Башни Латераны

Глава 14

Глава 14

Он вдруг вспомнил как Курт Роннингер окликнул его вчера в таверне. «Эй, парень!» — сказал он ему в спину, и тишина после этих была тяжёлой, словно свинцовое одеяло.

«Он знает».

«Он пришёл арестовать меня».

«Сейчас позовёт стражу. Или свяжет сам. Потащит в темницу. Инквизиция. Костёр».

«Я мёртв».

Курт Ронингер стоял в дверях задней комнаты таверны, массивный силуэт, заслоняющий свет из зала. Руки скрещены на груди. Маленькие умные глаза смотрели прямо на Лео — спокойно, оценивающе, без злости, но и без тепла. Заинтересованно. Нокс зашипел откуда-то из угла, чёрная тень под полкой, шерсть дыбом.

— Чем могу помочь, командир? — голос Лео дрогнул, но он взял себя в руки. Спокойно, подумал он, спокойно. Нельзя выдать себя раньше времени.

Курт молчал ещё несколько секунд, изучая его. Потом кивнул в сторону старой кладовой.

— Пойдём. Здесь слишком много ушей.

Лео сглотнул. Кивнул. Ноги не слушались, но он заставил себя идти.

Задняя комната, бывшая старая кладовая таверны была маленькой, тесной. Пахло пылью, старым деревом и чем-то кислым. Здесь хранили инвентарь, тачку для того чтобы ходить за водой или на рынок, метлы, лопату, прочий разный хлам. Одно узкое окно под потолком, завешанное грязной тряпкой.

Курт зашёл первым, оглядел помещение. Проверил окно — задёрнул занавеску плотнее. Прислушался — нет ли кого рядом. Закрыл дверь.

Сел на бочку, устроился удобно. Жестом указал Лео на перевёрнутый ящик напротив.

— Садись, парень.

Лео стоял. Не мог заставить себя сесть. Слишком напряжён. Готов бежать — хотя куда? Курт загородил единственный выход. Курт вздохнул.

— Садись, — повторил он, но теперь в голосе была сталь. — Не бойся. Если бы я хотел тебя арестовать — уже бы арестовал. В конце концов «Черные Пики» подписали уговор с вашим бароном, а значит я теперь вроде как капитан городской стражи. Так что полномочия у меня есть. Садись.

Лео медленно опустился на ящик. Руки сжал в кулаки, чтобы не дрожали. Положил на колени. Быстро оглядел помещение. Окошко узкое, не вылезти… да и как он вылезет? Напасть на Курта? Смешнее мысли не придумаешь, он весит раза в два больше, выше ростом, шире в плечах и наконец самое главное — он опытный вояка, да и оружие у него есть, вон кинжал на поясе висит. И даже без кинжала, будь он голышом и с завязанными глазами — он бы скрутил Лео одной рукой. Бесполезно.

Курт смотрел на него ещё несколько секунд. Потом достал из-за пояса фляжку, отпил. Протянул Лео.

— Хочешь?

Лео покачал головой. Пить предложенное им? Дураков тут нет. Курт пожал плечами, закрутил крышку и убрал ее за пазуху.

— В твоем возрасте я никогда не упускал шанса надраться в стельку. — продолжил он: — все же молодежь меняется. — он покрутил головой и хмыкнул. Посмотрел на него и вздохнул: — Да расслабься малыш. Мне от тебя ничего не нужно. Пока. Поговорим?

«Поговорить. Как будто у меня есть выбор», — подумал Лео. Уйти отсюда он не может — придется протиснуться мимо командира наемников. Вот если бы тут была Алисия… при этой мысли ему вдруг стало страшно. Не за себя, а за Курта Роннингера, он тут же представил как Алисия хватает того за горло и звучит сухой треск сломанных костей, как Курт закатывает глаза, хватается за руку и бессильно обвисает, дергая ногами и вываливая язык набок как удавленная собака.

— Слушаю вас, благородный дейн Роннингер. — медленно говорит Лео, взяв себя в руки.

