Галстук вождя

Глава 3 Гражданская война

Я сразу догадался, что это кто-то из потомков Вилли, Милли и прочих членистоногих товарищей, которые оставила после своего визита Цсофика.

Цсофика… я понял, что даже слегка соскучился по своей безумной киборгизированной мачехе. Впрочем, после столь долгого рейса уже сложно было пересчитать, по кому я не соскучился.

Мы плыли на маневровых — с черепашьей скоростью, как и предполагается спасательной капсуле, сверкая маяком прожектора. В двух крохотных просмотровых окнах и небольшом экранчике, куда транслировались внешние камеры можно было увидеть, что мы такие не одни. Как позже оказалось, столпотворение судов у ближайшего к нам порта объяснялось все тем же сменившимся протоколом мессенджера — на половине судов он был всё ещё старый, и они попросту не могли достучаться до диспетчера.

Капсула была максимально тесной, насколько это возможно — два выхода, два входа, крохотный пульт, к которому я сидел в полоборота. Я толком даже не имел возможности дотянуться до своего спутника, не расстегнув ремни, но расстёгивать их, но, похоже, выбора не оставалось.

— Так, я сейчас расстегну ремень, а ты посмотришь, что там, хорошо? Это же те ваши австралийские пауки, которых я ловил в первую неделю в каюте?

— Я не знаю, что такое «австралийские», но, скорее всего, вы правы. Зачем же вы одели пиджак?

Новое дополнительное поручение: Деинсектизация капсулы, ПКСС-03.

— Не «одели», а «надели», и это не простой пиджак, — нехотя ответил куратор, возясь с ремнём. — Это скафандр-трансформер… Так, погляди, что там?

Он отстегнулся и повернулся ко мне пятой точкой. Ничего заметно не было, но тут же он схватился за ногу.

— Так. Вынужден сообщить, что оно залезло внутрь и ползёт по ноге. В общем, товарищ юнга седьмого разряда, сейчас я вынужден буду разоблачиться.

Ильдар Ильдарович расшнуровал штаны и спустил их. Я заметил, что по ногам у него прямо под кожей встроена металлическая сетка. Боди-модификация?

Паук сидел на штанах ровно посередине. Он был достаточно крупный, сантиметров семь в диаметре, и держался достаточно крепко. Расплющить его было с такого ракурса весьма проблематично, оставалось только ловить. Сказать, что ситуация от секунды к секунде становилась пикантнее — ничего не сказать, однако наш представитель силовых структур держался молодцом. Всё осложнялось тем, что, во-первых, уже наступила невесомость, а во-вторых, у нас под рукой не было ничего, что могло бы пригодиться для поимки или уничтожения паука.

Ничего, кроме рюкзака — счётчик предметов в котором показывал цифру «пять».

— Ну, что там? — Куратор осторожно заглянул и прокомментировал. — Мда, любопытный экземпляр. Посмотри в рюкзаке, может, что-нибудь найдёшь?

Я пошарил в основном кармане — кроме непонятных карточек, игровой мини-консоли, пилюль от голода и футляра для гигиенических принадлежностей там ничего и не было. Футляр повертел в руке — нет, он показался мне слишким узким, чтобы безболезненно изловить паука. сунул руку — меньше всего я хотел бы именно сейчас вытащить прадедушку Порфирия, или ещё, не дай бог, того китайца с нунчаками. Но люди, как мы выяснили уже давно, уходят глубоко и пропадают в недрах глотки вывертуна надолго. Итак, первым я вытащил банку с маринованными огурцами-альбиносами — уж не знаю, зачем и когда я её туда засунул, но так или иначе она там была. Индикатор просрочки, встроенный в крышку, тут же получил данные неизвестно с какой ближайшей станции и нервно заморгал красным.

— Вытряхивай.

— Куда? Прямо в кабину? А как же это… распределение влаги по поверхностям в невесомости?

— Прямо сюда. Лететь осталось недолго, будем надеяться, что вылетевшая влага не сломает пульт.

— Погодите, — я раскрыл банку, осторожно выудил пару особо крупных огурцов и в три жевка проглотил.

Огурцы были весьма приятного вкуса, с неожиданным привкусом молочного шоколада.

— Товариищ юнга, вы уверены, что это подходящее время?…

— Сейчас, сейчас — пробормотал я.

