Городовой

Глава 17

У меня оставался день до визита начальства. Решил посвятить его административным делам. Несмотря на максимальное делегирование всего, чего возможно, всё равно времени было крайне мало. На завод я пока не лез, хотя понятно, что нужно самому во всё вникать, иначе бизнес быстро уведут, ухарей вокруг хватает, тем более когда знают технологию. Но я доверял и Крутову, и Аристарху. Пусть работают, они и без меня знают, что лучше.

Оделся и решил пройтись по своим владениям, давно уже я тут не появлялся. Всё время как-то украдкой, да через чёрный ход. Тем более сегодня похороны Большого. Но это будет позже, пока же решил зайти на производство, где готовили подарочные наборы для детей. Был у меня такой бзик, хотелось порадовать малышню. Что они видели в этой жизни? Пьяных родителей, нищету, недоедание. Пусть порадуются.

Оказалось, что дела шли ни шатко ни валко, я ничего не сказал, просто посмотрел, сколько уже было сделано и сколько ещё нужно было сделать, а Новый год, как говорится, на носу. Похоже, не справляются мои новые управляющие без Крутова. Видимо, когда он был, они во всём полагались на него и инициативу особо не проявляли, а теперь, когда всё повесили на них, не справляются. Надо думать. Так дело не пойдёт.

Почувствовал запах мыла, чистоты и каких-то трав, это я дошёл до бань и прачечных, под это дело был отдан целый корпус. Чистота — залог здоровья. За этим я следил жёстко. И не так, как государственные чиновники, которые пальчиком разве что погрозят. Если служба безопасности ловила бичей, а всегда есть категория опустившихся, которые ведут полуживотное существование, то их быстро ставили на лопату и держали отдельно. Принудительно заставляя мыться и прожаривать одежду от вшей на противнях. Буквально палками. Жёстко, зато эффективно и не нанесут заразы.

Банями руководила крупных габаритов женщина по имени Марфа Владимировна Новикова. Про себя же я её звал Салтычиха. Очень жёсткая и жестокая баба, держала дисциплину железной рукой. В подчинении у неё был штат девок, которые ей помогали управляться с хозяйством.

Я подкрался сзади и громко произнёс:

— А что это вы тут делаете?!

Марфа подскочила, хватаясь за палку, развернулась, увидела меня:

— Ой! Это вы, что ж вы подкрадываетесь так, могла и палкой заехать.

— Это приемлемо. Расскажите, как у вас дела идут? Всё ли нормально? Мыло, средства вовремя завозят? Нужно ли что-то?

— Нет, всё хорошо, всё есть, спасибо.

— Марфа Владимировна, дело у меня к вам.

— Слушаю.

Она отставила палку, и мы отошли в сторону.

— Как вы видите, у нас вовсю идёт подготовка к празднованию Рождества и Нового года.

— Неслыханное дело, я, знаете, выросла тут, никогда такого не было. Прежние-то хозяева, им дела не было, знай только плату собирай. А как живут, кто живёт, то их не волновало. Вы знаете, как вас тут местные все уважают? — Она махнула рукой. — А я вам скажу, вы первый, кто тут порядок навёл. Поэтому спрашивайте, что смогу, сделаю.

— Дело с подарками застопорилось. Как вы знаете, я человек добрый, жалостливый, решил детям подарки сделать небольшие, да только вот исполнители подкачали, вроде и денег дал, и материалы все есть, но вот что-то не идёт у них, а может и того страшнее, — я огляделся по сторонам, типа чтобы никто не подслушивал, — может, и приворовывают-то мои конфеты.

Я сделал акцент на слове «мои». Чтобы было чётко ясно, что у меня красть — это хуже, чем смертный грех.

— Вы бы, Марфа Владимировна, взяли бы свою палку, да наведались туда, навели бы порядок, — и уже перешёл на серьёзный тон, — мне нужно, чтобы к утру 31 декабря все подарки были готовы. Делайте с ними всё, что хотите, но работа должна быть исполнена.

Марфа посмотрела на меня своими маленькими, но умными глазами, уже окружёнными сеточкой морщин. Она была далеко не дура, знала, что Крутов куда-то ушёл на повышение, слухи тут скрыть невозможно и в целом все всё знают. И естественно, она понимала, что это задание — что-то типа проверки, справится — может, и ещё что-то посерьёзней поручат. Поэтому она только кивнула головой. Мол, всё сделаю.

— Когда можно начинать?

— Вчера. Сдавайте пока дела по прачечной своим помощникам и переключайтесь на подготовку к праздникам. Тогда не только решите вопрос с подарками, а берите на себя всё управление подготовкой к гуляниям. Идите к управляющим, они дадут вам мои бумаги с планами, там, в целом, всё расписано, все мероприятия и лица, ответственные за них, часть будет проходить на самой площади, на Сенной, часть тут у нас в Лавре. В общем, разберитесь с бумагами, включайтесь в процесс. Очень на вас надеюсь. И не стесняйтесь в средствах, помните, главное — результат. За вознаграждением дело не станет, вы меня знаете. Я попусту не болтаю.

Впервые я увидел на этом ещё не старом, но огрубелом от тяжёлой жизни лице надежду и даже какое-то подобие улыбки.

Тем временем в Лавру начали подтягиваться люди, привезли Большого. Заметил Фому, который лично руководил процессом, хотя всё было отлажено. Гроб с телом, богато украшенный цветами и венками с лентами, был выставлен на всеобщее обозрение. Многие тоже смотрели недоумевающе, первый раз такое. Через час было ощущение, что собралась вся Лавра, было не протолкнуться от людей. Всё застыло на какое-то время, все дела встали. Я уже многих знал, в толпе виднелись знакомые лица, увидел и Марфу в окружении своих девок, работниц прачечной. Были и кожевенники, и многие другие, производственники. В общем, по зову собрались все. Я, Фома и все старшие стояли чуть в стороне, на ступеньках входа в Стеклянный флигель, который претерпел значительные изменения, из грязного, полузаброшенного и самого опасного места в Питере он превратился в отремонтированный корпус, где сидела бандитская администрация города, фактически место стало опаснее тысячекратно, но производило совсем иное впечатление. В здании, помимо прочего, хранился общак, там же были и все кассы, работали люди, которые взимали плату с торговцев. Кассы у нас разделялись, та, что собирала плату за постой, отдельно, та, что с торговцев, отдельно. Не нужно складывать все яйца в одну корзину.