— Уже говорил, что я не из благородных. — отвечает Курт, откидываясь назад, прислонившись к стене широкой спиной: — считай такой же как ты. Отец ремесленником был, кузнецом. В Третью Войну с демонами сожгли нашу деревеньку к чертям собачьим, всех порешили, вот и подался в солдаты. Сперва на службу к старому королю, потом — в наемники. Так что никакой я не благородный дейн, поваренок.

Лео кивнул. Не мог выдавить ни слова. Завел руки за спину — чтобы командир наемников не видел, как они трясутся.

Курт продолжал: — жизнь у наемников не сахар, но если Фортуна лицом повернется, то можно за год себе на всю жизнь заработать, да так что еще и детям останется. Конечно, большинство просто прогуливает любые деньги за пару месяцев и возвращается, но если разумно… — он пожимает плечами: — слышал же про герцога Сальверио Мальдера? Он, между прочим, тоже не из благородных был. Купил себе титул и замок, живет-поживает.

— Слышал. — кивает Лео. В самом деле кто не знает герцога Мальдера? О нем легенды ходят.

Курт выпрямился, откинулся обратно: — я вчера на городском совете был. Видел там убитого горем отца. Генриха Торговца, слышал про такого? Глава малой Торговой Гильдии. Линдберг.

— … — Лео сглотнул. Почему-то ему стало очень стыдно при мысли о отце Алисии.

— Он был просто убит горем. — продолжил Курт, внимательно наблюдая за его реакцией: — раздавлен. Должен признать, что бедняге досталось. Мало того что дочка у него шлюха…

— Алисия не шлюха! — вскидывается Лео: — она не… — он сталкивается со спокойным взглядом командира «Черных Пик» и замолкает. Усаживается обратно.

— … так еще и могилу ее осквернили. — продолжает Курт Роннигем так, будто его и не перебивали: — наверное, чтобы изнасиловать снова. Говорят, в Темные Века некоторые из аристократов так делали. Забальзамируют тело и… — он испытующе посмотрел на Лео, но тот, наученный горьким опытом ничего не сказал.

«Он провоцирует меня!» — мелькнула в голове запоздалая мысль: — «я чуть себя не выдал!».

— Хм. — Курт наклонил голову, изучая Лео: — можешь значит сдерживаться, когда захочешь. Как тебя звать-то, поваренок?

— Штилл. Леонард Штилл. — буркает Лео, отводя глаза в сторону.

— Леонард. — командир наемников нарочито тянет его имя: — был у меня один Леонард знакомым. Во второй сотне «Серебряных Драгун» служили вместе. Помер во время похода, травануся какой-то дрянью, блевал и поносил дальше, чем глаза видят, а потом помер. Весь почернел, не узнать. — Курт покачал головой: — так сказать небоевые потери. Ладно, Леонард, хочешь знать зачем я тебя сюда завел?

Лео кивает. Хочет ли он? Наверное, уже нет. Все, чего он хочет — это чтобы его отпустили, но этот страшный командир наемников не отпустит его пока не выскажется, так что…

— Один из моих людей, Бринк, видел тебя. Аккурат в ту ночь как могилу осквернили. Это я точно помню, потому что в ту ночь конные разъезды «Алых Клинков» вернулись с дурными вестями. Видел он тебя под утро. С какой-то девушкой.

Пауза.

Долгая, тянущая нервы.

Лео почувствовал себя так, словно ему крепостным тараном под дых врезали, в голове сразу стало пусто, в ушах зазвенело, весь мир словно бы отдалился от него, стал ненастоящим. Откуда-то издалека звучали безжалостные слова.

— Красивая, говорит. Огненно-рыжие волосы. Голубое платье. Вы шли вместе. Держались за руки…

«Нет. Нет, нет, нет».

— Это была… просто подруга… — едва-едва выдавил он из себя.

Курт наклонился ещё ближе. Теперь между ними было меньше метра. Голос стал совсем тихим, почти шёпотом:

— Подруга. Понятно.

Пауза.

Снова эта пауза.

Курт расслабляется, откидывается назад, опирается спиной на стенку и извлекает из ножен свой кинжал. Кончиком кинжала начинает аккуратно чистить ногти, извлекая из-под них грязь. Так, словно сейчас нет в мире занятия интереснее.

