Демон Жадности. Книга 4

Глава 10

По столу прошел одобрительный гул. Хамрон свистнул.

— Пиратами Гирма Людоеда? Серьезно? — уточнил он, и его глаза загорелись азартом.

— Именно. По легенде мы сбежали от войск Коалиции и Амалиса и какое-то время собирали под свое начало Артефакторов из преступных группировок Амалиса, достигнув нынешней численности и силы, однако без базы дальнейшее расширение стало невозможно, так что мы решили присоединиться к Перекрестку. Дикое Братство было недолговечным, но их успех был довольно громким. Хорошо то, что из мало кто знал в лицо, и в основном — те, кто уже мертв. Для нас — идеальное прикрытие.

— И кем же мы будем? — поинтересовалась Ярана.

— Ты останешься Яраной Голубкой, то, что одного или двоих из капитанов никто не знает — не проблема. Силар тоже останется собой, думаю, слухи о том, что он попал в рабство, если и всплывали где-то, уже утихли, к тому же с Балом Невинности мы теперь дружим, а значит им нет особого смысла нам специально пакостить. Хамрон, ты будешь Лемианом.

— Синей Бородой? — удивленно поднял бровь парень. — Но у него же… как бы синяя борода была, нет?

— Пиратские прозвища пристают на всю жизнь, но это не значит, что ты должен всю жизнь им соответствовать. Где борода? Сбрил. Почему волосы не синие из-за артефакта? Больше им не пользуюсь.

— Ладно, — пожал Хамрон плечами.

— Ты будешь…

— Если вы не против, я бы предпочел тоже остаться собой, — остановил меня Бардо. — Не факт, что об этом еще кто-то помнит, но если можно воспользоваться плодами бурной молодости, то почему бы нет? Бардо Педант, к вашим услугам.

Я хмыкнул.

— Что же, ладно…

— А кем будете вы, майор? — поинтересовался Дивр.

— Я буду Гирмом Людоедом.

— Насчет остальных согласен, но Гирм был довольно известен, да и его внешность крайне примечательна, — спокойно произнес Корвин. — Даже если вы исправите лицо, на Гирма точно не станете похожим.

Я закрыл глаза, сконцентрировавшись. «Ольва», дополненная «Хроникой величайшей театральной труппы» отозвалась легким теплом. Это была не самая приятная процедура — ощущение, будто кожу снимают чулком, а под ней наращивают новую.

Кости слегка хрустнули, мышцы напряглись и перестроились. Я чувствовал, как меняется рост, форма черепа, черты лица. Процесс занял секунд тридцать.

Когда я открыл глаза, в зале повисла абсолютная тишина. Даже Силар выпрямился, его брови поползли вверх. Перед ними на стуле сидел не я, а очень высокий, широкоплечий мужчина с грубыми, обветренными чертами лица, густой черной бородой и холодными, жестокими глазами. Точная копия Гирма Людоеда.

Ну, почти точная копия. Мне не удалось увеличить рост и комплекцию настолько, чтобы они действительно идеально соответствовали Гирму, тот все-таки был настоящим великаном под стать Силару. Но такие тонкости могли смутить лишь тех, кто был с Гирмом знаком лично, и знаком неплохо.

— Вот так, — проговорил я голосом Гирма — хриплым и властным. — Я буду Людоедом. А вы, вместе с остальным батальоном, станете моей пиратской эскадрой. На время миссии мы забудем про мундиры, про построения и про команду: «Смирно!». Никаких следов Коалиции.

— А если они не поверят в нашу историю? — спросил Лорик, глядя на свой блокнот. — Если захотят проверить детали?

— Тогда мы будем драться, — просто сказал Силар, и его низкий голос прокатился по залу. — Но это будет крайний случай.

— Именно, — поддержал я его. — Наша легенда крепка. Я подготовил достаточно деталей, изучите их, Роланда раздаст папки, когда закончим. Но если что — мы готовы и к бою. Главное — войти внутрь.

