Аспирант. Часть вторая

Глава 13

Вечером в понедельник Мохов опять заехал к нам в гостиницу, чтобы

отвезти нас на вокзал. Он вручил нам билеты на проходящий через

Величанск поезд и сказал:

- Юрий Геннадьевич очень доволен результатами встречи с вами. Если у

него возникнуть какие-ни будь вопросы и пожелания к вам он непременно

свяжется с вами.

На вокзале перед тем, как залезть в вагон я, пожав ему руку сказал на

прощание:

- Всего хорошего тебе капитан. Было очень приятно познакомится.

Спасибо за помощь. Счастливо тебе!

Поезд, гремя и стуча ехал через вечернюю залитую океаном огней

Москву. Город тянулся, тянулся и все никак не кончался.

- В Величанске будем рано утром, - сказал я Юлии и добавил, - по

сравнению с этим мегаполисом наша малая Родина так- деревня.

Нашим соседом по купе был полный, лысоватый мужик лет сорока.

Наскоро перекусив обычным дорожным набором (вареная курица, пара

вареных яиц, бутерброд с докторской колбасой) и получив от проводницы

постельное белье он завалился спать. Я с Юлией вышел в коридор. Мы

встали у окна. Поезд уже выехал из Москвы, море огней осталось позади, и

мы опять мчались через густую тьму длинной зимней ночи.

- Ну что довольна результатами поездки? - спросил я Юлию.

В ответ она лишь пожала плечами.

- Время покажет Санечка, радоваться нам или печалиться. Впрочем, все

равно особенной альтернативы у нас с тобой нет и не предвидится, - потом

добавила, - как приедем в Величанск надо поскорее навестить Германа

Валентиновича. Я ему и Анне Петровне подарки купила, к тому же не плохо

было бы узнать, как у него обстоят дела. У меня что-то сердце не на месте.

Я хмыкнул.

- Надеешься смягчить сердце старика своими подарками? По- моему

напрасно. Он за историю с Тепловым на нас еще долго гневаться будет. Уж

я-то знаю дядю Германа.

- Ну что ты Санечка, какой же он старик? Ему же еще и пятидесяти нет. И

не забывай, что я значительно старше тебя, да и дяди Германа тоже.

Ментально по крайней мере.

- Да совсем забыл! Ты же у меня совсем старушка! Сколько там тебе на

самом деле лет? Угораздило же меня влюбится в пенсионерку.

- Да ну тебя! Балабол! - со смехом ответила мне Юлия и своим кулачком

толкнула меня в плечо.

Рано утром еще в предутренних густых сумерках мы приехали в Величанск.

Поймав такси на привокзальной площади и загрузив в машину все наши

баулы, мы поехали домой.

- Я смотрю вы из Москвы, приехали? - спросил нас водила, - судя по

сумкам прибарахлились знатно?

- Не жалуемся, - ответил ему я.

- А на продажу ничего не имеется?

- Нет не имеется.

Поскольку у меня оставалось еще пара свободных дней я решил

смотаться на родину в Старо Петровск и навестить наконец-то своих

родителей, которых не видел уже с самого Нового года.

- А то они совсем забудут, как я выгляжу, - сказал я Юлии, - приеду

послезавтра ближе к вечеру. Только к тебе сразу не поеду. Переночую, пожалуй, в общаге. А то и там меня уже совсем потеряли, наверное. Заодно

у знаю как у Левки обстоят дела с этой его Викой. Лады? Ты смотри без меня

не гуляй и мужиков к себе не води. Приеду проверю.

- Ну что ты Санечка поезжай конечно. Подарки для твоих мамы и папы

только не забудь. А гулять и водить мужиков я не буду. Честное слово! Я

своим мужьям никогда не изменяла. Разве, что только по служебной

необходимости.

- Подожди это как? Как это изменяла только по служебное необходимости?

Разъясни мне этот момент поподробнее!

- Да ну тебя! Совсем, что-ли шуток не понимаешь. Поезжай скорее в свой

Старо Петровск. Отелло доморощенный!

- Ну и шуточки у тебя Заварзина, - только что мог сказать я.

