Графиня из захудалого рода

Глава 23

Генрих

М-да, сегодняшний вечер явно не задался! Да что там вечер, последнее время было… непростым, скажем так… Но я не в претензии, избави, Боже, вовсе нет! Несмотря ни на что, я вдруг почувствовал себя на удивление живым. А я уж и забыл – каково это, радоваться мелочам и просто чувствовать себя счастливым. Ха, услышал бы это мой отец! В гробу бы перевернулся, как пить дать!

Всё дело в том, что столько, сколько я себя помню, мои гувернёры твердили мне, что я обязан. Обязан вести себя согласно своему будущему титулу. Ведь я единственный сын и наследник старого рода. Отец, изредка обращая на меня внимание, в такие моменты предпочитал интересоваться тем, насколько мои гувернёры вбили в меня осознание собственной важности. Ещё бы, ведь я, также, как и другие представители старых родов, должен был стать надёжной опорой трона. И был крайне придирчив, требуя от меня знаний по точным наукам, языкам, фехтованию и навыкам верховой езды. А сам я… даже смешно вспоминать… мечтал о том, что вот будет у меня свой собственный сын, я никогда не стану его третировать и у него будет всё, о чём я только мог мечтать: любящая мама, игрушки, яркие книжки, увлечения и много друзей. Да, вот так забавно… свою мать я помню крайне смутно, как нечто яркое, воздушное и капризное. До меня ей дела не было ровно никакого, она полагала, что свой долг перед семьёй исполнила, родив сына, с тех пор в поместье появлялась от силы пару раз, в каждый свой визит искренне удивляясь тому, как сильно я подрос, сама предпочитая проводить время в столице. Впрочем, отец не сопротивлялся, находя подобное положение дел вполне приемлемым. И даже, находясь далеко от шума и столичного блеска, активно участвовал в политической жизни княжества, ведя многочисленные переписки.

Помню, как отец гордился моими успехами в науках и не сомневался в том, что меня ждёт блестящее будущее, настояв на том, чтобы в шестнадцать лет продолжил свою учёбу теперь уже в столице. Моего собственного мнения по этому поводу, как водится, никто не спросил. Точнее говоря, от него отмахивались, как всегда, как от чего-то глупого и ненужного.

Одним словом, когда в восемнадцать лет отца не стало, было сложно сказать, что я чувствовал горе потери, скорее недовольство от того, что я теперь стал тем, кем отец и предрекал, той самой: «надёжей и опорой». Доучился я тогда из какого-то чистого упрямства и решил, что теперь-то, уж мне никто не указ…

Собственно, так и было, к сожалению, судя по всему… я много путешествовал, а возвращаясь обратно, предпочитал находиться в столице, а не тосковать, занимаясь хозяйственными делами в поместье. И не планировал изменять своим привычкам после женитьбы. Во всяком случае, мой первый брак говорил о том, что это вовсе не обязательно. Последние же события заставили меня крепко задуматься. Мой собственный такой понятный и привычный мир рушился на глазах и не могу сказать, что меня это радовало. А ведь было всё вполне конкретно: у меня есть сын, его нужно баловать, исполняя все его капризы, покупая игрушки, книжки и даже пони; заботиться, нанимая лучшего гувернёра и не утруждая учёбой, как меня в своё время. Мог ли я предположить, что, несмотря на это, Дитрих был несчастен? Конечно, нет! А Гертруда – поняла. Как она вообще могла подумать, что Дитрих не слишком счастлив, ведь я – не мой отец, и никогда не позволил бы себе издеваться над сыном!

Я исподволь наблюдал за своей женой, пытаясь отыскать причину, по которой она была столь мила и заботлива по отношению к Дитриху. Я знал, что смогу отличить фальшь в её словах, но пока не находил, и оттого сердился ещё сильнее. Да, я понимаю, что сам видел в своей жене прежде всего няню для своего сына! И отчего же тогда так разозлился, когда там, возле конюшен, услышал подобное предположение от принца Вольдемара?

