Деревенщина в Пекине 5

Глава 8

Интерлюдия.

Хоу Усянь сосредоточенно работает в своём просторном кабинете на двенадцатом этаже административного здания, изучая квартальные финансовые отчёты крупнейших предприятий столицы, когда внезапно его смартфон начинает непрерывно вибрировать. В вичате один за другим десятками стали приходить входящие сообщения от разных контактов.

Сильно удивившись необычному явлению, он откладывает документы в сторону, берёт в руки гаджет и открывает первое сообщение, в котором без каких-либо поясняющих слов находится только ссылка на видео.

Открыв её, налоговый чиновник чувствует, как у него непроизвольно поднимаются брови от удивления. На экране его родной сын входит в аудиторию чужого университета с корзинами белых роз, разговаривает с Ван Япин и вручает ей подарки — казалось бы, обычная влюблённая парочка после ссоры, ничего особенного.

Но видео всё ещё продолжает проигрываться дальше.

Япин ставит его сыну жёсткое, категоричное условие — публично избить одного из присутствующих студентов, а тот, сжав кулаки, направляется в его сторону без малейшей доли сомнения или колебания.

В ролике оказывается запечатлено как Хоу Ган попытался нанести первый удар, но в итоге сам отправился в нокаут. А дальше пострадавший студент публично заключает денежное пари с другими учащимися, из-за которого в комментариях под видео начался настоящий ад.

Пользователи интернета буквально взъелись на сына, гневно требуя, чтобы полиция немедленно во всём разобралась и наказала зачинщика драки.

Сначала Хоу Усянь просто не верит увиденному — возможно, это видео всего лишь сгенерировано искусственным интеллектом, сейчас их почти не отличить от реальных. Но, открывая остальные присланные сообщения от знакомых, он с ужасом обнаруживает ещё пять видеороликов абсолютно одной и той же сцены, снятых под разными ракурсами и разными людьми.

Не успевает он досмотреть последнее видео до конца, как ему приходит сообщение от давнего товарища со ссылкой на крупный новостной портал и броским, кричащим заголовком:

«Сын главного налогового инспектора Пекина устроил драку прямо в аудитории лучшего университета страны»

То ли кто-то из студентов намеренно слил журналистам его личность вместе с видео, то ли государственная система автоматического распознавания лиц работает слишком эффективно, но неоспоримый факт остаётся фактом — от этой скандальной новости весь Пекин стоит на ушах.

Под новой статьёй уже несколько тысяч комментариев, которые ему очень не хотелось бы читать.

Недолго раздумывая, Хоу Усянь набирает номер сына для прояснения ситуации. Гудки тянутся мучительно долго.

— Ты совсем уже⁈ — резко, не сдерживая эмоций, выкрикивает он в трубку, стоит Хоу Гану ответить на вызов. — Какого чёрта ты полез в драку прямо в университетской аудитории, ещё и при сотнях свидетелей, под камерами видеонаблюдения⁈ У тебя совсем мозги из-за твоей избалованной бабы иссохли⁈

— Не кричи, — удивительно спокойно, даже несколько отстранённо отвечает сын. — Ван Япин здесь совершенно ни при чём. Я сделал ровно то, что должен был сделать.

— Ни причём⁈ — не верит своим ушам налоговик. — Да на каждом проклятом видео отчётливо видно, как именно она указывает тебе пальцем на студента и требует с ним разобраться! Ты что, идиот⁈ О последствиях совсем не думаешь? Ты сейчас меня опозорил на весь город, рискуешь вылететь из университета из-за скандала, ещё и ей создал проблемы. У Ван Мин Тао и без того бизнес находится в подвешенном состоянии!

— А ты думаешь о последствиях своих поступков? — неожиданно огрызается Ган. — Я прекрасно знаю, что у тебя с Сяо Ши свои отношения за моей спиной. Тайно помогаешь ей деньгами, пропиской, устройством на работу. Ты даже меня в известность не поставил об этом! Если бы не твоя помощь, она бы просто не выжила в Пекине и уже давно уехала бы к себе домой. И в том премиальном мясном магазине я бы с ней точно не столкнулся, если бы не твоё вмешательство. Всё, что произошло дальше, прямо вытекает из той нашей встречи. А ведь даже не факт, что ребёнок мой!

— А если всё-таки твой? Об этом ты не думаешь? — задаёт встречный вопрос налоговик, немного сбавляя тон. — Лучше бы ты был с Сяо Ши, а не с этой истеричкой! Она сдержанная, воспитанная, спокойная, рассудительная — и уж точно не будет манипулировать тобой и вертеть, как безвольным идиотом!

