Графиня из захудалого рода

Глава 13

- Вы не скажете, молодые люди, что здесь происходит? Только не говорите, что играли в войну и рыли окоп, не поверю, - поинтересовалась я самым суровым тоном.

Мальчишки переглядывались, но молчали, только судорожно сжимали в руках орудия труда, а самый младший вдруг заплакал:

- Тётенька, не отдавайте нас садовнику, он палкой бьёт сильно!

Ага, то есть, воришки уже пробовали проникнуть на вверенную садовнику территорию, только в тот раз у них ничего не вышло. Но, зачем же они захотели ещё раз попытать счастья? Я нахмурилась:

- Хорошо, но объясните мне, зачем вам надо сюда? Фруктов хотели?

Тут вмешался старший мальчик. Угрюмо смотря в сторону, он пробурчал:

- Да не нужны нам ваши фрукты, что мы, маленькие, что ли? Вон, у него сестрёнка младшая сильно болеет, ничего не хочет есть, хотели ее порадовать.

Он кивнул головой на мальчика с грустным лицом, стоявшим молча.

- Тебя как зовут? – я оглядела незадачливого воришку.

- Манфред я, Вайс Манфред, - вздохнул мальчишка.

- Так вот, Манфред, на днях в поместье приедет врач из города, я обещаю, что он осмотрит твою сестрёнку. А пока зарывайте свой подкоп, чтобы и следов не было! А ты давай свой картуз…

Мне просунули сквозь прутья картуз, я его взяла и пошла в ту часть сада, где был плодоносящий сад. Срезала несколько гроздей синего винограда, стараясь сделать так, чтобы был незаметен урон урожаю, и несколько персиков.

Пока меня не было, мальчики постарались на совесть – в рекордные сроки яма была зарыта, сейчас один утаптывал ее ногами, остальные подносили опавшие листья из леса, присыпая дело рук своих, для того, чтобы полностью исключить самую возможность подозрения в покушении на святое. Аккуратно, по одному, я передала фрукты, ребятишки столь же бережно уложили их в небольшую корзинку, прикрыли их все тем же картузом и пошли по тропинке прочь. До меня донеслись обрывки фраз:

- Неужели нам сама лесная дева помогла?

- А говорят, новая хозяйка добрая…

- Вот видишь, садовника не позвала…

- Манфред, пошли скорее, там Кати ждёт…

Я шла и улыбалась. Надо же, какие рисковые мальчишки! Ради маленькой девочки пошли на риск порки. Надо не забыть про врача. И ведь не отщипнули себе ни ягодки!

Так я подошла к своим спутникам. Дитрих сразу полюбопытствовал, сделав вид, что сожалеет о том, что пришлось прервать урок ботаники:

- Труди, что там было?

- Представляешь, там из лесу прибежало семейство енотов и рыли яму прямо у ограды! А голоса у них, как будто бурчание: «Бур-Баур…», - в этом месте я постаралась правдоподобно изобразить какие-то звуки, которые могли бы произносить еноты, - вот мне и показалось, что человеческие голоса. Увидели меня, испугались и убежали, сверкая пятками.

Малыш разочарованной протянул:

- А я никогда не видел в нашем лесу енотов! Как это, должно быть, удивительно! В следующий раз, как встретишь их, меня позови, хорошо?

Я горячо заверила, что непременно так и сделаю, более того, я сама поймаю парочку особо милых и разговорчивых енотов для того, чтобы Дитрих с ними немного пообщался, прежде чем мы выпустим их на свободу. Счастливый Дитрих поспешил к выходу из сада со своей корзинкой. Мы с учителем шли чуть позади. Герман понимающе усмехнулся, сверкнув глазами:

- Еноты были на двух ногах, госпожа графиня?

Я коротко пересказал ему историю с подкопом. Герман подумал и сказал, что так зовут детей нашего мельника и действительно, дочка у него болеет. Не обманули мальчишки!

Надо было видеть счастье на лице садовника, когда ему отдали обещанные косточки и он увидел то малое количество фруктов, что мы взяли. При нем же вновь навешали и закрыли замок, и сказали, что ключ вернём генералу.

ГЕНРИХ

Я сидел в своем купе княжеского вагона, тупо смотрел в окно на проплывающие мимо пейзажи, скучал и злился. Скучал, потому что это все уже было не впервой, эти поездки ко мне в имение, якобы для того, чтобы поесть свежих редких фруктов прямо с куста. Были и шумные принцы, и томные и нежные взгляды княгини Ирмы, хотя мы оба знали, что это лишь игра на публику, типа княгиня слабая женщина… На самом деле, Ирма была жёсткой, холодной и расчётливой женщиной, и вовсе не дурой, как могли бы решить некоторые недалёкие люди…

Своей нежной ручкой, одетой в белую шёлковую перчатку, она твердо правила своим небольшим княжеством. До совершеннолетия старшего принца было ещё далеко и регентство Ирмы пока не имело шансов быстро закончиться. Оговорюсь сразу, что были, были люди, желающие видеть в качестве регента другого человека после смерти супруга княгини, но она очень быстро, ловко и незаметно избавилась от тех самых «желающих». Причём, далеко не всем стало известно о том, отчего так произошло. Но при всем этом, Ирма была самолюбива, эгоистична и обидчива, как многие женщины. И, не получив однажды желаемого, она будет добиваться этого всяческими путями. Впрочем, мне лучше об этом знать, чем кому-либо. Размышления об этом заставили меня зло скрипнуть зубами.