А ещё эти сказки на ночь? Хм… да, всё увиденное в доме несколько отличалось от того, что писал дядюшка Отто, но я не сомневался в том, что мне удастся разобраться со всеми своими проблемами. Благо, теперь время на это у меня есть, ведь я не собираюсь больше возвращаться в столицу. Довольно. Я давно в отставке, так что обязанностей перед княгиней у меня нет, а то, что я теперь счастлив в браке, надеюсь, всё же уложилось в её голове. Хоть она из чистого упрямства продолжала цепляться… даже не знаю за что… наши необременительные отношения давно прекратились, я женат, но даже это не помешало навязаться на приглашение в мой дом.

Впрочем, Ирма меня сейчас интересовала в последнюю очередь. Мне нужно было поговорить с супругой и внести ясность хотя бы в семейные дела. Очень рассчитываю на то, что она меня дождётся, хоть время для визитов и не совсем подходящее, я понимаю. Я мысленно поморщился, вспоминая о том, как возле лестницы я встретил баронессу Таннер-Шриттер и она не лишала меня своего присутствия до тех пор, пока не рассказала все дворцовые сплетни и не изложила собственные мысли относительно этих сплетен. Хотя, я не слишком понял, что это было. Ведь придворным в прямом смысле этого слова я никогда не был и даже не давал повода думать, что мне интересны все светские новости за последние пять лет.

- Дорогой граф, вы не могли бы уделить несколько минут вашего времени? – услышал я позади и обернулся, стараясь сохранить на лице дружелюбную улыбку.

- Разумеется, госпожа Блихер, буду рад нашему общению. С вашего позволения, я прикажу доставить в гостиную пирожные и чай, - сказал я, внутренне очень надеясь на то, что статс-дама отмахнётся от моего предложения и в нескольких словах расскажет, что за дело у неё ко мне образовалось, да ещё и в столь поздний час.

- Буду рада составить вам компанию, - немого неуверенно улыбаясь, ответила женщина, уселась в мягкое кресло, откашлялась и начала откуда-то издалека.

М-да… примерно через полчаса её словоблудий, намёков и недосказанности, я сообразил, что это она распускала недостойные слухи о моей женитьбе. И теперь, ближе познакомившись с Гертрудой, ей стало неловко за это. Послушав эти глупости ещё немного, я окончательно потерял терпение: если уж так приспичило извиняться, то отчего бы не выбрать более подходящее для этого время? И почему передо мной, если объектом сплетен стала моя жена? Ах, вот оно что! Госпожа Блихер не уверена в том, что та спокойно воспримет её признание, в отличии от меня. Раз уж я мужчина, то мне можно было бы и закрыть глаза на небольшие женские недостатки…

Сквозь зубы пожелав госпоже больше времени уделять её супругу и вообще, семейной жизни, попрощался и встал из-за стола. Очень надеюсь на то, что Труди, даже если и уснёт, не станет запирать двери в свои покои. Я отбросил глупую мысль, где она решит подождать в моих комнатах, памятуя важность нашей встречи. Да уж! Не удивлюсь, если она вообще решит забаррикадироваться у себя, обидевшись на столь явное моё игнорирование.

- Дорогой граф? – услышал я нервный голос и обернулся, готовый высказать всё, что я думаю о причине, заставившей няню принцев побеседовать со мной именно сейчас.

- Прошу прощения, но я не намерен выслушивать все сплетни дворца по второму кругу. Да, я чёрств и груб, признаю это!

- Но позвольте, - слабо запротестовала дама. – При чём тут дворец?

- В таком случае, я прощаю вас за нелестные слухи, которые вы позволили себе высказывать в отношении моей супруги! Могу ли я теперь пройти?

– Я хотела бы с вами посоветоваться по поводу Их Высочеств. Другого времени может и не представиться. Вы же сами видите, какие они… непростые. Им нужна твёрдая рука и авторитет. Вот как вас воспитывали?

- Пороли, - с мрачной ухмылкой признался я и со вздохом вновь вернулся в гостиную. – Отец предпочитал сам это делать, опасаясь, что гувернёры будут снисходительны ко мне. Оставляли без ужина, мол, так знания лучше усваиваются. Если не помогало, то пороли опять. Вообще, не могу сказать, что метод эффективный. Во всяком случае, со мной. Желания заниматься политикой во мне так и не возникло.