Разумеется, за нами никто не стоял, вся толпа была впереди нас. Как-то само собой установилась тишина, все ждали чего-то. Фома посмотрел на меня. Придётся толкать речь. Дело не очень привычное, но нужно когда-то начинать. Я вышел вперёд к гробу.

— Друзья! Мы собрались сегодня здесь по горестному поводу. Ушёл наш друг, вы все знали его как Миша Большой. Много хорошего можно сказать об этом человеке, но за меня скажут его дела. Все знают, как он помогал нашему сообществу, с каким вниманием относился к людям, окружавшим его. И не было такого, кто, попросив о помощи, ушёл от него ни с чем. Михаил был человек сильный и волевой, но против старухи с косой даже такие сильные люди, как он, не в силах противостоять. Его смерть всем нам урок, что уйти можно в любой момент. Но уйти достойно, оставив о себе добрую память. Ещё раз хочу повторить главное: Миша был нашим человеком, человеком Лавры. Он заботился о людях, и мы позаботимся о нём, даже после смерти. Поэтому помните, что если вы живёте достойно, в ладу с миром (я имел в виду мир как общество, в данном случае сообщество Лавры), то мир всегда вам поможет. Теперь же проводим его в последний путь. А после возвращайтесь и примите участие в поминках.

Я закончил речь и сделал шаг назад, уходя в тень. Фома снова посмотрел на меня и кивнул головой, как бы давая понять, что все намёки поняты и услышаны. Там же, в тёмных пальто и держа шляпы в руках, стояли Гриня, Наум, Панкрат со своими людьми. Мы сами были как смерть. Высокие чёрные фигуры с бледными лицами.

Нужно было ехать по делам в город, зашёл домой переодеться в служебный китель. Катерина на похороны, естественно, не поехала, смотрела за домом. Пока переодевался, подошла Катя.

— Научи меня стрелять.

— Думаешь, от меня поможет? — заулыбался я.

— Да ну тебя! — Она махнула рукой. — Научи.

— Ну хорошо, сегодня вечером, если освобожусь пораньше, начнём.

Катя посмотрела на меня недоверчиво.

— Что такое?

— Быстро согласился.

— Ну а что, дело правильное. Мало ли что в жизни случится, а так сумеешь постоять за себя.

Выезжая из Лавры, окликнул одного из наших мелких мальчишек. Когда я только тут появился, на них было страшно смотреть. Мы привыкли в XXI веке к другому отношению к детям, с ними все носятся, поликлиники, оздоравливающие секции, здоровое питание… Тут же, не помер и ладно, выживает сильнейший. Разумеется, дети из хороших семей выглядели совершенно иначе, так же, как и дети XXI века, но тут в Лавре… Мне было непривычно видеть грязных, пузатых рахитичных детей в лохмотьях. Постепенно их откормили, а зачастую и оторвали от семьи. Потому что там такие семьи иногда были, что они скорее при живых родителях погибли бы, чем без них.

Гитлерюгенда, то есть пионерии, ещё не создано, но у меня сейчас что-то типа протопионерии, первичный бульон, где отрабатываются технологии. Мы с Прокопом не один вечер просидели, обсуждая схемы и структуру будущей организации. Уже сейчас все поделены на отряды, со своими старшими и субординацией. Разумеется, с общака им всем капало на нормальную обувь, одежду. В будущем планировали им образование, но, естественно, только тем, кто был в нашей организации.

Вот один из таких быстро подбежал к нашей пролётке.

— Передай, чтобы все старшие, Фома и другие, вечером были здесь.

Мальчишка убежал выполнять. Наверное, это было первое поколение, у которых были свои карманные деньги. Кто-то тратил на сладости, петушки на палочке, кто-то копил, в общем, были и кражи, дети постигали первые уроки финансовой грамотности, с потерями и приобретениями.

При мне был целый саквояж. Решил не идти по старой схеме, передавая всё по цепочке, уже незачем было привлекать Ивана. И так всем всё понятно. Поэтому поехал сразу к Савельеву.

— Добрый день, Иван Григорьевич. Ну как, готовы к завтрашнему представлению?

Савельев достал платок из кармана.

— Это вы каким-то образом умудряетесь всё это устраивать, оставаясь спокойным при этом, а я, знаете ли, к такому не привык.

— А что волноваться, дальше Камчатки не пошлют, больше смерти не присудят.

— Ну да, ну да. Вижу, принесли что-то?

— Да, совершенно случайно обнаружились документы рабочего союза Ульянова.

Савельев пристально посмотрел на меня.

— Значит, вот так просто обнаружены?

— Ну не просто, кто ищет, тот всегда найдёт, так ведь?

— Вы сами понимаете, что это означает?

— Я-то прекрасно понимаю, поэтому забирайте их, скажете начальству, что это ваши тайные агенты принесли. И ступайте с ними наверх. Можно сразу к фон Валю, насколько я знаю, он лично курирует это расследование. И вот ещё что, удалось вычислить, кто приходил к Волькенштейну накануне его самоубийства?

— Вот! Теперь и мне есть чем вас порадовать, а не только вам мне всё на блюдечке преподносить. Мне уже, знаете, неловко в глаза вам смотреть, ощущение, что на чужом горбу в рай влезаю.

— Ну горб дружеский и вместительный, думаю, не только вы один на нём в рай влезете. Да и насчёт рая я не уверен…

— А об этом даже думать не хочу. В общем, слушайте, по опросам свидетелей, а мы взялись за это дело очень плотно, выяснилось, что вечером к нему приходили трое господ, и их таки удалось распознать. И имена там прелюбопытнейшие.

— Ну не тяните.

— Главный, конечно, это Николас Родерик О'Коннор, чрезвычайный посол Великобритании и морской атташе. Служил в дипломатических миссиях в Китае, Японии, Османской империи и Египте.

Брови у меня поползли вверх.

— Второй господин — некий Эйлмер Мод, тоже англичанин, работает в британской торговой компании R. & J. M. C. Harvey. Ох, вот же пропасть! Ну и названия, язык сломаешь. — Савельев перелистнул страницу блокнота. — Так, ага, он ещё и журналист, и писатель.

