Галстук вождя

Глава 16 Сход с орбиты

Меня кто-то осторожно бил по щекам, на лицо капало что-то солёное, а спустя мгновение я понял, что рядом Галина, которая всхлипывала, приговаривая:

— Гага… Гагашенька, проснись… ну что ты… о, живой!!!

Она хлопнулась мне на шею, но я тут же отстранил её, приподнялся. Руки были связаны за спиной.

— Арсен! Где Арсен? Он жив? Руки! Руки освободи!

Осмотрелся — я сидел на «балконе», который оказался заперт.

— Арсен… Сделал какую-то штуку, и там броневой лист опустился. Он на мостике, а мы на палубе. Поднять не смогли. Но ты не волнуйся, Майкл сказал, что он не позволит его убить, потому что Арсен ему жизнь спас. А вот тебя… Сейчас попробую открыть.

Она всхлипнула. Я посмотрел на неё, снова не зная, можно ли ей доверять. Но — вариантов не было — пока она была единственной надеждой, и доверять было попросту некому.

Благо, руки были связаны первым попавшимся в руки шнуром, развязать их не составило труда. Видимо, раздобыть или напечатать полноценные наручники они не успели.

— Чем это меня? — я присел на ближайший ящик, потёр виски — голова ещё сильно гудела.

— Не знаю… Мгабе видимо что-то купил.

Я вспомнил пилюли, сжатые в кулаке того темнокожего товарища, за которым мы следили ещё на станции «Пятёрочки».

— Вот же зараза…

Полез в браслет. Там была куча сообщений от Арсена.

«Ты где⁈»

«Живой!»

«Твою ж дивизию, они забрали тебя! Сказали утащить куда-то!»

«Меня сказали не убьют, я этому хахалю жизнь спас!»

«Ха-ха, они не знают, как управлять конями без автотранспортира!»

«Скорей бы уже тётки подоспели»

«Сижу, правлю права доступа — Надька такого накрутила!»

«Гага! я не знаю, как этих тёток стыковать! Шлюз не слушается!»

Я быстро надиктовал фразу «я живой» и спросил Галину.

— Что, правда, не знают, как управлять?

— Ага, я им говорила, что вы всё там руками делаете, а вы…

— Кто управляет бунтовщиками? Сколько их?

Галина оглянулась на дверь, зашептала.

— Шестеро, может, семеро. Майкл, Мгабе, Маконын и трое полинезийцев. Ноа бородатый с женой и этот… Ноэль, любовник жены вождя, он сейчас за дверью. Один ещё в жилом отсеке остался, за тётками следить я не знаю, с ними он, или нет.

— И ты, конечно, знала, но не сказала.

Галина снова всхлипнула и потупила взгляд.

— Я видел, что они уходят ночью совещаться и что-то на складе прячут. Майкл один раз сказал «помалкивай», я и молчала… хотя думала тебе сказать тогда.

— Молодец, — ухмыльнулся я. — Двойной агент, значит. И за Теночтитлан, и за…

— Гага! Какой Теночтитлан! Они вообще не поэтому. Вернее, поэтому, но наоборот! Потому что им страшно, потому что связь с вождём прервалась, и, говорят, надо бросить и уходить из системы.

Это немного успокоило — если они простые бунтовщики, а не засланные, от пришельцев — это проще. Снова украдкой посмотрел в браслет. Там было голосовое сообщение, пересланное Арсеном от отца. Прочитал расшифровку.

«Дроидов три осталось, нас окружают, Цсофику ранили, умирает она… Хуана убили, Веселин — не знаю. Мы тут заперты в пещере, к флаеру не добраться. Их больше пятидесяти, роботы, какие-то ящерицы прямоходящие, синие, и люди здоровые, два с лишним метра. В пещере пусто, там просто чей-то челнок левый припрятан был, но точно не яхта вождя, в общем… Я ныряю, Цсофику тоже упаковал. Координаты пересылаю. Спрячу под челноком, в мусоре. Когда всё уляжется — ищите».

— Вот блин…

— Что такое?

— Батя… похоже, в рюкзак нырнул.

— Что теперь делать?

Мой взгляд упал на люк, ведущий в логово Цсофики. В этом рейсе она по-прежнему сидела в своей каюте, служившей когда-то её тюрьмой, ремонт почти не тронул её — только добавили более удобную лестницу… Люк был захлопнут, но шкаф стоял отодвинутый — похоже, Цсофика просто захлопнула его, когда уходила, зная, что никто, кроме нас и вождя здесь шариться не будет.

— Есть идея.

За дверью уже слышались голоса, затем послышался голос Майкла.