— Знаешь, малыш, чем хороший командир отличается от дерьмового, а? Нет? — спрашивает он, не отрываясь от ногтей и кинжала: — так вот хороший командир задает в два раза больше вопросов.

— В-вопросов? — слабо удивляется Лео. Удивляется, несмотря на гул колоколов в голове «тебя разоблачили! Костер! Костер!». Удивляется, потому что от такого как Курт можно ждать чего-то вроде «Командир всегда впереди с обнаженным мечом!» ну или там «Командир сильнее всех и ответственности у него больше!». Чего угодно, но не этого. Он задает больше вопросов? И все?

— Вопросов. — кивает Курт Ролннигер: — сколько у нас фуража? Какой он? Не сгинет ли от дождя? Почему солдат захромал? Откуда у этого зачуханного арбалетчика свернутое платье из шелка и почему оно в крови? Кто видел куда он отходил вечером? Кто в последний раз видел женщину в этом платье? Насколько крепок сук на этом дереве и выдержит ли он вес тела на веревке? Много вопросов, дейн Штилл. Командир задает много вопросов. И сейчас у меня есть вопросы к тебе, молодой дейн. Например — знаешь ли ты, что некромантия запрещена Церковью? Знаешь ли ты, что сделали бы с тобой прихожане, если бы узнали? Что с тобой сделал бы отец этой девушки? Что случилось бы с твоей семьей? — он поднимает руку, останавливая Лео: — но… я не требую ответов на эти вопросы. Помолчи. Подумай.

— Над чем? — Лео сглатывает. Может его не раскрыли, но подозревают… хотя какие к черту подозрения! Роннингер все знает!

— Скоро будет война, парень, — сказал Курт, вставая и убирая кинжал в ножны: — Большая война. Хотя вам в Вардосе это и не важно. У вас будет осада. Уже завтра. Армия Арнульфа идет сюда ускоренным маршем, его конные разъезды уже видны со стен. Десять тысяч человек. Конница, в том числе «Крылатые», элита тяжелой кавалерии, рыцари в полном доспехе. Пехота, арбалетчики, лучники, тяжелые щитоносцы и конечно же — магикусы. В том числе Пятого Круга. — Он обернулся, посмотрел на Лео.

— А у нас что? Две сотни городской стражи. Мой отряд —сто двадцать человек. Есть еще «Железные Волки» и «Алые Клинки». Несколько магов из Академии, половина из них — студенты. Ополчение — старики и мальчишки, которые держали в руках вилы, но не мечи. Этого не хватит. Мы продержимся день, может два. Потом Арнульф возьмёт город. Все мы умрём или окажемся в цепях. А город… — он пожимает плечами: — такую ораву как у Арнульфа набрать — дорого стоит. Думаю, он предпочтет не платить золотом, а отдать город на разграбление. На денек-другой. Сам догадаешься что с такими городами происходит?

Лео не понимал, к чему он ведёт. Да, к городу подходит армия Арнульфа, об этом все в таверне говорят с самого утра, но он тут при чем? В конце концов он даже не магикус.

— … — молчит он, не зная, что сказать, боясь вызвать гнев командира. Курт кивает головой.

— Нам нужны все, кто может сражаться. Маги. Воины. Лучники. Любые таланты. Если бы у меня был призыватель демонов — я бы вызвал самого Везельвула и обрушил его ярость на армию Арнульфа. Если бы Арнульф вторгся бы в ад, я на завтрашний день заключил бы союз с самим Сатаной, уж будь уверен в том.

Лео вздрогнул от внезапного понимания.

— Вы… вы хотите, чтобы я…

— Я хочу, чтобы ты вступил в «Чёрные Пики». Официально. Будешь получать жалование — пять серебряных в неделю. Еду. Крышу над головой. Защиту.

Он подошёл ближе, наклонился над Лео. Теперь их лица были на одном уровне.

— И взамен — будешь использовать свой… талант. Для защиты города.

Лео смотрел на него, не веря: — Вы хотите, чтобы я использовал некромантию. Открыто.

— Нет, — Курт покачал головой. — Не открыто. Скрытно. Я же сказал — защиту обеспечу. Никто не узнает. Если ты будешь умным. Обычно некроманты скрывают лица.

