Черный Маг Императора 18

Глава 11

Высшая школа магии «Китеж».

Кабинет Орлова.

Злой как черт, Иван Федорович Орлов сидел за своим рабочим столом и смотрел короткие видеоролики, которые записали охранные пауки-конструкты. Несмотря на то, что пересматривал он их уже в пятый раз, не мог до конца поверить в то, что видел своими глазами.

Вот открывается тяжелая дверь секретного отдела, происходит активация конструктов, а затем яркая вспышка света, которая слепит пауков и на мгновение дает подсветку всего вокруг.

Мгновение. Всего лишь какие-то секунды, однако на них ясно видно, что этот вор никто иной, как княжич Михаил Шуйский собственной персоной. Охранные конструкты находились в разных местах комнаты, поэтому все можно посмотреть с разных ракурсов. Вот только это ничего не меняло, на всех трех в секретный отдел вломился Михаил.

Один из конструктов успевает выстрелить в него молниевым заклинанием, а затем со всеми пауками практически одновременно происходит нечто странное. Картинка пропадает, а сами они становятся не только слепыми, но и неподвижными.

Проходит несколько минут, и картинка вновь появляется. Никакого Шуйского в комнате уже, ясное дело, нет, и в этот момент охранные конструкты одновременно включают сигнализацию.

В погоню никто из пауков не бежит, так как это не прописано в алгоритме их действий. Кто знает, что вор ушел? Вдруг состоится новое нападение. Поэтому конструкты должны оставаться на месте, а дальше всем остальным занимается охрана.

На этом все.

— Черт знает, что такое… — со злостью в голосе сказал Орлов и посмотрел на Громова и Борисова, которые сидели перед ним.

Роман Артемович здесь был по причине того, что он мастер Темных классов, а Егору Никитичу, как мастеру-смотрителю, здесь положено было находиться по роду своей службы.

Совсем недавно один из стульев занимал глава кафедры артефакторики Никита Львович Загорский, но его Орлов уже отправил в архив. Загорский заведовал архивным хозяйством «Китежа», поэтому именно ему и надлежало установить, что именно пропало из секретного отдела. Тем более, что сейчас в кабинете от него все равно не было абсолютно никакого толка.

— Получается, Шуйский каким-то образом проник ночью в архив, затем взломал дверь в секретный отдел, смог обезвредить трех охранных пауков-конструктов, стащил какие-то книги и удрал? — спросил Иван Федорович у сидящих напротив него людей. — Так получается?

— Именно, — подтвердил правильность его слов Борисов. — Причем ушел он тоже неизвестно как. Замки на входных дверях в архив целые и невредимые, защитные печати не сломаны. В общем… Какая-то загадка…

— Ушел, наверное, точно так же, как и пришел, — предположил Громов. — По-моему, это вполне логично.

— Егор Никитич, с ночными дежурными в общежитии разговаривали? — спросил у мастера-смотрителя Орлов. — Что они говорят? Видели Шуйского?

— В данный момент предметно разговаривают. Там полиция и мои ребята. Некогда было с пристрастием разговаривать, сейчас ведь раннее утро еще, — ответил он. — Ночью опрашивали, но ничего подозрительного никто из них не видел. Вроде бы ученическое общежитие никто не покидал. Преподаватели тоже ночью на прогулки не выходили и охранный периметр никто не нарушал.

— У нас как всегда… — нахмурился директор школы. — Чуть что случись, одни загадки. Получается, в секретный отдел вломился Шуйский, который из школы не выходил, и как он попал в архив тоже неизвестно.

— Ну почему… Здесь есть кое-какие соображения, — поерзал на стуле Борисов, довольный тем, что хоть какие-то предположения он может сделать. — Может быть, он забрался в архив загодя? Еще пока он был открыт? Ну, например, использовал какой-нибудь артефакт или Эликсир Невидимости, чтобы проскользнуть мимо смотрителя на входе, а там дело техники. Притаился где-нибудь и вуаля! Дальше дело техники!

