Город, которого нет 3

3. Красное знамя

Уровень сложности «7»

Уровень эхо «9»

Тип инкарнации: «3, 01»

Критическая точка «70 ч. 50 мин.»

Доступно времени для распределения: 13 176

Пробуждение принесло мне уют последнего летнего вечерка. Сейчас я понимал, почему просыпался всегда с раскрытым окном. В такую погоду не грех его держать и открытым.

Удивительно, но за окном среди янтарных цветов осени изобиловали зелёные краски. Будто город меняет сезоны за жалкие два с половиной дня.

На груди, как всегда, спала Таумиэль. Разбуженная мной, сейчас она недовольно вылизывала заднюю лапу, задрав её выше головы.

Ещё было очень приятно ощутить себя свежим и отдохнувшим. Хоть сейчас беги на тренировку. Жаль, что тело развить за семьдесят часов всё равно не удастся.

Одно из множества маленьких чудес Города.

Меня охватило пьянящее чувство восторга от своих возможностей. Прогресс шёл семимильными шагами. Сколько времени прошло с того момента, как я пробудился здесь?

Семьдесят часов… на что я мог бы потратить всё это время?

Конечно, начну с того, что съезжу домой. Это не обсуждается. А дальше… в глубине души я надеялся, что нас нагрузят работой. При эхо за тридцать единиц мне хотелось изучать магию и развиваться, а не бегать по городу. Но что делать при девяти…?

Нажал на включение компа, начал привычный осмотр дома.

Итак, я студент ИИО. Институт Изучения Оккультизма. Это стало приятной неожиданностью. Понятно, что воплощение изучать здесь не будут. Но то, что работает на девятке — будет работать и на девяностом эхо. А вот наоборот не работает. Так что если здесь есть хоть что-то полезное — заглянуть стоит.

Но, наверное, уже послезавтра. Первого сентября на официальной части мне делать нечего. А вот второго, в воскресенье, должно быть уже что-то интересное.

Первые дни сентября были рабочими из-за даты — я проверил, все остальные субботы и воскресенья были выходными, кроме этих. Взамен должны были быть выходные шестого и седьмого, но до них ещё нужно было дожить…

Проверил свой арсенал. Зонт был на месте и свалился мне на голову в кладовке. Наверное, на большее он был сейчас и не способен. Открыл и закрыл его, попробовал пообщаться — просто старая палка. Стоит ли его вообще брать с собой — вопрос.

На этом эхо будут полезны стандартные физические возможности. В моём случае ставка будет на горючку и химикаты. Ничего лучше для низкого эхо я придумать пока не могу.

Проверил химию и чуть приуныл. Белый порошок в этом мире не горел. Надеяться придётся только на стандартную земную химию. Серная и соляная кислота, щёлочь, спирт, керосин. Зажигалки. Ядовитая дымовая шашка от крыс — выглядит рабочей, но нужно помнить, что в ответственный момент может оказаться муляжом.

Пистолет с пластиковыми липучками в этом цикле мне точно не поможет. Техника, которую я стащил некогда из маркета, была рабочей. Половина, правда, не перешла в этот круг.

Попытался пройти на Изнанку — спокойствие у меня было железобетонное. Я начал стандартной техникой искать странности и легко их для себя находил по различиям между Городом и нулевым миром. Но всё равно ничего не вышло.

Возник большой соблазн добавить себе немного эхо. Хотя бы до двенадцати — вроде на этом уровне у меня уже получались базовые способности.

Я обдумал это на кухне, насыпая корм кошке и наливая себе крепкий чай. Затем вернулся в комнату, и всё-таки довёл эхо до двенадцати — десять минут до десяти, ещё двести, чтобы довести до двенадцати. Главное не перестараться и не оказаться в другом мире. Туда я соваться пока ещё не готов.

Попробовал техники изнанки ещё раз. На первый взгляд ничего не изменилось. Я тоскливо подумал, стоит ли повышать эхо ещё больше — времени с одной стороны было полно, а с другой — возможно мне это вообще не понадобится.

Кризис на девятке должен и соответствовать девятке. То есть злых духов и мёртвой магии быть не должно. Мой арсенал лучше всего раскрывался перед хтонью, но мало чем мог помочь против вооружённых людей, например.

Затем я подумал о возможности повстречаться с беспредельщиками и просто довёл показатель до пятнадцати.

С этим всё. Теперь посмотрим, что за круг мне терпеть ещё почти семь десятков часов.