— Кто там?

— Твой сестра, она сказал, что надо, — с сильным акцентом ответил стражник.

— Кто сказал⁈

— Быстрее! — скомандовал я, и мы метнулись к люку.

Крышка захлопнулась ровно в ту секунду, когда открылась дверь на балкон. Встали на кровати, прислушались.

— Нахрена ты её пустил⁈

— Сказал, что поговорить!..

— Что за чёрт! Их тут нет! Ты чем следил, дебила кусок! — завопил Майкл. — Искать!

Послышался гулкий удар — похоже, Майкл врезал Ноэлю. Затем — грохот опракидываемых шкафов и удаляющиеся шаги. За эти секунды я успел включить голосовой поток с Арсеном.

— Я сейчас попробую к трюму пробиться и подготовить шлюз. Чтобы те боевые тётки пристыковались. Потом пойду к челноку.

— Хорошо! Они щит пилят! Ильич через двадцать минут очнется, авось продержимся.

Мы вылезли наверх, на балкон. Дверь оказалась открыта, рядом с ней нас встретил Ноэль — абориген был одет во вполне современный комбез, и я его не сразу узнал. Он тоже явно не ожидал увидеть меня. Полинезиец тихо вскрикнул, но я заткнул его ударом по морде, подсечка, пара ударов ногами. Пока не очухался — затащил его на балкон и закрыл дверь, заблокировав браслетом. Схватил Галю за руку и рванул вниз по лестнице.

Дверь в трюм была закрыта, и испорченные права доступа к ней Арсен ещё не успел переписать. Пришлось ждать ещё лишние тридцать секунд, пока он закончит все исправления.

— Готово!

— Ноэль, балда! Ты где! — послышалось позади. — Вот чёрт, они что-то делают с дверями! Эй, на палубе, режьте щит скорее!

— Они вниз пошли, — послышался голос Мгабе.

По полезли по узким проходам, между труб и установок, слыша тихий, но достаточно бодрый шелест в ушах. Похоже, волчка всё происходящее на борту не то веселило, не до воодушевляло — он явно был общительнее, чем обычно.

Около цистерны припринтера Галина ненадолго остановилась.

— Помнишь?…

— Помню.

— Я бы хотела… ещё раз.

— Не сейчас.

Я добрался до шлюза — проблема с ним оказалась механической и даже не связанной с работой Наденьки-диверсанта. Повортный рычаг в прошлый раз кто-то закрыл не до конца, отчего автоматика не срабатывала и дверь не разблокировалась. Такое уже случалось пару раз до этого, но каждый Ильич или Наденька оперативно чинили неполадку. Наденька предала нас и умерла, а верный Ильич был без сознания.

Поправив неполадку и дождавшись зеленого индикатора на панели, я потащил Галину дальше.

— Куда мы сейчас? — спросила Галя. — На капитанский?

— Ага.

— Ведерки! — услышал нас Арсен. — Ведерки захвати! Теткам обещал.

— Обойдутся, на палубе есть парочка — пусть их и забирают, когда бунтовщиков положат.

— И то верно. Слушай, я вот что вспомнил, да. Ты дверцу в туалете прикрыл?

Холодок пробежал по спине. Когда мы поднимали «Бастион» после первого раза — времени было в обрез, и я абсолютно не мог вспомнить, нормально ли прикрыл после эту тайную дверцу, или нет. Если бунтовщики доберутся до неё…

— Скорее. Лезь вон туда.

Мы полезли по шахте, связывающей трюм с «полусекретным» складом.

— Челнок! Готовь челнок, Арсен! — крикнул я. — Наденька не должна была добраться! И закрой люк в склад!

— Зачем, Гага? Ты меня, что, оставишь?

— А ты видел, что батя написал⁈

— Хорошо!

Галина лезла первой. В конце она остановилась.

— Тут люк, не могу открыть.

— Погоди, сейчас.

Ей пришлось отодвинуться к стене шахты, я пролез рядом, еле уместишись на одной ступеньке и прижаться к ней. Близость и запах на короткую секунду показались даже возбуждающими, но было совсем не до того — адреналин в крови говорил, что надо спешить. Крышка поддалась, она вынырнула вверх и вскрикнула. Я поднялся следом: из-под стойки вылезал малознакомый бородатый полинезиец с длинным ножом.

— К шлюзу!

Мы залезли внутрь тесной кабинки и захлопнули дверь за секунду до того, как он, запинаясь за коробки, долез до нас.

— Оружие⁈

— Неа! Ничего нет!