Егор Никитич выглядел таким довольным, как будто только что случайно открыл Америку. Видимо он считал свою догадку самым верным решением этого ребуса.

— Угу, притаился, значит, — кивнул Орлов. — А куда исчез, после того как взломал секретный отдел? Или, по-вашему, он таится в архиве до сих пор?

— Нет, почему до сих пор, — растерянно пожал плечами мастер-смотритель. — Обтяпал свои темные делишки и удрал. При помощи портальной магии, например.

— Предполагается, что ученики нашей школы не могут владеть портальной магией, — сказал Громов. — Это специальный курс высших учебных заведений и то не для всех. Слишком сложное дело для ученика третьего курса.

— Он мог использовать артефакты с портальной магией, — не сдавался Борисов. — Да, удовольствие не из дешевых, но Шуйские могут себе позволить. Для них достать подобные артефакты не проблема. Иван Федорович, ну вы же не будете отрицать, что на видеоролике именно княжич Михаил Шуйский? Каким-то образом подделать видеозапись сразу у трех охранных конструктов, это что-то из области фантастики. На такое никакая магия не способна.

— Ну допустим. В теории, существуют возможные варианты, как это могло произойти, — согласился Орлов. — Тем более, что следов, как вы говорите, нет.

— Нет, — мотнул головой мастер-смотритель. — Даже если они и были… Там столько снега за ночь навалило, что искать их просто бессмысленно.

Все трое помолчали. У каждого в голове роились собственные разные мысли, но была и одна общая — странное это дело. Все это было настолько необычно, что в произошедшее просто не верилось. Что это было вообще? Шалость или что-то большее?

— Ладно… — вздохнул Орлов и посмотрел на Громова. — Где Михаил? Вы распорядились, чтобы никто из полицейских не подходил к нему, пока мы сами не побеседуем с княжичем?

— Разумеется, Иван Федорович, как иначе. Шуйский в приемной, дожидается разговора с вами.

— Вот и хорошо, что он в приемной. Надеюсь, мы сейчас получим ответы на все наши вопросы, — он посмотрел на часы, затем нажал на кнопку вызова на стоявшем перед ним старомодном селекторе и сказал: — Ника Львовна, пригласите пожалуйста Михаила.

— Хорошо, Иван Федорович, — ответила она, а спустя несколько секунд в кабинет вошел княжич Шуйский.

Орлов ожидал, что Михаил будет выглядеть растерянным или даже подавленным. Все-таки совершить такое дело и попасться… Все это может очень плохо для него закончиться. Может быть, даже не только для него, а и для его рода в целом. Кто знает… Ведь еще неизвестно, что пропало из секретного отдела.

— Господа, оставьте нас одних, — сказал Орлов.

Громов с Борисовым вышли из кабинета, а директор махнул рукой, подзывая Шуйского поближе, и указал ему на тот самый стул, который обычно занимал Темников, когда попадал сюда.

— Присаживайся, Михаил, — сказал он, затем встал со своего места и занял стул напротив княжича. — Ты знаешь, что произошло в нашей школе этой ночью?

— Угу, — кивнул он. — Вся школа знает. Вроде бы говорят, что кто-то ночью пробрался в архив и спер какие-то уникальные книги.

— И что ты об этом думаешь? — спросил Орлов.

— А что я должен думать? — пожал плечами Шуйский, а на его лице появилась гадкая улыбочка. — Наверное, опять Темников с Нарышкиным что-то затеяли.

— Почему ты так говоришь? — напрягся Иван Федорович.

— Ну а кто еще? — хмыкнул княжич и посмотрел в окно. — Только им в этой школе все сходит с рук. Хотят Змеиные Ордена организовывают, хотят в архивы залазят… Все равно им за это ничего не будет…

— Понятно, — кивнул Орлов, взял со стола свой планшет и положил его перед улыбающимся княжичем. — Я сейчас покажу тебе одну видеозапись, а ты скажи пожалуйста, что ты о ней думаешь. Только смотри внимательнее, пожалуйста.