— Мне такая правильная девушка совершенно не интересна, — твёрдо отвечает сын. — Мозгами я прекрасно понимаю, что Япин — сплошная ходячая проблема и неприятности. Но я люблю её со всеми недостатками. И тебе стоит смириться с этим, отец. Раз уж мы завели этот разговор — она не такая плохая, как ты думаешь. Да, у неё есть понятный негатив и ревность к Сяо Ши, но совершенно нет злобы к её будущему ребёнку, даже если он окажется биологически от меня.

— Оставим пока этот вопрос в стороне, — вздыхает Хоу Усянь. — Ты мне лучше объясни по существу — какого чёрта ты вообще полез в драку на глазах у всех?

— Иногда мужчина просто обязан заступиться за свою женщину, даже если она тысячу раз не права, — с убеждением произносит сын.

— Дурак! — не выдерживает отец. — Женщину надо правильно воспитывать и ставить на место, а не слепо бежать выполнять каждый её приказ, как жалкий подкаблучник! Ладно, чёрт с тобой. Видимо, есть вещи в жизни, которым невозможно научиться от других людей — нужно обязательно прочувствовать всё на собственной шкуре.

— Так, всё, заканчиваем разговор, — обрывает сын. — Япин сейчас идёт сюда. Я отключаюсь.

— Молитесь оба, чтобы заявление в районной прокуратуре случайно попало именно кому надо и куда надо, — припечатывает отец.

Вернувшись в общежитие, Лян Вэй прямо у входной двери сталкивается со вьетнамкой. Его глаза быстро пробегаются по её новому бежевому пальто и кожаным ботильонам.

— Ты куда? — спрашивает он, уступая дорогу в узком коридоре.

— На языковой экзамен, — До Тхи Чанг поправляет сумочку на плече. — Сегодня пробую сдать HSK четвёртого уровня.

— Точно, совсем забыл, — хлопает себя по лбу Лян Вэй. — Извини, столько всего произошло.

— Я думала это у Хоу Гана теперь проблемы с головой, а не у тебя.

— Откуда знаешь?

— Да весь универ в курсе. Даже по общему чату языковых курсов для иностранцев разлетелось. Не каждый день сын главного налоговика Пекина бросается на обычного студента. Так, гляди, мой потенциальный будущий бизнес-партнёр окончательно последние мозги потеряет. Ладно, меня такси ждёт. Поговорим вечером.

— Удачи на экзамене.

До Тхи Чанг в приподнятом настроении спускается на парковку, где её ожидает заказанный автомобиль. Она открывает дверь и садится в просторный салон, вежливо кивая пожилому водителю.

Во время поездки по улицам столицы вьетнамка читает вывески зданий и рекламные баннеры, которые каких-то несколько месяцев назад казались ей нечитаемым и сложным набором иероглифов. Постоянная жизнь в Китае, интенсивные ежедневные языковые курсы и разговорная практика с носителями дают свои ощутимые плоды. Она без особых проблем теперь может свободно разговаривать не только на бытовые темы, но и поддержать довольно сложную, по меркам языковых курсов, беседу.

Для обычного университета, куда традиционно поступают иностранные студенты на упрощённых условиях, вполне достаточно базового уровня знаний HSK 4. Но До Тхи Чанг с самого начала смотрела совсем в другую сторону — в направлении ведущих вузов страны. А для этого требуется дойти минимум до пятой ступени в изучении китайского языка, а лучше до шестой — высшей, чтобы можно было на равных конкурировать с местными.

Настоящее уважение к иностранцам у китайцев появляется только тогда, когда те могут свободно разговаривать с ними на родном языке практически на равных.

Задача сложная, но выполнимая при должном усердии. Хорошо, что у неё изначально была небольшая языковая база, не пришлось изучать китайский с абсолютного нуля. В противном случае она вряд ли успела бы выучить его до продвинутого уровня за один год.

Внезапно звонит телефон, прерывая размышления. Вьетнамка достаёт гаджет из сумочки и с удивлением замирает. На экране её встречает анонимный номер.

Она сразу понимает, от кого именно этот звонок. Только один человек в её жизни принципиально предпочитал вести все неприятные разговоры с неопределяемого номера. И тот факт, что он звонит именно сейчас, в такой день — это не случайное совпадение.

— Чего тебе? Так быстро соскучился? — бросает вьетнамка на родном языке.

В динамике смартфона раздаётся громкий вопль бывшего:

— Тупая, сука! Думаешь, что я тебя в Китае не достану⁈

Водитель такси невольно вздрагивает от резкого крика из телефона, удивлённо покосившись в зеркало на пассажирку. До Тхи Чанг извиняющимся жестом показывает, что всё под контролем и уменьшает громкость:

— Тише, мальчик, — с издевательским спокойствием вьетнамка намеренно понижает голос. — Не нужно так кричать из-за собственного бессилия.