На обоине рабочего стола была анимешная девушка в чёрно-белой советской школьной форме в золотистом бескрайнем поле на фоне взлетающей ракеты.

«Вперёд, покорять космические просторы советской аниме индустрии!»

Да, в этом вся суть круга. Беглый осмотр сайта ищейка.su, который здесь был аналогом гугла, подтвердил все мои мысли по поводу местного лора.

Здесь Союз не распался и к две тысячи седьмому был мировой сверхдержавой, сосредоточенной в основном на космической программе. Темы космонавтики здесь были почти везде, а Гагарин был нарисован даже на рублях.

Наука развивалась быстрее и немного не так, как в нулевом мире. В этой версии мира была очень сильно развита медицина, заметно опережая нулёвку в любой период. За ней с некоторым отставанием шла вычислительная и робототехника. Где-то на уровне двадцать вторых годов, перед началом эпохи нейросетей.

Войн здесь больше сотни лет как не было. Да, это было второе важное отличие. Второй мировой здесь не было вообще, потому история пошла местами сильно не так, а по более мягкому сценарию.

На карте мира, а такую я нашёл тоже, географически всё было один в один, но политически часть стран была мне совершенно незнакома. Снова появилась Византия, Родезия, Персия, Сиамская Теократия, Тибетская Теократия, Италия называлась Римской империей, хоть и была почти в тех же границах… а ещё какое-то «Всемирное Арктическое Объединение», на около-арктических территориях и отчасти в Антарктиде.

Что это такое и кто там живёт — отдельная тема, но я понял, что если буду всё это изучать сейчас, то пропаду до самого рассвета. Как так на мир повлияло девятое эхо, что он аж настолько изменился?

Впрочем, большее эхо ещё сильнее начинало двигать континенты и перекраивать карту мира.

К слову о ней.

Конечно же, ни одного упоминания, где находится Город. Метка геолокации исчезала, как только я удалялся от его границ.

Ни страны, ни даже континента не фигурировало нигде. Косвенно по советской идеологии, любая русскоязычная страна…

Местные смотрели в будущее с неистребимым оптимизмом и верили в построение светлого коммунистического будущего. Оно здесь пока ещё не настало, но нужно признать, было довольно близко. По крайней мере, людям жилось неплохо.

Такой мир можно считать идеальным для выходных, проведённых с семьёй. И наверное, именно этим я и займусь.

Казалось бы, ничто не могло мне испортить этот день, но у мира на это было своё мнение.

Стоило принять твёрдое и окончательное решение, как на телефон и комп пришло оповещение.

Михаил: приезжай к двенадцати в Смайл.

И спустя несколько секунд, словно он писал, а затем редактировал сообщение, пришло ещё одно:

Михаил: Мирт мёртв. Ты новый рейдлидер отдела.

Сперва я просто сидел и шокированно смотрел в одну точку.

Мирт… блин, как же так? Когда?

Полярис:⁈

Полярис: Это вместо приветствия или как? Что с Миртом?

Михаил: все вопросы на месте.

Полярис: а если я откажусь?

Пауза.

Михаил: это твоё право. попробуем доверить отдел Марте.

Меня едва не перекосило от такой перспективы.

Полярис: тогда мы её наверное никогда больше не увидим.

Ответа не последовало. Но от того сделалось только тревожней.

Заварил ещё чашку чая и вытащил из холодильника съестные припасы. Предпринял ещё один набег на свободные интернеты в попытках узнать что-то насчёт магии.

Но мысли уже не шли.

Настроение резко переменилось.

Блин, Мирт, как?..

Из головы не выходил наш недавний разговор и та бывшая наркоманка, фанатка гидры, что писала ему числа на ладони.

Что это может быть? Я не успел разглядеть, сколько там было.

Затем эта ссора с Мишей и в финале — убийство. Я понимаю, почему он так поступил. Его тело было заражено. Как та сросшаяся парочка неудачливых насильников. Если мёртвая магия может повредить душу, то убийство было актом милосердия, и на этом кругу благодаря этому Мирт должен быть жив и здоров.

Ключевой вопрос, это Миша или он сам сунулся к беспредельщикам?

При всех имеющихся данных я не верил в первое. Шеф очевидно мутный тип. Он всё время недоговаривает и хитрит. Но как козёл он раньше себя не вёл. И ни один в группе о нём не отзывался резко негативно, так что косяков за ним вроде тоже не числилось.

А вот беспредельщики вполне могли принести доверчивого агнца в жертву условному дьяволу.