Родители очень обрадовались моему приезду. Еще бы они не видели

родного сына целый месяц! Порадовали их и подарки, которые мы

приобрели для них в столице. Духи и тушь для ресниц маме, красивое

кашне для папы. Я благоразумно не стал говорить в каком именно магазине

мы все это купили. Во избежание лишних расспросов естественно.

- Хорошая у меня невестка, - довольным голосом сказала мне мама, -

внимательная, не жадная, вы еще заявление не подали?

- Собираемся на днях. Все какие-то мелочи мешают это сделать. Все

равно Юля хочет весной замуж выходить. Так что успеем. Только мам, она

хочет, чтобы это...Свадьба без излишеств была. Без купеческого размаха.

Не любит она этого.

- Ну какие у нас излишества. У отца на работе столовую в случае чего

арендуем, да и позовем самых близких. Никаких излишеств. Когда ее

привезешь то опять в гости? У нее же машина. Мигом из Величанска сюда

домчитесь.

- Дела разгребем и приедем. Да еще вот что. Юля фамилию менять не

хочет.

- Странная она какая-то у тебя. А что фамилию то менять не хочет, не

объясняла?

- Ну вообще то в среде научных работников это не особенно принято.

Слишком много документов менять приходится. Лишняя морока. Хотя

некоторые и меняют.

- Ну раз так-то ладно. Приезжайте поскорее вместе. Я уж по ней скучаю.

Душевная она у тебя.

- Ладно передам ей. Приедем не волнуйся. Ждите.

Через два дня вечером я вернулся в Величанск и выйдя из автобуса

направился к себе в общежитие. Подойдя к двери своей комнаты, я

услышал доносящийся из-за нее голос Фридмана, которому отвечала

какая-то женщина.

- Вику, что ли свою привел? - подумал я и толкнул дверь.

К моему удивлению, я увидел сидящих за столом друг против друга

Заварзину и Левку которые, судя по всему, вели друг с другом оживленный

разговор.

- Оба- на, - воскликнул я, — это, что еще за номер? Заварзина каким боком

ты оказалась здесь? Чем это вы тут занимаетесь?

- Воспитанные люди Санечка в начале здороваются, а уже потом задают

свои вопросы. Мы здесь “ничего”. В смысле не занимаемся ничем таким

противозаконным. Просто я решила зайти к тебе в общагу и подождать

твоего прибытия из Старо Петровска. Ну и заодно познакомилась наконец с

твоим соседом о которым ты так много рассказывал. Сыграли с ним пару

партий в шахматы. Лева оказался очень достойным и интересным

партнером. А ты о чем подумал? - ответила мне Юлия.

- Ни о чем таком я не подумал, просто удивился, ты и вдруг в общаге

оказалась.

Да, Санек, - вклинился в разговор Фридман, - твоя Юлия очень здорово

играет в шахматы. Я ей две партии в чистую продул! А третью еле, еле в

ничью свел. А у меня разряд между прочим!

- Моя Юлия обладает многими талантами. Ты от нее на всякий случай

подальше держись. - пробурчал я.

Левка убежал на кухню ставить чайник. Юлия подошла ко мне, потерлась

своим носом о мою щеку и спросила:

- Ну как съездил домой Отелло? Как твои мама и папа?

- Да нормально все. Мама все в гости тебя ждет. Говорит скучает.

- Твоя мама чудная женщина. А как подарки? Понравились?

- Очень. Я не стал говорить, где мы их приобрели, а то мои родители, наверное, в шоковое состояние бы впали, когда узнали бы, что мы вот так

запросто попали в двухсотую секцию ГУМА. Ты правда, что ли Левку в

шахматы обставила?

- Правда. Но это вышло в значительной мере случайно. Он просто

недооценил меня как противника в игре. Вечно вы мужчины считаете

красивых женщин всего лишь пустоголовыми куклами. А так твой сосед

очень милый. Милый еврейский мальчик-ботаник. Я в начальной школе

тоже дружила с одним таким. Его звали Боря Левин. Я тогда не знала, что я

тоже еврейка.

