Графиня из захудалого рода

Глава 33

Подниматься на второй этаж было несколько боязно, что уж тут скрывать… Точнее говоря, я терялась в догадках, что ещё может придумать старик, дабы выгородить себя. Впрочем, если судить по решительному виду Генриха, то вряд ли это ему удастся сделать. Но ведь пытаться же никто не запрещает? Я издала нервный смешок и смутилась, когда мой супруг, верно оценив моё состояние растерянности, легонько сжал мою руку и улыбнулся уголками губ, стараясь сохранить приличествующее случаю постное выражение лица хотя бы в присутствии любопытно оглядывающего нас Иоганна. Хотя, даже то невинное прикосновение к моей ладони наверняка вызовет массу пересудов на кухне: подумать только, в присутствии графини хозяин не леденеет лицом и не морщится более досадливо. Как же так произошло? Заговор, наверняка, какой-то заговор!

Впрочем, не о том сейчас голова должна болеть, не о том… Генрих, стоило нам приблизиться к комнатам дядюшки Отто, сказал лакею, чтобы внесли уточнения в меню согласно нашим пожеланиям, отчего бедняга даже спал с лица, до того ему было любопытно остаться под дверью подслушивать, дабы поведать всем желающим причину заточения старика.

Однако, делать нечего и прямого приказа Иоганн ослушаться не мог, так что уныло поклонился и сообщил:

- Как прикажете, господин! Госпожа, разрешите откланяться!

Генрих, мало обращая внимания на слугу, только кивнул и загрохотал замком на двери, пропуская меня вперёд. Дед сидел в кресле посреди гостиной, полной каких-то стеклянных осколков, керамических черепков, разодранных диванных подушек и ещё чего-то, валяющегося на полу. На стене, на шёлковых обоях, красовалось огромное пятно с серо-бурыми потёками. Присмотревшись, с удовлетворением узнала в пятне ту бурду, которую наш генерал получал в качестве обеда. Однако, когда Иоганн неуверенно сообщил, что старик был недоволен и где-то даже буен, он явно деликатничал: такой бедлам просто из-за «недовольства» устроить невозможно.

- Ну, сказал же я, чтобы ты не показывался мне на глаза, мерзавец! – проскрипел старик, не соизволив обернуться.

- Дядюшка Отто! Давно не виделись! – радостно распахнув объятия, заявил мой супруг, подарив судорожно задёргавшемуся старику широкую улыбку.

- Генрих, каков сюрприз, однако, - шустро повернувшись на своём инвалидном кресле, прошелестел дедуся и послал мне заискивающую глупую улыбку. – Госпожа графиня, вот уж не гадал, что посетите моё скромное жилище.

Мне осталось только фыркнуть и многозначительно окинуть взглядом весь бедлам.

- Как-то запущенно тут у вас, не находите? – ехидно поинтересовалась я.

- А то как же, - плаксиво подтвердил дед. – Горничные отказываются даже заходить ко мне. Оно и понятно – беспомощный старик, да под замками, словно я преступник какой! А ведь я, Генрих, ещё с дедушкой твоим служил, мы же друзья были, души в друг друге не чаяли. Да и с отцом твоим всегда ладили. Очень уж он уважал меня, советовался со мной по всем вопросам. Да вот взять хоть бы хозяйственные моменты! Ты знай, Генрих, ты же мне, как родной, столько лет бок о бок прожили, я же дочь за тебя замуж отдал, сына твоего помогал воспитывать! Да если бы не я, кто знает, чтобы с ним было?! Эх, хорошо, что дед до этих дней не дожил! Если бы он узнал, какой ты подлец вырастешь, меня, старика, под запор, как пса, посадишь, да он бы в сей же миг и умер!

- Вот про вашу крепкую дружбу с дедом расскажите поподробнее, - супруг брезгливо смотрел себе под ноги, где валялся бронзовый подсвечник вперемешку с цветами из развороченного вазона. – Когда она началась, при каких обстоятельствах. Я думаю, что моей жене тоже будет любопытно послушать. Правда, дорогая?

В голосе Генриха сквозила благожелательность ко всему окружающему и забота ко мне конкретно. Дед насупился, бросил в мою сторону ненавидящий взгляд, но от своего не отошёл:

- Вижу я, как не видеть! Она, девчонка эта, графиня… из захудалого рода! Пришла сюда на всё готовое, командовать стала, хозяйкой себя почувствовала! У экономки учётные книги отобрала, стала сама хозяйство вести, деньгами командовать да приписки искать. Обвиняла меня во всех грехах, что только придумать смогла. А знаешь, к чему это? Да затем, чтобы обкрадывать тебя беспрепятственно да семье своей нищей и убогой помогать! Твоими деньгами, Генрих!