— Ну а как же…

Савельев глянул на меня и продолжил.

— Вместе с женой, Луизой Мод, известен как один из лучших переводчиков Льва Толстого на английский. Симпатизирует толстовскому движению, критикует капитализм, поддерживает социальные реформы. Близок к кругам либералов и умеренных социалистов в Англии.

— А третий кто?

— Барон Николай Фёдорович фон Мекк.

Я чуть повернул голову, смотря на Савельева. Это имя мне ни о чём не говорило.

— Это сын Фёдора Карловича фон Мекка — железнодорожного магната, семьи, связанной с Петром Ильичом Чайковским. Но главное не это, фон Мекк — человек великого князя Константина Константиновича.

— Дайте, пожалуйста, характеристику по великому князю.

— Извольте, если кратко, то — внук Николая Первого и главный англофил, королева Виктория приходится ему родней. Либерал, как говорят про него, английский принц в русском мундире.

— А он флотский или сухопутный?

— Флотский, всю жизнь на флоте. Но в 1882 году переведён в сухопутное ведомство по состоянию здоровья. Вы понимаете, Андрей Алексеевич, в какие дебри мы лезем. Так ведь запросто и без головы можно остаться.

— Вы совершенно правы. В данном случае наше дело маленькое, установили личности — и довольно. Дальше пусть там, — я кивнул наверх, — думают, у них головы большие. А вообще, судя по всему, каша заваривается не слабая. По возможности не копошите это дело. А бумаги по революционерам передайте, куда следует, то есть фон Валю, разумеется, как сделаете копии.

— Вы, я так полагаю, уже сделали?

— Ну разумеется, — чуть улыбнулся я. — Когда документы пойдут выше, их могут потерять, утратить, забыть на лавке на вокзале, мало ли что может случиться.

Савельев только покачал головой.

— Кто ещё знает про эту троицу?

— Вы имеете в виду, ушли ли слухи на сторону?

— Да.

— Почти наверняка, там крутилась пара журналистов, наверняка подмажут, кого надо.

А я подумал: отлично, сольём через них информацию, только придержим имя великого князя. Незачем Романовых в скандал вовлекать, сами разберутся. А так только внимание их к себе привлечь. Зачем мне это?

— Кто будет осуществлять безопасность мероприятия?

— Полиция и жандармерия. Кстати, будет и лейб-медик Отт, его всё это заинтересовало, эти новинки медицинские.

— Отт? Я слышал про него много хорошего.

— Да, известный специалист.

— Ну хорошо, Иван Григорьевич, вроде всё обсудили, спасибо за информацию, увидимся завтра на мероприятии.

— Надеюсь, всё пройдёт хорошо.

— Я тоже.

А сам подумал: посылать или нет моих людей, чтобы тоже всё проверили? Там наверняка будет куча филёров, как бы у них с моими филёрами столкновения не получилось.

Потихоньку наступил вечер, я подъезжал к Лавре, была и усталость, и предвкушение чего-то большего. С одной стороны, что-то уже сделано, но всё зыбко, непрочно. Кажется, какая-то случайность — и весь карточный домик рухнет, похоронив всех под руинами.

Я сидел и смотрел на всех своих старших, за столом сидели Фома, Наум, Гриня, Панкрат, Прокоп. Остальных я звать не стал, это было мероприятие для своих. Конечно, они не знали, зачем я их позвал, но, как мне кажется, догадывались. За это время они уже очень сильно поменялись и продолжали меняться. Наум превращался в серьёзного дельца, хорошо и дорого одетого. Он уже отправил на тот свет бывших пристяжных Большого. Там бесполезно было разбираться, кто прав, кто виноват, тем более что это были люди старой формации, а мне нужны были новые. Пример с Мишей был для всех неким отрезвляющим фактором. С другой стороны, как в старом меме, эти ребята пришли к успеху и показывали собой пример остальным. Естественно, все равнялись и тянулись к ним. Для большинства жулья мои старшие, по их представлениям, достигли каких-то немыслимых высот. Они же их помнили, какими они были совсем недавно. По факту уже другие люди, с иным статусом. Поэтому им достаточно легко было поддерживать дисциплину. Никто не хотел быть выброшенным в отвал. А таких случаев тоже было полно. Люди и воровали, и нарушали приказы Фомы, продолжали грабить на рынке, некоторые даже сбегали с дневной выручкой. Чего только не было. Первое время Фома с Наумом носились, тушили пожары, вместе с Панкратом, который у них выступал силовиком со своими бойцами.

Я был доволен, как их распределил, Фома, например, довольно мирный человек, во всяком случае, он чурался крови и всего такого. По своей природе он жулик, мошенник. Хотя, конечно, может и пером расписать, не без этого. Но предпочитает работать всё-таки головой. Потому и был у них лидером. Сумел их объединить вокруг себя. Сейчас он впервые смог развернуться по-настоящему.

Гриня превратился в настоящего жиголо-казанову. Он был красивым мужиком, бабы таких любят, таким, как он, вообще не надо прилагать никаких усилий, чтобы найти себе женщину, те сами вьются вокруг него. Ему остаётся только выбирать понравившихся. Сейчас он создал целую империю, фактически контролировал всю проституцию в столице. Поскольку он понял, как всё это работает, постоянно улучшал условия как для проституток, так и самих заведений, соответственно, и прибыль постоянно увеличивалась. Кроме того, он через своих мамок собирал статистику по всей отрасли. Что в других условиях было бы просто невозможно. Сам Гриня тоже не любил мокруху, не его это. Он больше по мохнатым сейфам специалист. Но оказался очень неплохим организатором. Работал самостоятельно, выстраивая структуру. Понятно, что, имея неограниченный доступ к девочкам, сам устраивал кастинги лучшим, на его взгляд, кандидаткам, так же поставляя их Фоме и остальным старшим. Я ему подсказал несколько тем с эскортом, хотя в это время всё это, естественно, было, только немного в другой форме.

Наум тоже втянулся в работу, особенно когда мы с ним посидели и я обрисовал некоторые перспективы. После того он уже серьёзно начал заниматься языками. Но он, в отличие от Фомы, может запросто и пристрелить кого-нибудь. Рука не дрогнет. Это именно он рассказал мне про Фому, что тот не любит лишний раз кровь лить.

