Аспирант. Часть вторая

Глава 8

- На волка и зверь бежит, - подумал я, увидев входящего на кафедру

Самошина, — вот я сейчас у него все и разузнаю.

- Здравствуйте, Анатолий Вячеславович, -подошел я к нему и

поздоровался с ним за руку, - можно вас на минуту. Дельце есть к вам не

большое.

- Приветствую молодое дарование, - ответил мне Самошин, - что за

дельце?

- Да совсем небольшое. Вы как мне известно читаете на четвертом курсе

новую историю Европы и Северной Америки?

- Верно читаю. А в чем собственно дело?

- А знаете ли вы такого студента, которого зовут Алексей Теплов?

- Теплов? Алексей? Знаю конечно. Я в его группе заодно и семинары веду.

Группа “Б”. А в чем дело?

- И как вам этот студент?

- Да ничего особенного. Типичный середняк. По крайней мере по моему

предмету. Группа в целом как бы это сказать по точнее довольно

темпераментная, есть в ее составе такие заводилы, но Теплов к их числу не

относится. Он насколько мне известно больше археологией увлечен. Вроде

как в любимчиках у Шепелева ходит. А в чем дело? Неужели этот Теплов, что-то сотворил?

- Не сотворил, но скоро сотворит, и такое, что вы все обомлеете, - чуть

было не брякнул я, но вовремя прикусил язык. Знать то, что совсем скоро

его студент станет убийцей Самошину было совсем не обязательно.

- Да ничего он не сотворил, пока во всяком случае, - успокоил я его, -

просто слышал, что студент он необычный. Настолько не обычный, что

меня просто любопытство прямо разобрало. Хочу вот посмотреть на него.

- Необычный? Хм, - Самошин с задумчивым видом почесал переносицу, - а

кто это говорит то? Я положим ничего не обычного за ним не заметил. Так ни

рыба ни мясо. Хотя пару раз он у меня на семинаре довольно удачно и

выступил. Но без блеска. Из разряда “как учили”. Так кто говорит то?

Так кое-кто, - постарался соскочить я со скользкой темы, а нельзя ли как ни

будь увидеть этого студента?

- Да всегда пожалуйста, -Самошин утвердительно закивал головой, — вот

только занятия то у меня уже кончились. Так, что если увидеть его, то это

только на экзамене. Он у меня будет двадцать первого числа в

понедельник. А в чем дело то?

- Да ничего особенного, говорю вам. Просто интересный студент. Вот я и

решил полюбопытствовать.

- Ох темнишь ты, что-то Сашка! Какие-то интриги плетешь? Небось Юлька

тебя настропалила?

- Если бы ты знал как ты прав, - подумал я, а вслух сказал:

- Да, что вы Анатолий Вячеславович, какие такие интриги? Просто

любопытно стало. Так я подойду на экзамен в случае чего?

- Да подходи, мне не жалко. Только тебе лучше на кафедру Археологии

заглянуть. Говорят, там этот Теплов весьма частый гость.

- Возникнет нужда и туда зайду.

Встретив затем Заварзину, я сказал ей:

- Слушай Юль, я сегодня ночевать не приду в общаге перекантуюсь. Надо

эту задачу, что мы не задала как следует обмозговать. Дома у меня это

плохо получается. Ходят там всякие в разном виде и от размышлений

отвлекают.

-Нет ну посмотрите на него! Его отвлекают! А кто говорил, что хороший

секс стимулирует у него сообразительность?

- Так Заварзина прекрати демагогию! Я от своих слов не отказываюсь.

Хороший секс действительно стимулирует сообразительность. По крайней

мере у меня. Но все хорошо в меру. А с тобой у меня соблюдать эту меру не

получается.

Но поразмышлять в общежитии у меня не особенно получилось. Сначала

Левка уговорил меня сразится с ним в шахматы. После того как я быстро

проиграл ему четыре партии подряд он с довольным видом долго

рассказывал о своей пассии Вике которая трудилась лаборанткой на его

кафедре. Левка долго живописал достоинства этой самой Вики, которая, по

его словам, являлась- “конечно не такой красоткой как твоя Юля, но тоже

ничего”. Кстати, я как видал мельком эту самую Вику на улице вместе с

Левкой. Девчонкой она и в самом деле была вполне себе симпатичной, а

главное судя по тому с каким выражением лица она выслушивала

разглагольствования Левки для нее было обычным делом смотреть ему в

рот.

