Хроники избранных Хранителей. Том 1

Глава 4 Сказание древней крепости

Прошло около двух дней с ухода войск. Вокруг замка по-прежнему оставались разбитые лагеря, кое-где бродили заплутавшие оруженосцы, оставшиеся рыцари и лошади. Привычные пейзажи размыло грязью, слякотью и режущей вонью. Долина, обычно ветреная, благоухающая и зелёная, сейчас выглядела душной и сонной: ранним утром всё затянулось туманом и не торопилось рассеиваться.

Замок в последние недели стал непривычно подвижным. Жизнь сильно изменилась после недавнего бунта Хранителей, которые сначала наложили табу на использование сил, а потом скоропостижно были убиты. По мнению части членов ордена они повели себя как глупцы, воспрепятствовав прогрессу, другие же возмутились беспределу, из-за которого, возможно, единственные мерила этого мира погибли, едва выставив ультиматум. По официальной версии их убили фанатики, возмущённые тем, что их силы стали нестабильны и, как следствие, неконтролируемы. Споры между Элементалами, Великими и Хранителями продолжались уже какое-то время, но в этом уголке мира про них знали крайне немного. В основном бытовало два мнения: первое — что нынешние почтенные Хранители стали слишком старомодны и тщеславны, а потому отрицали любые новации в магии. Небезосновательная точка зрения, к слову. Они выступали против обучения вне орденов, использования сил среди простолюдинов, а также ограничивали создание межвидовых браков. Второе же мнение было благосклоннее: оно хоть и не отрицало порой излишне консервативного взгляда набольших Хранителей, но всё же поддерживало их в последнем запрете — экспериментов над магией. Именно это противоречие в итоге и привело сначала к табу, а потом и к тому хаосу, что происходит сейчас.

Сначала элементальные стихии стали плохо контролироваться, после же смерти Хранителей силы Великих и Элементалов потеряли баланс, и те на время ушли в тень, пока новые Хранители не просветлятся. Обыватели же после стольких лет споров «наверху» взбунтовались этому беспорядку, и часть населения посчитала, что все высшие силы — это отмирающая сущность, от которой нужно избавиться, и потому направили весь свой гнев на Хранителей за неимением альтернатив. Действительно, Великие и так сейчас были в тени, а Элементалов едва ли волновали житейские проблемы, новые же Хранители могли принести очередные запреты и нестабильность. Опасаясь за своё будущее, правители объединённых земель под предводительством Герцога в срочном порядке прислали войска для нападения на Древний лес. Часть из них обосновалась рядом с замком, другие же отряды двигались с северо-восточной стороны. И вот два дня назад началось наступление.

Поскольку о природе выбора и подготовки Хранителей было известно не так много (откровенно говоря, просто не успели найти соответствующие свитки с записями, ведь событие это было крайне редким), а Древний лес считался источником первородной силы, маги тоже присоединились к походу — лес хотели если не сжечь до пепла, то вырубить и выкорчевать.

Меж тем пришло время утреннего собрания — по ступеням замка засеменили шаги и зазвучали шорохи мантий. Захватывая свитки, поправляя одеяния, оглядываясь и с надеждой поглядывая окна, к первому лучу рассветного солнца все уже сидели в главном зале в ожидании сообщения. Пытаясь скрыть напряжение, все обсуждали разорение Олотта, которое прошло накануне вечером. То тут то там возникали споры.

— А что им было делать? Тупые деревенщины сами вышли с бойней.

— Они же мирные жители!

— Сегодня вырезали их, а дальше кого? Нас? Этот шнердов военный беспредел ни к чему хорошему не приведёт! Вот помяните мои слова, мы столкнёмся с ужасом куда страшнее, чем непослушная магия. — Трясущийся старик в синей мантии угрожаще махал пальцем. — Я уже не говорю о том, что сам факт уничтожения Хранителей — это путь в один конец!