Совсем не такой Панкрат, он у меня ассоциировался с волжским пиратом, именно такие, как он, были в дружине у Ермака какого-нибудь или Степана Разина. Вот кому кровь лить, что высморкаться. У него отсутствует эмпатия, совершенно безжалостный человек, плюс невероятная физическая сила. Он весь сплетённый из жил и мышц, но сухой, не такой здоровый, как Малыш. Кстати, спарринги у них вошли в традицию. Панкрата зацепило, что мальчишка ему настучал, мы потом посидели с ним, я показал несколько приёмов из боевого самбо и борьбы. Естественно, в тайне от Малыша. И после этого он смог одолеть его. Проходка в ноги, захват на болевой — и дело сделано. Сцена напоминала бой бразильца и Емельяненко, когда тот поборол Последнего Императора. Ходил потом довольный. После этого приставал, чтобы ещё показал что-нибудь. А я и не против. Пусть потом развивает борьбу. Но сейчас у него другие задачи. У него под началом такие же отморозки.

Я постарался максимально дистанцироваться от прямых приказов. У Панкрата тоже вся структура была разбита на несколько групп, которые не пересекались между собой. Так же он работал с одиночками, даже я не знал их. Панкрат работал тоже через прослойку. Между ним и исполнителем всегда кто-то был. Так мы недавно ликвидировали всех доступных Волькенштейнов. Включая самого маленького, племянника, который Владимир Михайлович. Именно он в советское время поставил пьесу, суть которой в том, что русского офицера изображала обезьяна, и якобы никто не видел разницы. Советские ухахатывались. Ну теперь уже не будут. Как я надеюсь, и самих советских не будет никогда. Хотя они уже есть, такие протосоветские, даже великие князья некоторые такие.

Ведь совдепия началась за много лет до революции. В чём вообще суть советской идеи? В первую очередь это опускание русских до самого дна и разгуливание всевозможных инородцев, создание им автономий, республик и всего прочего. Первое, что они сделали, это разделили русский народ на три части, потом начали делить и множить автономии и республики, создавая постоянные конфликты и очаги напряжения. В итоге и получилось, что 17 процентов азиатов руководят Россией, где 83 процента русских. Россия — это мононациональная страна, а не многонациональная. В СССР лучше всех жил Кавказ, а РСФСР хуже всех, все ресурсы оттуда шли на Украину и Кавказ. Да и до сих пор так. В этом ключе можно рассматривать СВО как войну за независимость от Украины, чтобы больше не кормить её. Кто знает, может быть, так же получится и с Кавказом. Раз такое дело, можно вспомнить, откуда есть пошла земля советская.

Что было бы, если Чечня, да и весь Северный Кавказ отделились в 1991 году? Это был бы крах всей системы. Без кавказских головорезов, в условиях массовой еврейской эмиграции, у азиатов просто бы не было достаточно сил в РФ, чтобы провести приватизацию в свою пользу и чтобы заблокировать консолидацию русских вокруг русской интеллигенции. Максимум к 1993 году русские бы пришли к власти в Москве, а к 1995–1996 Россия была бы восстановлена в рамках СССР. Северный Кавказ — это графитовый стержень в русском реакторе, его роль важнейшая.

В связи с этим хотелось бы поговорить, а откуда вообще в России возникли кавказские вонючки. Почему какая-то тварь куражится над русскими уже несколько поколений?

Откуда возникли все эти Орджоникидзе, Берии, Микояны, Мжаванадзе, Алиевы, Георгадзе, Енукидзе, Менташашвили, Деканозовы, Шеварнадзе, Шаумяны, да и масса кавказцев не по рождению, а по среде обитания или родственным связям — вроде Каменева, Кирова, Примакова, Косыгина?

С евреями понятно, это идеологический пластилин, из которого при нехватке основного материала можно слепить что угодно. Но Кавказ-то откуда. Ведь кавказцев мало. Степень их политической пластичности равна нулю. Обычно этим вопросом не задаются, а если задаются, то списывают на Сталина. Мол, Сталин кавказец, так случайно получилось, ну а потом он везде рассовал своих человечков. Ну а дальше пошло-поехало.

Однако это не так. Совсем не так. Отмотаем плёночку назад.

Февраль 1917 года. Сразу после переворота высший орган революционеров — самозванный «Исполком Петросовета» — возглавляет Карло Чхеидзе (в сентябре 17-го должность переходит к Троцкому). Его заместителями являются Скобелев и Керенский. Скобелев из Баку, миллионер-молоканин. Керенский, правда, не с Кавказа, а из Ташкента (его ошибочно считают симбирцем, но он жил на Волге только первые 8 лет), однако первостепенным политиком Александр Фёдорович стал из-за адвокатской защиты террористической организации армянских дашнаков. После этого его имя стало популярным, и он прошёл в 4-ю Думу. Сами дашнаки были тогда любимцами российских либералов, благодаря ним и всё движение стали именовать «младотурками» (армяне были одной из основных движущих сил турецкой революции). Уже в феврале 1917 года русским бросалось в глаза не только привычное засилье евреев, но и огромное количество кавказцев. В основном грузин, которые тогда по степени культуры и общей русификации играли роль современных чеченцев. В высших эшелонах власти замелькали фамилии Чхеидзе, Церетели, Чхенкели, Рамишвили. Тогда же впервые всплыл наверх Джугашвили, который был нужен Ленину как раз в роли представителя в полукавказских органах власти. Именно Сталин ходатайствовал за Ленина после неудачной попытки государственного переворота, и именно ему было поручено проведение полулегального 6-го съезда. До этого Сталин был второстепенной фигурой и пищал сначала под Стасовой, а затем под Каменевым.

У грузин в Петербурге 1917-го были особые отряды, состоящие из соотечественников.

Бунин ныл: «Сперва меньшевики, потом грузовики, потом большевики и броневики…» Сначала были грузины-меньшевики.

Пуришкевич острил по поводу выборов в Думу:

«А «пролетарии всех стран»

Слились в один кавказский стан».

Обычно, говоря об устройстве Российской империи, упоминают, что её строение было сложное, состояла Империя из трёх частей: Финляндии, Царства Польского и собственно России. Иногда добавляют Прибалтику, но это не так. В Прибалтике были коренные российские губернии — очень старые. Это наряду с Москвой и лежащим рядом Питером сердцевина имперской России. Эрудиты упоминают Хиву, Бухару и Урянхайский край, но это колониальные протектораты, в состав собственно Империи они входили косвенно.