В банке стало наполовину меньше объёма, я поднёс её к штанам товарища куратора и попытался стряхнуть несчастного паука в рассол.

Но получилось только со второго раза. А после первого отпрыгнул на ногу и впился жвалами в кожу.

— Твою…! Вашу…! Грёбаная…! — куратор всё же выразил эмоции, соответствующие ситуации, но быстро успокоился. — Так. Без паники. Активируем противоядие.

Дополнительное поручение «Деинсектизация капусулы», ПКСС-03 выполнено с нарушениями

0 трудочасов

Тут даже я спорить не стал — да и получилось бы спорить в моей ситуации? Он вызвал что-то в меню в браслете, и тот еле слышно щёлкнул. Я знал, что в моём есть тоже подобная микро-ампула, но, к счастью, ни разу не было необходимости ею воспользоваться. И было ли оно универсальным — большой вопрос. Затем сел и пристягнулся, мелко дрожа и разминая ногу.

— Как, Ильдар Илдарыч, лучше? — спросил я.

— Лучше, но нога немеет. У мелкого не должно же быть смертельная доза, да? Давай, лучше, свяжись с местными.

— Как, кстати, вас назвать?

— Высокопоставленный чиновник… ух, зараза… министерства внутренних дел.

— Вы, кстати, так и не объяснили нам, зачем мы свернули сюда?

— Позже…

Нам повезло — к нам как раз присосался парковочный дрон, имевший примитивный радио-ретранслятор, я поймал сигнал с пульта, и услышал голос оператора.

— Капсула, приём… приём, ответьте.

— Ага, добрый день! Или что там у вас. У меня батя на судне, — я назвал номер, — с пробоинами от вашей ракеты ждёт очереди уже хрен пойми сколько. А в капсуле — этот самый… высокопоставленный чиновник министерства внутренних дел. Вы хотите дипломатического скандала, и чтобы вас уволили? Может, пропустите уже без очереди?

— Меня не уволят, я робот, — ответил собеседник. — Однако дипломатического скандала не хочет моё начальство, поэтому сообщите номер вашего запроса.

— Если б я его ещё знал, — буркнул я и полез в браслет переписываться с батей.

Нас уже потащило к порту — огромной, сияющей яркой дыре на боку «блина», обрамлённой голограммой. Я прикинул, сколько она в поперечнике, и сделал вывод, что не менее полутора километров. Мы летели мимо очереди из доброй сотни судов, медленной шеренгой всасывающихся в воронку и затем сворачивающих в ангары. В основном тут были такие же «трёшки» и «четвёрки», вроде Молотова — от восьмидесяти метров до полукилометра, но попался и километровый великан шестой размерности — огромный старый грузовой «спрут», тащивший груду раздолбанных ядер комет. Да, любопытно, как на такой огромной станции решают вопрос с нехваткой воды. Все они плыли под небольшим углом по центральному коридору, где, видимо, не было установлено силы тяжести.

Вскоре номер запроса сообщили.

— А, так вы из Челябинска? У меня для вас отдельный протокол. Отключайте маневровые.

Нас тут же развернули в небольшой проулок между кусками станций, появилась гравитация, и дроуд бросил нас в длинный шлюз — безо всяких рельсов и вагонеток. Рядом уже валялись две похожие на нашу капсулы, и мы ждали ещё несколько минут, пока шлюз наполнится. После рухнула переборка, зашипело по обшивке, а голос в по радиосвязи сказал:

— Открывайте.

Я подхватил рюкзак и вылез наружу. Снаружи слышалось множество голосов — на разных языках, живых и механических, среди которых выделялся голос, вещающий через мегафон:

«Гражданские беспорядки в секторе 123−1А, сектор изолирован, посещение запрещено. Маршрут 123 идёт до сектора 123−10. Повторю, гражданские беспорядки в секторе 123−1А…»

Из соседних капсул повылезали разные персонажи, и все, как я заметил, в форме иностранных держав — иерусалимцы, уральцы, один таймырец. К нам тут же подскочила крохотная девица в лёгком комбезе с маской и сопровждавший её вояка в уже привычной броне с огромными голографическими погонами. Девица что-то быстро пометила в блокнотике — вероятно, шифр нашей спасательной капсулы, затем махнула рукой.

— Пройдёмте в зону карантинного осмотра.