Михаил нехотя наклонился над экраном, и директор включил запись. С каждой секундой ехидная улыбка на лице княжича становилась все меньше, а затем исчезла совсем. Вместо нее на надменном бледном лице появились красные пятна, а полузакрытые обычно глаза увеличились раза в два.

— Да ладно… — сдавленно прохрипел он. — Не может этого быть…

— Как видишь, очень даже может. Хочешь посмотреть еще раз? — спросил Орлов и не дожидаясь ответа, вновь включил запись.

Красных пятен на лице Шуйского стало больше и теперь они даже появились на его худой шее.

— Спрошу тебя еще раз, Михаил… — тихо сказал Иван Федорович, после того как повторная трансляция записи закончилась. — Что ты думаешь о ночном происшествии в архиве? Может быть, появились какие-то мысли?

Тук… Тук… Тук…

Я резко оторвал голову от подушки и посмотрел на окно. Судя по яркому свету, я точно проспал. Видимо это уже стучат дежурные, чтобы выяснить, что случилось и почему я до сих пор сижу в своей комнате. Можно было бы отправить Градовского, чтобы тот быстренько проверил, кому это я понадобился, но этот обалдуй куда-то исчез. Как обычно, когда он мне нужен.

Однако это были не дежурные. В гости ко мне пожаловал Нарышкин. Судя по его выражению лица и горящим глазам, он пришел сообщить мне ту самую новость, о которой я знаю уже давным-давно.

— Дрыхнешь? Ну ты даешь! — он ворвался в комнату и закрыл за собой дверь. — Тут такое происходит, а ты и в ус не дуешь!

— А сколько времени? Я будильник забыл завести… Проспал, наверное…

— Да никуда ты не проспал, уроки на сегодня отменили, — отмахнулся он. — Макс, ну ты слышишь, что я тебе говорю? У нас архив обнесли, прикинь? Говорят, все самое ценное вытащили!

— Неужели? — спросил я и зевнул. — Прямо все-все утащили?

— Ты что, не веришь? Я тебе серьезно говорю, — по голосу мне показалось, княжич немного расстроился от того, что я не упал в обморок от такой новости.

— Слушай, Леха, если занятия и правда отменили, ты не против, если я пойду умоюсь? Ты же знаешь, я пока сонный очень плохо соображаю.

— Оно и видно… — пробурчал он, плюхнулся в кресло и уставился в телефон. — Чеши умывайся, толку с тобой разговаривать.

После того, как я привел себя в порядок, мы с Лешкой собрались было пойти на завтрак, но оказалось, что по распоряжению Орлова до обеда из общаги никому выходить нельзя. По зданию бродила куча полицейских, которые осматривали комнаты и беседовали с учениками.

Общага была похожа на жужжащий улей, по которому перемещались ученики вперемешку с полицейскими, а параллельно с этим все делились слухами. Как обычно никто ничего толком не знал, зато самых разных версий случившегося было хоть отбавляй.

Единственная новость, которая выбивалась из прочих и интересовала всех без исключения, это то, что Громов увел в главный корпус Мишку Шуйского. Дело попахивало хорошим скандалом, а значит обсуждали это все кому не лень.

Я надеялся, что если это так, то значит все-таки было какое-то доказательство его причастности к произошедшему. Иначе почему Громов увел его, а не меня, например, или кого-либо другого? Очень хотелось, чтобы этим доказательством были фотографии или видео.

Между тем, в школе строились самые разные догадки о происшествии. Например, один из вариантов был связан с графиней Лизой Карамзиной. Третьекурсница из багрового класса. Вроде бы Мишка увлекся ею, и чтобы доказать свою любовь, выкрал из архива редкую книгу с любовными признаниями великих магов древности.

Была еще одна, не такая смешная, но тоже странная. Будто Шуйский сделал это на спор, предметом которого было сто тысяч рублей. Правда с кем именно он спорил, было неясно.

Лично мне особую радость доставлял тот факт, что пока не было ни одной сплетни, в которой меня хоть как-то приплели бы к этой истории. Значит пока ни у кого вопросов ко мне не возникло. Вот будет здорово, если их не появится и в дальнейшем.