Да, были многообещающие взгляды, нежные улыбки и полные всяческих благ намёки ещё при жизни князя Вольдемара, который нелепо погиб на охоте у короля Перуссии, когда младшему сыну не было и года. Правда, в то время я довольно успешно делал вид, что не ничего не понимаю, и старался как можно реже бывать при княжеском дворе. Благо, что я вышел в отставку и к моменту смерти князя Вольдемара я уже достаточно отстранился от придворной жизни, уехал в свое поместье, собираясь приводить дела в порядок после смерти отца. Чтобы потом осуществить свои мечты о путешествиях. Однако, ловушка ожидала меня как раз в моем же замке.

Дело в том, что друг моих дедов, ныне генерал в отставке, почему-то проживал у нас в замке. Почему - я никогда не интересовался, считая это проблемой отца и дедов, мне, проживающему в столице, он ничуть не мешал. Но, у старого вояки была дочь. Иногда, приезжая навестить родных, я мельком видел тощую девчонку с тонкими рыжеватыми косицами, смотрящую на меня с интересом. Стоит ли говорить, что я не обращал на нее ни малейшего внимания – та была не в моём вкусе, если говорить откровенно, да и потом, какого-либо недостатка в женском внимании я никогда не испытывал, так что старался игнорировать её присутствие. К сожалению, это желание было не взаимно, скорее, наоборот, девица твердо решила выйти за меня замуж. Это я сейчас такой умный, а тогда я просто не обращал внимания на все ее ужимки, томные вздохи и гадкое жеманное закатывание глаз при случайной встрече. Но, Тильда была упряма и даже зла. И однажды она решила идти ва-банк. При воспоминании об этом я привычно поморщился и сжал кулаки. Да, моё поведение меня не красило, но всё же…

Итак, в один из очередных приездов домой я был с двумя друзьями, помнится, мы тогда ещё изрядно выпили, не сказать бы хуже. М-да, сложно представить моё удивление, когда на следующее утро я обнаружил у себя в кровати зарёванную Тильду, картинно заламывающую руки, в разорванной рубашке, испачканной кровью, и ломящегося в двери разгневанного папеньку-генерала, хорошо хотя бы без пистолетов. Голова трещала так, что я даже мыслить связно не мог, только осторожно кивал головой, окидывая взглядом бушующего генерала. Да, я женюсь. Да, скоро, да, согласен, сегодня? Пусть сегодня, да хоть сейчас, только дайте штаны надену!

Вот так я оказался женатым, а Ирма тогда страшно разозлилась, бросалась вазами в прислугу, обвиняла меня во всех смертных грехах и подозревала, что я пытался своей скоропалительной женитьбой избавиться от неё, хотя у самой Ирмы срок траура ещё не закончился, да и не обещал я ей любови вечной на земле. Вообще никакой не обещал, если уж на то пошло. Мысль об этом вызвала у меня кривую усмешку – для Ирмы играли роль только её желания. Мне в тот момент было велено два года не показываться при дворе, а вот юную графиню Тильду ласково привечали и осыпали всяческими благами. Но, Тильда была невеликого ума и не понимала, что большей частью над ней просто насмехаются, наверняка выставляя в невыгодном свете. Такова была месть оскорбленный женщины, а уж княгини... Но мне было все равно, я уехал путешествовать, воспользовавшись приказом не появляться на глаза.

Дитрих родился у нас через год после моего возвращения из путешествий. Очень жаль, но материнские инстинкты в Тильде так и не проснулись, во всяком случае, через два-три месяца, восстановив фигуру после родов, она умчалась в столицу, ко двору. Ребенок был поручен заботам кормилицы и нянек. Я возмутился, но тут генерал показал свой характер. Он брызгал слюной и кричал, что его девочка должна блистать при дворе, она просто рождена для того, чтобы находиться среди высшей аристократии, бывать на приёмах и балах, радоваться жизни, как другие дамы, а не сидеть сутками у колыбели.

Если честно, то я растерялся. Мне всегда казалось, когда я бывал набегами в родительском доме, что отец Тильды - спокойный, разумный человек. А тут такой взрыв негативных эмоций. Я дал слабину, махнул рукой, мол, делайте, что хотите, семейная жизнь и пребывание в деревенской пасторали интересовали меня ещё меньше, чем саму Тильду. И я с лёгким сердцем укатил вновь в столицу, где у нас с Ирмой все-таки разгорелся роман. Вернуться домой пришлось, когда жена стала меня донимать своим присутствием, дурным нравом и своими выходками даже в столице.

Зачем ей понадобилась наша семейная легенда о пруде, в котором якобы утопилась восточная принцесса - не знаю, мне самому тогда было пару месяцев от роду, поэтому помнить я ничего, конечно, не мог. Примерно в это же время и появился Герман у дядюшки Отто, так велел звать себя старый генерал. Помнится, что в детстве мы были дружны с Германом, но потом наши пути разошлись. Дядюшка пристроил его в Кадетский корпус Беллина, потом он поступил в Военную академию Перуссии. Я же предпочёл другую судьбу и поступил в наше юнкерское училище на военного юриста. Почему Герман бросил академию перед самым выпуском - тоже не знаю, он до сих пор не говорит, хотя я и не спрашивал, если уж быть до конца откровенным.