Полинезиец ожесточённо задёргал ручку двери, заколотил в круглый иллюминатор, но мы уже лезли наверх. Челнок прилепили прямо напротив просмотрового окна капитанского мостика, немного заслонив передний обзор — больше вариантов не нашлось.

— Плазморез, у них был плазморез!

— Не боись, я сам боюсь. Пристегнись!

Панель челнока была уже запущена — Арсен не подвёл.

— Арсен, мы стартуем.

— Удачи, родные!

Загудели плазмороторные. Я держался за штурвал, ныло в груди — я понимал, что могу помочь только кому-то одному — или отцу, или Арсену, и выбрал отца. Жизнь, бывает, подкидывает такой вот хреновый выбор.

Обнаружено дезертирство с бунтующего судна.

Составлен протокол о нарушении.

Штраф −3000 трудочасов.

Заполнено заявление на трибунал.

Рекомендовано вернуться в расположение бригады.

— Чего? Что за чёрт. Я преступник теперь, прикинь!

— Гага, потом… Скажи, куда мы теперь?

— Вроде бы вон тот материк. Или остров, я без понятия, что это. У горизонта.

Я запустил все системы, отлетел от «Молотова» на пару километров, почувстовав невесомость, выбрал курс и начал снижение с орбиты, и через пару секунд после этого в меня врезалась чья-то ракета.

Как позже выяснилось, это были боевые уральско-саратовские барышни. Они приняли наш челнок за корабль пришельцев и решили перед стыковкой на всякий случай вжахнуть нам вслед.

Ракета, как это часто бывает, врезалась в корму, в маршевые двигуны. Стыдно признаться, но на какой-то миг обида по поводу разрушения моего личного челнока перекрыла переживания об отце, Арсене и мрачном сообщении на браслете. Тут же засвистел ветер и хлопнула пластиковая мембрана, загородившая места пилотов.

— Маски! Надевай!

— У меня нету!

Только сейчас я сообразил, что её комбинезон — вовсе не рабоче-космический, что-то вроде спортивной или домашней пижамки.

Я полез рыться в бардачке, нашарил маску второго пилота. Все экраны пылали красным, плазмой пылала одноразовая пленка атмосферного напыления на лобовухе — никаких космозверюг же не было, а значит, и не было привычной защиты при резком входе в атмосферу. Но резервные маневровые выдюжили, не позволили свалиться в штопор.

— Куда мы падаем? — сквозь маску пробубнила Галина.

— Я без понятия, что это за материк. Вроде это южнее точки, значит, этот… Весляндия.

— Мама… все зеленое. Это же… леса? Настоящие?

— Настоящие… и там живут разные хмыри. Которые не подчиняются власти.

— Они же могут тоже ракетой?…

— Могут. А могут и не.

Мысли о том, что может прилететь и еще одна ракета, от местных, радости не прибавила. Салон медленно затягивало дымом, мы оба начали кашлять, но маска пока кое-как спасала.

— Арсен! Арсен! — кричал я в коммуникатор. — Мы падаем на Весляндию. Тут речка какая-то. Арсен, как ты там?

Ответа не было.

Когда мы пролетали тонкую пелену облаков, включились тормозные, нас резко, до тошноты в груди потянуло вперед.

Курсором я успел выбрать подходящее место для приземления, и бортовая ЭВМ помогла. Песчаный берег крупной реки принял нас настолько мягко, насколько мог принять горящую восьмитонную железку.

Аварийное приземление. Активировать аварийное открытие люка (10… 9…. 8…)

Я врезал по большой кнопке, хлопнула крышка за спиной.

Пару секунд мы приходили в себя. Кресла с ремнями выдержали, даже ребра оказались целы, но голова, и так нездоровая после парализатора, ныла нещадно. Галина оказалась проворней, вылезла из ремней и принялась вытаскивать меня.

— Челночок… не полетали мы с тобой, — пробормотал я.

— Скорей! Мы же горим!

— Сухпай, — вспомнил я, привстал в кресле и достал пластиковую коробку с ручкой. — Хватай тоже.

Разрезали мембрану, вылезли, я размял конечности, осмотрелся.

— Ну, привет, планета Дунай.

Местечко было весьма красивое, несмотря на удручающий вид догорающего кораблика. Сперва мы отошли подальше — топливные накопители еще могли рвануть — и перекусили сухпаями. Еда несколько подняла настроение.

— У тебя есть план? — осторожно спросила Галина.

— На уроках нас учили двигаться к ближайшему населенному пункту.

— А потом?

— Потом найти отца. И направиться в консульство, или к региональному инспектору Протокола.

— Ты серьезно? Ты же сказал, что ты теперь вне закона?