— Я тебе весь твой жалкий бизнес полностью разрушу до основания! — продолжает орать сын министра. — Если у тебя получилось вытащить одну машину, это не означает, что ты сможешь спокойно работать дальше без проблем! Легла под какого-то китайца и наивно надеешься, что он всегда будет решать твои проблемы? Дура, для них ты не более чем временная экзотика, которая очень быстро надоедает!

— Когда у женщины есть по-настоящему надёжное мужское плечо, у которого денег просто завались, твои жалкие детские потуги с той стороны границы вызывают лишь смех.

— Твоя схема очень скоро превратится в стопроцентный убыточный провал! Я гарантирую это! — ещё сильнее разозлился собеседник.

До Тхи Чанг принимает спонтанное решение рискованно блефовать и с откровенной издёвкой отвечает:

— Скажу тебе кое-что по секрету. Иногда в этом мире встречаются богатые, по-настоящему богатые мужчины, а не избалованные сынки сам понимаешь кого. И им для своей девочки совершенно ничего не жалко. Денег у них так много, что даже по меркам Вьетнама не самый мелкий бизнес вроде моего они воспринимают просто как милое развлечение и хобби своей половины.

В динамике телефона виснет тяжёлая, напряжённая тишина.

Вьетнамка понимает, что попала точно в цель, задев за живое.

— Даже если я буду терять машину за машиной, ты серьёзно не исключаешь вариант, что кое-кому может быть важен лишь тот простой факт, чтобы его спутница была постоянно при деле? — продолжает давить До Тхи Чанг. — Реальная рентабельность её бизнеса в таком случае для состоятельного мужчины — полная ерунда. А вот чтобы она не прекращала упорно пытаться выйти в стабильный плюс и не бросала любимое дело из-за первых неудач — вот это действительно важно и ценно. Ты просто из бедной семьи по большим меркам, вот и не понимаешь.

— Это ты сейчас меня назвала бедным⁈ МЕНЯ⁈ — резко оскорбляется бывший.

— На чистую правду, как известно, не обижаются, — равнодушно, почти скучающим тоном отвечает она. — У тебя слишком ограниченное мышление и ты не можешь даже представить, что в мире существует такой недостижимый для тебя уровень благосостояния, когда дорогие подарки стоимостью в четверть миллиона долларов можно преподносить хоть и пару раз в неделю. Без ущерба для бюджета. Причём даже если эта четверть миллиона — это не бриллианты и не золото, а обычная фура с замороженным мясом.

— Твой китайский бойфренд просто хорошенько промыл тебе мозги обещаниями, — бросает сын министра.

— Бойфренд — это у какой-нибудь девочки-тинейджера, а у меня мужчина, — она продолжает методично играть на нервах бывшего, наслаждаясь реакцией.

— Посмотрим, как ты побежишь обратно на родину с поджатым хвостом, когда он кинет тебя, как использованную тряпку, — со злобой отвечает бывший. — А вот уже здесь, во Вьетнаме, я тебя лично и встречу. Запомни мои слова.

Общежитие. Спустя три часа.

Я сижу за письменным столом, изучая конспекты по макроэкономике, когда в дверь раздаётся настойчивый, стук — это определённо не постукивание соседа по этажу или коменданта, а чёткие, требовательные удары костяшками пальцев.

Поднимаюсь со стула и открываю. На пороге — пятеро человек. Трое в форме полиции — старший лейтенант средних лет, капитан с жёстким лицом и совсем молодой сержант. Рядом с ними стоят двое в деловых костюмах со служебными бейджами.

Фиксирую нагрудную видеокамеру, правда у человека в гражданском. По действующему законодательству в подобных ситуациях правоохранители обязаны вести непрерывную видеосъёмку для фиксации всего происходящего.

— Лян Вэй?

— Да.

— Капитан Чжан Цзяньго, районное отделение полиции. Со мной старший лейтенант Ли Хуэй и сержант Ван Цзюнь, — кивок в сторону коллег.

Троица синхронно демонстрирует корочки документов с фотографиями и печатями.

Внимательно изучаю удостоверения, затем поднимаю глаза на двоих в гражданской одежде.

— Мы из Центра финансового мониторинга и противодействия отмыванию денег, — представляется женщина около тридцати пяти в строгом сером костюме. — Я — главный специалист Чэнь Жуйсюэ. Со мной — старший аналитик Лу Лянхуань.

Мужчина лет сорока в очках молча кивает, в руках — планшет с какими-то документами на ярком экране.

— Можем войти? — с показной вежливостью интересуется капитан Чжан, хотя в тоне слышится, что это скорее формальность.