Следующие две недели были по-настоящему дикими, но уже не из-за учений или тренировок. Пять кораблей батальона — «Золотой Демон», «Голубь Войны», «Штормовой Пророк», «Хвост Русалки» и «Лионезия» быстро и последовательно модифицировались для того, чтобы стать настоящей пиратской эскадрой.

При этом на этот раз я дал Силару, Яране, Хамрону и Бардо полную свободу самовыражения, благо, бюджет, который я старательно экономил, несмотря на кажущееся транжирство, иногда буквально вымогая у начальство средства, позволял.

Да и сам не стал стесняться при внесении изменений в облик «Золотого Демона», правда, стараясь не делать его слишком похожим на «Небесное Золото», внося в стиль больше дикости и даже какой-то кровожадности, что, с одной стороны, отлично подходило к образу Гирма Людоеда, а с другой четко отражало мои намерения относительно пиратского совета Перекрестка.

В результате я получил пять по-настоящему индивидуальных и самобытных кораблей, пусть даже то, что со своими кораблями сделали Силар и Хамрон, «красивым» было никак не назвать.

И это было только началом. После кораблей пришел черед менять имидж всем бойцам батальона. Благо, на базе дивизии были не только военные постройки, но и целый небольшой городок, в том числе с магазинами одежды и портняжными мастерскими.

Бойцам я дал простое указание: оденьтесь так, как всегда хотели одеться, но, возможно, не решались из-за боязни осуждения, правил моды или внутреннего консерватизма, но при этом все-таки не забывая о том, что это должно быть удобно и функционально. И этот приказ они выполнили с огромным энтузиазмом, за неделю (мастерские благодаря нам перевыполнили план на ближайшие несколько месяцев, но работать портным пришлось, кажется, вообще без сна и отдыха) превратившись в то, что я и хотел видеть — сборную солянку из, кажется, всего, что только возможно было придумать.

После чего мы устроили несколько масштабных потасовок в стиле королевской битвы, чтобы одежда потеряла свежекупленный вид. Пират вовсе не должен был выглядеть, как корабельная крыса, в лохмотьях и грязи, но и видеть даже не одного, а шесть сотен пиратов в свежих и чистых одежках без заплат и швов тоже было странно.

А вишенкой на торте нашей подготовки стали мои «Лекции о правилах пиратской жизни».

— Забудьте уставы Коалиции, — начинал я, вышагивая перед рядами «пиратов», которым было разрешено усесться прямо на плац в любых, какие захотят, позах. — Ваш закон теперь — сила и хитрость. Но не надо сразу вести себя как ублюдки. Хотя таких тоже немало, ублюдков не любят нигде. Тут скорее дело в правиле: кто сильнее — тот и прав, — а также его дополнительном пункте: кого обхитрили — тот сам виноват.

Я рассказывал о пиратских суевериях вроде того, что выходить в Небо, на котором нет ровным счетом ни одного облака — это плохая примета, а поскользнуться (но только если случайно) на плаубе — наоборот, к удаче.

Рассказывал про пружину неудач и про то, что, если не проставиться после удачного рейда, то тебя не то, что уважать перестанут, а едва ли не пожизненное клеймо ублюдка поставят.

Про специфику «пиратского кодекса», вроде того, что, пока не захвачен капитан корабля-цели, за него можно сражаться сколько и кому угодно, или того, что многие пираты могли счесть серьезным оскорблением, если к ним обращались по имени, когда у них уже было устоявшееся прозвище.

Про правила дележа добычи, принципы взбирания по пиратской карьерной лестнице, жаргонизмы и пиратские легенды.

Я видел, как они слушают, впитывая каждое слово. Лорик исправно делал заметки. Понятно, что большинство не сумеет запомнить всего, а тем более постоянно удерживать подобный массив данных в голове, чтобы успешно применять все на практике.

Но этого и не требовалось. На самом деле было сложно найти хотя бы одного пирата, который бы соблюдал все, что я говорил. Все-таки главным принципом пиратства было и оставалось: «Делай что хочешь». Кто-то запомнит одно, кто-то — другое, кто-то — третье — и именно это будет идеальным вариантом.

Не сказать, что к концу недели мои солдаты преобразились. Но они определенно перестали быть просто батальоном Желтого Дракона, что уже было неплохо.

