Беглецы. Хроноворот.

Глава 21.

– Расстыковка и соединение жилых отсеков в один блок завершено на сто процентов.

Сухо доложил искин. Михаил машинально кивнул его словам.

– Процедура установки прыжкового блока завершена. Есть отклик.

Снова сухой кивок. Слова человеку были не нужны. Разгонный одноразовый блок для отправки остающихся модулей присоединились к отсоединённым отсекам. Со стороны выглядело наверняка интересно и зрелищно, когда треугольный гигант вдруг словно вспух, и крошечные искорки отсеков начали собираться в единое целое, формируясь возле длинного разгонного блока, представляющего собой почти идеальный цилиндр с кольцом установки свёртывания пространства на носу. Выглядело это чем-то похожим на обычный древний человеческий зонтик, который развернуло ветром в обратную сторону. Сверкающая парабола, развёрнутая прочь от Солнца, покрытая кристаллическим нилитом, усиливающим энергоотдачу. Вокруг сразу закопошились мошки ботов снабжения и технические дроны, проверяя проводимую процедуру. Михаил напряжённо ждал, наконец искин вновь доложил:

– Контроль завершён. Система функционирует на сто процентов. Производится соединение с кораблями.

Крохотные, по сравнению с двадцатикилометровой жилой зоной, к получившемуся сооружению начали присоединяться те корабли, которые забирали с собой колонисты. Прицепившись к разгонному блоку, они подключали свои шлюзы, становясь единым целым, манипуляторы наглухо фиксировали их, вводя реакторы кораблей в общую энергетическую систему. Звонарёв отвернулся – можно стартовать. Теперь дело за погрузкой припасов, закачкой дополнительной атмосферы и воды, погрузкой запасов металлов и редкозёмов на первое время. Фабрики и дубликаторы присоединят в последний момент. Там ещё хватает работы по производству себе подобных механизмов, так необходимых для постройки флота против архов. Но как только боевые корабли уйдут исполнять свой долг, все производственные мощности свернуться и встанут на своё место на трубе носителя. А ему пора. Время работает против людей.

– Включить гравы, начать отход от базы.

Подсознательно ощутил, как корпус крейсера окутался синеватым свечением, это включились гравитационные планетарные двигатели, используемые в системах с достаточной массой. Туша корабля, превратившаяся их треугольной призмы в наконечник копья, стала медленно отплывать в сторону. Вначале еле заметно, потому что масса была колоссальной, почти два с половиной миллиона тонн, после проведённых им преобразований и вроде потеряв из-за отсоединённых отсеков, солидно добавила после установки кое-чего интересного и занимающего много места.

– Пространство чисто. Рекомендую включить разгонные двигатели.

Скомандовал искин. Звонарёв кивнул, потом спохватился:

– Действуй. Я отправляюсь для слияния.

-Я бы не советовал вал прибегать к данной процедуре, командир. Ваш организм… Впрочем, это ваш выбор.

…Впервые в до этого момента сухом тоне искусственного интеллекта прозвучали эмоции. Квазиживой разум действительно был таковым и мог обижаться и радоваться, грустить и смеяться. И он очень не одобрял того, что собирался сделать его юный, по меркам искинов, командир. Но… Впрочем, умирать искусственный интеллект не боялся. В конце концов, в нём была хоть и куцая, но ментокопия реального русса, а те относились к смерти с фатализмом, исповедуя два принципа – «на миру и смерть красна», и «жизнь, это болезнь, от которой рано или поздно умирают». Но пойти на слияние, при котором нервы и эмоции человека становятся единым целым с кораблём, это, даже по его меркам искусственного разума было… Слишком. Потому что, во-первых, все повреждения корабля по обратной связи передавались носителю, повреждая его тело. Во-вторых, шансов выжить, из-за первого, при гибели корабля, у пилота в такой связи не было. А Михаил и так собирался пойти на неслыханное. По крайней мере, в Содружестве. Но раз командир решился – экипаж, тем более, обученный и сплочённый годами совместной службы, да ещё и без нейросетей, взять было просто негде, поэтому и пришлось идти на такой риск. Искину оставалось только подчиниться…

– …Выводи корабль на окраину системы базирования Императрицы, по пути забей все накопители до упора. Доведи количество универ-киберов до максимума возможного. Начинай процедуру.