- А когда узнала?

- Да где-то лет в четырнадцать. У нас в семье не было принято затрагивать

национальный вопрос. А мои дедушка и бабушка по маме за годы жизни в

России уже совсем обрусели. И родственники у них все в войну погибли.

Дедушка в конце жизни даже крестился. Говорил, что только Христос спас

его в той страшной войне.

Пришел Фридман с чайником, и мы уселись за чаепитие. Левка все

обсуждал с Юлией перипетии состоявшихся между ними шахматных партий

и требовал проведения матча-реванша.

Когда я провожал Юлию она сказала мне напоследок:

- Я звонила Герману Валентиновичу, просила о встрече. Он сейчас не

может, очень занят. Но в воскресение вечером он найдет для нас время. Мы

пойдем к нему вместе?

- А куда я денусь? - ответил я, -мы с тобой уже как нитка и иголка, по-моему.

В воскресение вечером я с Юлией пришел в очередной раз домой к дяде

Герману. Юлия вручила привезенные из Москвы подарки. Духи и помаду

для Анны Петровны и красивый пуловер для дяди Германа.

Дядя Герман смотрел на нас в начале весьма неприветливым взглядом, но

затем все же смягчившись пригласил к себе в комнату.

- Хреновые у меня дела, Сашок, очень хреновые. Два убийства у нас. В

моем районе и в Ленинском. И оба с разницей в три дня.

- Кто убит? - поинтересовался я.

- Опять женщины. Одна совсем девочка. Студентка - первокурсница с

вашего университета. Этот гад буквально растерзал ее. Голова разбита, горло почти вырвано, шея переломана. От одежды одни клочья. Вторая по

старше и почти таже картина. У второй двое маленьких детей осталось.

Мужа с опознания с сердечным приступом увезли. А у нас по-прежнему ни

свидетелей, ни зацепок, ничего! Одно пустое место! - дядя Герман с

яростью стукнул кулаком по столу, - главное этот ублюдок рыщет по городу,

убивает, да над нами поди смеется. А я уже людям в глаза смотреть боюсь.

Какой я к черту уголовный розыск если защитить их не могу!

- И Елизарова так ничего и не вспомнила, - пробормотал я.

Дядя Герман лишь махнул рукой и продолжил.

- Ты бы видел Сашок лицо матери первой убитой, когда она с опознания

вышла. Все черное. Она свою дочку одна поднимала, для лучшей жизни

растила. Отличница она у нее была и в школе, и в институте. А эта мразь, упырь этот в один миг все, все перечеркнул! Как ей теперь с этим жить? Я

почти тридцать лет в розыске многое повидал. И убийц, и насильников и

грабителей. Воров в законе брал. Но с такими зверями еще не сталкивался.

Убивать и мучать людей, чтобы просто получать от этого удовольствие? Это

кем же после этого надо быть?

Дядя Герман прервался закурил, а потом продолжил:

- Главное хитрый он гад. Увертливый. Как сквозь сито проходит. Ищем, ищем его, а все без толку. Ни малейшей улики нам еще не оставил. Как

будто черти ему ворожат.

- Я думаю главная ваша ошибка, которую вы допускаете в этих ваших

поисках это то, что вы ищете обычного человека. А любой маньяк человек в

определенном роде не обычный, - сказала Юлия.

— Это как следует понимать, Юлия Сергеевна? - удивился дядя Герман.

- Пожалуй буквально. Понимаете мышление серийных убийц очень

сильно отличается от мышления обычных людей. И психология у них иная. Я

писала вам про это в том материале, который подготовила специально для

вас. Изучите его еще. К тому же в любом серийном маньяке живут как бы

два человека. Один холодный и безжалостный убийца, которым он

становится, когда выходит на свою охоту, а второй это законопослушный и

зачастую совершенно незаметный человек. И таким он бывает большую

часть времени. В этом отношении маньяки резко отличаются ото всех тех

преступников которых вы ловили раньше. На лбу у него не написано, что он

маньяк. Пока вы не начнете учитывать это ваши поиски будут

безрезультатны.