Не знаю, какой реакции дед ожидал от Генриха, но, не дождавшись, изобличительно ткнул в меня руками и горестно возопил:

- Хотел, ведь хотел я унести эту тайну с собой в могилу, только как тут молчать после всего, что ты мне сделал? В общем так: видел я своими собственными глазами, как жёнушка твоя с моим воспитанником, Герман тоже дрянь неблагодарная, конечно, по углам обжималась, в парке наедине гулять изволила. Адюльтер в чистом виде, каково, а?

Ой, насмешил! Я не утерпела и издала полузадушенный писк, вызвав тем самым укоряющий взгляд от моего супруга, который рассчитывал на то, что дед скажет ещё что-то интересное, а тут я со своей весёлостью сбиваю старика с откровенности. Впрочем, понял это и сам «дядюшка Отто», потому что тут же примолк, и всякая плаксивость исчезла, уступив место широкой ухмылке и ярко-выраженному бешенству.

- Что, сынок, второй брак оказался более счастливым, чем первый? – поинтересовался дед и недобро посмотрел на меня.

- Так вы не ответили мне на вопрос: что связывало полкового врача и графа Штольке-Гембах? Позвольте, я помогу вам и сам отвечу на вопрос. Принцесса Нейлинара.

- О, вот как глубоко вы копали? – казалось, старик даже рад нашей осведомлённости, потому что он расслабленно откинулся на спинку своего кресла и поправил плед на своих коленях. – Да, так и есть. Твой дед, Генрих, был человек иного толка, он был жёсткий, несгибаемый и упрямый. Но эта женщина… она покорила его с первого взгляда. Думаю, уже тогда он решил, что она будет с ним.

- А как же Герберт? – впервые вступила я в разговор, не удержавшись. – Ведь он не просто предал свою жену, но и ещё брата.

- Ой, кто бы говорил?! – небрежно отмахнулся от меня старик. – Если все знают, что Герман – твой любовник! – затем, видя, как на него надвигается Генрих с жаждой убийства в глазах, тут же смягчился: - Ладно, пошутил дедушка! Пошутил! И всё же, кто мог рассказать про ту давнюю историю?

- Графиня Хельга, - процедила я, смотря на веселящегося деда без всяческой приязни.

- О, как! Не думал, что эта глупая гусыня всё же где-то прячет свой дневник, - хмыкнул дед, - хотя, слухи такие были.

- Не вижу повода для весёлости, - покачал головой Генрих и тяжко выдохнул: - Всей вины-то у Нейлинары было только в том, что она стала любовницей деда. А вы с ним… убили её, не рождённое дитя, да ещё мальчика с собакой.

- Протестую! – поднял руки старик и разулыбался. – Про того случайного свидетеля Хельга точно знать не могла. А собаку зарезали, чтоб не скулила. И вообще, ну кто мог сказать вам эти глупости?

- Сам мальчик и рассказал, - тихо ответила я. – И не только мне. Матильда тоже узнала. Глупая она была, увидела нечаянно, как мальчик играет с Феро на лужайке возле озера, ну и полюбопытствовала. Ты же винил себя за её смерть, Генрих? Не стоило, она на самом деле умерла от разрыва сердца после того, как узнала, что господин Отто помогал избавиться от тела.

- Не стоило бы вам ворошить ту старую историю, - со вздохом ответил старик, разом потеряв всю свою весёлость.

- Вы убили ни в чём не повинных людей, вы вообще понимаете это? – Генрих склонился над дедом и взял его за грудки.

- Только одного. И собаку. То есть, я хочу сказать… – заторопилась я.

- Я что-то ещё не знаю? – обернулся ко мне супруг и его взгляд не предвещал мне ничего хорошего.

- Да. Нет. Нейлинара умерла в родах. Господин граф потому и пригласил своего старого знакомого, военного врача, чтобы тот принял роды у своей любовницы. И убивать он её не собирался, он любил. По-своему.

- Ага, - согласился старик. – Кровопотеря действительно, была слишком обширной. Она умерла у меня на руках, только ребёнка и удалось спасти.