– Одну секунду, командир, от прыжкового модуля стартовал бот. Просят принять на борт или хотя бы выслушать. Женский голос. Лараниэль из…

– Да пошла она! Начинай процедуру!

Крышка громадного матово-чёрного шара начала закрываться. Михаил прикрыл глаза, спустя мгновение ощутив, как нос и рот закрыла маска. Зашумел подаваемый ему анестетик, чуть отдающий горечью полыни. Сосредоточился на предстоящей задаче. Резкий укол заставил его вздрогнуть, но уже в следующий миг все неприятные ощущения пропали, осталось лишь одно чувство парения в пространстве. Беспросветная чернота перед глазами начала рассеиваться, постепенно наполняясь искорками, кружащимися в пространстве, лёгкое покалывание кожи, дуновения ветра, он словно был где-то в степи…

…Человек не видел, не мог видеть, потому что зрительные рецепторы были отключены, как под воздействием особых препаратов его кожа медленно растворилась, обнажая мясо и нервы, к которым поползли тысячи, десятки тысяч тончайших проводов, соединяющих его тело и мозг с системами корабля. Как на вскрытый мозг, извлечённый из черепной коробки, очень нежно оделся громадный короб охладительной системы, а десятки нейрошунтов вошли в чувствительные зоны мозга. Так длилось века, тысячелетия, миллионы, миллиарды лет, хотя в реальности прошло всего лишь сорок восемь часов…

– Выход!

По отсутствующим слуховым органам ударила звуковая волна сообщения искина.

– Убавь громкость.

Поморщился, виртуально естественно, Звонарёв. Искин послушно сбавил громкость. Сияние хаоса гиперпространства начало исчезать, и перед глазами Михаила начало, как на старинных чёрно-белых фотографиях, бережно хранимых с незапамятных времён Исхода, медленно проявляться изображение.

– Проба систем.

– Начинай.

В тот же миг ощутил, как тело так же начало возвращаться реальность. Там – чуть укололо в пятку. Тут – пощекотало пальцы. Здесь, кто-то выдернул волосок. Естественно, что это лишь субъективные ощущения – как выглядит человек во время слияния, Михаил прекрасно знал, и долгое время не мог спокойно спать после увиденного. А теперь он сам стал таким чудовищем, багрово-красным куском обнажённого мяса, вместо головы которого огромный металлический ящик, а сосуды плавают в анабиожидкости. И вся поверхность которого увита тысячами прозрачных волосков систем обратной связи.

– Разгон мозга.

– Начинаю отсчёт и калибровку.

Всё вновь изменилось. Где-то там, с каждым мгновением всё сильнее, Звонарёв ощущал нечто. Мрачное, беспощадное, и абсолютно нечеловеческое, жаждущее лишь двух вещей – убивать и жрать. Именно жрать! Ненасытный, всепоглощающий голод миллиардов архов. Ну, что же, он покажет этой твари, что человеческая ненависть куда более сильна, чем инстинкты насекомого…

– Поехали потихоньку, что ли…

– Прыжок!

