Фаберже-1

Глава 14

Лицо Пилина за секунду отразило всю палитру человеческих эмоций — от удивления через испуг к плохо скрываемой панике. Он рефлекторно потянулся к краю стола, где, судя по всему, была установлена тревожная кнопка.

— Не советую, Николай Павлович, — мягко сказал я, перехватывая его руку. — Охрана сюда примчится минут через пять, а нам нужно поговорить всего три. К тому же этот разговор будет в ваших интересах.

Пилин дёрнул рукой, пытаясь освободиться, но я держал крепко. Он был старше и формально сильнее меня по рангу, но и у меня были сюрпризы. К тому же боец из него был, мягко сказать, так себе. Пилин развивал стихии только для артефакторики.

Он попытался отшвырнуть меня стихией ветра, но я остановил импульс. Пригодился старый семейный защитный артефакт.

— Какого чёрта вам нужно, Фаберже? — прошипел Пилин, сверкая глазами.

Он снова готовился использовать магию. Я почувствовал, как воздух вокруг стал гуще — Пилин концентрировал стихию земли. Седьмой ранг против моего пятого, неплохие шансы на победу у него были.

Но опыт — штука коварная. Я точно знал, как работают заклинания стихии земли, какую траекторию выберет атака и сколько времени потребуется на накопление силы.

Когда Пилин выбросил руку вперёд, посылая сгусток каменной пыли мне в лицо, я уже уклонился влево. Пыль просвистела мимо, оставив царапины на стене позади меня.

— Неплохо, — признал я, — но предсказуемо.

Пилин сменил тактику и попытался рвануть к двери, но это была уже совсем глупость. Один точный захват, поворот — и неудавшийся беглец оказался прижат лицом к собственному столу.

— Послушайте, Николай Павлович, — сказал я, слегка усиливая давление на его руку, — я пришёл поговорить. В ваших интересах меня выслушать. Полагаю, вы и так понимаете, что есть вещи куда хуже встречи со мной.

Я отпустил его и отступил на шаг. Пилин медленно выпрямился, потирая затёкшее плечо, и с опаской уставился на меня. В его глазах читался вопрос: что за чёрт этот Фаберже-младший и где он научился так драться?

— Садитесь, — кивнул я на кресло для посетителей. — Давайте поговорим как цивилизованные люди.

Пилин неохотно опустился в кресло, не сводя с меня настороженного взгляда. Я уселся напротив, расслабленно откинувшись на спинку. Контраст должен был его нервировать — он был напряжён, как струна, я же — спокоен, как удав после обеда.

— У вас большие проблемы, Николай Павлович, — улыбнулся я. — В одном из ваших недавних изделий обнаружились неактивные александриты. В том кулоне с сапфиром. А заказчик… скажем так, крайне недоволен таким качеством работы. Должно быть, вы его подставили перед уважаемыми людьми.

Лицо Пилина побледнело настолько, что я подумал, не хватит ли его удар прямо здесь. Он открыл рот, закрыл, снова открыл, но звуков не издавал. Картина, достойная немого кино.

— Откуда… — наконец выдавил он. — Откуда вам это известно?

Я криво усмехнулся.

— Вы думали, я такой же простодушный, как мой отец? Ради возрождения семейного дела я готов пойти на многое, Николай Павлович. На очень многое.

Пилин заёрзал в кресле, явно прикидывая, насколько глубоко он увяз. По его лицу было видно — человек понимал, что дела плохи. Очень плохи.

— Слушайте, насчёт александритов… — начал он жалобно. — Это недоразумение. Заказ нужно было сдать срочно, поставки опаздывали, и я ошибся. Не проверил должным образом… Я провёл предварительную проверку самоцветов, они показали слабый магический фон, и я посчитал, что этого будет достаточно для такого мощного сапфира, но…

Забавно. Пилин явно подумал, что я тоже замешан в этом деле.

— Николай Павлович, — перебил я, наклоняясь вперёд, — мне плевать на ваши александриты. Я пришёл по другому поводу.

Я придвинулся ближе, так что наши лица оказались на расстоянии вытянутой руки.

— Люди, с которыми вы имеете дело на чёрном рынке, ошибок не прощают. Особенно если они могут стоить им денег или репутации. За вами придут. Возможно, даже сегодня вечером. И вы знаете это, раз так отчаянно уничтожаете документы.

Пилин нервно сглотнул. На лбу выступили капельки пота.

— Я могу отдать вас бандитам. Но есть и другой выход, — продолжил я мягким, почти отеческим тоном. — Ваш единственный шанс спасти свою шкуру.

— Какой? — прохрипел он.

