Фаберже-2. Новый горизонт

Глава 22

Я вёл машину через центр города. Фонари отражались в свежевыпавшем снегу, превращая всё вокруг в чёрно-белую акварель. Дворники монотонно счищали хлопья с лобового стекла, но снег сыпал не переставая.

Мысли крутились вокруг одного — изумруда.

Если Дядя Костя действительно нашёл воров, если они не успели продать всё из тайника… То есть шанс помочь матери. Создать тот самый кулон, который спроектировал отец. Остановить проклятие мёртвого камня.

Всё остальное было вторично.

Апраксин рынок после закрытия выглядел совсем не так, как при дневном свете. Днём это муравейник торговцев, покупателей, воров, мошенников и просто зевак. Шум, гам, музыка, запах еды и специй.

А ночью — призрак самого себя.

Я припарковался в переулке и пошёл пешком через арку. Меня встречали закрытые лавки и пустынные проходы между рядами. Редкие фонари создавали больше теней, чем света.

У ярко освещённого входа в «Касабланку» стояли двое.

Штрих — узкоплечий, в кепке и чёрной куртке, с вечной полуусмешкой на лице. Рядом с ним — крепыш под два метра ростом, безымянный, молчаливый. Классическая пара: мозг и мускулы.

Штрих заметил меня первым. Лицо гопника расплылось в улыбке:

— Александр Васильич! Вовремя явились! Уважаю пунктуальность!

Я кивнул:

— Добрый вечер.

Он потёр ладони, стряхивая снег:

— Только мы не в кафе пойдём, Александр Васильич. Шеф велел в другое место провести.

Настороженность кольнула где-то под рёбрами. Смена локации в последний момент — классический приём для засады.

Но я виду не подал:

— Не проблема. Ведите.

Крепыш молча развернулся и пошёл вглубь рынка. Штрих жестом пригласил меня следовать за ними.

Я сунул руку в карман пальто, ощутил знакомое тепло — готовность активировать магию стихии земли в любую секунду. Если что-то пойдёт не так, ребяткам не поздоровится.

Мы шли через лабиринт проходов. Апраксин — это не просто рынок, а целый город в городе. Десятки зданий, сотни лавок, переулки, тупики, внутренние дворы. Знать все ходы невозможно, если ты не провёл здесь половину жизни.

Но Штрих и крепыш уверенно петляли между складами. Темнота сгущалась — фонари встречались всё реже. Нечищенный снег скрипел под ногами.

Торговые ряды остались позади. Теперь вокруг были только склады — кирпичные строения с металлическими воротами, покрытыми ржавчиной и облупившейся краской.

— Вот тут, Александр Васильич, — Штрих остановился у ворот одного из складов.

Здание ничем не отличалось от соседних. Те же кирпичные стены, та же металлическая дверь. Но у входа стояли ещё двое в тёмных куртках — охрана.

Штрих изобразил приглашающий жест:

— Извольте, Александр Васильич. Шеф ждёт.

Массивная дверь открылась со скрипом.

Я шагнул внутрь. Крепыш и Штрих последовали за мной. Дверь закрылась с глухим стуком.

Я окинул взглядом пространство за дверью, оценивая обстановку.

Большое холодное помещение с высокими потолками. Скудное освещение — всего несколько обычных ламп накаливания. В углу валялись деревянные ящики, старое оборудование, какие-то железные конструкции. Пахло сыростью, металлом и табачным дымом.

В дальнем конце ангара в круге света сидели два человека. Точнее — были привязаны к стульям верёвками. Головы опущены на грудь, тела безвольно обвисли. Позади них безмолвно стояли несколько вооружённых людей.

Даже на расстоянии я видел следы жёсткого разговора. Одежда пленников была разорвана, на лицах расцвели тёмные пятна.

Между связанными неторопливо прохаживался мужчина в дорогом тёмно-сером костюме-тройке с сигарой в руках. Дядя Костя собственной персоной.