— Их старческий маразм привёл нас всех к страданиям, — спокойно отвечал более молодой темноволосый маг с короткой острой бородой, — или вы забыли, как мы боялись колдовать, поскольку не знали, во что обернётся любое наше заклинание? Или о том, как младенцы случайно поджигали дома? Или о том, как люди взрывались из-за вскипевшей крови? Я уже не говорю о разломе гор гномов. И это всё ещё до введения ими табу. Мне напомнить, что стало после?

Старик поморщился.

— Сейчас мы хотя бы в относительной безопасности. Да, энергии хаотичны, но их обуздание — вопрос времени и практики. Последние Хранители своим примером наглядно доказали, что вверять баланс четырём созданиям — дурная и отжившая себя практика.

В зале поднялся гул.

— Господа, прошу вас успокоиться. Мы состоим в ордене, а не в базарной общине. — Слово взял Колеодо, действующий глава. — Дил, мы уже это обсуждали: вопросы политики и устройства мира нас не касаются. Мы не устанавливаем новые порядки и не смещаем старые, мы поддерживаем то, что имеем. Остальные же вопросы касаются только правителей и высших сил. — Седой, но плотный и очень живой маг посмотрел на молодого из-под очков. Тот смиренно опустил глаза в ответ. — Внешние проблемы ведут к разногласиям внутри замка и разрушают, хоть вас и не касаются. Вы можете иметь собственную оценку событий, но не позволяйте ей привести к ссоре с вашими товарищами. — Глава повернулся к трясущемуся старику в синей мантии. — Почтенный Дшер, мне тоже жаль загубленных невинных душ, но у нас нет сил поминать каждую из них. Он отведёт их, куда следует, и без нашей скорби. — Пожилой маг сухо моргнул в ответ и тоже опустил глаза.

Возгласы постепенно умолкли, и в зале воцарилось умиротворение.

— Господа, пока мы ждём новостей, расскажите, что удалось найти в архивах.

— Мы пересмотрели все летописи, но ничего не нашли. Почившие Хранители слишком долго ходили среди живых.

— Наш замок стоит здесь со времён появления леса. Если летописей нет здесь, их не будет нигде. — Колеодо устало откинулся на спинку кресла, было заметно, что он и сам не спал, пересматривая архивы. Известно на данный момент было немного: первые Хранители появились почти сразу после зарождения леса, после чего война Великих с Элементалами закончилась из-за табу. Далее они участвовали в восстановлении мира на протяжении тысячелетия, а затем скончались в один день. Так стало известно, что те не бессмертны и связаны некими узами. Почти сразу же появились новые Хранители, которые до настоящего момента сохраняли баланс около полутора тысяч лет. Значит, появление третьего поколения было лишь вопросом времени и терпения, вероятно, они уже появились. Хоть порядок «выбора» и «просветления» оставался пока тайной, отправная точка была ясна: могила Первородного рождала лесных тварей и питала их своими плодами.

— А что говорят местные?

— Молчат, как и молчали, они знают только сказы, правды там едва ли наберётся с грош. А у тех, что из Олотта, больше и не спросить, да они и были всего лишь торговцами.

— А что в сказах?

— Всё те же бордовые кабаны и семихвостые олени. Сроду таких созданий не было ни в одной рукописи, ни в одной хронике. Вермалльцы и сами их ни разу не видели, но все как один горланят.

— Ушедшие братья тоже ничего не передают. Написали лишь, что войска настроены по-прежнему скептически к силе леса.

— Похабное боевое отродье…

— Тишина! — Колеодо стукнул рукоятью посоха по столу, разгорячённые маги снова поутихли. — Раз в официальной летописи ничего нет, нужно искать в других местах. Сказы деревенщин могут быть как полуденным бредом, так и тщательно скрытой истиной. Почтенный Дшер, — дряблый старик поднял поблекшие глаза, — прошу вас, запишите все рассказанные истории и найдите самые древние книги в этом замке. Даже если они о Нём или несут в себе абсолютную сумятицу. — Тот покорно кивнул.