- Я уже не знаю, что мне учитывать, а что нет, - пробурчал дядя Герман.

- А что твое начальство? - спросил я его.

- А что начальство? Начальству Сашок по шапке из Москвы прилетело. Мол

до нас дошли сведения, что у вас тут такое безобразие творится. Серийник

объявился. Ну начальство и забегало, засуетилось. Срочно было приказано

все аналогичные дела объединить и следственную группу создать. Ну и как

водится нам досталось. Особенно мне. Оказывается, если долгое время

мусор и грязь под ковер заметать, то от этого ничего хорошего не будет. Кто

бы мог подумать? Слухи ходят, что поимку нашего маньяка хотят на

контроль в ЦК взять. Позавчера к нам “важняк” из самой Генеральной

прокуратуры пожаловал. Карамышев фамилия. Будет лично

координировать всю операцию по поиску маньяка. Говорят, что он на моего

непосредственного начальника полковника Артеменко так орал, что тот

потом валидол горстями глотал.

- А комитетские что? - поинтересовался я.

- Комитетские то? Комитетские как шершни на мед слетелись, веришь

Сашок. Им то в радость нас ментов попинать. Как же они белая кость, голубая кровь, а мы так от сохи. Это только они мол денно и нощно о благе

государства думают, а мы только что и делаем как пьяниц обираем, да

отказы в возбуждении дел пишем. Тарханов твой объявился. Ходит с

довольной рожей да всюду нос свой сует. На меня вчера полковник

Гордеев как на пацана орал. Я перед ним полчаса на вытяжку стоял. И

бездельник я и такой сякой. А под конец обещал поставить вопрос о моем

неполном служебном соответствии, да еще к партийной ответственности

привлечь. Еще из обкома какой-то инструкторишко прилетел нам ментам

все кары небесные прочит. Где только они все были, когда мы на земле

днем и ночью пахали, да всякую шваль ловили, в теплых кабинетах мы не

сидели в отличии от некоторых. Ты знаешь Сашок я нашего покойного

министра не особенно любил, а сейчас понимаю, что при всех своих

недостатках Николай Анисимович мужик справедливый был. Ментов он в

обиду не давал. Сам мог наказать, своей властью. Но комитетские при нем у

нас в МВД и близко такой власти не имели! А сейчас любой комитетский

опер вот хотя бы тот же Тарханов что хочет, то и городит. При том, что в

специфике нашей ментовской работы он не в зуб ногой. А туда же указывать

лезет! Будто бы мы без него не знаем, что и как нам делать.

Дядя Герман замолчал. Заварзина встала со стула подошла к нему и

положила руку ему на плечо.

- Герман Валентинович, не расстраиваетесь так! Я понимаю конечно, что

все это безумно тяжело, но поверьте скоро этот негодяй допустит какую-ни

будь роковую ошибку. Вашей задачей будет только воспользоваться этим и

схватить его. Ему не долго осталось ходить на свободе. Я уверена в этом! Не

плохо было бы оповестить широко население о том, что у нас в городе

орудует серийный убийца. Может быть, люди будут вести себя

поосторожнее.

- Да вы с ума, что ли сошли Юлия Сергеевна! - произнося это дядя Герман

едва не вскочил со стула, - оповестить население она хочет! У нас чай не

Америка! Да выйди я завтра с таким предложением меня тут же сожрут без

соли и перца. И мои коллеги и комитетские, и обкомовские. Я мигом на

улице окажусь. Меня такой характеристикой сопроводят, что в дворники

потом не возьмут. Вы думайте, что говорите! И так среди людей черте какие

слухи ходят!

Когда мы возвращались назад домой я спросил Юлию:

- Тебе не кажется все это подозрительным?

- Что это? - спросила она меня.

- Ну то, что менты так засуетились, комитетские, следователь этот из

Генеральной Прокуратуры пожаловал, в ЦК нашими делами вдруг резко

заинтересовались? Как будто палку в муравейник кто-то сунул.

- Ну рано или поздно, что-то подобное и должно было произойти. Герман

Валентинович прав. Нельзя долгое время безнаказанно заметать мусор под

ковер.