Так что подумать, как следует не получилось. Улегшись спать, я долго

беспокойно ворочался на койке пытаясь еще и еще сосредоточится, но в

конечном итоге не заметно для себя заснул.

На следующий день я все-таки решил, что вариант действий

предложенный Заварзиной является наиболее оптимальным. Не то, чтобы

он мне нравился, но ничего лучшего я выдумать не мог. Во всяком случае

пока. В конце концов я махнул рукой и решил пока не мучить себя

излишними размышлениями в надежде на то, что “время покажет”. Надо

было еще посмотреть на этого самого Теплова.

Вечером Заварзина сказала мне:

- Я сегодня пересеклась с Наташкой, ну эта моя приятельница, вернее это

приятельница той, старой Юли, одна из немногих из обширного круга ее

прежних знакомых, с которыми я решила поддерживать отношения после

того, как попала в ее тело и расспросила об этой Алине.

- Ну и что?

- Да ничего особенного. Обычная студентка каких много. Такая твердая

хорошистка. А в общем из разряда тех про которых преподавателю и

сказать то особенно нечего.

— Вот и про Теплова Самошин сказал примерно то же самое. Ну разве, что

он археологией увлечен и на хорошем счету у Шепелева. А так тоже ничего

особенного.

- Я, кстати, и видела эту самую Алину. Она на консультацию приходила.

- И как она тебе показалась?

Юля пожала плечами.

- Ты знаешь ничего особенного на мой взгляд. Такая в меру смазливая

девица. Бюст правда у нее выдающийся. А так из разряда “таких много”.

Никогда бы не подумала, что такая в общем то обычная особа окажется

способной спровоцировать такие страсти. Может быть все дело в ее бюсте?

Вот почему вы мужчины так падки на объемные женские бюсты?

- Так. Ты что завидуешь бюсту этой самой Алины? Ну ка колись.

Завидуешь?

- Ха. Нечему там завидовать. У меня и свой ничего себе. Или не ты совсем

недавно его ночью чуть ли не до полусмерти затерзал? И кстати, как там

поживает твой сосед по общаге? Не скучает часом по пропавшему соседу?

- Хитрый еврей Лев Фридман совершенно не скучает по пропавшему

соседу. Ну разве, только тогда, когда не может найти себе партнера для

очередной партии в шахматы. Вчера выиграв у меня с сухим счетом, он весь

вечер расхваливал мне свою пассию некую Викторию с кафедры

Органической химии.

-Санечка ты что не любишь евреев?

- Да с чего ты это взяла?

- Ну ты сказал каким-то ехидным тоном про “хитрого еврея”.

- Да никаким не ехидным! Обычным тоном сказал. А тебе то, что за печаль?

- Да никакой печали. Просто я еврейка. По маме.

— Это по какой? По какой из двух?

- Солдатов ты балбес! Запомни простую истину, мама у каждого человека

одна!

- Ну в твоем случае это как-то не очевидно.

- Тогда по первой.

- То есть твоя мама, носившая фамилию Степанова по происхождению, является еврейкой?

- Ты опять показал себя полным и законченным балбесом! Фамилию

Степанова она взяла в замужестве. А ее девичья фамилия была Шнайдер.

Анна Яковлевна Шнайдер. Моего дедушку по маминой линии звали Яков

Аронович Шнайдер. Он, кстати, фронтовик. Прошел от Воронежа до Вены.

Два ордена Славы и орден Красной Звезды. А его жена, то есть моя бабушка

вообще происходила из раввинского рода. Все ее родные погибли в войну в

Белоруссии.

-Ха, получается ты вышла из рядов еврейской аристократии? Раввины, наверное, не последние люди были?