Авторитет заметил меня, и его лицо озарилось радушной улыбкой — такой, словно мы встретились на светском приёме, а не в складе, превращённом в пыточную.

Он направился ко мне с распростёртыми руками:

— Александр Васильевич! Как же я рад вас видеть! Благодарю, что нашли время так скоро прибыть.

Контраст между его гостеприимством и обстановкой был разительным. Я сдержанно кивнул:

— Это и в моих интересах, Константин Филиппович.

Мы обменялись рукопожатиями. Дядя Костя заметил мой взгляд, скользнувший к пленникам, и его улыбка стала ещё шире:

— Да-да, Александр Васильевич, это те самые похитители.

Он повёл рукой в сторону привязанных:

— Позвольте представить — Владимир Носов и Виктор Генералов, бывшие сотрудники охранного агентства, которое было на подряде на вашей даче.

Дядя Костя прищурился, в голосе появились нотки лёгкой иронии:

— Должен отметить — эти господа проявили такое исключительное рвение в поисках ценностей, что им впору работать ищейками, а не сторожами! Настоящий талант к раскопкам. Жаль только, направили его не в то русло и не с теми людьми.

В его иронии сквозила сталь. Глаза Дяди Кости были холодными, несмотря на улыбку. Он развернулся к пленникам:

— Ну что ж, Александр Васильевич, давайте послушаем, что они расскажут. Миша! Разбуди наших гостей.

Один из шестёрок — широкоплечий парень с бритой головой — кивнул, отошёл в сторону и вскоре вынырнул из темноты с ведром в руках. Он подошёл к пленникам и без предупреждения выплеснул на них содержимое ведра.

Ледяная вода с шумом обрушилась на пленников. Эффект был почти мгновенным.

Оба вздрогнули, захрипели, закашлялись. Головы инстинктивно дёрнулись вверх. Тела напряглись, насколько позволяли верёвки.

Я увидел их лица.

Синяки, ссадины, разбитые губы. У одного заплыл левый глаз, у второго был разбит нос — кровь засохла под ноздрями и на подбородке.

Информацию из них выбивали жёстко.

Дядя Костя подошёл ближе, встал между стульями. Голос его стал деловым:

— С возвращением, господа. А теперь повторите то, что рассказали мне. Не стесняйтесь.

Бывшие охранники долго молчали, опустив головы. Наконец, тот, что с разбитым носом — поднял голову.

— Мы… — голос хриплый, едва слышный. — Мы не думали, что…

Я шагнул вперёд, остановившись в паре метров от стульев. Свет лампы резал глаза. Тени прыгали по стенам. Запах пота и крови стал сильнее.

— Мы… мы не специально искали тайник…

Он сглотнул, поморщился. Говорить было явно больно.

— Просто осматривали дачу, искали укромные места. Думали найти какое-нибудь ценное старьё, антиквариат…

Его голос дрожал. Страх был очевиден.

— Дачу ведь конфисковали, владельцы собирались быстро. Вот мы и подумали, что наверняка они не всё забрали. Думали, найдём какое-нибудь приличное старьё для антикварной лавки…

Он замолчал, опустил голову. Дядя Костя терпеливо ждал, скрестив руки на груди.

Пленник продолжил:

— Но когда нашли тайник… Там был настоящий клад! Мы не ожидали такого и… даже растерялись поначалу. Но забрали всё, что там было…

Второй — с заплывшим глазом — вдруг вмешался:

— Мы имели право! Это клад! Кто нашёл клад, тот и вправе им распоряжаться!

Дядя Костя повернул к нему голову. Улыбка не сошла с его лица, но глаза стали ещё холоднее:

— Вправе? Интересная трактовка закона, Виктор Сергеевич. Раз уж на то пошло, то украли вы из конфискованного в пользу империи имущества. А это ещё более тяжкое преступление, чем воровство у простых смертных.