— Сбежать от бандитов… под стражу, — просто сказал я. — Потому что лишиться лицензии и отсидеть срок гораздо лучше, чем отправиться на дно Невы ногами в тазу с бетоном.

Я откинулся на спинку кресла, давая ему время переварить информацию.

— Видите ли, Николай Павлович, я точно знаю, что именно вы подставили моего отца. Это вы заменили камни в нескольких артефактах для императорской свиты. И ваша жизнь будет спасена только признанием этого факта. Решайтесь.

Пилин сидел, уставившись в пол. Шестерёнки в его голове работали на полную мощность, просчитывая варианты. Криминал с одной стороны, правосудие с другой. Выбор, прямо скажем, так себе.

Бывший закрепщик провёл дрожащей рукой по лицу.

— Вы… Вы хотите, чтобы я признался?

Я достал телефон, направил камеру на него и включил запись.

— Рассказывайте с самого начала, — сказал я деловито. — Как вы подставили Фаберже, что именно сделали и по какой причине. Каждую деталь, Николай Павлович.

Пилин смотрел на телефон как на ядовитую змею.

— Вы… вы обещаете, что это поможет? — спросил он наконец дрожащим голосом.

— Всё будет зависеть от того, что вы расскажете. Так что не сдерживайтесь.

Пилин ещё раз провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть последние годы своей жизни.

— Черт… — выдохнул он. — Ладно. Ладно, я скажу.

Он выпрямился в кресле, и на мгновение в его глазах мелькнул прежний профессионализм. Пытался держать лицо вопреки всему.

— Я, Пилин Николай Павлович, ныне основатель фирмы «Артель Пилина»… В прошлом десять лет проработал закрепщиком в ювелирном доме Фаберже… Я признаюсь в том, что намеренно заменил несколько самоцветов в артефактах, которые предназначались свите Его Императорского Величества…

— Зачем вы сделали это, Николай Павлович?

— Я… Мне нужны были камни. Поэтому я заменил часть самоцветов на слабые аналоги.

Я внимательно посмотрел в глаза Пилину. Брехал, как дышал!

— Уверены?

— Да.

— Быть может, вас кто-то надоумил? Предложил за это деньги или угрожал вам и вашей семье?

Глаза Пилина расширились от ужаса, но он замотал головой.

— Нет! Это всё я сам! Я занимался изготовлением артефактов для чёрного рынка, и мне не хватало нескольких самоцветов. Поэтому я вытащил семь камней из готовых артефактов и заменил их менее качественными. Я понадеялся, что за счёт общей массы камней в каждом изделии это будет незаметно и безопасно…

Я слегка покачал головой. Нет, Пилин многого не договаривал, но прямо сейчас вытащить из него больше не получится — мужик был смертельно напуган. И непонятно, что именно его пугало больше — месть бандитов или нечто иное.

Но главное признание я из него вытащил.

— Итак, Николай Павлович, вы утверждаете, что намеренно испортили артефакты для императорского двора тайком от руководителей проекта в ювелирном доме Фаберже? Глава проекта, Василий Фридрихович Фаберже, не был в курсе вашей аферы?

Пилин едва не всхлипнул.

— Конечно, нет! Никто из руководителей проекта не знал о том, что я сделал… Но я понимал, что рискую, поэтому сразу уволился, а накопленные средства позволили мне открыть собственное дело…

Ага. Это собственное дело прикрывало его тёмные делишки. Только недолго. Это же надо быть идиотом, чтобы так подставиться перед криминалом…

— Благоадрю за информацию, Николай Павлович.

Я выключил запись и убрал телефон. Информации было достаточно для запуска нового расследования.

— Что теперь? — спросил Пилин.

— Теперь я вызову сотрудника Департамента, вы поедете с ним и повторите всё это под протокол, — ответил я, поднимаясь с кресла. — Поскольку я уверен, что вам угрожает опасность, я останусь с вами до прибытия сотрудников ведомства. Я — Фаберже, Николай Павлович, и держу слово.

Пилин кивнул, понимая, что выбора у него не было.

Я снова взял телефон и набрал номер Ушакова. Время уже позднее, но для такого дела можно было и нарушить приличия.

Ушаков ответил на четвёртый гудок. Голос у него был усталый и недовольный.

— Саша? Что-то срочное?

— Ага, — ответил я. — Денис, сейчас я скину тебе одну запись. Ознакомься и приезжай на Большую Морскую, дом тридцать восемь. Артель Пилина. Желательно в сопровождении пары сотрудников.

— Что? — в голосе Ушакова появились нотки изумления. — Саша, ты вообще…

— Пожалуйста, сделай, как я говорю, — перебил я. — У меня есть признание того, кто подставил нашу фирму. Жди видео.

Повисла тишина. Я слышал, как Ушаков тяжело дышал в трубку.