Впрочем, без персонального внимания ко мне со стороны полиции не обошлось. Мою комнату осматривал мой хороший знакомый майор Роман Иванович Воробьев, который потом же и беседовал со мной.

Зная, что все улики, которые можно было спрятать, я отнес в Берлогу, к обыску я отнесся абсолютно спокойно. Ничего подозрительного майор у меня не нашел. Лишь похвалил за порядок в комнате и нашел носок, который я как-то безрезультатно пытался отыскать. Правда теперь он был мне без надобности, но порядок есть порядок. По крайней мере, теперь я точно знал, что его не сперли завистники для каких-нибудь ритуалов.

Вопросы тоже были стандартные для подобной ситуации, как и ответы на них. Не видел… Не слышал… Крепко спал… Никого не подозреваю и о планах кого-то из учеников грабануть архив, тоже ничего не слышал…

Как-то так.

После всего этого Роман Иванович открыл окно в моей комнате, посмотрел вниз и вверх, затем пожелал мне всего хорошего в личной жизни и успехов в учебе, после чего ушел.

К обеду большей части учеников разрешили покинуть общежитие и все дружно ломанулись в столовую. Где еще можно спокойно обсудить с друзьями случившееся и поделиться сплетнями? Лучшего места не найти.

Шуйского на обеде не было и это меня радовало. Пока еще это не означало мою победу, так как дело еще не закончено и расследование, по большому счету, только началось. Однако это было большим и уверенным шагом к ней.

Ближе к концу обеда наконец-то объявился Градовский. Оказывается, призрак все это время торчал в кабинете Орлова и теперь радостно делился со мной последними новостями. В основном куча мелких подробностей, которые меня мало интересовали. С кем встречался Иван Федорович… О чем говорили… Что решили и всякое такое прочее.

Главное, я узнал о том, что видеозапись все-таки существовала, как я и предполагал. Едва я услышал об этом, как меня охватила дикая радость. Уверен, что на этот раз Шуйскому будет трудно выбраться из паутины, в которой я его запутал. Крысеныш…

Так как занятия нам на сегодня отменили, после обеда большая часть учеников уехала из «Китежа» в Белозерск. Остались лишь те ребята, кого еще не успели опросить, или у кого не было надобности куда-то ехать именно сегодня. Вот как у меня, например.

Завтра занятия с Чертковым, так что ехать к деду на несколько часов, а потом возвращаться назад, мне не очень хотелось. Только время терять. Будет лучше, если я вечерком вместо этого наведаюсь в Берлогу.

Для начала мне очень хотелось самому взглянуть на книгу, которую я взял во временное пользование. Интересно же посмотреть, как выглядит язык Темного Бога хотя бы в виде текста. Пусть даже непонятного мне. Заодно и Люфику нужно объяснить задачу.

Очень хотелось попасть в Берлогу поскорее, однако исчезать из своей комнаты пока здесь полиция, просто верх идиотизма. Поэтому я лежал на кровати, листал книгу про создание артефактов-сосудов, которую дала мне Островская, и изнывал от скуки.

Пользуясь тем, что уроков все равно нет, можно было бы заняться танцами, чтобы не тратить на них драгоценный вечер, но и это было невозможно. Лешка с Кречетниковой уехали в Белозерск, Урусова тоже свалила вместе со своими подругами.

Спас меня Эмир Михайлович Голиков, который позвонил мне ровно в пять часов вечера и поинтересовался, какого черта я до сих пор не у него.

— Так уроки же отменили… — растерянно сказал я, удивившись его звонку. — Я думал, что…

— Индюк тоже думал, да в суп попал. При чем здесь уроки и мои занятия, Темников? — строго спросил он. — Давай бегом. Жду тебя пятнадцать минут, не больше.

Радуясь тому, что нашлось занятие поинтереснее, чем без дела валяться в постели, я мигом оделся и пулей полетел к главному корпусу, где меня ждал Голиков.