Мог ли я его остановить? Если бы он меня спросил, то мог бы, но он только единожды со мной посоветовался и, казалось, отказался от этой затеи. А сейчас он сделал всё ещё до того, как я пробудился на этом круге.

Некоторое время я просто не знал, что именно должен сейчас делать и как реагировать.

Права была из всего отдела только Марта. О том, как быстро у нас исчезают товарищи. Она поэтому боится привязываться. Что-то уже разбило однажды ей сердце и почти сломило её.

Полярис: доброго утра

Тень: о, смотрю тоже набил много времени. А я здесь с обеда. Решила заняться наведением уюта. Хочешь посмотреть, как выглядит мой новый дом?

Полярис: Даже на низком эхо?

Тень: Агась.

Тень: злые вечные опять загоняли героя, или ты познал великую истину, что работа не волк и, к сожалению, не стремится к побегу в лес?

Тень: много времени не займёт. я просто покажу кое-что.

Я тяжело вздохнул.

Мирт…

Куда же ты полез, наивный болван?

Неужели это правда окончательная, или есть шанс, что он жив?

Я будто снова в нулевом мире и вижу смерть, как неизбежность.

Не хочу так. Я уже привык чувствовать себя могущественным.

Насколько мы успели с ним подружиться за это время? Не то чтобы мы успели стать закадычными друзьями. Но мы шли по этому пути. Как минимум, уже были достаточно откровенны друг с другом. Однако в свой последний поход он меня не взял. Наверное решил, что я всё равно откажусь после того разговора…

Полярис: называй адрес.

Тень: нет.

Пауза.

Тень: открывай дверь.

Я с удивлением посмотрел в сторону двери. Раздался протяжный звонок и Тау покосилась в сторону входа.

На всякий случай взяв с собой верную железную палку, я подошёл к двери.

— Открывай, это я! — прозвучал её голос по ту сторону.

Дверь со скрипом отворилась и в мой дом вошла красавица в чёрных джинсах и клетчатой чёрно-розовой рубашке.

— Ты как здесь оказалась так быстро?

— Всё просто. Я начала сюда идти, как только узнала, что ты в сети.

— А если бы я сказал, что не жду гостей?

— Но ты этого не сделал, а значит пришло время возвращать долги. По крайней мере, начать это делать.

— У меня достаточно времени, Таня. Я помог тебе просто так. И за твои же средства, заметь.

— Я пришла, чтобы вернуть тебе частичку той радости, что ты мне подарил. Собирайся и пошли! Кстати, ты когда-нибудь видел несуществующие цвета…?

В среде пробуждённых начинаешь забывать о том, какое сейчас время суток. А оно было непроглядно тёмным.

В гости мы шли не той дорогой, как в прошлый раз. Выйдя из дома, мы направились вдоль трамвайных путей. Ночной город напоминал вернувшийся кусочек прошлого, когда я сам так же зачарованно бродил по своему ночному городу, впитывая красоту фонарей и запах сырости старых зданий.

Таня спешила, будто мы были сильно ограничены во времени, и нам было назначено к какому-то сроку, но весёлая, пьянящая улыбка девушки стёрла все подозрительные мысли прочь.

Её тёплая ладонь крепко держала меня и тянула вдаль по ночным опустевшим улицам рая.

Я не задавал вопросов. Просто отдался на её волю. На девятом эхо мира я всё равно не сделаю ничего интересного, а так… мне будет полезно отвлечься, а может и узнать мнение со стороны.

Таня тоже не спешила продолжать диалог. Но её настроение не менялось.

Заметив мой интерес, она хитро улыбнулась, подмигнула и резко свернула в тёмный переулок, потянув меня за собой.

— Мы почти на месте, — сказала она хриплым голосом.

Мимо мусорного бака, обломанной пожарной лестницы. Влево, затем вправо и далее вверх — по деревянным ступенькам.

Точку инкарнации удалось сменить. Теперь её дом в новом месте и её никто не найдёт.

Мы поднялись на вершину четвёртого этажа, но девушка продолжила путь. Внешняя лестница дальше выводила на крышу.

На крышу, где оказалось самое странное жилище из тех, что я видел во всех мирах. Хотя может, Рыжий тоже мог бы с этим поспорить.

Над домом возвышалась небольшая стеклянная теплица, заставленная старыми вещами, будто склад, и с мутными стёклами. Растения тоже были — зелени было так много, что она прекрасно заменяла собой стены дома.