— Ладно, — наконец вздохнул Ушаков. — Присылай.

Он отключился. Я отправил файл и уставился на неподвижно сидящего в кресле Пилина.

Минуты через три телефон зазвонил снова.

— Саша, отвечай прямо, — голос Ушакова звучал теперь совершенно трезво. — Ты выбивал эти показания силой?

Вопрос был закономерным. В Департаменте прекрасно знали, что доказательства, полученные под принуждением, в суде не пройдут.

— Денис, я же не изверг, — фыркнул я. — Это чистосердечное признание господина Пилина. У него, видишь ли, неожиданно проснулась совесть. Могу показать его по видеосвязи, если ты так о нём беспокоишься… Убедишься, что он цел и даже не связан.

— Я о тебе беспокоюсь! Саша, если ты на него давил…

— Да расслабься ты, — успокоил я. — Николай Павлович не может дождаться, когда вы приедете и заберёте его в Департамент. Только быстрее — у человека могут появиться другие проблемы, которые сделают его свидетельские показания неактуальными.

Намёк Ушаков понял правильно.

— Понял. Через полчаса буду.

Я отложил телефон и посмотрел на бывшего закрепщика.

— Они приедут? — с надеждой спросил он.

— Куда денутся…

Ушаков и правда приехал быстро. Уже через двадцать минут напротив магазина остановились две машины — чёрная служебная «Онега» Дениса и полицейский «Витязь» с мигалками, но без сирены.

Из первой машины вылез Ушаков в своём неизменном сером пальто, из второй — двое полицейских в форме и один в штатском. Классический состав для задержания.

Я дождался, пока они подойдут к главному входу, и только тогда велел Пилину поднять ролеты на двери, а сам отступил в сторону. Моя роль в этом спектакле должна была выглядеть максимально невинной.

Ушаков вошёл первым и огляделся. С удовлетворением отметил, что в зале был идеальный порядок без следов потасовки. Пилин почти что бросился к нему в объятия — бледный, с растрёпанными волосами и дрожащими руками. За это время он успел основательно себя накрутить.

— Денис Андреевич? — переспросил он дрожащим голосом, узнавая Ушакова. — Это вы? Правда вы…

— Добрый вечер, Николай Павлович, — официально кивнул Ушаков. — Департамент контроля оборота артефактов. Нам нужно поговорить о записи, которую предоставил Департаменту господин Фаберже.

— Да, да, конечно! Я готов всё рассказать! Заберите меня отсюда, прошу вас!

Ушаков удивлённо поднял бровь, явно не ожидая такого энтузиазма от подозреваемого.

— Николай Павлович, прежде всего вы имеете право…

— К чёрту права! — перебил его Пилин, оглядываясь по сторонам так, словно ожидал увидеть снайперов на крышах. — Я хочу дать показания! Прямо сейчас! И прошу взять меня под стражу!

Один из полицейских переглянулся с коллегой. Такого поворота они тоже не ожидали.

— Под стражу? — Ушаков нахмурился. — Николай Павлович, вы понимаете, что говорите?

— Понимаю! — Пилин схватил Ушакова за рукав. — Поедем немедленно!

Ушаков перевёл взгляд на меня. Я стоял поодаль, с видом человека, который случайно оказался свидетелем происходящего.

— Александр, ты не в курсе, что с ним? — спросил он. — Он головой не бился?

— На моей памяти, нет. Угрызения совести, полагаю, — пожал я плечами.

— Александр Васильевич ни к чему меня не принуждал! — выпалил Пилин, поняв направление вопросов. — Я сам всё рассказал! Сам! И прошу вас — заберите меня в Департамент!

— Хорошо, — решил Ушаков. — Поедем в Департамент и там всё выясним. Сергей Иванович, — обратился он к одному из полицейских, — проводите господина Пилина к машине.

Он действительно выглядел человеком в панике. Постоянно оглядывался, вздрагивал от каждого звука, прижимался к полицейским, словно они были его телохранителями. И как такого невротика вообще угораздило связаться с чёрным рынком?

— Александр Васильевич, — сказал Ушаков, когда Пилина усаживали в машину, — я вынужден просить вас проехать с нами.

— Конечно, Денис Андреевич.

Сейчас Ушаков не был моим другом — он выполнял свою работу. И я уважал это. Денис всегда отличался тем, что чётко разделял личное и служебное, даже когда они пересекались.

— Благодарю, — кивнул Денис. — Садитесь в мою машину.

Департамент контроля оборота магических артефактов размещался в старинном особняке на Фонтанке.

Мраморные колонны соседствовали с металлодетекторами, а позолоченная лепнина — с камерами видеонаблюдения. В холле дежурили охранники, а за стойкой на этаже восседала хорошенькая блондинка в зелёной форме Департамента.