— Карантин? Что за дикарство? — попытался возмутиться я, но вояка беспардонно толкнул нас в сторону коридора.

— Не сопротивляйся, — шепнул куратор. — Рано.

— Как вы?

— Нормально…

Он ковылял весьма с трудом, благодаря чему нас не торопили. Мы вышли из зоны шлюза — туда уже следовали тележки-эвакуаторы, готовые подцепить наши капсулы. Проследовали мимо регистрационных стоек, где нас сфотографировали и выдали какие-то бумажки. Было грязно, пыльно, пахло нечистотами. Люди в толпе точно так же возмущались, толкались, я заметил, как другой вояка жахнул шокером в бок таймырца, пристроившегося прямо в углу справлять нужду.

— Вещи положите на конвейер, — приказала девица. — Они будут отправлены в камеру хранения.

— Я не могу положить это на конвейер. Там личные вещи и ценный груз.

— Правила, — девушка улыбнулась.

Я попытался потянуть время. Отдавать квантовый рюкзак в неизвестно чьи руки очень не хотелось. До этого уже была пара случаев, когда мне приходилось снимать его и класть на конвейер для досмотра — но каждый раз это было не очень приятное занятие.

— Вы не могли бы поторопиться? Мой спутник ранен, и он высокопоставленный представитель…

— А я тут, между прочим, наследный барон! — послышался голос из очереди. — Давай уже быстрее.

Медленно скинул лямку рюкзака. Оглянулся на товарища куратора и вздрогнул. С ним явно происходило что-то не то. И секундой после я понял, что — он активировал принотны-ускорители. Браслет тут же разразился цепочкой сообщений:

Сообщение: экстренная ситуация (попытка задержания на территории другого государства)

Сообщение: разрешён режим табуированной лексики (по ГОСТ 2698−988ГЯ)

Обнаружено отсутствие традиционного оружие. Активировать принтоны-ускорители ТПУ4м-4 (доступно ½ капсулы)?

Что-то мне подсказало, что делать этого не стоит. Секундой спустя я заметил, что с моего плеча сорвался рюкзак, а куратор превратился в быструю тень, пронёсшуюся по коридору.

— Внимание! Тревога! Нарушитель с принтонами-ускорителями! — завопила сопровождающая нас девица, резко изменив тембр голоса с сопрано на подобие баритона.

Шокер впился в бок. В глазах побелело, и я отключился.

Проснулся я оттого, что мою руку кто-то дёргал.

— Новенький! Очнулся! Смотри, у него цацка какая на руке! Не снимается, блин. А давайте отрежем! Ай! С…а!

Браслет ответил потенциальному членовредителю лёгким разрядом. Я поднялся — лежал я на жёстком матрасе в узкой длинной комнате, в которой было ещё пять таких лежанок. Существо, домогавшееся до моего браслета, выглядело как длиннорукий троглодит с большими глазами, жидкими волосами и короткими ногами. Я видел таких всего пару раз, обычно это люди, родившиеся и всю жизнь прожившие на крохотных станциях со слабой гравитацией.

— Отвали от него, лысый, — послышался голос из конца комнаты. — А не то нам потом всекут. Откуда будешь, малец?

Я посмотрел — там сидел невысокий, но весьма накаченный мужичок с длинными закрученными усами.

— Челябинск… Гага меня зовут. Юнга на сухогрузе.

— За что тебя?

Я попытался восстановить в голове события.

— Везли важного дядьку, наш корабль обстреляли бортовые ракеты… Блин, батя!!! Куратор!

Я сунулся в браслет.

Невозможность установления соединения.

Потребность во сне: Низкая (0 часов бодрствования)

Потребность в еде: Средняя (4 часа)

— Мы в этой… в клетке Фарадея, — сказал усатый. — Связь не работает. Никакая, даже квантовая. Меня Нахим зовут. Я жду экстрадиции в Московию уже третью неделю. Это лысый, Пашкой зовут, а там ещё спит Энрицио, ну, он всё время спит.

— В Московию⁈

Я встал и подошёл поближе — нередко увидишь представителя столь далёкой планеты. Московия — одна из древнейших планет, освоенных людьми. Расположенная у границы с китайским сектором, именно на ней зародилась Инспекция Транспортного Протокола, и именно она дала название всему сектору. Все её жители так или иначе были связаны с флотом Инспекции, и я спросил.

— Вы… инспектор?