— Талант? Какой талант? Я даже не знаю, как это работает! — горько произнес Лео, вставая. Начал ходить по комнате, туда и сюда, взъерошив волосы руками.

— Я не могу поднимать мертвецов! Не могу управлять ордами нежити! Не могу создавать скелетов, как в историях про некромантов! Всё, что у меня есть — это Алисия. Одна. Единственная. И я даже не понимаю, почему она слушается! Как это работает! Я… — голос сорвался, — я плохой некромант. Никчёмный.

Курт смотрел на него задумчиво. Потом сказал, медленно: — Может быть. Но если можешь поднять одного — рано или поздно научишься поднимать и армии. И потом… никогда не знаешь когда именно тебе пригодится живой мертвец. Я не святой отец, малыш, меня вера и благочестие не волнуют. Если есть возможность отправить на смерть уже мертвых вместо моих парней — я буду доволен и этим. — Курт выпрямился, отряхнул одежду и направился к двери, но у порога остановился и повернул к нему голову: — Подумай над моим предложением. Вступишь в отряд — я прослежу, чтобы никто не задавал лишних вопросов. Может быть ты и не Варриус Зловещий пока, но уж минимальную оплату я тебе гарантирую. Оплату и защиту. В этом городе никто не сможет тебе предложить больше.

— Но… если кто-то узнает… Церковь… инквизиция…

Курт повернулся к нему. Пожал плечами: — А кто узнает? Ты же можешь стать неизвестным. Сохранить свою тайну. Некромант — это не маг Огня, которого видно за милю. Не маг Света, что светится как факел. Ваши круги не светятся. Вас не выдают вспышки заклинаний. Никто не увидит, как ты поднимаешь мертвеца. Сделаешь это ночью, в подвале — и всё. Готово. Курт разводит руками в стороны: — А потом стоишь на стене. Делаешь вид, что арбалетчик. Стреляешь болтами, как все. А твоя мертвечина… она где-то там, внизу, в гуще боя. Рвёт врагов голыми руками и принимает на себя болты и стрелы, предназначенные для моих парней. Кто поймёт? Да и… инквизиция ничего не сказала герцогу Мальтийскому насчет его некромантов. Достаточно быть сильным… — командир наемников открыл дверь.

— Подумай об этом. — бросил он через плечо. Дверь закрылась.

Грохот взрывов вернул его в реальность. Лео бежал по улице, Алисия бежала рядом — бесшумно, плавно, как призрак. Нокс мчался впереди, чёрная молния между ног редких прохожих.

Вокруг — хаос. Люди кричали, молились, бежали к убежищам. Дым стелился над крышами. Небо на востоке пылало оранжевым — магия и огонь сливались в единое зарево, от которого становилось не по себе.

«Стена рушится», — подумал Лео. «Грюнвальд не справляется. Слишком много ударов. Слишком быстро. И даже если справляется — через стену будут лезть враги, а защитников все меньше и меньше».

Он бежал быстрее, перепрыгивая через лужи, обломки, чьи-то брошенные пожитки.

Алисия не отставала. Её шаги были точными, механическими. Голубое платье развевалось за ней, волосы разметались по плечам. Платье. Лео резко остановился, едва не поскользнувшись на мокрых камнях.

«Платье. Боже милостивый. Она в платье».

Он обернулся, посмотрел на неё — на огненно-рыжие волосы, на голубое платье, на бледное, красивое лицо. Такое знакомое. Такое узнаваемое.

«Её узнают».

Мысль ударила как кувалдой по затылку.

«Если я приведу её на стену вот так — её узнают. Все. Каждый, кто видел её хоть раз. Каждый, кто был на похоронах. Каждый, кто знал ее при жизни».

Город небольшой. Все всех знают. Алисия Линденберг, дочь Генриха Линденберга, главы малой Торговой Гильдии, красавица с рыжими, почти красными волосами, блестящая ученица Академии Вардосы — её лицо знали многие.

«А если узнают её — узнают и меня».

Связь была очевидна. Он ходил с ней по городу. Держал за руку. Бринк видел. Может, ещё кто-то видел.

«Стоит кому-то сложить два и два — и всё. Конец. Костёр».