-Ну раввины разные бывали, а так в моей родословной следов

аристократии я не обнаружила. Ни еврейской никакой другой. Так мелкие

торговцы и ремесленники максимум. Один меламед впрочем имелся. Это

если не считать раввинов. Но последним был мой прапрадедушка. Кстати, мой названный отец Заварзин был грубым антисемитом. Любил под

рюмочку поговорить о “жидовском засилье”.

- Слушай, а в своем первом теле ты, наверное, была жгучей брюнеткой и с

большим носом?

— Вот не угадал. Была я шатенкой и с носом был полный порядок. Да и

маму за еврейку никто не принимал. Она была совсем не похожа на нее.

- У меня был однокурсник Славик Перфильев. Антисемит жуткий. Все мне

толковал про козни “детей Сиона”.

- А ты что?

- А я слушал, слушал, да и спроси его: Славик ты, наверное, потому так

беснуешься, что тебе какая-то еврейка не дала?

- И?

- Ты знаешь похоже, что угадал. Он после этих моих слов, наверное, с

полчаса матерился и слюной брызгал.

Мы дружно посмеялись над этим моим рассказом. После чего я

продолжил:

- Я пока не придумал как нам наилучшим образом разоружить этого

барбоса и внушить ему мысль, что убивать людей так себе затея. Надо

кстати узнать его адрес. В качестве рабочего варианта примем пока твой, с

засадой. Двадцать первого числа Самошин будет принимать экзамены у

его группы, я с ним договорился. Подойду и посмотрю на клиента. И уже

тогда будем думать, как сделать все получше. Времени у нас пока вагон и

маленькая тележка. Так что не переживай, что- ни будь придумаем к

двадцать шестому числу.

Двадцать первого числа в понедельник я с самого утра был на кафедре и

что называется бил копытом от нетерпения. Самошин пришел к девяти

часам. Я поздоровался с ним и узнал, что принимать экзамен он будет в

двадцать седьмой аудитории, располагавшейся неподалеку. Я подошел к

этой аудитории и убедился, что большинство студентов еще не пожаловали

на экзамен у дверей толклись пока самые отважные. По своим

студенческим воспоминаниям я знал, что большинство “середнячков” как

правило стремятся сдавать экзамены ближе к его середине или даже к

концу. Поэтому я расположился на кафедре полностью погрузившись в

чтение одной монографии, которую посоветовал мне мой научный

руководитель.

Время от времени я заходил в аудиторию к Самошину. Число пришедших

на сдачу студентов мало по малу росло, но нужный мне персонаж пока не

появлялся. Так прошло почти три часа. Надо сказать, что Самошин не

относился к числу преподавателей, которые любят затягивать прием

экзаменов чуть ли не позднего вечера, а посему дело у него шло достаточно

быстро. Не относился он так же и к числу “зверей”, которые валят студентов

пачками заставляя потом некоторых из них ходить к ним на пересдачу чуть

ли не до начала новой сессии.

Наконец зайдя в очередной раз в аудиторию, где со скорбным

выражением лица восседал Самошин (судя по всему прием экзаменов и

зачетов явно не относился к числу горячо любимых им занятий) и

поинтересовавшись не пришел ли сдавать нужный мне студент я услышал в

ответ:

-Пришел. Вон там сидит в углу. Долговязый такой.

Я присмотрелся и в самом деле увидел худого и долговязого юношу с

довольно незапоминающейся внешностью.

Прошло еще около получаса и наконец Теплов встал из-за стола подошел

к Самошину уселся перед ним и начал отвечать на вопросы билета.

Его ответ не произвел на меня большого впечатления. Сразу было видно, что Теплов “отбывал номер” и по большому счету предмет, который вел у

него Самошин не вызывает у него большого интереса. Тем не менее отвечал

он достаточно складно и бойко. Выслушав его Самошин задал ему

несколько не сказать, чтобы трудных вопросов нацеленных выяснить

насколько отвечающий усвоил материал, читаемый ему в течение

семестра. Тут Теплов стал заминаться и что называется “поплыл”. В конце

концов Самошин поставил ему в зачетку и в ведомость отметку “хорошо” и

отпустил его с экзамена.