— Я прекрасно осведомлён, что некоторые из ордена потомки благородных семей. Взываю к вашей памяти и фамильным архивам, было ли что-то о Хранителях, что передавалось у вас из поколения в поколение? Сейчас не время для тайн и цензуры.

Маги понурили глаза.

— Боюсь, большинство ушли вместе с войском, а по возвращении их слова уже не будут иметь значение, — угрюмо ответил главе молодой колдун.

Послышался глухой, но тяжёлый звук, как будто где-то вдали раскололся горный хребет и стал оползнем уничтожать все окрестности. Собрание в момент смолкло — все побежали к ближайшим окнам или террассе, пытаясь безуспешно рассмотреть даль. Хоть солнце уже и взошло, поздняя рассветная дымка ещё не успела рассеяться и закрывала обзор. Первым до замка дошёл буйный вихрь, поваливший всех на улице оземь. На мгновение все даже лишились возможности дышать. Едва оклемавшись, маги услышали приближавшийся гул, будто землетрясение.

— Выставить защиту! — Колеодо скомандовал незамедлительно.

Маги принялись колдовать стихиями, выстраивая из них волшебный купол, покрывающий замок и близлежащие территории. Переливающаяся сфера, похожая на пузырь, раздулась до максимально возможного размера и замерла, продолжая блистать красками. Крайне сложное заклинание, требующее предельной концентрации. Через пару минут на лицах братии ордена выступил пот, а глаза наполнились кровью, будто каждый из них держал по огромному валуну. Однако это было не худшее. Хотя, как посмотреть, для кого-то нет ничего страшнее ожидания, для других же — самого события. История, увы, не успела спросить каждого из присутствовавших об их ощущениях, потому что через несколько мгновений земля разверзлась, воздух вспыхнул, адский треск ударил в голову, а жар почти выжег кожу. Поток мокрой грязи налетел на купол и ударил в него, будто это не оползень, а сама гора пыталась стереть замок с лица земли. Уничтожительное пламя и бушующий вихрь царствовали наверху, не оставляя шанса ничему живому. Часть магов почти сразу упала без сознания, у других же плеснула кровь из носа, глаз и ушей, но они продолжали стоять, до последнего напрягая свои жилы, солдаты и жители, успевшие скрыться в замке, молили Его о помощи и спасении, хоть раньше никогда этого не делали и, скорее всего, даже не верили. Сущий кошмар наяву продолжался какие-то секунды, но никто не считал и не видел этому конца. Само лицезрение этого массива всеуничтожающей силы доводило до животного страха, самого примитивного и пробирающегося до костей, до внутренностей этих самых костей. По ощущениям магов, они уже утратили всю кожу и превратились в скелеты, настолько они были наги перед этой мощью. Когда первозданный ужас довёл их до окончательного истощения, лавина отступила, оставив лишь запёкшиеся возвышения там, где она соприкасалась с куполом. Пламя рассеялось, а вихрь стих. Тем, кто ещё мог хоть что-то видеть, предстала полностью перекопанная и выжженная земля на километры вокруг. Нетронутыми остались лишь река Ний и безжизненная степь, лежавшая по ту её сторону до самого края земли.