Возможно, стоило бы уделить подготовке чуть больше времени или же начать ее заранее. Но, хотя по правилам состязания дивизий месяц, отводящийся на выполнение миссии, начинался с момента прибытия подразделения-участника в килоквадрант, где находилась цель миссии, в целом на все про все давалось не более двух месяцев, а нам еще надо было прибыть на место.

Насчет же заблаговременной подготовки… я не мог быть уверен, что комдив отправит нас на состязание, и тем более не мог быть уверен, что он позволит мне выбрать своей миссией Перекресток, а без этого мы все-таки оставались батальоном Коалиции и такие выкрутасы как модификация кораблей и тем более неуставная одежда и расхлябанные манеры нам бы не простили.

Да и в любом случае мне нужна была полноценная пиратская команда. По легенде большинство Артефакторов батальона еще недавно не были пиратами, а были просто преступниками, которых Гирм Людоед завербовал в свою команду. Так что несоответствие пиратскому образу было объяснено.

И вот, до отбытия отстался один день, в который я позволил все бойцам, и себе в том числе, отдохнуть от каких бы то ни было дел, предавшись заслуженной праздности. К сожалению, провести весь день в спокойствии мне не дали.

Вечером, когда я сидел на кровати с книжкой, которую начал читать еще в Баовальде и намеревался, наконец-то, закончить, внезапно дверь резко распахнулась стукнувшись о стену.

На пороге возник молодой человек в идеально сидящем мундире капитана Коалиции. Его лицо, довольно миловидное и еще со следами не прошедшей до конца юности, было искажено высокомерной гримасой раздражения.

— Марион? — бросил он, не скрывая презрения.

Я медленно отложил книгу, сложив руки на животе.

— А кто спрашивает? Или в вашей части не принято стучаться?

— Капитан Эланд, — отрезал он, делая шаг внутрь. — Заместитель командира элитного батальона Алый Шквал! И я здесь не для светских бесед. Вы должны отказаться от участия в состязаниях дивизий.

А, понятно. В Коалиции помимо наборных войск существовали подразделения, набранные исключительно из потомственных военных. И так как они с детства готовились к службе, такие подразделения в целом считались выше качеством, чем контрактные, а Алый Шквал состоял из элиты этих генеральских, полковничьих и майорских сынов и дочерей.

Однако просто подыгрывать ему, я не собирался и поднял брови с преувеличенным удивлением.

— Должен? Интересно, кто же мне такой приказ отдал? Не помню, чтобы комдив менял оперативные планы.

— Это не приказ, это требование! — вспыхнул он. — Ваш батальон — сброд новичков и неудачников! Вы лишь опозорите нашу дивизию своим непрофессионализмом!

— Ах, вот в чем дело, — я кивнул, делая вид, что понял. — Беспокоитесь о репутации. Благородно. Интересно, насколько пострадает ваша репутация, если я сейчас вытащу вас за шкирку на плац и объявлю всей дивизии, что вы вломились в мою комнату с абсурдными требованиями? Впрочем, что это я. Ваша репутация ведь и так уже упала на дно. Говорят, в прошлом году Алый Шквал занял аж шестое место из восьми. Ужасный провал. Меня аж в дрожь бросает от мыслей о том, как низко упала ваша репутация.

Эланд побагровел. Видимо, я попал в больное место.

— Не смейте насмехаться над Алым Шквалом! Мы — элита! Мы годами доказывали свою состоятельность! До этого мы занимали четвертое и даже третье места! Просто в прошлом году нам не повезло с миссией! А вы… вы кто вообще? Выскочка, который набрал себе банду отбросов и решил, что он полководец!

— Выскочка, капитан, который уже выполнил несколько таких миссий, что вашей «элите» и не снилось, — парировал я спокойно. — Если вы настолько элитны, то почему не участвовали в зачистке Желтого Дракона? Уверен, вы бы сумели закончить эту миссию без единого погибшего, не то что мы. Дайте угадаю: лично вы, капитан, готовились к состязаниям дивизий, такими вот ночными вторжениями устраняя конкурентов.