Ушаков сразу увёл Пилина в один из кабинетов для предварительного допроса, оставив меня в холле в компании кожаных кресел и портретов высокопоставленных чиновников. Время шло к полуночи, но Департамент, кажется, работал круглосуточно.

— Кофе будете? — мило улыбнулась блондинка, когда я устроился в одном из кресел.

— Не откажусь, — ответил я, оценив ситуацию. Симпатичная, лет двадцати пяти, явно не прочь познакомиться. Зелёные глаза игриво поблёскивали, а улыбка была чуть шире уставной.

— Тогда заварю вам из своих запасов. Тот, что из автомата, пить невозможно…

— Благодарю, сударыня.

Девушка скользнула в соседнюю дверь, и я услышал шум нагревающегося чайника. Через пару минут девица вышла вместе с чашкой дымящегося напитка.

— Александр, — представился я, когда она принесла чашку ароматного кофе. — Благодарю за кофе.

— Анна, — ответила она, задержавшись рядом с креслом чуть дольше, чем требовалось. — А вы по какому делу? Если не секрет, конечно.

— По семейному, — туманно ответил я. — Надеюсь, скоро всё разрешится.

Она скользнула взглядом по временному пропуску, который висел у меня на груди.

— А вы не из тех Фаберже? — В её голосе появился неподдельный интерес. — Из ювелирной династии?

— Из тех самых, — подтвердил я, пригубив кофе. Неплохой, кстати.

— Как романтично! — Анна села на подлокотник соседнего кресла, явно настроившись на продолжительную беседу. — Говорят, ваша семья делала украшения для всех императриц…

— Почти для всех, — кивнул я. — Некоторых мы, увы, не застали.

Она определённо флиртовала и делала это мило. В другое время я бы с удовольствием поддержал разговор, но тут из коридора показался Ушаков с таким выражением лица, словно увидел привидение.

— Александр Васильевич, — позвал он, — можно вас на пару слов?

Секретарша поспешно вернулась за стойку. Мы с Ушаковым отошли в дальний угол холла, подальше от любопытных ушей.

— Ну и ну… — покачал головой Денис. — Как ты умудрился заставить его всё рассказать? Пилин сейчас излагает подробности так, словно на исповеди у священника.

— Никого я не заставлял, — пожал плечами я. — Просто выяснил, что у Николая Павловича серьёзные проблемы с чёрным рынком. Надавил через это. Человек понял, что спасаться лучше под следствием.

Ушаков прищурился, изучая моё лицо.

— Саша, ты сам-то не замешан в делах чёрного рынка? А то у меня такое ощущение, что ты слишком хорошо осведомлен об их методах работы.

— Денис, — устало сказал я, — торгуй я нелегальными артефактами, то сидел бы сейчас в Куршавеле, а не пытался спасти семейный бизнес от банкротства. От меня проблем не будет, можешь не сомневаться.

Он изучил меня взглядом ещё несколько секунд, потом кивнул.

— Ладно, поверю на слово. Хотя методы у тебя… специфические.

— Эффективные, — поправил я. — Теперь вопрос в том, сможешь ли ты инициировать повторное расследование дела моего отца. Нужно как можно скорее снять с него обвинения и восстановить лицензию.

Ушаков слабо улыбнулся.

— Саша, после того, что я сегодня услышал, это дело уже никто не сможет проигнорировать. Признание Пилина записано, засвидетельствовано, и он готов повторить всё под присягой. Завтра же дам ход делу на всех парах.

— А что с самим Пилиным?

— Оставим под стражей до выяснения обстоятельств. — Денис криво усмехнулся. — Он сам об этом просит. Говорит, что на воле ему не жить. Видимо, ты его крепко напугал этими криминальными авторитетами.

— Просто помог ему правильно оценить ситуацию.

Ушаков покачал головой.

— Иногда мне кажется, что ты в этой семье самый опасный. И это притом, что твоего прапрадеда побаивался сам император…

Я оставил этот пассаж без комментариев. Да уж, за годы моя личность заметно обросла легендами.

Девушка за стойкой всё ещё поглядывала в нашу сторону, явно надеясь на продолжение знакомства. Симпатичная барышня, но, увы, были дела поважнее флирта.

— Денис, я ещё здесь нужен?

— Пока нет. Просто поставь подпись под протоколом. Дело буду вести не я, но оно на моём контроле. Так что о любом движении сообщу.

— Спасибо. Тогда до встречи, — попрощался я и направился к выходу.

— Александр! — окликнула меня Анна. — Если вдруг захотите ещё кофе… Я здесь почти каждый вечер…