Права на обыск у них нет. Иначе капитан не стал бы спрашивать, сразу предъявил бы судебное постановление и перешёл к делу.

Значит, пока только беседа.

— Конечно, проходите, — распахиваю дверь, пропускаю всех пятерых внутрь.

Капитан Чжан начинает ходить по комнате — методично осматривает мебель, вещи, технику, словно пытаясь провести визуальный обыск и найти какие-то признаки необычной роскоши или скрытого богатства.

— Вы понимаете, зачем мы здесь? — задаёт вопрос представительница Центра финансового мониторинга Чэнь Жуйсюэ.

— Предполагаю, это связано с декларацией средств, которые я внёс на банковский счёт позавчера.

Капитан продолжает без малейшего стеснения бродить по комнате, заглядывая в открытый шкаф и в мои конспекты из университета.

— Верно, — подтверждает дружелюбно. — Девятого ноября текущего года вы задекларировали в отделении банка ICBC денежные средства в общем размере четырёх миллионов трёхсот пятидесяти тысяч юаней наличными. Для обычного студента первого курса, пускай даже вашего университета, это крайне нетипичная сумма, естественно вызывающая обоснованные вопросы у государственных органов.

— Согласно вашему личному делу, вы родом из глубокой провинции, из небольшого посёлка, где подобные суммы не водятся даже у всего местного населения, вместе взятого за год. Говорю как есть, без прикрас, — вставляет старший лейтенант Ли Хуэй, останавливаясь у окна.

В его голосе слышится плохо скрываемое презрение к провинциалам.

— Мы пришли сюда, чтобы задать вам несколько вопросов, — всё так же дружелюбно Чэнь Жуйсюэ. — Это не займёт много времени.

— Я начну первым, — капитан поворачивается с хмурым подозрительным лицом. — Очень сомневаюсь, что в этом общежитии все комнаты похожи на твою по уровню комфорта. Это даже не стандартная комната, а полноценная отдельная квартира со всеми удобствами. Почему ты принял решение жить не в обычном общежитии при университете, где живут все остальные студенты твоего курса, а именно здесь? Это явно не бесплатно. Я так понимаю, лишние свободные деньги у тебя водятся уже достаточно давно, а задекларировал ты их только недавно. Объясни этот момент.

— На самом деле мне просто выгодно жить именно здесь по нескольким причинам. Во-первых, я официально работаю неполный рабочий день в ресторане на верхнем этаже этого здания. Работодатель предоставляет сотрудникам жильё в общежитии, а также полностью бесплатное трёхразовое питание. В университетском общежитии мне бы всё равно пришлось платить за комнату и отдельно тратиться на столовую, где еда даже близко не стоит по качеству в сравнении с ГОРИЗОНТОМ. Уже молчу про быт, санитарию, тараканов и постоянно шумных студентов в общежитии. К счастью, здесь с этим всё в полном порядке.

— Хочешь сказать, эти апартаменты достались бесплатно от щедрого работодателя? — с откровенной насмешкой недоверчиво ухмыляется капитан Чжан.

— Конечно нет. Бесплатно только базовая комната, а за улучшенный вариант приходится доплачивать из собственного кармана. Но установленная цена всё равно ниже примерно в пять раз чем если бы я снимал аналогичную квартиру в этом районе. К тому же, мне как человеку без прописки пришлось бы доставать деньги на аренду квартиры на год вперёд. К провинциалам более жёсткие требования.

— Откуда у сына тракториста и сельскохозяйственной работницы такая любовь к роскоши? — старший лейтенант Ли Хуэй. — Не по чину живёшь, студент.

— Лично мне многого для счастья не надо. Я вполне мог бы жить и в обычном общежитии, — продолжаю сохранять спокойствие. — Но я живу с девушкой, она иностранка из хорошей семьи. Не мог же я привести её в клоповник.

— Это многое объясняет, — демонстративно корректно кивает Чэнь Жуйсюэ, делая пометку в блокноте. — Иностранные студенты избалованы и требовательны к условиям. Пока наши ребята живут в переполненном общежитии, где маленькие комнаты рассчитаны на четыре-шесть человек, они дают взятки администрации, чтобы к ним принципиально не подселяли даже одного-единственного соседа.

— Люди очень быстро привыкают к хорошему, обычная человеческая природа, — философски пожимаю плечами. — В их странах нет такой острой проблемы с доступным жильём, как у нас.

— Спасибо за исчерпывающий ответ на предварительный вопрос, — кивает чиновница. — Теперь давайте перейдём к главному вопросу, ради которого мы сюда приехали. Откуда у вас, приезжего студента-первокурсника, появилась такая крупная сумма денег?