Он сжал кулаки, и по его лицу было видно, что он с трудом сдерживается, чтобы не броситься на меня.

— Вы не понимаете, с кем связываетесь! Я не просто капитан! Мой дядя — замкомдив! И я не позволю какому-то случайному идиоту влезать в наши дела и портить нам карьеру! Мы должны занять второе место в этом году! Мы сможем! Это наш шанс!

— Второе? — я фыркнул. — Какие скромные амбиции у элиты. А почему не первое? Боитесь, что кого-то обойти придется? Или просто привыкли быть в свите?

— Первое место займет батальон «Стальные Когти» из третьей дивизии! Их не победить! — выпалил он, и тут же понял, что сказал лишнее.

— А-а-а… — протянул я с улыбкой. — То есть вы уже смирились с поражением и просто хотите быть лучшими из лузеров? Понятно. Тогда какая вам разница, участвую я или нет? Все равно ваше место — в хвосте.

Эланд затрясся от злости. Казалось, пар вот-вот пойдет из его ушей.

— Хватит! — прошипел он. — Я предлагаю вам сделку. Откажитесь от участия, и я порекомендую вас проверяющему из пятого корпуса, чтобы вы вместе с нами смогли отправиться в Роделион.

Я рассмеялся ему в лицо.

— Милый мой, когда я займу первое место, я подойду к проверяющему и прямо скажу ему, чтобы он даже не думал о том, чтобы когда-либо брать кого-либо из Алого Шквала в пятый корпус.

— Тогда… тогда… — он запнулся, яростно соображая.

— Тогда давайте по-другому, — предложил я, чувствуя, что игра меня забавляет. — Давайте заключим пари. Если мой батальон не займет на состязаниях первое место, я выполню любое ваше требование. Откажусь от звания, распущу батальон, уйду из Коалиции — что пожелаете.

Эланд уставился на меня с недоумением, а потом снова злостью.

— Вы… вы сумасшедший!

— Это мое условие. А если мы его займем… тогда ваш батальон отдаст мне десять Артефакторов Хроники. Ну что, капитан? Готовы рискнуть? Или «Алый Шквал» боится даже такого пари?

Он выпрямился, пойманный на удочку собственного тщеславия и злости. Глаза его горели ненавистью.

— Хорошо! — выкрикнул он. — Договорились! Если вы не займете первое место, вы навсегда убираетесь из Коалиции! А если… — он фыркнул, словно сама мысль была абсурдной, — если займете, то я сделаю все, что вы прикажете!

— Отлично, — я широко улыбнулся. — Полагаю, наши условия ясны. Рукопожатие не требуется, я не хочу пачкать руки.

Эланд еще мгновение постоял, тяжело дыша, затем резко развернулся и бросился к двери.

— Тебе все равно никогда не получить первое место! Никогда! — крикнул он уже из коридора, и дверь с грохотом захлопнулась за ним.

Я остался сидеть в кресле, глядя на захлопнувшуюся дверь. Глупый мальчишка. Он только что подарил мне прекрасный дополнительный стимул. Как будет приятно заставить его самого и еще девятерых его дружков служить у меня в батальоне вечными рядовыми?

Впрочем, для этого мне нужно было добиться успеха и уничтожить-таки Перекресток. Что же, завтра и начну.

###

Пять моих кораблей неслись сквозь пустоту Неба, оставляя за собой мерцающие шлейфы отработанной маны. А сзади, настигая, как стая голодных хищников, шла эскадра Вейгарда. Тридцать кораблей — от юрких фрегатов до мощных линейных крейсеров — растянулись угрожающим полумесяцем. Их корпуса, окрашенные в строгие сине-стальные цвета Коалиции, сверкали в свете далеких звезд.

— Еще залп по корме! — крикнул я прямо в уши Яране, стоящей на капитанском мостике «Голубя Войны». — Уходи зигзагом!

— Есть! — ее голос был спокоен, но я слышал напряжение.

«Голубь» рыскнул в сторону, и в следующую секунду пространство перед ним разорвали снопы магического огня. Залп лег точно по его курсу. Мана-щиты на борту спасли бы, но несколько таких попаданий подряд уже были бы критичны.