Виктор сник. Упрямство испарилось мгновенно. Дядя Костя усмехнулся и повернулся ко мне:

— Эти гении сначала пытались сдать ценности в обычные ломбарды. Они даже не поняли, что нашли. Там, конечно, артефакты не взяли. Нет экспертизы для такого уровня. Ломбарды работают с обычными вещами — часы, серебро, бытовая техника. А тут камни высшего порядка, работа мастеров…

Авторитет прошёлся вдоль стульев:

— Метались они по городу недели две. Пока наконец не догадались найти ювелира с лицензией артефактора. Мастер Семёнов на Садовой улице. Хороший специалист, знает толк в камнях. К нему они и принесли брошь — ту самую, с рубином. Именно у этого мастера я и приобрёл её.

Я кивнул. Что ж, сработали они относительно быстро, надо отдать должное.

— К счастью для вас, Александр Васильевич, эти идиоты оказались не совсем уж законченными, — усмехнулся авторитет. — Всё же поняли, что такие вещи нельзя сбывать скопом. Слишком подозрительно, привлечёт внимание.

Виктор кивнул, подтверждая:

— Мы хотели продавать постепенно… По одной вещи раз в месяц… Чтобы не вызывать вопросов…

— Вот именно, — согласился Дядя Костя. — Поэтому большая часть клада была при них.

Он кивнул в сторону стены:

— Прошу, Александр Васильевич, ознакомьтесь.

У стены стоял массивный деревянный верстак. На нём была расстелена чёрная бархатная ткань. Над столом — мощная лампа на гибкой ножке, дававшая яркий направленный свет. Рядом лежали инструменты: лупы разного увеличения, пинцеты, весы для взвешивания камней.

И самое главное — ценности. Даже на расстоянии я видел блеск металла и игру света в гранях самоцветов.

Я склонился над столом и начал осмотр.

Первой лежала знакомая брошь. Центральный рубин — кроваво-красный, чистый, около трёх карат. Вокруг него — александриты и бриллианты в изящной платиновой оправе. Та самая, которую Дядя Костя показывал мне при первой встрече.

Рядом — кулон овальной формы. Центральный алмаз весом около двух карат. По краям — александриты и топазы в золотой оправе. Тоже одна из моих работ, и клеймо это подтверждало.

Следующий — женский перстень, защитный артефакт от стихии воды. Серебро высшей пробы. Центральный сапфир глубокого синего цвета, окружённый аквамаринами.

И ещё один, но мужской — платина, редкий звёздчатый рубин, по бокам — гранаты. Артефакт для усиления стихии огня.

И наконец — россыпь самоцветов.

Уральский изумруд. Я бережно взял его и поднёс к лампе.

Крупный — около пяти карат. Насыщенно-зелёный, цвета весенней травы. Чистый, без включений. Грани идеально отполированы. Магический фон сильный, стабильный.

Он.

Тот самый камень, который был нужен для артефакта матери.

Облегчение накрыло волной. Я нашёл его. Спасение Лидии Павловны было в моих руках. Я положил изумруд обратно, продолжил осмотр.

Два александрита по полтора карата каждый. Три алмаза: три карата, два карата и два с половиной. Все чистой воды, старинная огранка. Два рубина — два и три карата. Насыщенный красный цвет, прозрачные. И два сапфира — три и четыре карата. Глубокий синий, без дефектов.

Я выпрямился, посмотрел на Дядю Костю:

— Это всё принадлежит моей семье. Не хватает только ещё одного изумруда. Он небольшой, полтора карата.

Авторитет кивнул:

— Увы, этот камень вернуть не удалось, Александр Васильевич. Они успели продать его, и он ушёл к новому владельцу.

— Что ж, с учётом того, что вам удалось спасти всё остальное, это не трагедия, — отозвался я.

— Тогда всё в порядке, — улыбнулся авторитет. — И мы можем перейти к расчётам.

Он кивнул своим людям:

— Уведите гостей.