На этот раз достаточно было только подумать, и крейсер тут же испарился в пространстве, чтобы в следующий миг воткнуться в изуродованный бок огромного планетоида, плывущего в забитом хламе системе. Императрица понимала толк в безопасности, особенно, себя, любимой, и поэтому выбрала место для базирования с большим толком. Багрово-жёлтая туманность в несколько сот ауркен, подсвечиваемая двойными звёздами, голубым карликом и красным гигантом, до предела забитая астероидами, медленно разворачивающимися вокруг биполярных течений, из-за чего столкновения между ними и, как следствие, изменения траекторий происходили практически не прерываясь. Вспышки ударов заставляли плотный газ светиться, и волны мрачных отсветов превращали всё вокруг в сцену для исполнения светомузыкального оркестра великого хаоса. Скрябин бы обзавидовался, увидев подобное зрелище. Но Звонарёву было не любования красот. Очередным мысленным усилием он увеличил напряжение защитного поля до максимума, а затем просто сорвал ограничители, и тело, плавающее в растворе просто выгнуло от напряжения. Вокруг корпуса возникло свечение экрана, но в этот раз не привычно жёлтое, а скорее, оранжевое, чем то напоминающее лучи аттракторов. А в следующее мгновение пришла боль. Всепоглощающая и ослепительная. Выдвинувшиеся из испещрённого шрамами времени и врагов архов камня планетоида башни впились своими выстрелами в экран, прикрывающий крейсер, и начали его рвать лучами лазеров, сгустками плазмы, и обычными кинетическими снарядами и ракетами, заставляя быстро гаснуть. Отсутствующую кожу вдруг обожгло – это пробитый в одном месте полог защиты пропустил громадную торпеду класса «Инферно», захваченную архами неведомо где. Михаил глухо застонал, усилием воли заставляя себя забыть о боли и снова восстанавливая экран, пустив на эмиттеры запасы из резервных накопителей. Как он и приказывал, искин двое суток пути в гиперпространстве, пока шло слияние организма с кораблём, заполнял штатные и дополнительные накопители энергией до упора… Вспышка, очередная волна боли. Защитные поля планетоида и крейсера соприкоснулись… Звонарёв горел огнём, боль была настолько непереносимой, что он застонал, если бы мог, поля затрепетали, пойдя радужными разводами, разбрасывая вокруг себя гигантские протуберанцы энергии. Один из таких языков достиг наиболее вырвавшийся вперёд материнский улей защитников Императрицы и тот исчез, испарившись в мгновение ока. Сейчас вокруг бесновались триллионы эргов энергии, такого количества силы, что вступило в конфликт между собой, хватило бы, чтобы запустить новую чёрную дыру. Михаил ощутил солоноватость крови во рту, хотя этого не могло быть, но психика и подсознание творят порой и не такие вещи. Кто кого? Человек или пауки? Заскрежетав зубами, снова перенаправил поток энергии с эмиттеров бортов на нос, которым продавливал щит Императрицы. И понял, что выигрывает, уловив краем усилившегося тысячекратно пси сплошную волну смертей пауков внутри планетоида, державших его защитный экран. Ещё немного, ещё чуть чуть!!! Дикая боль обожгла его, и левая нога перестала слушаться – разлетелся на куски второй главный ходовой. Кто-то их восьмилапых всё же успел воспользоваться тем, что человек ослабил защиту корабля с тыла, и направил туда усиленный залп всех своих орудий. После такого, короткие укусы истребителей пауков Михаилом воспринимались как-то отстранённо, словно со стороны, а между тем юрких треугольников становилось всё больше и больше – они буквально облепили заднюю сферу, не пытаясь подойди ближе из-за протуберанцев борющихся друг с другом щитов, но мгновенно открывающих огонь из всего оружия в появляющиеся время от времени пятна открытой брони… И тогда приходилось вновь терпеть боль, которая, несмотря на все усилия воли, выходила на первый план. Ужасающий треск, и тело в колбе тряхнуло так, что, казалось, зубы разлетелись в крошки. Зато сразу стало легче, боль начала быстро уменьшаться, потому что щит Императрицы сдох, но зато сразу же из всех щелей полезли пауки солдаты. И не только. Как смог убедиться Михаил, паучиха выгнала наружу даже рабочих особей. С других сторон к планетоиду рванулись держащиеся до этого на дистанции – одного размолотого энергетическим протуберанцем улья хватило для вразумления, материнские корабля. Торопливо стыкуясь к камню и одновременно выпуская истребители, запускали накачку выжженных накопителей в планетоиде, но тщетно. Взорвавшиеся устройства не могли удержать ни единого эрга передаваемой энергии. Михаил успел удивиться очевидной глупости и тут же взвыл – восьминогие не глупили, отнюдь нет! Их энергия пошла в орудия, которые извергнули сплошные факелы огня, врезавшиеся в экран, ставший быстро опадать. Человек удивился – тот должен был выдержать и не такое, но тут же сенсоры донесли, что, оказывается, не только ходовой двигатель вышел из строя. Кроме огня, который пауки вели в дыры щита, они ещё и запускали смертников. А как ещё назвать архов, которые, погибая сотнями, тем не менее, пусть даже один из тысячи, добирались до брони крейсера, атакующего из Императрицу, и затаивались в ожидании удобного момента. И когда по экрану ударили, сгорая, пушки планетоида, десантники бросились крушить эмиттеры, погибая в лучах своего же оружия, но выбивая, тем не менее устройства довольно эффективно. Их не останавливало даже то, что при уничтожении эмиттера, конфигурирующего и излучающего силовое поле выплёскивавшаяся волна энергии выжигала всё вокруг на огромном расстоянии. Михаил запустил наномашины, восстанавливающие корабль и его устройства. Выглядело это как серебряная волна, в один миг выплеснувшаяся из корабля наружу и медленно поползшая по обшивке от носа к корме. По пути атомарных размеров механизмы не только восстанавливали повреждения, повинуясь искину, полностью перешедшему на управление наноботами, но и одновременно уничтожали попавших на корабль архов, разлагая их на молекулы и встраивая в качестве ремонтных материалов, благо в насекомых было достаточное количество самых разных элементов. Если бы только так не болела уничтоженная нога… Между тем кокон начал постепенно восстанавливаться вновь – теперь самые мощные орудия архов ничего не могли поделать со щитом Звонарёва, и он начал готовить выстрел главного орудия, единственное, что способно было проделать дыру в броне планетоида, чтобы запустить туда универ-киберов. Те должны были проложить путь к сердцевине планетоида и доставить внутрь бомбу с антиматерией. Ни дезинтегратор, ни прочее на полное уничтожение улья Императрицы были не способны. Как уже говорилось раньше – паучиха знала толк в безопасности, особенно, своей…