Слишком точно. Похоже, канониры Вейгарда не собирались просто имитировать старания.

— Еще залп! Левее! — это уже доложил Силар через артефакт-громкоговоритель с «Пророка», его бас пророкотал сквозь гул артиллерии.

Корабль содрогнулся от близкого разрыва.

— Черт возьми, Вейгард, — проворчал я себе под нос, глядя на приближающуюся армаду в визор. — Мы же договаривались о спектакле, а не о настоящей охоте.

Еще один залп, на этот раз с фрегатов, рванул буквально в ста метрах от борта «Лионезии». Бардо, командовавший им, отчаянно выруливал, но один из импульсов чиркнул по корпусу, оставив длинную полосу оплавленного металла.

Я почувствовал, как по спине пробежала холодная волна раздражения. Это уже не было похоже на простую демонстрацию. Стрельба велась на поражение. Словно Вейгард решил воспользоваться ситуацией и выпустить обиду, накопившуюся из-за поражения его полка моим батальоном.

— Мак! — в ушах раздался голос Хамрона, также получившего и освоившего артефакт прямой передачи голоса. — Они бьют по двигателям! У нас уже есть повреждения! Что за чертовщина⁈ Разве вы не договаривались о простой инсценировке⁈

Я поморщился. Разумеется, о том, что Вейгард будет стрелять на поражение, мы не договаривались. Вряд ли, конечно, полковник реально зайдет так далеко, что уничтожит один из моих кораблей. Но и то, что уже было, явно выходило за рамки нормы.

Однако Хамрону я об этом, разумеется, не сказал.

— Держи строй, капитан! — отрезал я, стараясь скрыть нарастающую ярость. — Это часть представления. Они должны поверить, что мы на грани.

— Слишком уж реалистичное представление! — проворчал Хамрон.

Я наблюдал, как эскадра Вейгарда начинает охват. Более быстрые фрегаты выдвигались вперед, чтобы отрезать нам пути к отступлению. Линейные крейсеры дали очередной залп. На этот раз снаряды легли между «Лионезией» и «Пророком». Волна энергии слегка отбросила оба корабля в стороны.

Мои пальцы непроизвольно сжали штурвал. Я почти физически чувствовал взгляды своих офицеров, ждущих приказа. Мы отстреливались, но не могли, разумеется, перейти в контрнаступление. Во-первых, Вейгард все-таки был союзником, а во-вторых, это разрушило бы легенду. Оставалось только надеяться, что Вейгард не зайдет слишком далеко в своем рвении.

Именно в этот момент, когда казалось, что кольцо сомкнется и наши корабли превратятся в груду обломков, с левого борта вывалилось два десятка новых силуэтов. Они не были похожи на стройные одинаковые корабли Коалиции. Это были много раз переделанные, подстроенные под стиль и нужды их капитанов, разношерстные пиратские корабли.

Они шли на полной скорости, без предупреждения открыв огонь по ближайшим фрегатам Вейгарда. Залпы были не такими мощными, но неожиданными и точными. Два фрегата, получив попадания в носовые части, резко задымили и начали сбавлять ход.

Эффект был мгновенным. Эскадра Коалиции, еще секунду назад настроенная на уничтожение, замерла в нерешительности. Затем, как по команде, корабли Вейгарда разом прекратили огонь по нам и начали экстренно разворачиваться.

Маневр был выполнен с идеальной выучкой — они легли на обратный курс, оставив дымящиеся фрегаты прикрывать отход. Через несколько минут вся армада уже удирала прочь, оставляя нас наедине с пиратами.

Я медленно выдохнул, разжимая закоченевшие пальцы. Роль была сыграна. Перекресток клюнул. Но осадок от «усердия» Вейгарда остался. Я посмотрел на удаляющиеся корабли полка.

— Запиши, Роланда, — сказал я тихо. — Полковнику Вейгарду мы остались должны двадцать миллионов. Но за этот перебор он еще ответит.

— Да, — кивнула девушка.