Двое охранников подошли к стульям, начали развязывать верёвки. Пленники даже не сопротивлялись — сил не было. Когда их подняли под руки, оба еле стояли.

Охранники потащили их к боковой двери в углу ангара. Владимир что-то бормотал, но слов разобрать было нельзя. Виктор молчал.

Дверь открылась, их втолкнули внутрь. Дверь закрылась. Я посмотрел на Дядю Костю:

— Что с ними будет?

Криминальный авторитет улыбнулся. Тепло, почти по-отечески:

— Уверяю, они больше не доставят проблем вашей семье, Александр Васильевич. Я лично за этим прослежу. Отныне их судьба — моя забота.

Дядя Костя повернулся ко мне, деловито потирая руки:

— Итак, Александр Васильевич, я выполнил свою часть сделки. Нашёл воров, вернул ваши ценности.

Я кивнул:

— Договорённость остаётся в силе. Двадцать процентов от общей стоимости. Но позвольте уточнить условия.

Авторитет удивлённо приподнял бровь:

— Слушаю.

Я указал на брошь:

— Брошь вы купили честно, не зная о её происхождении. Я настаиваю, чтобы вы её забрали. Не хочу, чтобы она стала предметом нашего спора.

Дядя Костя улыбнулся:

— Благородно с вашей стороны.

— Но, — продолжил я, — одной броши будет мало, я понимаю. Вы потратили время, ресурсы, силы.

Я жестом указал на стол с ценностями:

— Предлагаю следующее. Брошь остаётся вам. Плюс любое другое готовое изделие на ваш выбор — кулон или один из перстней. Или, если предпочитаете, любые два самоцвета из россыпи. За исключением изумруда. Он мне критически важен. Вас устроит такое предложение?

Дядя Костя задумался. Подошёл к столу, склонился над ценностями. Изучал их внимательно, профессионально.

Взял брошь, повертел в руках:

— Эту я уже выбрал. Красивая работа. Мне нравится.

Он отложил брошь в сторону и посмотрел на россыпь камней:

— Изумруд я и не просил, Александр Васильевич. Помню, что вам нужен.

Его рука скользнула над самоцветами и остановилась над алмазом-трёхкаратником.

— Вот этот. Чистейший, прозрачный, без вкраплений. Такие на нашем рынке редко попадаются…

Он взял камень, поднёс к свету. Алмаз сверкнул, разбрасывая радужные блики.

Потом его рука потянулась к сапфиру в четыре карата:

— И этот красавец. Такой должен быть в коллекции какого-нибудь князя… И я найду для него достойную оправу.

Отложил оба камня рядом с брошью, затем выпрямился и посмотрел на меня:

— На этом я считаю, что мы с вами в полном расчёте. Всё остальное забирайте спокойно, Александр Васильевич.

Он протянул мне руку, и я пожал её.

— Благодарю за помощь, Константин Филиппович.

— Приятно иметь дело с человеком чести, — отозвался Дядя Костя. — Если что понадобится в будущем — обращайтесь. Мои двери всегда для вас открыты.

— Взаимно, Константин Филиппович, — ответил я.

Он отпустил мою руку, задумчиво посмотрел на стол с ценностями:

— Серьёзные вещи. Пожалуй, выделю вам сопровождение.

Я насторожился. Сопровождение? Это могло быть как заботой, так и ловушкой.

Дядя Костя словно прочитал мои мысли:

— Мои ребята просто проводят вас до дома. Проследят, чтобы ничего не случилось по дороге. Ночь, знаете ли, район весёлый. Всякое бывает. А на вас ещё и Хлебниковы зуб точат.

Отказываться было невежливо.

— Благодарю за заботу, — кивнул я.

Дядя Костя хлопнул в ладоши:

— Отлично! Может, тогда по чашке кофе на дорожку?

— Благодарю, но, боюсь, уже поздно, — я покачал головой. — Ещё хочу успеть поработать.