Через несколько минут покинул аудиторию и я. Выйдя в коридор я увидел

стоящего у окна Теплова, который с сосредоточенным выражением лица

ковырялся в лежащем на подоконнике “дипломате”. На первый взгляд он

совершенно не был похож на потенциального убийцу. Не заметил я у него и

никакой нервозности, его поведение никак не выходило за рамки

обычного.

Вечером я рассказал о своем впечатлении о Теплове Юлии.

- Ничего из ряда вон. Обычный студент. Вел себя спокойно, права не

качал, получил свое “хорошо” и как говориться отбыл. В общем сказать о

нем особенно нечего. А у тебя какие- ни будь новости есть? Ты, что ни будь

накопала?

- Я Саша накопала кое-что про эту самую Алину Стеклову и ее отношения с

этим Отелло. Эта самая Алина городская, как и Алексей. Тем не менее

познакомились они в общежитии куда Алина заходит в гости к подруге с ее

курса, а Теплов в свою очередь к приятелю. Который и увел в конце концов

ее у него. Надо сказать, что большой любви между Стекловой и Тепловым

не было. Вернее, не было с ее стороны. Она скорее терпела его ухаживания

за ней. Судя по всему, ничего серьезного между ними не произошло, хотя и

не исключено и то, что раз- другой они все же переспали. Но тут врать не

буду доказательств у меня никаких нет. Теплова знакомые Алины

характеризуют в общем отрицательно. Не общительный, не складный, комплименты говорить не умеет и так далее. Все их отношения длились

месяца три не более. Алина надо сказать в противовес Алексею девушка

общительная, имеет много друзей и приятелей обоего пола. Ну и в конце

концов она понравилась Денису приятелю Теплова, и он увел девушку у

друга. Причем сделал это буквально на его глазах на какой-то вечеринке в

общаге.

Я почувствовал, как у меня отвисает челюсть.

- Юля, ты что шпионка? Где ты раздобыла эту информацию? Может быть, ты знаешь и какой цвет у нижнего белья у этой Алины?

-Фи, - сморщила носик Юлия, - а ты Солдатов оказывается грязный

фетишист. Тебя интересует цвет нижнего белья молодых студенток.

Интересно всех или только тех, которые проходят обучение на факультете

иностранных языков?

- Кроме шуток, где ты сумела нарыть столько информации? Ты, что

опрашивала однокурсников этой самой Алины?

В ответ Юля расхохоталась и сказала:

- Расслабься Солдатов! Я читала материалы уголовного дела. Хотя кое-какую информацию я получила только сейчас.

- Ну и шуточки у тебя, -с обидой в голосе пробубнил я. - не могла сразу что

ли сказать, что читала дело? Нафига я тогда всю эту интригу с Самошиным

проворачивал?

— Вот опять ты обиделся и будешь, наверное, долго дуться на свою Юльку.

А понадобилось все это затем, чтобы узнать, как этот Теплов выглядит. Я, кстати, видела его только на фото в уголовном деле. А ты в натуре.

- Ну и что там было дальше? У Теплова с Алиной?

- Да ничего хорошего. Для Алексея случившееся стало страшным шоком.

Он был всерьез влюблен в Алину и уже чуть ли не собирался делать ей

предложение. А тут такое. Мало того, что она ему изменила, она сделала это

публично, да еще и с его другом. Судя по всему, с девушками у него вообще

не очень хорошо складывалось. Он начал бегать за Алиной, пытаясь ее

вернуть, пару раз едва не закатил сцену, но все было бесполезно. В общем

он потерял и девушку, и друга. А потом в его голову пришла простая мысль.

Убить Алину, а потом и себя. В общем это ему удалось. Только себя он убил

позже.

- Не понимаю я вот таких вещей. О чем вы женщины думаете, когда

устраиваете такое?

- А о чем думаете вы мужчины, когда при всех уводите девушку у друга? - в

тон мне ответила Заварзина.

- Ладно - понятно, - произнес я, - а ситуация оказывается значительно хуже, чем мне представлялось в начале. Я, конечно, не Теплов, но на его месте

мог бы тоже не выдержать. Убивать никого точно бы не стал, но вот насчет

остального... За такие штучки надо морду бить.