Таня открыла хлипкую дверь и вошла внутрь. Я шагнул следом за ней и погрузился в царство мягких цветочных ароматов.

Девушка коснулась рукой старой надбитой советской розетки и задела провод до этого не работающей гирлянды.

Передо мной раскрылось новое чудо, сотворённое Городом.

Сотни маленьких огоньков фиолетовых и бирюзовых оттенков подчёркивали изобилие зелени, превращая теплицу на крыше из старого заставленного и заброшенного помещения в сказочное место, где хочется собираться компанией и рассказывать истории.

— Дай угадаю: новый дом тоже относится к какой-то детской фантазии?

— В точку, — улыбнулась она. — Хотя здесь история будет скучной. Я просто когда-то увидела фотографии таких теплиц в черте города и влюбилась.

— В это нельзя не влюбиться, — согласился я.

— Я знала, что ты поймёшь! — улыбнулась до ушей Таня. — Но это так. Самое интересное будет дальше!

Она снова ухватила меня за руку, и мы направились через помещение. По деревянной дорожке меж земляных клумб, мимо крупных вьющихся огурцов и зарослей острого перца.

Теплица была очень хаотичной, и растения в ней располагались по тематическим грядкам, но вразнобой. Клумба с экзотическими цветами и следом — грядка томатов.

Мы прошли возле старого дивана, накрытого грязным пледом, мимо древнего деревянного пианино, которое, видимо, не раз пострадало под дождём, прежде чем оказалось под стеклянной крышей.

Прошли мимо стеклянной стены в соседнюю комнату теплицы и остановились у грядки с кабачками.

— Смотри, — сказала она и ткнула пальцем в её геометрический центр.

Я присмотрелся и увидел маленькие потрескивающие разряды молнии в воздухе, где-то сантиметрах в тридцати от земли.

— Просто вспомнила нашу первую совместную поездку на трамвае и подумала, что это символично, — сказала она и подбросила металлический рубль в аномальную область.

Тот, по мере приближения к этому месту, стал замедляться, пока не встал на одном месте, продолжая вращаться в воздухе.

— Аномалия, как тогда, на стройке, — насторожился я.

— Да. Весь дом пропитан ими. Но ни одна из них не опасна. А ты помнишь тот круг?

— Он был не так давно.

— У Луричевой странное чувство юмора, — почему-то уронила она. — Идём!

Она снова потянула меня, дальше по теплице. Подошли к узкой металлической лестнице и стали подниматься по ней ещё выше, пока не оказались на стеклянной крыше теплицы, где была ещё одна стеклянная комнатка, усеянная растениями.

Стена здесь была всего одна, и она утопала во мраке. Гирлянда на ней не горела. А пол устилали коврики и подушки.

Таня прошла по ковру к краю. Дальше было откинутое наверх козырьком окно, вернее, стеклянная стена.

Рядом стоял электрический чайник и пачка индийского чая со слоном. Крохотная электроплитка. Небольшая книжная полка, забитая кипой бумаг. Скорее всего, её революционерские подсказки по лору круга.

— Теперь встань вот сюда, — улыбнулась она, после чего подобрала подушку с советской наволочкой и торчащими перьями. Скрестила ноги в серых носочках и внимательно следила за моей реакцией.

А я бросил взгляд на открывающийся отсюда вид ночного города.

Башенка её нового дома с надстройкой в виде высокой теплицы упиралась в тёмное небо напротив заслоняющий часть вида часовой башни. Внизу по ночной улице, едва освещённой фонарями, медленно ехал в депо последний трамвай.

Дальше — изломанные и хаотичные улочки старого района. Индустриальные кварталы, далёкие отсюда высотные дома центра, шестнарики, сеть уютных домашних огоньков в неспящих окнах.

В окнах дома напротив погас свет. И дальше по улице было темно, но бесконечно уютно. Город спал в ожидании пока ещё далёкого кризиса.

— Чтобы получить такое же, нужно сбросить инкарнацию на половину, да? — усмехнулся я.

— Даже не шути так. Уровень инкарнации — это твои близкие. Всегда помни об этом.

— У тебя жилище лучше моего на тройке.

— Ну, здесь проблема с удобствами и холодная вода в самодельном душе. А ещё, Город не рассчитан на дробные числа.

— Почему ты так решила?

— Вокруг него очень много странностей. Как та, чтовнизу в теплице останавливает время. Знаешь, как будто Город делал то, к чему не привык. Странно звучит, да?.. Я видела, как запускается третья и вторая инкарнация. А здесь, такое чувство, словно он разрывался между тем и тем.