Криминальный авторитет понимающе кивнул:

— Дело прежде всего. Уважаю.

Я повернулся к столу, начал аккуратно складывать ценности в чёрную бархатную ткань. Сложил в несколько слоёв, чтобы ничего не высыпалось, и спрятал свёрток за пазуху под пальто.

Мы вышли из ангара. Снег всё ещё шёл — крупными хлопьями, не переставая.

За нами сразу же пристроились двое — Штрих и тот самый крепыш. Бойцы держались на почтительном расстоянии, чтобы не мешать разговору.

Всё это время я держал руку в кармане. Магия была готова вырваться наружу при первом признаке опасности. Дядя Костя показал себя порядочным человеком — по меркам криминального мира, конечно. Выполнил обещание, вернул ценности, взял честную плату.

Но доверять на сто процентов ему было нельзя. Бандит остаётся бандитом. Соблазн ограбить меня и забрать всё наверняка был велик.

Я шёл, готовый к внезапной атаке. Но… ничего не произошло. Мы дошли до моей машины без инцидентов. Я попрощался с Дядей Костей и достал ключи.

Штрих остановился у соседней машины и помахал рукой:

— Мы за вами, Александр Васильич! Доведём до дома и скроемся, не переживайте.

Я кивнул, открыл дверь, сел за руль. Ещё раз проверил свёрток под пальто — на месте.

В зеркале заднего вида я видел, как Штрих и крепыш прыгнули в старенький «Велес» и пристроились позади моей машины.

Облегчение накатило волной. Я вёл машину через вечерний Петербург, и в груди разливалось тепло.

Изумруд был со мной. Это главное.

Вскоре я остановился у подъезда дома на Большой Морской. «Велес» Штриха моргнул фарами, развернулся и уехал восвояси.

У входа дежурили двое бойцов «Астрея». Увидев меня, они выпрямились, но не напряглись.

Я вышел из машины, инстинктивно поправил свёрток под пальто.

— Добрый вечер, Александр Васильевич, — поздоровался боец.

— Добрый, — кивнул я. — Всё спокойно?

— Да, никаких инцидентов.

— Отлично.

Я прошёл мимо них в подъезд. Дверь закрылась за спиной с тихим щелчком.

В доме царила тишина. Время позднее, Лидия Павловна наверняка спала, а отец и Лена сидели по кабинетам.

Сейчас главное — спрятать ценности в сейф в моей комнате и хоть немного поспать. Завтра утром покажу родителям изумруд, и начнём делать артефакт. У меня была в запасе ночь, чтобы придумать правдоподобную легенду, как я раздобыл такой самоцвет.

Я открыл дверь квартиры максимально тихо.

В холле горел свет и слышались голоса — Лена с кем-то разговаривала. Тихо, вполголоса, но явно напряжённо.

Я вошёл в холл и увидел в зеркале отражение сестры в соседней комнате.

Лена сидела в кресле у стены. Напротив неё, спиной ко мне, расположился кто-то в тёмном. Высокая фигура, широкие плечи. Молодой мужчина, но не Денис.

Увидев меня, сестра вскочила и бросилась в холл:

— Саша! Наконец-то!

Она выглядела взволнованной и даже встревоженной. Я сразу насторожился:

— Что случилось?

Лена бросила быстрый взгляд на гостя, потом снова на меня:

— К тебе пришли. Ждёт уже час.

Сестра отступила в сторону. Гость поднялся из кресла и развернулся ко мне.

Эдуард фон Майдель.

Барон был в элегантном тёмном костюме-тройке, безупречно скроенном. Волосы аккуратно причёсаны. Лицо серьёзное, без улыбки. Руки — те самые, обожжённые на экзамене — в белых кожаных перчатках.

— Господин Фаберже, — он кивнул мне в знак приветствия. — Прошу прощения за поздний визит. Но мне необходимо кое-что вам передать. Это важно.