…Боль постепенно, но слишком медленно, уходила. Кое-какая чувствительность в отсечённой виртуально ноге начала постепенно проявляться. Всё было готово, когда вновь корпус тряхнуло так, что виртуальные зубы лязгнули. В одно мгновение голову Михаила охватило всесжигающее пламя. Через волны боли, пылающей пламенем в отсутствующих сейчас глазах, он понял, что архи опередили его, взорвав термоядерный фугас перед жерлом открывшегося орудия главного калибра. Внутрь организма словно забили раскалённый штырь, заставляющий всё, что находится внутри тела гореть. Ему показалось, что ноздри ощущают запах горелого мяса… В реальности огненная волна в мгновение ока промчалась по стволу пушки, превращая в пепел и хлам тонкую начинку и выводя его из строя. И будь даже корабль в абсолютном покое, без воздействия непрекращающегося огня, восстановить пушку никакой возможности не было. Не помогут ни наномашины, ни универ-киберы. А ещё – боль… Боль, сводящая с ума, заставляющаяся корчиться и извиваться в боевом коконе системы слияния…

– Вперёд!

Проскрежетал он остатками стёртых зубов, разбрызгивая не виртуальные, а реальные капли крови из разорванных дёсен, заставляющих пузыриться анабиотическую жидкость, поддерживающую в нём жизнь и необходимое состояние. А теперь можно оттолкнуться! Обеими ногами! Как можно сильней! Ещё сильней!!! Изо всех сил!..