Он оглянулся. Алисия стояла, неподвижная, ждала команды. Глаза пустые. Послушная. Безмолвная.

«Что делать? Что, чёрт возьми, делать?»

Грохот над стеной усилился. Крики. Звон железа. Где-то рухнула стена — глухой удар, от которого задрожала земля под ногами.

«Времени нет. Нужно что-то придумать. Быстро».

Его взгляд метался по улице. Обломки. Тела. Кровь на камнях.

И тут он увидел.

Мёртвый воин лежал у стены дома, прислонившись к обгорелым доскам. Молодой парень, лет двадцати пяти, может тридцати. В полном доспехе: кольчуга, поножи, наручи, кираса. Серый табард городской стражи, пропитанный кровью. Шлем валялся рядом — простой конический, с забралом в форме решётки. Забрало было опущено. Воин был мёртв — стрела торчала из щели между нагрудником и наплечником. Кровь запеклась тёмными потёками. Лицо бледное, глаза закрыты. Молодое лицо. Совсем мальчишка.

Лео подошёл, опустился на колени рядом с телом. Руки дрожали.

«Доспехи».

«Если надеть на неё доспехи…»

Он схватил шлем, повернул в руках. Железо было холодным, тяжёлым. Забрало закрывало всё лицо — только узкая решётка для обзора. Сквозь неё ничего не разглядеть.

«Если надеть это… никто не узнает. Никто не увидит лица».

Он посмотрел на Алисию. Она стояла в трёх шагах, ждала. Голубое платье. Лицо мертвой девушки, которую он любил.

— Иди сюда, — приказал он, и голос прозвучал хрипло. Она подошла. Встала рядом. Неподвижная.

Он огляделся. Глухой переулок, туда! Скомандовав ей тащить мёртвого защитника города, он как обычно поразился ее невероятной физической силе — она несла его легко и быстро, будто не воина в полном доспехе, а невесомую сумочку с пухом. Лео начал стаскивать доспехи с мертвеца. Руки дрожали, пальцы скользили по ремням, кровь пачкала ладони, но он продолжал. Расстегнул пряжки на боках, потянул кирасу вверх. Тяжёлая. Железо звякнуло о камни.

Кираса. Тяжёлая, в вмятинах, покрытая царапинами, но целая. Он перевернул её, осмотрел. Стрела прошла в щель — дыры в самом железе не было. Годится.

— Подними руки, — сказал он Алисии.

Она подняла. Механически. Без колебаний.

Лео надел на неё кирасу поверх платья. Голубая ткань скрылась под железом. Он застегнул ремни на боках, затянул на груди. Слишком велика — болталась на плечах, нагрудник сидел неровно, но держалась. Наплечники. Железные пластины с кожаными ремнями. Левый. Правый. Закрепил на плечах, затянул под мышками. Руки дрожали всё сильнее.

«Быстрее. Нужно быстрее».

Наручи. Длинные железные пластины для предплечий. Он обмотал их вокруг её запястий, затянул ремни. Железо скрыло бледную кожу.Поножи. На голени. Ремни. Пряжки. Он работал быстро, не думая, просто делал. Одна за другой. Левая. Правая.

Грохот усиливался. Где-то совсем рядом что-то рухнуло — стена? дом? башня? — земля дрогнула, с крыш посыпалась черепица.

— Проклятье, — прошептал Лео, дёргая за ремень. Узел не поддавался. Пальцы соскальзывали. Он вытер руки о свою рубашку, попробовал снова. Получилось.

Последние пряжки. Затянул. Проверил.

Алисия стояла теперь в почти полном доспехе. Железо покрывало её тело — грудь, плечи, руки, ноги. Только голова оставалась открытой. Бледное лицо. Огненно-рыжие волосы.

Лео схватил шлем. Тяжёлый, холодный. Внутри — кожаная подкладка, пропитанная потом.

«Не думай. Просто делай».

Он поднял шлем над головой Алисии.

— Не двигайся, — сказал он.

Надел шлем на её голову. Тяжёлый стальной колпак накрыл её лицо. Лео поправил его, чтобы сидел ровно. Золотые пряди скрылись под железом. Он опустил забрало. Решётка закрыла лицо. Щёлкнул замок сбоку.Теперь её лицо было невидимо. Только узкая решётка для глаз — и даже сквозь неё ничего не разглядеть в дыму и хаосе боя.