Тем не менее Империя состояла не из трёх, а из ЧЕТЫРЁХ частей. Четвёртая часть — Кавказское наместничество. Слово «наместник» для современного уха звучит как «начальник» или «губернатор». Это не так. Наместник — это ВИЦЕ-КОРОЛЬ, и Кавказское наместничество в административном отношении было вице-королевством.

Более того. Российский император носил титулы великого князя финляндского и царя польского, таким образом, его власть там осуществлялась непосредственно. Кавказом как единой административной единицей царь не владел, и власть вице-короля здесь была безграничной. Единственное ограничение заключалось в низкоранговости вице-короля. Если в его жилах не текла королевская кровь, это служило относительной гарантией.

А если нет…

Вообще-то в Польше из-за большого населения и культурной специфики до 1874 года существовала должность наместника. То есть это было и царство, и вице-царство одновременно. Два раза польскими наместниками были лица королевской крови. Первый раз — наследник престола Константин Павлович (причём официально он наместником не именовался). Это привело к чрезвычайно тяжёлым последствиям. До 1825 года Константин честно ждал общероссийского престола, одновременно обустраивая себе в Польше кадровую базу. В 1825-м, когда русская аристократия отстранила его (и его польское окружение) от уже начавшегося царствования, Константин взял курс на отделение Польши. Закончилось всё кровавым восстанием и отравлением Константина и его жены.

Второй раз польским вице-королевством всерьёз порулил либеральный «морячок» Константин Николаевич. Собственно, его и назначили в видах дальнейшей автономизации Польши — вплоть до личной унии. Дело началось с инсценировки покушения, а закончилось полномасштабным восстанием (практически гражданской войной).

Кавказским вице-королевством длительное время руководил великий князь Михаил Николаевич. Закончилось всё очень плохо: он стал одним из главных фигурантов первомартовских событий, и после гибели Александра II длительное время возглавлял Госсовет. Кавказское же наместничество было мгновенно упразднено. Как опасный источник сепаратизма.

Забавно наблюдать за советскими историками, умудрявшимися изучать историю Российской империи вне личности монархов. О них говорили походя, в сносках, часто в юмористическом ключе. Мол, третьим рейхом правил какой-то Гитлер. Особенно смешно это выглядело на фоне постоянных причитаний «о самодержавии» российской власти.

На самом деле понятно, что в государствах такого типа всё решает король, а поскольку абсолютистская власть не безгранична в силу биологической неабсолютности короля, то основной конфликт проходит по линии король-наследник. Самый ничтожный наследник всё равно автоматически является точкой сборки для любой оппозиции верховной власти.

Но в случае России надо учесть ещё одно обстоятельство. Российское самодержавие вовсе не было таким уж абсолютным. Созданию российского абсолютизма предшествовала длинная вереница дворцовых переворотов, а царствование Екатерины стало столь прочным именно потому, что она была женщиной (то есть по условиям того времени существом, ограниченным самой матушкой природой), и потому что она КРАЙНЕ уважительно относилась к российской аристократии (а в её лице и к русскому обществу и культуре). Бонмо «Русская монархия ограничена цареубийством» имеет глубочайший смысл. Так и было.

Власть в России — это власть монарха. Но не на сто процентов, на 50. Другие 50 — это власть высшей аристократии и частично выступающих на их стороне членов императорской фамилии. Конвенционально этих 10-20-50 фамилий не видно, и кажется, что власть монарха абсолютна. Но это только КАЖЕТСЯ. Если монарх совершал в России СЕРЬЁЗНЫЕ ошибки, его устраняли. Быстро и безжалостно.

В этом смысле проблема 1917 года не в том, что Николая II убрали, а в том, что его убрали ни за что. Это было нарушение правил игры и реальное вырождение верховной власти. Именно это, а вовсе не какие-то несуществующие недостатки последнего монарха. Поэтому в аристократической эмиграции так никто и не осмелился рассказать о правде февраля. Ибо с точки зрения самих аристократов в их действиях не было никакой легитимности. Только глупость и патологическая наглость.

Я хочу тут подчеркнуть, что все эти аристократы были аристократами русскими, а власть этой аристократии и была проявлением русской силы. Эти люди владели огромными состояниями, были органичной частью европейской элиты, они же создали современную русскую культуру — частью прямо, а частью как просветители и меценаты.

Вхождение Романовых в верхнюю часть мировой элиты опиралось на это основание. Уже поэтому они были русскими, даже без учёта того, что кровь в европейской семье австроанглошведскопортугалоитальянорускопрусскобаварскоголландскииспанских монархов надо считать иначе. О Романовых-немцах может говорить только совсем тёмный человек, нашкваренный 17 %-ми «пропагаторами».

Впрочем, вернёмся к Кавказу. Одним из первых следствий революции 1905 года явилось воссоздание Кавказского наместничества, упразднённого в 1881-м.

Наместником поставили «русского старичка» графа Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова. Его мать была из рода Нарышкиных, жена — графиня Шувалова. Состояние Воронцова-Дашкова на теперешние деньги составляло несколько миллиардов долларов. Илларион Иванович входил в клику Александра III и служил под его началом ещё до 1881 года. Он был одним из основателей «Священной дружины» — масонской ложи, осуществлявшей с подачи англичан руководство российским «революционно-освободительным движением». После организации убийства Александра II мифическими революционерами Воронцов-Дашков стал начальником личной охраны императора, а затем министром двора и канцлером российских орденов (т. е. 2-3-м лицом в системе национального масонства).

После прихода к власти Николай II стал бороться с проанглийским лобби Александра III и одним из первых уволил со службы Воронцова-Дашкова.

За возвращением Воронцова-Дашкова на государственную службу стояли либеральные великие князья, в частности Николай Николаевич. Хотя назвать это службой было затруднительно. Например, он отказался от представительских расходов наместника (миллионы долларов в год), сказав, что на такие пустяки у него и самого деньги есть. Воронцов стал фактическим главой местной армянской общины (державшей всю торговлю Кавказа) и начал с того, что вызвал к себе руководство Дашнакцутюна и заявил:

Тут государь батюшка в Тифлис приезжает. Так чтобы никаких покушениев.