…Огромный корабль изрыгнул столбы пламени из своих колоссальных двигателей. Конструкция жалобно заскрипела каркасом, но в следующее мгновение спружинила, неимоверным усилием сдвигая сверхмассу планетоида с орбиты. Архи словно осатанели, впрочем, так оно и было. Императрица своим умом мгновенно поняла, что задумал Звонарёв и дала команду усилить напор. Всё, что могло стрелять и передвигаться устремилось к человеческому крейсеру. Пауки прыгали с обшивок своих носителей, мчались через всю систему на обычных реактивных ранцах, цеплялись к выпущенным с направляющих ракетам. Бывший колонизатор просто исчез – по всему защитному кокону ползали тучи архов, покрывающих экран в несколько слоёв. И все эти чудовища грызли, долбили, поливали ядом энергетический экран, защищающий корабль. Мизерное воздействие, которое один арх мог оказать на защиту тем не менее суммировалось и умножалось их количеством. Капля камень точит. Так и здесь. Поле корабля начало медленно просаживаться. Одновременно очередная волна архов устремилась в жерло ещё не остывшей после взрыва паучьего фугаса пушки. Сгорая поначалу, они мостили собственными телами дорогу другим, и вскоре смогли пробиться внутрь и начать резать сверхпрочный металл, из которого было изготовлено оружие. По миллиметру стружки, по микрону, но в выбранном ими месте, где расстояние до командной капсулы было минимальным, толщина орудия начала уменьшаться. Тем не менее командир крейсера не обращал на это внимание, напрягая все силы, чтобы сбросить планетоид в звезду. Другого выхода у него не было. С другой стороны архи, не прекращая всеми мыслимыми и немыслимыми способами атаковать человеческий корабль, выстраивали свои материнские корабли, охраняющие Императрицу, в некую конструкцию, которая включала свои двигатели, создавая противоположный вектор тяги. Да и моторы планетоида тоже соответствовали его величине, немногим уступая по мощности людским. Звонарёв корчился, стонал, молил Богов о помощи, теряя рассудок, ведомый одной мыслью – вытолкать Императрицу как можно ближе к звезде, где ту захватит гравитационное поле, затянет в корону и испепелит… Ещё мощи! Ещё силы! И ни мгновения, чтобы отвлечься на собственную защиту. Искин, который мог бы помочь и взять на себя хотя бы внешние орудия, и так перегружен выше меры, готовый вот-вот зависнуть, управляя срочно восстанавливающими наперекор усилиям архов корабль наноботами. И только благодаря ему человек в огромном чёрном шаре ещё был, хотя прозрачный перед началом боя гель уже давно окрасился в багровый цвет крови. Если бы не системы, поддерживающие уже искусственную жизнь, поскольку реальный, настоящий человек не выдержав напряжения и боли, уже… Умер… Бой давно бы закончился полным поражением людей, как вида, и окончательной победой пауков. Но тем не менее, перебрасывая энергопотоки с шин на шины, вводя дублирующие системы, наспех протаскивая кабеля через дыры в переборках, система жизнеобеспечения ещё держала командира в мыслящем состоянии, и Звонарёв давил, давил изо всех сил, неимоверным напряжением воли заставляя системы корабля работать, исполняя свой замысел. В его гибнущем мозгу стучала одна мысль – сбросить! Сбросить в звезду. И остатками нервов он уже начинал ощущать воздействие голубого карлика системы, вокруг которого вращался красный гигант. Одновременно начало слабеть и сопротивление, которое ему оказывали архи. Радиация, жёсткие пучки нейтронных потоков, хлещущие по потерявшему свой экран планетоиду начало воздействовать на восьмилапых созданий, помогая человеку. Внезапно подал голос искин:

– Командир, прошли точку невозврата. Нам не вырваться обратно.

– Д-дааавиииии!!!

Утробно пробулькал Михаил через трубки и шланги, подсоединённые к себе.

– С тобой было интересно служить, командир.