— Ага. Дезертир. Но это еще надо доказать.

— А как ты докажешь, если заговор? Ты же сам говорил, что робот…

Снова холодок пробежал по спине. Вспомнилось то, что я старательно пытался забыть и засунуть куда подальше, а именно слова Наденьки, которые она сказала перед — смертью. О том, что последний лучик надежды, тот, кто мог бы нас спасти и выступить адвокатом при моем возвращении — товарищ Куратор — является предателем.

— Может, лучше снять браслет? — предположила Галина. — Затеряемся здесь в лесах…

Тогда я, конечно, усмехнулся. Снять браслет? По сути, браслет воспринимался тогда как часть тела, и это все равно, что потерять часть конечности.

Но мы затерялись. Правда, ненадолго.

Первым делом я сверился с картой — как и у всех иностранных планет, она была недостаточно подробной и ограничивалась крупными объектами. Ближайшее урбанизированное поселение было в паре десятков километров севернее. А район, в котором была планетарная администрация, а значит, и консульство — вообще на острове в другом полушарии. Затем залез на дерево повыше, осмотрелся и увидел не то дым, не то пар в паре километров вдоль реки.

— Пошли, — сказал я, грустно взглянув на догорающие обломки моего челнока.

Пожалуй, далее следует немного сменить темп повествования, потому как события развивались достаточно медленно.

К вечеру, спустя четыре часа блуждания по чаще, полной пугливых черных енотов и повернутых ассиметричных сов непонятной разновидности, мы дошли до источника дыма. Это оказался лагерь тех самых злополучных кибер-экоцыган, о которых нас стращала Цсофика.

Я ожидал увидеть безумных злых фанатиков, но увидел нечто другое.

Пестрые, гладко ухоженные девушки и юноши в длинных юбках, с покрашенными в зеленый цвет волосами, обступили нас тесной толпой. Удивительно, но я не видел ни одного пожилого человека — только молодые люди от двадцати до сорока лет.

— Ай заходите, броллеги, у нас как раз начинается мит-ап.

— Жрать, пить! — заорал я.

— Мы услышали тебя.

— Послушайте ценности нашего коллектива.

— Никаких неэкологичных предметов.

— Никаких космофаунистических технологий, это вата.

— Никаких старперов и детей. Мы Чайлд-фри. Постарел — стал проблемным ресурсом.

— Никакого государства. Оно только и делает, что ворует.

— Надо заниматься саморазвитием, мы прикрепим к вам коуча и проведем тренинг.

— Кофейные автоматы расположены…

Их голоса слились в нестройный хор, из которого я кое-как выделил голос Галины:

— Здесь та-ак классно!

Потом мы ели какую-то соевую дрянь, впрочем — весьма сытную. Гуляли между передвижных самоходных оранжерей и леса раскрытых лепестками солнечных панелей, слушали рассказ о структуре организации — о том, что есть партизанский совет директоров, расположенный где-то ещё южнее. Прошлись по шеренге ларьков — в одном нам погадали по рукам, в другом — навесили фенечки, побрили мне щетину опасной бритвой, а Гале сделали модные в прошлом десятилетии дреды. Лёгкое отвращение, вызванное их маргинальным образом жизни, ближе к вечеру превратилось в интерес и даже симпатию. Казалось, они живут в состоянии бесконечного фестиваля — беззаботно, счастливо, себе в удовольствие. В браслете, ушедшем на автономный режим, мелькали какие-то сообщения от нейросетевого узла — напоминания о необходимости явиться в указанное место, о списываемых штрафах, о новых дополнительных заданиях по сбору информации и диверсии против опасных элементов. К вечеру я попросту перестал его читать.

Как позже я понял, львиная доля моего настроения и радостного восприятия были вызваны дымом из странных курильниц, натыканных в каждом втором ларьке. Ну и, чего греха таить — отдых — это то, чего мне так не хватало последние пару лет. Ведь даже короткий отпуск был занят хлопотами с родившей Цсофикой, родными и ремонтом «Молотова».

Завалились мы спать в какой-то крохотной хижине на окраине лагеря, к которой нас привёл один из старших. А перед сном мы занимались любовью — наверное, с самыми безумными, опасными и непристойными экспериментами, которые случались в моей жизни.

Утром я проснулся с тихой, ноющей болью в запястье.

Браслета не было — вместо него зияла кое-как зашитая и грубо замазанная какой-то жижей рана, а в уголке глаз мигала надпись:

(ПОТЕРЯ СОЕДИНЕНИЯ С ЭВМ, ВОЗМОЖНО ТРАВМА!)

И в следующий миг я дико, неистово заорал.