Напомню, сцена происходила во время, когда от революционного террора генералы, министры и губернаторы умирали десятками, а на Кавказе шла перманентная резня.

Дальше — больше. Воронцов-Дашков организовал и вооружил грузинских социал-демократов, раздав им в Тифлисе 500 винтовок. Все грузинские меньшевики прошли в Государственную Думу по его личной протекции. Он финансировал их предвыборную кампанию.

И т. д. и т. п. Умер Воронцов-Дашков в 1916 году, незадолго до революции. Ему было уже 78 лет, но надо смотреть — может, и помогли. В 1916-м было много смертей первостепенных лиц государства, а в 1917-м Гучков бесновался, что его отравили. Сам небось и траванулся ядиком — по неопрятности.

В 1915-м Воронцова на посту наместника Кавказа сменяет лицо императорской фамилии — Николай Николаевич. А одним из первых распоряжений путчистов в феврале 1917-го следует назначение Николая Николаевича на должность верховного главнокомандующего. Его тут же смещают, но это уже другая история.

А лезгинка в России продолжается сто лет с лишком, и конца ей не видно.

Почему? Да потому что стоит вспомнить ещё одну русскую присказку: «Где тонко, там и рвётся».

Русские — плохие колонизаторы. Империя у них не получилась, да и не империя это вовсе. Империя — это контроль относительно небольшой метрополии над огромными подчинёнными территориями. А в России метрополия была в 10 раз больше колоний. Какая же это к лешему «колониальная империя»?

Колонии России создали массу НЕМЫСЛИМЫХ проблем, которых не было и не могло быть у настоящих колонизаторов. Да, русские присоединили Кавказ. Но они при этом опирались на блестящую армию, которая 40 лет исправляла своей кровью и потом провалы колониальной дипломатии. Англичане присоединили бы Кавказ не за 40 лет, а за 8, и потребовалось бы для этого не десятки сражений и сотни боёв, а несколько точечных операций. И то косвенно. Осетины уработали бы черкесов, черкесы чеченцев, чеченцы лезгинов. И все обслуженные целовали бы русским благодетелям руки с причмоком. Прямо через перчатки. А нефть бы качали из Баку не Манташевы и Нобели, а Мамонтовы и Нарышкины. И уж конечно, чтобы допустить восточных бездельников и бандитов в руководство столичными профсоюзами и слушать их возмущённые рулады в лондонском парламенте — это бы и Оруэлл не додумался.

Воронцов-Дашков был умный человек, действовал коварно. Как ему казалось, для блага России. А оказалось — где тонко, там и рвётся. Нет, в ОДИНОЧКУ, конечно, бы всё у русских получилось. Только «кто ж даст». На Кавказе против русских воевали Люди. И воевали посильнее, чем сейчас в Ираке и Афганистане против американцев. Так что «захлебнулся детский крик».

Поэтому я против тонкой политики по отношению к инородцам. Это, конечно, высший пилотаж, но русским не по уму. Вот зубы выбить кастетом — это у русских получится. Тут я в своём народе уверен. Однако и проголосовать — тоже получится. Дело нехитрое. При 83 %-то.

В XVIII веке русские открыли окно в Европу. Но забыли закрыть дверь в Азию. Начался большой сквозняк, русских развеяло по всему миру. А в их доме живут азиатские бандиты. Вот такая петрушка.

Ещё не спала волна недавних громких новостей с событиями на фабрике Торнтона, разгромом ленинской ячейки, после которой взорвалась эмигрантская революционная пресса, следом самоубийство Волькенштейна и буквально сразу же убийство остальных Волькенштейнов на семейном совете, где они решали, как жить дальше и что вообще происходит. Поскольку вмешалась третья сила, так называемый чёрный лебедь, то в среде революционеров, да и их кураторов, никто не понимал, что происходит. Думаю, только Валь и Плеве догадываются. Ох и выдадут они мне завтра по первое число за мои художества.

— Ну вот, — я оглядел Панкрата, Гриню и Наума, — ваше время пришло.

Те с какой-то тревогой внимательно смотрели на меня. В этот раз я подготовился, мои парни обставили зал как полагается. Разумеется, тут уже давно всё было отремонтировано, полы, стены, окна, новая мебель и всё остальное. Ничего не напоминало прежний малинник. Сейчас всё это напоминало зал заседаний какого-то провинциального коммерческого банка, без особой роскоши, но всё добротно и качественно. Из освещения сейчас были свечи. Хоть у нас, разумеется, и было электрическое освещение, но я решил блюсти традицию, должны же быть у нашего общества традиции. Так что пусть будет всё при свечах.

Вообще уголовной среде свойственна некоторая театральность, что ж, не будем отступать от вековых практик. Хотя какие они уголовники, сами давят уголовников только в путь, за это время вот эти люди, которые сидят рядом со мной, отправили на тот свет кучу народа, естественно защищая свою власть и свои ресурсы, а всякого питерского и приезжего ворья, банд, которые пытались лезть к ним и силой отщипнуть часть пирога, было не меряно. Тот же Гриня, у него, естественно, была, как и у всех других, своя собственная банда головорезов, которая решала проблемы. А в том грязном деле, которым он занимался, проблемы — это естественное состояние. Иногда он получал отпор, тогда уже подключались боевики Панкрата и для тренировок люди Прокопа, прибрать к рукам всю проституцию в столице стоило большой крови, приходилось часто ломать всё через колено, так как были устоявшиеся связи, которые вели наверх. Разумеется, жирные коты из полиции и чиновничества, которые покрывали это, продолжали получать своё, только сменился тот, кто даёт. Ну и теперь эти люди уже зависели от нас. На каждого из них была папка с компроматом. Девочки, мальчики несовершеннолетние, иногда и убийства, совершаемые в порыве страсти, всё это было и тщательно фиксировалось. И такой человек уже не мог рыпнуться.

Фома так вообще сидел на всех финансовых потоках. У него уже было целое здание, собственно весь Стеклянный флигель, переделанный в административное здание, естественно, что любое посягательство на власть тут же жестоко каралось. Кроме того, он значился организатором профсоюза охранников, которые потихоньку, полегоньку внедрялись на различные предприятия. Разумеется, всё официально, таким образом, у нас уже на многих заводах были свои люди. Даже на оружейных типа Сестрорецкого и других. Люди постоянно прибывали, их организовывали, обучали, и они начинали карьеру в одном из десятков. Всё это часть того сарафанного радио, которое было запущено ещё раньше. И этот человекопоток всё набирал обороты.