— Какой там! Карточный шулер, в прошлом — вице-чемпион сектора по игре в «глитч». Умеешь? Партеечку?

Он выудил из кармана две потрёпанные колоды карт.

— Не откажусь, — я пожал плечами. — Только если не на деньги.

— На половину обеда, идёт?

— Ну, идёт.

— Не играй с ним!! — завопил лысый. — Он тебя обхитрит!

Есть мне пока особо не хотелось. Учитывая, что я был в полном неведении, что произошло с нашим кораблём, с куратором, с рюкзаком — лучший способ скоротать время — это карты и беседа. Тем более, что «сидельцы» выглядели на удивление адекватными.

Мне пришли карты — два астероида, две штурмовые космокошки, один исполинский космотаракан и обманный манёвр. Скинулись на руках, кто первый.

— Ты первый ходи, — резюмировал Нахим.

— Астероид.

— Космостанция.

Взяли по карте — пришла космомуха.

— Ещё астероид.

— Космостанция.

Целью игры было уменьшить защиту противника с пятнадцати до нуля. Пока шёл розыгрыш «стартовых позиций», с которых потом можно было атаковать. Следующей пришёл большой телепортатор, и я выложил космокошку.

— Космолев, — ответил Нахим.

Пришло время первой схватки — космолев напал на мою космокошку, я сыграл обманный манёвр, из-за чего мне удалось избежать урона. Нахим улыбнулся, а скорее оскалился — видимо, понял, что я играю весьма просто. К середине игры мне удалось вывести пять атакующих единиц и потерять всего половину уровней, но внезапно Нахим разразился чередой специальных карт — «взрывом сверхновой», снёсшей половину моего «ха-пэ», «чудесным возбудителем», который вылечил его на пять уровней, и после мне не оставалось ничего, как потратить последние карты на жалкие попытки обороны.

— Ну, что. Половина обеда — мои! — ощерился Нахим.

Обед появился через пару минут — из-за стены над каждым матрасом выдвинулись коробки с парой контейнеров.

— Сухпаи, воду налей вон там, — скомандовал Нахим, указав на краник, торчащий из стены.

Пока ели, я спросил Нахима, почему тут так строго обращаются с иностранцами.

— Ты не в курсе? Тут же гражданская война идёт уже два десятилетия. И это уже не первая… Ну, правильно, откуда тебе быть в курсе. Об этом почти нигде не пишут, потому что Инспекция облажалась по полной.

Я присвистнул

— Гражданская война? Инспекция? Облажалась?

Он нарисовал на пыльной стене прямоугольник, обозначанию весь Анциферовский материк.

— Всего тут четыре крупных международных порта с каждой стороны материка. Мы у юго-восточного. Этот и противоположный контролируются Новгородским правительством. На северо-востоке — база Ордена Опричников Инспекции. Наши ребята припёрлись сюда пять лет назад порядок наводить на восьми крейсерах, трёх корветах и пяти транспортниках, суммарно миллион человек. В итоге кое-как один угол с портом заняли, демилитаризованную зону создали на пару кварталов вокруг… мда.

— А с кем война-то?

— Да ты слушай. Братство Пятёрочки тут сначала было, его вытурили, но это только один угол. А вот этот вот угол, юго-восточный, занимает Великое Сопряжение Всегалактического Сосуществования.

— Что-то слышал о них… они же террористы?

— Да никакие не террористы, — подал из угла голос Энрицио. — Так, обычные частники, отрабатывают заказ. Не то имперский, не то уральский. Здесь удобная система, чтобы сделать базу на пути в Дальний Восток.

— Ещё есть очаги повстанцев от всяких микронаций, в общем, тут весело, — добавил Нахим и принялся доедать мою баланду.

— Всё равно не понимаю, — я почесал затылок. — Не понимаю, как миллион инспекторов-опричников не смог здесь навести порядок. Здесь сколько, двести миллионов?

— Ха!

— Ха! Во даёт, двести миллионов! — засмеялся лысый.

— Два — два с половиной миллиарда здесь, и только по переписи, — сказал Нахим и похлопал меня по плечу. — Держись, ты тут надолго.

Два миллиарда человек. Гражданская война. И обновлённый — а скорее, отключенный протокол связи. Отыскать инспектора, батю и капитана в таких условиях — всё равно, что искать иголку в стоге сена.

Я понял, что влип.