казалось ранее хладнокровная и выдержанная Заварзина реально очень

волнуется перед первой встречей с моими предками как совсем

молоденькая девчонка. Мне даже пришлось неоднократно успокаивать ее.

Юля долго и дотошно расспрашивала меня о моих родителях об их

предпочтениях и вкусах. Я старался как можно подробнее отвечать на ее

вопросы попутно пытаясь умерить ее волнение. Однако нельзя было

сказать, что я как-то преуспел на этом поприще. В конце концов я не

выдержал и едва не психанув сказал несколько резким тоном:

- Слушай Заварзина я не понимаю у меня складывается такое

впечатление, что у тебя все это в первый раз. Ты же сама говорила, что в

прошлой своей жизни ты целых два раза выходила замуж! Наверное, оба

раза и с родственниками своих будущих мужей знакомилась? И с их

родителями. Должна же быть привычной. Что ты сейчас то распсиховалась?

Тебе что семнадцать лет от роду?

- В этом теле да в первый раз. А как оно было раньше в другой жизни я, честно говоря, и помню уже плохо. Так что вот так Санечка. У тебя очень

строгая мама?

- Нормальная. Правда допросить тебя может с пристрастием, но сама

понимаешь без этого никак. А так нормальная, с пониманием. Не волнуйся

все будет хорошо. Я в тебя верю. Ты же умеешь обращаться с людьми.

Однако мои слова были по-прежнему “как об стенку горох”. В конце

концов подивившись в очередной раз женской непредсказуемости, я

махнул рукой на душевные терзания Заварзиной будучи совершенно

уверенным в том, что уж завтра она непременно возьмёт себя в руки и

знакомство с моими родителями пройдет с ее стороны как следует.

Естественно, я не забыл позвонить домой. Трубку как раз взяла моя мама и я

обрадовал ее известием, что завтра она непременно увидит будущую

невестку.

После недолгого обсуждения ехать в Старо Петровск мы решили на

машине Заварзиной. В качестве подарков своим будущим новым

родственникам она выбрала флакон французских духов и коробку пудры

Lancome для моей мамы, блок “Мальборо” и одеколон “Консул” для папы. Я

удостоился набора лезвий “Schik” и собрания сочинений Евгения Тарле.

- Еще продуктовый набор надо не забыть и бутылку грузинского коньяка.

Ты такой уже пил у меня, он очень хороший, - озабоченно сказала Юлия.

- Где ты берешь такую роскошь Заварзина? - с невинным видом спросил я.

- Знакомые родителей помогают. А что ты подаришь мне?

— Это пока полная и можно сказать почти военная тайна, - ответил я.

В таких хлопотах и заботах прошел весь этот не долгий зимний день, а

затем и вечер. Честно говоря, от всех этих сборов и связанных с ними

треволнений у меня начала болеть голова. Но что делать если для всех нас, советских людей Новый год — это самый главный праздник готовится к

которому все начинают чуть ли еще не в ноябре месяце.

Когда наконец мы легли спать я с облегчением перевел дух надеясь, что

завтрашний день выпадет значительно спокойнее чем день минувший.

Однако мои расчеты не оправдались. С утра Заварзина психовала и

нервничала еще сильнее чем накануне. Наши сборы в дорогу все

затягивались и затягивались, и я уже начал опасаться, что если дело пойдет

так дальше, то мы вообще никуда сегодня не попадем.

Но стоило Юле сесть за руль автомобиля как все ее волнения и

переживания как по мановению волшебной палочки куда-то улетучились. В

который раз я удивился ее способности переключатся и мигом брать себя в

руки. Когда уверенно и точно Юля вела машину по довольно-таки прилично

обледеневшей дороге ничто не напоминало о том, что всего несколько

минут назад она буквально не находила себе место из-за волнения.

- А знаешь три дня назад я увидела Светочку, - обратилась она ко мне, -

когда мы уже выезжали из города.

- Кого? - не понял я.

- Светочку. Мою родственницу. Которую в той моей первой жизни убил

Афанасьев. Увидела впервые за все это время. Живую. Я стояла на

остановке возле ее дома, а она вышла из троллейбуса. Представляешь. Она

живая. А я к ней и подойти не могу. В этой реальности меня уже давно нет.

- Как это нет? А кто же эту Светочку спас? Телесно согласен Вероники

Степановой нет. Но твое Я существует. Пусть и в другой физической

оболочке. Может быть, еще познакомишься со Светочкой. Заново.

- Наверное все же не стоит. - ответила мне Юля и покачала головой, - мне

достаточно уже того, что Светочка жива и здорова, а не лежит сейчас в

могиле, зарезанная этим подонком Афанасьевым.

- Кстати за одно мы и ему жизнь спасли. Быть может. Посидит мужик, глядишь что- ни будь у него в голове на место и встанет. А так бы за четыре

трупа ему стенка была бы. Кто знает, глядишь и в этом Афанасьеве

проснется, что-то хорошее. Хотя конечно вряд ли.

Так за разговорами мы коротали время в пути. Старо Петровск находится

не далеко от Величанска и прошло меньше часа после выезда из

областного центра как впереди показались очертания моего родного

города.