- Твой дед был убит горем, он хотел, чтобы ребёнок рос рядом с ним, хоть признать его и не мог, конечно. Думаю, что тогда-то им обоим и пришло в голову поселить дядюшку Отто в поместье, чтобы он воспитывал Германа. Твой отец ничего не знал. Хотя, я думаю, и догадывался о чём-то. Я же права, не так ли?

- М-да… лучше бы тебя княгиня утопила, меньше проблем бы было, - сплюнул дед. – Дед твой, Генрих, совсем помешался от горя, хотел обнародовать всю историю, не давал мне сделать по-умному. Но, потом оклемался и согласился инсценировать самоубийство. Никто и разбираться не стал. А, когда вернулся его брат, так и вовсе… прошло время, всё забылось, Герман рос прилежным и милым мальчиком. И я не сомневался в том, что со временем я открою ему тайну его рождения.

- Он её знает. Вернее, догадывается, - пробормотал мой муж и слегка покраснел. – Он даже пытался мне как-то рассказать. Но я и слушать не стал. Не до того мне было, да и не общались мы тогда уже.

- Господин граф щедро оплачивал помощь своего старого товарища, даже вот, генеральское звание придумал, - с усилием продолжила я. – И его молчание оплачивал тоже. Но, после его смерти дядюшка оказался в затруднительном положении – денег брать больше было неоткуда. А потребности остались. И тут такой случай – твой отец, Генрих, завёл себе любовницу. Ничего особенного, на самом деле, учитывая то, что твоя мать могла месяцами не возвращаться в поместье. Кому только пришла в голову идея сделать любовницу вашей женой и тем самым прикрыть позорную связь?

- Я уже говорил о том, как сожалею о том, что княгиня не утопила тебя в озере, графиня захудалого рода? – со вздохом поинтересовался генерал.

Я согласно помотала головой, боясь посмотреть на мужа. Такие новости услышать не каждому под силу, но он выглядел равнодушно, только на дне глаз плескалось что-то неопределимое, заставляющее сживаться моё сердце.

- Идея была моя, - припечатал дед. – Отец твой был далеко не дурак и выгоду такого предложения осознал быстро. Так у меня появилась «жена». А потом и «дочь»!

- То есть, я женился на собственной сестре по отцу? – на Генриха было страшно смотреть.

- Боюсь, что теоретически, да. Генерал не собирался выпускать денежный поток из рук. Он понимал, что ты денег считать не станешь. Да и твоей глупенькой женой он всегда манипулировал, как мог, убеждая в том, что она обязана запрыгнуть в твою постель. Правда, Герман, давно что-то подозревавший, как мог, уберегал Дитриха от деда, от его влияния на малыша.

- Я уж к своему воспитаннику и так, и этак, всё без толку, - без малейшего сожаления откликнулся старик и закряхтел: - Вы уж окажите такую милость, помогите спустить мою коляску с крыльца.

Я же, бросив взгляд на совершенно подавленного мужа, резко подошла и перевернула инвалидную коляску набок, заставив деда с руганью выкарабкиваться из-под неё и самостоятельно вставать на ноги.

- Ну вот, и болезнь отступила, - констатировала я, глядя, как старик бодро похромал вниз, не забывая осыпать нас проклятиями.

Но, Генрих слабо реагировал на происходящее, не даром я долго сомневалась, говорить ли о том, что у генерала никогда не было детей.

- Поверить не могу, что Дитрих – он мне, кто получается?

- Сын, - с нажимом ответила я. – У твоего отца был только один ребёнок, это ты.

- Но, а как же тогда его любовница и Матильда?

- Не думаю, что жена генерала родила дочь от твоего отца, - призналась я. – Слишком уж довольной была графиня Хельга, когда смеялась над ним.

- Хорошо, - через силу признал Генрих и отчаянно мотнул головой. – Тогда откуда ты узнала, что генерал не инвалид?

- Его работники, когда говорили, что хозяин редко их навещает, ничего не упоминали про инвалидную коляску, милый.

Наш разговор прервал осторожный стук в дверь и в небольшой щёлке возникла голова лакея.

- Прошу прощения, господин генерал только что покинул усадьбу и велел вам долго жить в любви и согласии, - после чего тут же испарился после взмаха руки Генриха.

- Он наверняка направился в свой дом! – забеспокоилась я. – Почему ты его не остановил?

- Ах, это… - мой супруг подтянул меня к себе поближе, усадил на колени, уткнувшись сзади мне в шею и продолжил: - Я оповестил общество сирых и убогих, что в Нойдорфе им принадлежит один славный дом. Думаю, что он придётся им по вкусу!