Пожалуй, самым бедным, если оценивать в деньгах, был Панкрат, но он был человек своеобразный, на власть он не претендовал, а теперь, являясь грозной силой, был скорее арбитром в спорах. Сейчас с развитием спорта ему отойдёт тотализатор и бои, так что с финансами всё будет нормально. После Нового года запланировали официальное открытие. Я же получал со всех наших предприятий пятьдесят процентов прибыли, свою долю.

— Фома, начинай, — я махнул ему рукой.

Фома сидел во главе стола, а я просто рядом, естественно, мне надо было показать, что среди них старший он, а я так, скромный куратор.

Шелест поднялся, прошёл и взял из выдвижного ящика стола коробочку из красного дерева, открыл её, внимательно посмотрел на содержимое, думал о чём-то своём. В итоге достал нож, тот самый, которым я его крестил в своё время, теперь уже это должен был делать он.

Да, пора уже было их в какой-то степени уровнять, хотя Фома оставался первым среди равных. По очереди Наум, Гриня и Панкрат поцеловали старую финку и стали законниками. Теперь у них у самих было право давать такой титул. Понятно, что они понимали цену этому, сами столько времени ждали этого момента. Теперь слух об этом разнесётся по всему теневому Петербургу и за его пределы. Я лично пожал им руки, поздравил, но предупредил и об ответственности, вспомнив Мишу Большого. Затем достал из портфеля папку.

— Кроме этого, у меня тут кое-что есть, — я положил папку на стол, припечатал рукой и посмотрел на Наума.

Тот с каким-то прищуром смотрел на меня. Я движением руки отправил папку по столу прямо к нему. Тот с недоверием открыл её и начал всматриваться в текст, морща брови, рядом стали тянуть головы, пытаясь заглянуть, Панкрат и Гриня.

— Серьёзно?

— Ну а чего ты ждал, без этого никак.

Первым не выдержал Гриня:

— Так это что, получается, Наум теперь у нас первогильдейский купец?!

— Именно так, без этого не получится. Фармацевтика — дело сложное, большое, опасное и очень прибыльное. Судимости у него нет, так что обстряпать дело было не сильно сложно. Капитал в сто тысяч рублей я внёс. Подмазали, кого надо, с помощью людей Аристарха, и дело в шляпе. Так что можно поздравить Николая Владимировича Науменко с вхождением в купеческую гильдию.

Тут все загомонили, захлопали его по спине и плечам. Фома тоже сидел довольный, поглядывая на меня. Конечно, он знал про это, мы вообще с ним как-то сдружились последнее время. Я думал и на него что-то подобное сделать, но он пока ничего не продаёт, в отличие от Наума.

Я снова полез в портфель, установилась тишина. Достал ещё одну папку. Так же отправил её уже к Панкрату, тот мешкать не стал и открыл её.

В папке были бумаги на регистрацию коммерческого предприятия, коими являлись атлетический клуб «Олимп», который уже работал, но в демо-режиме, и клуб единоборств «Панкратион», который так же работал, но официального открытия ещё не было, все эти мероприятия были запланированы на январь.

Было организовано товарищество, где учредителями были все присутствующие, а кроме них Малыш и Иван, пусть тоже получают. Малыш так вообще планировался управляющим и главным тренером. Все допуски от полиции были получены быстро, а Панкрат, он же Панкрат Дмитриевич Гусев, и Малыш, Малышев Владимир, уже давно по моей просьбе вступили в Гимнастическое общество Санкт-Петербурга для придания официального статуса, даже поучаствовали в нескольких соревнованиях, которые выиграли, тем самым сделав рекламу уже нашему движению.

Ну и естественно, он так же получил бумаги на разрешение занятием коммерческой деятельностью, свидетельство купца. Только пока третьей гильдии.

Панкрат сидел растерянный, перебирая бумаги и проводя грубыми пальцами по каллиграфическим буквам своего имени.

Я же тем временем достал третью папку, там было всё то же самое, только на Гриню. Григорий Матвеевич Корнеев становился купцом второй гильдии, так же в папке были бумаги на открытие заведения «Чёрная орхидея». Клуба-кабаре, аналога парижского «Мулен Руж». Заведение планировалось как начало не столько танцевального движения, сколько эстрады, там планировалось, помимо танцев, искать девушек и парней, которые бы пели и постепенно приводить это к поп-культуре двадцатых-тридцатых годов.

Все трое пребывали в некой прострации.

— Считайте это моим подарком к Новому году и Рождеству.

Все трое молча встали, подошли и пожали руку с небольшим поклоном и искренней благодарностью.

Тут очень важно поставить человека на своё место, дать им то, в чём они хороши, и дело пойдёт. Они сидели, крепко держа папки, как некую драгоценность, хотя по сути так и было.

Последнюю папку я вручил Фоме, хотя на него бумаги были оформлены гораздо раньше, и мы вместе работали над этим, с ним было сложнее, так как была судимость, но нет таких вопросов, которые не решали бы деньги. Сегодня просто вручил эти бумаги официально. Фома так же становился купцом первой гильдии, это нужно было для учреждения охранных контор.

Когда с официалом было покончено, быстро принесли еду и напитки.

— Ну что, давайте обсудим, как нам дальше жить-поживать. Не буду лить воду, скажу сразу, что я хочу, считаю, что пришло время расширяться, да, я имею в виду Москву. Не сейчас, но после Нового года всем нужно активно готовиться. На какое-то время в Москву переедет Фома со своими людьми, здесь уже все процессы отработаны, везде стоят нужные люди, так что справимся, что скажешь, Фома?

— Это понятно, давно разговоры идут, я на контакте с нашими людьми там. Так что не в голое поле едем, встретят нормально. А что по поводу Лавры, считаю, что нужно присмотреться к этой бабе, Салтычихе. Дело она поставила крепко, даже я её опасаюсь, тётка серьёзная. Все теперь, как по струнке, ходят.