— Выглядит лучше, чем на моей третьей.

— У меня отец в больнице… По лору я присматриваю за ним, как и на двойке. Но здесь он может со мной говорить и сохранил осознанность.

Зашипел электрочайник, а девушка стала разливать чай по чашкам.

— У меня только вафли и юбилейное печенье. Ещё не успела закупиться нормально. Будешь?

— Спасибо, — кивнул я. — Ты это так спокойно говоришь… насколько ты веришь что Город действительно воскрешает наших близких?

— На все сто.

— Почему?

— Сложно сказать. Сначала радовалась, потом сомневалась, а потом просто взяла и начала проводить опросы. Их и других людей. Я люблю логику и факты и умею складывать одно с другим. Вот, например, подумай, что первично, эхо или личность?

— Что ты имеешь ввиду?

— Город старается обслуживать наши желания, но наши близкие часто ведут себя вопреки им. На третьем эхо мои родители могли обижаться на меня, ссориться со мной — так же, как это было бы в реальности. Чистые спрайты так не могут.

— Спрайты?

— Люди, которых никогда не было в нулевом мире. У них сценарий остаётся главенствующим, и они будут стремиться вести себя так, чтобы сделать твою жизнь интересней. Как твой Полоскун.

Я кивнул. Действительно, хороший пример. Полоскун был неким собирательным образом идеального друга. Любопытный, умный, позитивный, всегда с юмором.

— В любом случае, решаешь во что верить ты сам, — сказала Тень. — А я видела так много чудес Города, что не стану сомневаться и в этом. Готов увидеть вместе со мной ещё одно?

— Ты о себе? — улыбнулся я.

Девушка отвела взгляд.

— Я старая неудачница, закончившая свою жизнь в грязной квартире на окраине, в одиночестве.

— Ты — это не обстоятельства вокруг тебя, Таня. Ты сейчас — это тоже настоящая ты. Там нашу судьбу предопределил апокалипсис, забрав мечты и надежды. Но мы больше не там. Мы свободны.

— Мы свободны, — завороженно прошептала она одними губами.

Мы застыли в паре сантиметров друг от друга.

Она взяла меня за руку.

— В последнее время я думаю о тебе… откуда ты такой взялся здесь и думаю… ты ведь не можешь быть моим эхо? Почему ты повторяешь мои мечты? Почему всё время спасаешь? Почему приходишь во снах?

— А может быть это ты — моё? У меня интеграция выше. А ты — слишком напоминаешь мне те сны, которые удерживали меня среди живых перед концом мира.

— Почему мы не встретились там?

— Потому что никакого «там», сдерживающего нас, больше не существует.

Я почувствовал её горячее дыхание. В воздухе стало прохладно, убежище Тани находилось на крыше и продувалось всеми осенними ветрами.

— Что ты почувствовал, когда передавал мне время на крыше? — прошептала она.

— Что наконец-то по-настоящему живу, — ответил я и повторил ритуал, только на этот раз уже без передачи времени. Хватило и просто долгого поцелуя.

Сперва она замерла, будто боялась пошевелиться, а затем ответила с неожиданной страстью, будто в последний раз и потянула за собой на ковры. Я почувствовал сладкий аромат леса с лёгким оттенком керосина от её крафта.

Крепко обнял, наслаждаясь этим дурманящим ароматом, и в этот момент зажёгся свет. Девушка случайно оказалась на кнопке включения ещё одной гирлянды, и перед нами предстало последнее чудо сегодняшней ночи.

Мы обернулись в сторону единственной стены убежища Тани. Теперь оно было ярко освещено и можно было рассмотреть огромную картину на всю стену.

Картину, от которой радость и вожделение сменились ужасом и трепетом перед тайной, что связывала нас с такой же попаданкой из нулевого мира в рай.

На стене красовалась картина Красноглазки, перешедшая за Таней в новый дом. Но теперь она выглядела иначе.

Издали я вдруг уловил глубокий концепт, который никак не ожидал от кого-то вроде стирателя-аутиста.

Изображение было связано по форме в четырёх всадников апокалипсиса, внутри силуэтов которых угадывались последние счастливые картины умирающего мира. Вырвавшийся на свободу смертельный вирус, коронованный всадник Чумы. Кровавая мировая Война, столь бессмысленная сколь и беспощадная. Наступившая вслед за ней экологическая катастрофа, породившая Голод…

И четвёртый всадник, находившийся в тени.

Его красноглазка дорисовать не успела…