Отчитав меня за разгильдяйство и несерьезное отношение к делу, Голиков заставил меня выстроить несколько Ледяных Стен в самых причудливых формах. После того как я с легкостью выполнил все его требования, Эмир Михайлович наконец сменил гнев на милость.

— В следующий раз решишь сам себе отменить занятие, будешь до утра Ледяные Стены строить, — предупредил он меня.

Я пообещал, что впредь такого не повторится, и мы принялись за дело. Сегодня меня ждало новое заклинание — Заморозка. Теперь мне стало понятно, зачем Голиков притащил две бутылки с водой, одна из которых была пластиковой, а другая стеклянной.

Поначалу я, как и в случае с Ледяной Стеной, немного недооценил суть нового заклинания и возможности, которые оно дает. Да, замораживать что-то или кого-то это, конечно, здорово. Особенно при высоком навыке обучения, но не всех можно прикончить Заморозкой.

— Максим, не о каждом стихийном заклинании нужно думать только с точки зрения причинения вреда, — сказал Эмир Михайлович, после того как расспросил меня, что я думаю о новом заклинании. — Некоторые несут и практическую пользу.

Он поставил на снег бутылки с водой, а затем по очереди превратил их содержимое в лед. При этом стеклянную бутылку разорвало на части, а пластиковая надулась как шар.

— Вот видишь, бывают моменты, когда тебе нужно уничтожить бутылку, а Заморозка дает тебе один из вариантов решения, — объяснил он свои действия. — А иногда случается так, что тебе требуется изменить форму… Со временем ты научишься справляться со своими задачами разными способами, но у любого хорошего мага таких способов должно быть много. Если, конечно, он сам себя таковым считает.

Голиков вновь посмотрел на единственную оставшуюся бутылку и лед в ней опять превратился в воду, а пластик принял прежнюю форму. За что я любил занятия с Эмиром Михайловичем, так это за его умение подойти к уроку с нестандартной стороны. Вот как сейчас, например.

— Для того, чтобы преодолеть реку, каждый маг возьмет свой инструмент, — продолжил он. — Знающий левитацию — перелетит, способный к плаванию — переплывет, умеющий ходить по воде — перейдет через нее.

— А знающий Заморозку создаст себе мост из речной воды, — сказал я.

— Ну вот, ты уже кое-что начинаешь соображать, Темников, — улыбнулся Голиков. — Стоило всего лишь на минутку включить мозги. Мыслишь правильно, но сегодня мы с тобой реки переходить не будем. До этого тебе еще придется хорошенько поработать. Для начала попробуем превратить эту воду в бутылке в лед. Сможешь?

— Давайте попробуем. Я думаю, это легко, — предположил я и спросил. — Как выглядит заклинание?

В этот момент в кармане Голикова зазвонил телефон. Он нахмурился, вытащил его из кармана, посмотрел кто звонит и ответил:

— Слушаю вас, Иван Федорович, — сказал он и посмотрел на меня. — Да, со мной, у нас индивидуальное занятие. Хорошо, передам.

Голиков отключился, убрал звук на телефоне и спрятал его обратно в карман.

— Орлов попросил, чтобы ты зашел к нему после занятия, — сказал он. — Теперь давай вернемся к занятию. Формула Заморозки выглядит вот так. Даю пять минут на то, чтобы запомнить.

Я взял лист бумаги, который он протянул мне и уставился в него растерянным взглядом. Формула была не самой сложной, на первый взгляд, однако запомнить ее у меня никак не получалось. Все время отвлекался на одну и ту же мысль — зачем я понадобился Орлову? Неужели я все-таки где-то прокололся, или это обычный разговор, типа такого, который вел со мной Воробьев?

Эх… Жалко, что мой Градовский мысли читать не умеет… Было бы неплохо, если бы он сейчас в голове Орлова покопался… Может быть, выяснил бы, о чем он со мной поговорить хочет.

— Ну что, Темников, выучил? — отвлек меня от невеселых мыслей Голиков. — Давай, покажи класс!

Ага, как же… Мне бы хоть что-то приблизительное исполнить… Как там эта формула выглядела? Линия сюда, круг сюда…