Действительно, Марфа Владимировна Новикова, в народе Салтычиха, развернулась не на шутку, видимо, поняла, что её изучают, за дело взялась с размахом. Построила всех, кого смогла, всё, что касается подготовки к Новому году, шло, опережая темпы. Ей в помощь я определил Потеху, он со своими скоморохами руководил непосредственной подготовкой сцен и людей, которые будут выступать на протяжении всех праздников. Так что кандидатура на управляющего Лавры, можно сказать, была согласована, после Нового года назначу её официально. Но Фома говорит верно, посмотрим, как она разберётся с финансами и теневой стороной всего этого предприятия. Если потянет, то… возможно, станет партнёром. Почему бы и нет. Я к социальным лифтам отношусь очень хорошо и стараюсь тянуть людей, активных и инициативных.

— По этой Марфе можно брать её смело, — продолжал Фома. — Тётка очень толковая и дерзкая. Далее, насколько я понял, основная задача — это взять под контроль Хитровку?

— С этого надо начать. У вас должна быть своя база, наподобие Лавры, — я постучал пальцем по столу. — Вы должны понимать, — я всех обвёл глазами, — что там полный бардак и анархия. Мы уже привыкли к нашим порядкам, но вспомните, каких трудов нам стоило этого достичь. Какой путь мы все прошли. Помните об этом всегда, кем мы все были и кто мы сейчас.

Все серьёзно и внимательно смотрели на меня.

— У вас есть опыт и люди. За вами вся сила и мощь нашей организации, а силы у нас уже много. Если захотим, по камешку ту Москву разберём. Так что действуйте смело, но в то же время осторожно. Вполне возможно, старые воры, которые сотрудничают с тамошней полицией, будут делать всё, чтобы вам помешать. Церемониться с ними не нужно. Я постараюсь прикрыть вас отсюда через свой административный ресурс.

— Да, кстати, об этом, — Фома потёр переносицу, — мы знаем, что ты встречался с фон Валем и фон Плеве, это очень серьёзные люди, министр и градоначальник. Мы с начала вообще не поверили, но парни их своими глазами вас видели.

— Завтра у меня с ними снова встреча будет здесь. После пресс-конференции по лекарствам. Кстати, Наум, ты тоже приглашён, посидишь там, посмотришь, как всё это будет происходить. Потом останешься, и я тебя познакомлю с доктором Перфильевым, который всё это производит, тебе с ним работать в дальнейшем.

Все уважительно посмотрели на Наума, тот даже приосанился и поправил полы пиджака.

— Это приказ всем, передайте остальным, чтобы завтра тут даже тараканов не было, чтобы никакая тварь не вылезла. Я господам буду Лавру показывать, обосраться нельзя. Сами должны понимать, сколько зависит от этих людей. Так что завтра с утра берите Лавру в кольцо, всех бичей за борт, чистота и порядок. Марфа в курсе, она уже своих накрутила.

— А что по поводу твоего вопроса… какого ответа ты ждёшь? Нашёл тему, подкатил умело, через лекарства зашёл. Предложил кое-чего. Если всё будет нормально, то будем сотрудничать на взаимовыгодных условиях. Вам всем завтра тоже тут быть, при марафете и параде. Познакомлю вас с ними.

Фома привычным жестом разгладил жёсткие волосы, было у него что-то от татарина.

— Ну ты даёшь. Я вот каждый день смотрю на всё это и глазам своим не верю, так ведь, братва?

Все загомонили.

— В том половина ваших заслуг, работаете нормально, не подставляете, говна не делаете никакого. Так что продолжайте в том же духе, и ещё не такое увидите. В России надо жить долго, тогда многое можно увидеть. Но вернёмся к Москве. Основной задачей, после того как возьмёте под контроль Хитровку и другие подобные места там, это сбор информации по старообрядцам, в частности, нужно будет настойчиво пробовать внедрять наших людей к ним на предприятия и собирать информацию. Кто там кто, чем дышат, особенно отслеживать их связи с иностранцами, с немцами, австрийцами, англичанами.

— Хочешь на старообрядцев накатить? Они большая сила, — покачал головой Панкрат.

— Ещё как хочу. Но не сейчас. Вы уже знаете, как я работаю. Сначала зверя надо обложить, собрать всю возможную информацию, выявить слабые места, а затем неожиданно ударить всеми силами. Старообрядцы — это мощный и могущественный враг. Это разветвлённая структура, сросшаяся с иностранным капиталом, которые и действуют через них. Москва по сути под ними, Поволжье и много других мест. Это фактически мини-государство. Не было бы проблем, если бы они были русскими и работали на Россию. Но сектант не имеет национальности, они ненавидят Царя и Россию. И при малейшей возможности сделают всё, чтобы погубить её, а заодно и нас с вами. Даже в ближайшем будущем у меня не будет ресурсов, чтобы нанести им серьёзный урон. Конечно, — я откинулся в кресле, — урон, и урон серьёзный, мы им нанести сможем, но они тут же поставят новых, на место всех этих Морозовых и Рябушинских. Это не сработает так, как нам нужно.

— А что нам нужно? Чего именно ты хочешь? — спросил Наум.

— Итогом нашей деятельности должен стать перехват управления над их экономической структурой и взятие под контроль всего их бизнеса, то есть дела, — поправился я.

— Фууух, ничего себе!

Все снова загомонили. Гриня даже промокнул лоб платком.

— Это всё далёкая перспектива и это цель. Вы представляете себе, какие это деньги и ресурсы? Наверное, это треть экономики империи. Нам такой кусок не прожевать, да и сами мы не справимся. Нужна помощь и покровительство, а также участие очень многих высокопоставленных лиц, я надеюсь, вы понимаете, о ком я. Теперь ясно, зачем вы в Москву едете? Всё начинается с малого, сначала один шаг, потом следующий. Вы уже достаточно опытные управленцы, у вас в подчинении куча народу. Вы научились управлять, поэтому после праздников собирайтесь вместе с подчинёнными, расписывайте роли, план, как будете осуществлять экспансию. Попробуйте избежать тех ошибок, которые допустили здесь.

— Здесь мы были под твоим руководством, поэтому всё шло хорошо, сами бы мы ни за что такого не провернули бы, верно говорю?

— Верно! Так и есть.

— Ну считайте, что прошли мой университет, теперь вы профессора криминальных дел, дальше можете действовать сами.

Сначала возникла тишина, а после все грохнули, даже флегматичный Фома покрякивал. Так их ещё никто не называл.