Эхом откликнулся искин – пучок жёсткого излучения звёздной пары выжигал его искусственные кристаллические нейроны. И как апофеоз – корабль шёл, выдавливая планетоид Императрицы всё ближе и ближе к звезде, оставляя за собой шлейф умирающих от звёзд пауков. Ирония судьбы – архи, пытающиеся нанести вред, послужили щитом от звёздной радиации. Собственно говоря, только благодаря им Михаил был ещё жив. Если это, конечно, можно считать жизнью. Ещё несколько усилий двигателей, практически сожжённых дюз, со скрежетом, по живому, планетоид оторвался от корабля и начал, набирая скорость, всё быстрее и быстрее уходить прочь, прямо в сияющую невыносимым светом корону карлика. Звонарёв с чувством глубочайшего удовлетворения провожал уходящий в последний путь уродливый планетоид, от которого чёрными крошками отрывались матки простых королев, мёртвые пауки, другие их корабли. Сама Императрица покинуть планетоид не могла, слишком она была велика для этого. У архов просто не было ещё одного корабля, чтобы принять её раздувшееся до колоссальных величин тело. А уйти в гиперпространство, чтобы миновать звезду не давал очень весомая причина – практически полное отсутствие особей, создающих тоннель, их выжгла радиация из-за отсутствия уничтоженного защитного экрана. Перебросить же их на булыжник архи не могли – опять же радиация задавила пси, при помощи которого Императрица управляла архами. Да и не было среди уцелевших пауков такого количества прыгунов, чтобы перекинуть столь большую массу.

– Реверс. Я должен дать реверс…

Упёрся руками, и сразу ощутил боль. На этот раз от ожогов. Явственно потянуло горелым. Пальцы обуглились. Нет. Это не поможет. Что-то другое. Он же предусмотрел всё. Абсолютно всё. Даже такой вариант… С удивлением увидел, как его рука начала чернеть, затем терять форму, рассыпаясь капельками серебристой жидкости. Что за… А, ерунда. Всего лишь смерть. Ни слишком приятная, разумеется, но неизбежная. Только жаль дочку…

…Джун почему то не спалось. Да и Света отчего то сидела на кровати и молча раскачивалась вперёд-назад. Потом вдруг всхлипнула и очень чётко произнесла:

– Папа умер.

– Что?!

Девушка не поверила своим ушам, но ребёнок вновь повторил, совершенно осмысленно и твёрдо:

– Папа умер.

И заплакала, горько и безутешно. Джун заметалась в растерянности, подхватила Свету на руки, начала гладить по голове, по мягким волосикам. Та уткнулась её в плечо, не переставая тихо плакать, и она ощутила, как промокает тонкая ткань ночной рубашки. Как? Почему? Зачем? Тысячи вопросов и ни одного ответа. Но она поверила Свете сразу и бесповоротно. Уж слишком был Михаил тогда, в ночь перед отправлением… И эта сумка, которую она успела разобрать уже после его отлёта. Куча документов, как Содружества, так и Земли. Паспорта, регистрационные чипы и карточки ФПИ на неё и девочку. Самое главное – Светочка везде проходила, как её родная дочь. Был ещё один непонятный предмет, нечто вроде армейского жетона с номером, только вместо цифр там оказалась наглухо впаянная в прозрачный материал полоска штрих кодов с одной стороны, и неизвестный ей выпуклый герб с другой стороны, с крошечной короной. Ещё – куча кредиток и финансовых чипов с невообразимыми уму суммами… Значит, он тогда прощался с ними. Знал, что больше никогда не увидится, и всё-равно ушёл. Навсегда…

…В системе двойной звезды, голубого карлика и красного гиганта наконец то наступил покой. Кружились по хаотическим орбитам бесчисленные тела мёртвых архов, обломки их кораблей, непонятные куски неизвестно чего. Багрово-жёлтая туманность медленно заполняла выжженные полости газом, а на орбите вокруг карлика плыл обожжённый до неузнаваемости, потерявший свою форму слиток металла, покрытый золой и почти напрочь сожжёнными трупами архов. Останки имперского крейсера-колонизатора. Лишь в одном месте в лучах двух светил едва заметно мерцала крохотная серебристая лужица чудом уцелевших наноботов…