-А мне вот кажется, что все это не случайно. Как-то резко поменялась

обстановка. Не приложил ли к этому руку наш общий знакомый Павел

Трофимович Дмитриев? Он, судя по всему, на Лубянке большие связи

имеет. И кто знает, может быть, и еще где- ни будь. Он то и мог донести

информацию о величанском душителе до кого надо. А то бы менты долго бы

еще чесались и делали вид, что у них все нормально.

- Кто знает? Но если это так-то, по-моему, это только к лучшему. Появилась

надежда на то, что убийцу начнут искать как следует.

- А ты правда уверена, что он может вскоре попасться?

- Да, Саша. У меня появилось такое чувство. А им с некоторого времени я

доверяю.

- Хорошо бы, а то знаешь дядю Германа даже жалко стало. И людей этих.

И убитых и их родственников.

Когда мы возвращались назад домой на троллейбусе я обратил на

стоящего на задней площадке явно не трезвого мужичка в замасленном

ватнике. Мужичок, оживленно жестикулируя громким голосом втолковывал, что-то важное стоящему рядом с ним мужчине в драповом пальто и в шапке

пирожком, а также двум женщинам неопределенного возраста. Я

прислушался к его речи.

- Ну вот ты понимаешь завелись у нас в Величанске эти самые

американские диверсанты. Они гады, что удумали. У них там в Америке

богатым миллионерам и миллиардерам ну какие там заболели чем ни будь

опасным, органы для пересадки нужны. А органов этих понимаешь на всех

то и не хватает. Вот ЦРУ ихнее и заслало диверсантов к нам. И они гады

американские молодых баб душат и органы из них вынимают. У кого печень

вынут, у кого почку. А потом через американское посольство эти органы к

себе в Америку отправляют. Чтобы какому - ни будь миллиардеру если

понадобится быстро пересадить.

- Они, что только баб душат или мужиков тоже диверсанты эти? - спросил

кто-то мужичка.

- Не. Только баб. Мужик он понимаешь и отпор дать может в отличии от

бабы, а кроме того, мы мужики и курим, и бухаем и у нас поэтому органы

порченные. А у баб в самый раз.

Я незаметно толкнул Заварзину и шепотом спросил ее:

- Слышишь? Глас народа, глас божий!

Через несколько дней я после работы забежал на минуту в общагу

собираясь потом быстро ехать к Заварзиной. Однако быстро не получилось.

В комнате я застал Фридмана, и мы что называется “зацепились языками”.

Проговорили, наверное, часа два. Начали как водится с высокой политики, а закончили как обычно женщинами. Левка очень интересовался

ближайшими планами Юли и все просил меня передать непременно

передать ей его приглашение на матч-реванш. Судя по всему, Заварзина

произвела на Льва неизгладимое впечатление не только своей красотой, но

и своими интеллектуальными достоинствами. На улице тем временем уже

совсем стемнело, я схватился, вспомнил, что меня давно ждет Заварзина и

наскоро попрощавшись с Фридманом выбежал из комнаты.

Выйдя на улицу, я было направился рысью к остановке как вдруг услышал

откуда-то сбоку знакомый голос.

- Одну минуту уважаемый Александр Николаевич! Одну минуту. Нам надо

срочно поговорить.

Я обернулся и увидел подходящего ко мне Тарханова. За ним маячили два

молодых человека амбалистого вида.

- Нам надо поговорить, - повторил он, подойдя ко мне вплотную.

- Что, здесь? - удивился я, чувствуя, как заныло у меня под ложечкой при

виде спутников Тарханова.

- Зачем же здесь? - почти искренне удивился он, - у нас для этого есть

специально отведенные места.

- Я что арестован? А у вас имеется ордер?

- Будете ли вы арестованы или же нет зависит целиком и полностью от

вашего поведения Солдатов. А пока, Слава, Юра проверьте клиента.

Слава и Юра быстро обхлопали меня видимо в поисках оружия и затем

взяв меня “в коробочку” повели к припаркованной неподалеку серой

“Волге”.