Лео отступил на шаг, тяжело дыша. Посмотрел на свою работу. Алисия стояла в полном доспехе городской стражи. Железо с головы до ног. Серый табард с тремя чёрными башнями — герб Вардосы. Неподвижная. Безмолвная.

«Воин», — подумал Лео. «Она выглядит как воин».

Кираса была слишком велика, наплечники торчали неровно, поножи… один сидел криво, но на расстоянии — в бою, в дыму, в хаосе — никто не заметит.

«Один из защитников. Ополченец. Благословлённый воин. Кто угодно».

«Но не Алисия. Не мёртвая девушка».

Он выдохнул, почувствовав, как напряжение чуть отпускает.

— Можешь двигаться? — спросил он.

Она кивнула — медленно, шлем качнулся на плечах.

— Покажи.

Алисия сделала шаг. Железо звякнуло, но не громко. Потом ещё один шаг. Плавно. Уверенно.

Она двигалась не как обычный человек в тяжёлой броне, даже ветераны в таком облачении двигались чуть медленней. Она же двигалась легко. Словно доспехи ничего не весили. Словно это была вторая кожа.

«Мертвецы не устают», — подумал Лео, глядя на неё. «Вес для них ничего не значит. Мышцы не напрягаются. Не болят. Им всё равно».

Он посмотрел на её руки. Наручи закрывали предплечья, но кисти были голыми. Бледные пальцы торчали из-под железа.

«Перчатки. Нужны перчатки».

Он обернулся к мертвецу. Перчатки ещё лежали на руках трупа — кожаные, с железными пластинками на костяшках. Он потянулся, стянул одну. Кожа была липкой от крови. Порвана на ладони. Бесполезно.

Вторая — тоже. Дыра сбоку, пальцы прожжены.

«Неважно. Руки закрыты наручами. В бою никто не будет всматриваться в пальцы. Сойдёт».

Оружие.

Его взгляд упал на меч, валявшийся рядом с телом воина. Простой солдатский меч. Прямое длинное лезвие, кожаная рукоять, простая крестовина. Железо было тусклым, в зазубринах, но клинок держался крепко.

Он поднял меч. Неожиданно легкий. Ну да, им нужно фехтовать, меч это не топор или булава.

Протянул Алисии.

— Возьми.

Она взяла. Одной рукой. Рука сжала рукоять уверенно, без колебаний. Меч замер в воздухе, не дрогнув.

— Можешь им пользоваться?

Алисия взмахнула мечом — один раз, быстро, по диагонали сверху вниз. Лезвие рассекло воздух с тихим, злым свистом. Движение было точным. Отработанным. Профессиональным.

Лео вздрогнул.

«Она помнит. Или… тело помнит. Мышечная память».

Алисия при жизни не держала меча в руках. Дочь главы торговой гильдии, будущая магикус. Она читала книги, помогала отцу в лаборатории, вышивала, играла на лютне.

Но тело… тело мёртвого воина, чьи доспехи она теперь носила… может быть, оно передало что-то? Память мышц? Навыки? Или это была некромантия? Магия смерти, которая делала мертвецов сильнее, быстрее, опаснее живых?

Он не знал. Не понимал, как это работает.

Но работало.

— Хорошо, — сказал он хрипло. — Опусти меч.

Она опустила. Клинок замер вдоль ноги, неподвижно.

Лео обтер руки о штаны. Ладони были мокрыми — от крови мертвеца, от пота, от страха.

— Пойдём, — сказал он.

Они побежали дальше. К стене. К грохоту. К войне.

Улицы становились всё более пустынными — все, кто мог, либо уже были на стенах, либо попрятались в убежища. Только трупы, обломки, дым и эхо взрывов.

Лео бежал, задыхаясь, хватая ртом воздух. Лёгкие горели. Ноги подкашивались. Он не привык так бегать — не воин, не боец. Три года за партой, за книгами, за котлами с зельями.