- Солдатов, ты что способен ударить женщину? - удивленно спросила

Юлия.

- Причем тут женщина? - отмахнулся я от нее, - смотрю что ты сегодня

больно игриво настроена. К чему бы это?

- Ладно. Надо больше серьезности. Согласна. Что мы будем делать?

- Что делать? Надо перехватывать эту помесь Вертера и Отелло по пути на

дискотеку и пытаться вправить ему мозги. Ну и уговорить отдать нам ствол.

На крайний случай пусть он уничтожит его у нас на глазах. В реку, что ли

выбросит. Не знаю. Если не получиться, то тогда придется идти по силовому

сценарию. Что, конечно, мало желательно. Ты знаешь где он живет.

- Да. Красноармейская шестнадцать квартира пятьдесят один. Неполная

семья. Отец ушел, когда Алексею было всего пять лет. У матери он один.

Такой домашний мальчик.

-Ага очень домашний. Где он интересно ствол держит? Дома или еще где?

И откуда он пойдет на дискотеку? Вдруг не из дома? Права на ошибку у нас

нет. Ты хоть это понимаешь?

Юля кивнула головой и подумав сказала:

- Я думаю, что где бы он ни прятал пистолет, накануне он обязательно

должен принести его домой, чтобы все проверить в последний раз.

- Так-то логично. Хотя кто знает, что там в головах этих несчастных

разочарованных влюбленных. А что в уголовном деле об этом никаких

сведений не было?

- Честно говоря не помню. Меня вообще в этом деле в первую очередь

интересовала психологическая сторона. На такие мелочи я старалась не

обращать внимания.

- Узнаю женщин. Самое главное пропустить ради всякой там “психологии”.

Ладно надо завтра съездить туда и осмотреться на месте. Будем

реализовывать план “засада”. Ты случайно не узнала телефон у Теплова

имеется?

- Узнала. Имеется. Вот номер.

- Просто отлично. Мы его прозвоним и так узнаем дома он или нет. А уже в

зависимости от этого будем действовать. Меньше всего мне хотелось бы

перехватывать его возле ДК...

Вечером двадцать шестого числа я с Юлией сидел в ее машине во дворе

дома номер шестнадцать по Красноармейской улице и уже больше часа

наблюдали за нужным подъездом. Незадолго до этого я позвонил из

ближайшего автомата на квартиру Теплова. Трубку взял он сам, поэтому я

не стал ничего говорить ему сразу же нажав на рычаг.

Время шло. Двор дома, в котором мы организовали засаду, был

достаточно оживленным, двери нужно подъезда довольно часто хлопали и

в них, и из них входили и выходили люди. Но нужного нам человека все не

было и не было. Я до того напряженно всматривался вперед, что в какой-то

момент почувствовал, как у меня начинают слипаться глаза. Это заметила

Юлия и толкнув меня локтем в бок прошептала:

- Не спи воин-пограничник! Как же ты в наряды по охране границы то

ходил? Или также в кустах на массу давил?

-Нормально ходил. И не спал, а бдел, - недовольно пробурчал я в ответ.

В какой-то момент движение во дворе прекратилось практически

полностью, и из нужного нам подъезда уже никто не выходил. Время

тянулось необычайно медленно. Я посмотрел на часы и присвистнул. Было

уже начало восьмого. По всем прикидкам дискотека была уже в полном

разгаре. Но клиента все не было и не было.

- Ну что он сидит? Он вообще собирается сегодня убивать эту Алину?

Слушай Заварзина может быть ты опять какую - ни будь не ту бабочку

ненароком раздавила? И представления сегодня не будет?

Не успел я произнести эти слова, как дверь подъезда неожиданно

открылась. В проеме двери я увидел знакомую долговязую фигуру. Фигура

постояла на пороге словно бы пребывая в нерешительности, а затем стала

медленно спускаться по ступенькам. Я всмотрелся в нее еще раз и

убедился, что это был действительно Алексей Теплов собственной

персоной. Я толкнул Заварзину в бок и произнес сквозь зубы:

— Вот он!