— Кто вы, назовитесь! — раздался голос с флагманского корабля «спасшей» нас эскадры.

Мой собственный, но теперь хриплый и грубый голос Гирма Людоеда пророкотал в ответ:.

— Гирм Людоед! Капитан «Дикого Братства», чей корабль ты только что от коалиционных крыс прикрыл! Ищу аудиенции у совета Перекрестка! У меня для них есть деловое предложение!

На том конце провисела пауза, такая длинная, что я уже подумал, не план провален. Но наконец голос ответил:

— Людоед, говоришь? Слыхали мы про тебя. Братство твое, выходит, не совсем добили? Ну что ж, совет всегда рад поговорить с предприимчивыми людьми. Следуйте за нами до наших доков. Идем на сближение. Не делай резких движений.

— Резких движений не будет, — отозвался я. — Ведешь — мы за тобой.

Два самых крупных пиратских корабля плавно развернулись и легли на курс, параллельный нашему. Остальные заняли позиции сзади и по бокам, взяв нас в плотное кольцо эскорта, которое выглядело как почетный караул, но на деле было скорее тюрьмой на ходу. Любой неверный маневр — и борта наших кораблей проутюжат залпами.

Я отдал тихие приказы своей команде через направленный голос: держать строй, орудия не наводить, но быть наготове.

Мы понеслись сквозь пустоту, оставляя позади место недавней стычки. Спустя полчаса впереди, постепенно вырастая из мерцающей дали, вырисовался Перекресток.

Сначала это были просто огни, рассыпанные по темному силуэту гигантской, бесформенной Руины. Затем проступили очертания — нагромождение пристроенных друг к другу и нависающих друг над другом домиков, домов и домин. Десятки кораблей всех форм и размеров сновали вокруг, как мухи вокруг меда.

Меня охватило странное, противоречивое чувство. Я стоял на мостике, вцепившись в поручни, и смотрел на приближающийся хаос.

Вот главный док, вырубленный в теле гигантской скульптуры древнего великана. Там, семь лет назад, я посадил на ремонт свой первый корабль. «Логово» — та самая пиратская таверна, где я в последний раз пил с Леонгардом. Арена, где триумфально одолел Черную Сойку.

Каждый закоулок, каждый ржавый брус, каждая вывеска вызывала в памяти вспышку — смех Иваки, усталое лицо Лислейна до того, как обида его сожрала, шумные пиры в кают-компании…

Но за каждой теплой картинкой тут же возникала другая. Огонь, взрывы, падающее тело Иваки и пустота.

Злость подкатывала к горлу горячим комом. Она была острой и ясной, направленной на конкретных людей, которые, я знал, где-то тут, вероятно, пируют и считают свои деньги. И рядом с ней — тупая, ноющая горечь. Горечь по тем, кого уже не вернуть.

— Красиво, черт возьми, — пробормотал через артефакт мне в ухо Хамрон, прервав мой ход мыслей. — Ничего подобного я не видел.

— Красота эта до первого залпа, капитан, — хрипло ответил я голосом Гирма. — Держи ухо востро.

Нас вели к одному из внешних причалов, предназначенных или тех, кому не особо доверяли. Место было неуютным, на отшибе, давно не ремонтированным. Пиратские корабли-проводники аккуратно встали по бокам, их орудия все еще были наведены на нас.

— Швартуйся! — скомандовал я.

«Золотой Демон» с глухим стуком причалил к массивному, проржавевшему пирсу. За ним последовали остальные четыре корабля. Процессия завершилась. Мы были в логове зверя.

Вскоре трап с глухим скрипом уперся в проржавевшие плиты пирса. Я сделал первый шаг вниз, ощущая под сапогами привычную вибрацию доков Перекрестка. Внизу, в окружении десятка человек сопровождения, стояли трое.

И мое сердце на мгновение замерло, а потом рванулось в бешеной пляске. Крайний слева, невысокий, черноволосый, несмотря на возраст, с тонкими чертами лица и недовольным прищуром маленьких глазок. Это был он. Кегарн Лиорго. Черный Клык. Один из тех, кто приказал убить и кто убивал моих людей.