Алисия бежала рядом — бесшумно, несмотря на доспехи. Железо не звенело. Шаги были лёгкими, ровными, словно она парила над землёй.

«Неестественно», — подумал он, косясь на неё. «Любой, кто посмотрит внимательно, заметит».

«Но в бою никто не смотрит внимательно. В бою смотрят, кто враг, кто свой. Она в доспехах защитника — серый табард, три башни на груди. Значит, своя».

Они добежали до площади перед стеной. Госпиталь под открытым небом. Раненые везде — лежат на камнях, на носилках, прислонившись к стенам домов. Стонут, кричат, молятся, умирают.

Кровь текла по камням. Запах был ужасным — пахло горелой плотью.

Эмма стояла на коленях над кем-то, руки светились бледно-голубым. Лицо в слезах, губы шевелятся — заклинание или молитва. Рядом — другие целители в белых рясах. Священники с символами Святой Матильды. Все работали, не поднимая головы, методично переходя от одного раненого к другому.

Кто-то хватал целителей за края одежды, молил: «Помогите! Прошу! Не дайте умереть!»

Кто-то просто лежал, уставившись в небо пустыми глазами.

Лео остановился на краю площади, прижавшись спиной к стене дома. Алисия остановилась рядом. Неподвижная. Ждущая.

Он посмотрел на стену. Там, наверху — дым, вспышки, крики. Силуэты людей метались вдоль парапета. Железо звенело. Стрелы свистели.

«Туда».

Он обернулся к Алисии, шагнул ближе. Посмотрел в узкую щель забрала. Там, за решёткой — темнота. Пустые глаза.

— Слушай меня внимательно, — сказал он тихо, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Ты пойдёшь на стену. Будешь сражаться. Убивать врагов. Тех, кто в чёрных доспехах с золотыми орлами. Понимаешь?

Она кивнула. Один раз. Чётко.

— Не говори ни слова. Никому. Не снимай шлем. Никогда. Даже если прикажут. Не слушайся никого, кроме меня. Понимаешь?

Ещё один кивок.

Лео сглотнул. Во рту пересохло, словно песком набили.

— Если кто-то попытается снять шлем — убей его. Быстро. Тихо. Чтобы никто не заметил.

Кивок. Без колебаний. Без эмоций.

«Конечно без эмоций. Она мертва».

Лео протянул руку, коснулся её плеча. Железо было холодным, даже сквозь его ладонь.

«Я отправляю её убивать. Мёртвую девушку. Девушку, которую любил».

«Боже, прости меня».

Он провёл рукой по железному наплечнику, будто прощаясь.

— Иди, — сказал он, и голос сорвался на последнем слове. — И… будь осторожна.

Глупая фраза. Бессмысленная. Мертвецы не могут быть осторожными. Они просто делают то, что им приказано. Без страха. Без инстинкта самосохранения.

Алисия развернулась — чётко, по-военному — и пошла к стене. Ровно. Уверенно. Как солдат, идущий в бой. Доспехи тихо позвякивали. Меч висел на боку, покачиваясь в такт шагам.

Лео смотрел ей вслед, не в силах оторвать взгляд.

Она дошла до лестницы, ведущей на стену. Начала подниматься. Ступенька за ступенькой. Не оборачиваясь.

Раненые расступались перед ней. Целители бросали короткие взгляды — ещё один воин идёт в бой — и возвращались к своей работе.

Никто не узнал её. Никто не заподозрил.

Алисия поднялась по лестнице и скрылась в дыму на стене.

Лео стоял, глядя туда, где она исчезла.

«Она больше не Алисия», — подумал он, и что-то внутри сжалось, заболело. «Она оружие. Просто оружие. Инструмент».

«И я — тот, кто это оружие использует».

Нокс потёрся о его ногу, мяукнул тихо, тревожно. Лео опустил взгляд на кота. Жёлтые глаза смотрели на него с укором.

— Я знаю, — прошептал он. — Я знаю, что это неправильно.

Грохот над стеной усилился. Ещё один взрыв — яркая вспышка, облако дыма. Крики. Звон железа.

Лео медленно присел на обломок стены, обхватил голову руками. Руки дрожали. Всё тело дрожало.

«Что я наделал? Что я только что наделал⁈»