- Куда ехать дальше? - спросила меня Заварзина после того, как мы

пересекли границу города и проехали мимо старого довольно-таки

обшарпанного здания автовокзала.

- Прямо. А потом налево. В частный сектор. Улица Виктора Талалихина дом

шестнадцать.

Наконец мы подъехали к моему дому. Моя семья уже семь лет жила в очень

неплохом коттедже на две семьи в новом микрорайоне, который строился

специально для работающих на Электромеханическом заводе. До армии я

с родителями жил в старом построенном чуть ли не до революции

“заводском” доме.

Заварзина лихо остановила свою “шестерку” прямо возле ворот. Я вышел

из машины и проследовал во двор и быстро открыл створки. Юля заехала во

внутрь. А я вбежал на крыльцо и нажал на кнопку звонка.

- Мама, папа! Встречайте нас, мы приехали!

Входная дверь отворилась, и я увидел своего отца.

- Привет Сашок, - произнес он, - приехали наконец. А то мать вся

извелась. Ждем с утра. Дорога то скользкая. Мать все переживает, как бы в

пути ничего с вами не вышло.

- А что с нами выйдет? Юля водит получше иного водилы со стажем. Да и я

в случае чего тоже не промах.

- Ну проходите, проходите. Мать там на кухне зашивается.

Мы вошли в дом. Я помог Юлии раздеться, в это время из кухни выглянула

моя мама.

- Здравствуй Саша, здравствуйте Юлия! - приветливо сказала она.

Мы прошли в большую комнату, где стоял уже застеленный чистой

“праздничной” скатертью стол и бубнил в полголоса включенный

телевизор.

Я еще раз представил своим родителям Юлию после чего произошел

взаимный обмен новогодними подарками. Последним в этой очереди был

я. После того как все взаимно отдарились, я вытащил из кармана пиджака

небольшую коробочку и протянул ее Юлии со словами:

- Дорогая Юля. Прими это кольцо в дар от меня. И, кроме того, в

присутствии своих родителей я прошу тебя стать моей женой.

- Спасибо Саша, - ответила мне Заварзина рассматривая изящное колечко

с изумрудом, - а ты большой хитрец. Делаешь мне предложение в

присутствии своих мамы и папы. Хотя я бы тебе не отказала в любом случае.

Хорошо я согласна стать твоей женой. Осталось узнать согласны ли видеть

меня в качестве своей невестки твои родители.

Юлия вызвалась помочь моей маме на кухне в процессе готовки и мама, немедленно воспользовавшись этим утащила ее для “смотрин”. Я и отец

уселись в кресла перед телевизором. Прислушавшись к тому, что

происходит на кухне он залез в сервант вытащил початую бутылку коньяка, два бокала, вытащил из вазы мандарин, быстро очистил его, плеснул в

бокалы коричневую жидкость и произнес:

- Ну что, вздрогнем?

Мы “вздрогнули”. Отец налил еще коньяка и сказал:

- Ну за старый год!

Закусив мандарином, мы опять уселись в кресла перед телевизором. Отец

сказал мне:

- Слушай Саня, это твоя Юлия уж больно красивая. Не страшно такую в

жены то брать. Потянешь? Она еще вроде и не из простой семьи?

- Отец был заместителем председателя Горисполкома (о подлинных

родителях Юлии- Вероники я естественно благоразумно умолчал хотя поди

разберись в такой ситуации кто на самом деле ее подлинные родители). Но

они уже умерли.

- Она часом не мажорка? А то мы ведь люди простые. По себе ли дерево

рубишь?

- Ты знаешь пап, вот сколько я ее знаю, ничего от мажорки у нее нет. И к

красивой жизни ее не тянет. Характер у нее, конечно, не самый простой

некоторые ее даже стервой считают, но женщина она очень умная и с

людьми ладить умеет. Так что думаю у нас все не плохо будет. Ну и в конце

концов нам уже не по шестнадцать лет, люди уже взрослые.

- Ну смотри Саня, твой выбор. А так-то на первый взгляд мне эта твоя Юлия

ничего, приглянулась.

Я усмехнулся про себя. Еще бы Заварзина не приглянулась. Сегодня она

выглядела просто роскошно и приглянулась бы любому зрячему мужчине.

Время шло. Мама с Юлией продолжали свои кулинарные занятия на

кухне, а я с отцом пропустил и по третьему. А потом и по четвертому бокалу

коньяка. Наконец отец спрятал бутылку в сервант сказав при этом:

- Давай уберем от греха подальше. А то такими темпами мы до Нового Года

точно не дотянем.

Наконец наши женщины начали сервировать стол, раскладывая по нему

салаты и закуски. Появилась из холодильника запотевшая бутылка

шампанского. Судя по довольному лицу своей мамы, я понял, что будущая

невестка сумела произвести на нее положительное впечатление. Она даже

не ворчала на отца за то, что он “прикладывается к бутылке раньше срока”, что нередко бывало в предыдущие года. Наконец все хлопоты, связанные с

сервировкой, закончились и мы расселись за столом для проводов Старого

года. Мне в руки сунули бутылку шампанского, из которой я начал медленно

выкручивать пластмассовую пробку.

Раздался хлопок. Из горлышка бутылки потянулся дымок. Я привстал и

начал разливать вино по бокалам.

- Ну за Старый год!