Замок стонал и выл от боли. Ни у кого уже не оставалось сил рассматривать уничтоженные окрестности или вспоминать о пережитом ужасе: само воспроизведение этих событий слепило глаза и вызывало рвоту. Меньше всех пострадали обычные жители и воины, спрятавшиеся в замке, магам ордена повезло значительно меньше. Объём увечий напрямую зависел от степени мастерства — самые юные колдуны лежали, едва приходя в сознание, чтобы протошнить, а дальше снова впадали в бессвязную горячку. Кое-где у них проступали волдыри, дыхание было сбито, иногда из носа хлестала кровь. Маги посильнее ходили с полопавшимися сосудами и слабым головокружением. То ли гордость, то ли честь, не давали им лечь среди совсем уж ослабших собратьев, а потому они помогали лекарям, чем могли. Практически не пострадали единицы: Колеодо, Дшер, Дил и ещё пара-тройка сильнейших. Все ходили группой и пытались навести порядок в образовавшемся хаосе. Последние силы ушли на новый защитный купол, который едва защищал от испарины окружающей земли и даже пропускал обжигающий ветер. Теперь же они помогали затаскивать раненых внутрь замка, раскладывали их, но ресурсов едва хватало. Войско Герцога благосклонно оставило одного из своих лекарей в замке. Хотя благосклонность — это слишком высокопарное слово для данной ситуации. Несмотря на относительно недавние изменения в политике рас, далеко не все были готовы принимать друг друга на равных, а потому старые предрассудки ещё имели ощутимый вес. Иными словами, одного из лучших лекарей объединённых земель не взяли с собой, вероятно, из-за банальной нетерпимости. И сейчас это сыграло ордену на руку.

— Вы знаете, что это? — Колеодо и другие сильнейшие обступили врачевателя.

— Раньше мне не приходилось такого видеть, — тот задумчиво прижал руку к подбородку, — по крайней мере, не настолько сильно.

— Что вы имеете ввиду? — старец Дшер вглядывался в ответчика через толстые стёкла очков.

— Похожие симптомы, но куда более слабые, наблюдаются у детей, обучающихся магии, когда они ещё не умеют ей управлять. Мне часто приходилось наблюдать это в родных местах, пока меня не взяли в объединённую армию. Множество детей с мелкими кровотечениями, лёгкой тошнотой, небольшими бубонами и синюшной кожей. Полагаю, и с вами такое случалось по юности.

— Я всегда отделывался простыми синяками, — один из магов обречённо усмехнулся, — но все находящиеся здесь обучены хотя бы одному элементу и проходят регулярные тренировки. Воздействие сторонней стихии не является для них неожиданностью.

— Я ни разу не получал травм при обучении, — Дил обеспокоенно вскинул плечами, — вы уверены, что дело в непереносимости элементов?

— Полагаю, да, — лекарь тяжело облокотился на стену, — то, что мы сейчас видели, никак не похоже на один элемент. Что же до вас, — он взглянул в сторону Дила, — думаю, дело в хорошей наследственности или врождённом даре, тогда ребёнку несколько проще в обучении.

Дил молча кивнул.

— Вам приходилось видеть подобное раньше? — Дшер дрожал то ли от усталости, то ли от страха.

— Нет, мой век пока не столь долог.

— Мне доводилось увидеть малую долю силы одного из Великих, — Дил сглотнул, — в действии. Это точно была не она.

— Сила Великих не способна расщепляться и имеет свою, особую, форму. Характер нашего бедствия свойственен скорее Элементалам или Хранителям, — Колеодо рассуждал, ходя кругами, — вторые… ещё не окрепли, я чувствую это по потокам элементов, первые — пока ушли в тень вместе с Великими. Хотя кто знает.

— Увечья в любом случае излечимы. Поскольку они получены не напрямую, а из-за контакта купола с… внешним воздействием. В противном случае их было бы не спасти.

В зале воцарилась тишина. Постепенно приходило осознание неизбежного: там, в степи, никто не выжил. В отдалении от замка земля образовала холм по краям защитного купола, возможности осматривать округу леса теперь совсем не было, а выезжать на разведку никто не решался. Прослушать воздушные потоки, чтобы проверить, есть ли выжившие, не представлялось возможным — везде был только беспорядочный шум. Колеодо и Дил переглянулись. Один смотрел вопрошающе, другой — виновато.

— Все должны встать по краям купола и слушать воздух, — заключил глава, — до тех пор, пока не увидим выживших, или пока не убедимся, что их вовсе нет.

Маги кивнули и разбежались к границам нового купола. У каждого было достаточно времени поговорить с самим с собой. Ни одна из мыслей не была утешительной. Ни один из сказов, легенд или слухов, приходивших на ум, не успокаивали сознание. Раньше весь орден лишь усмехался, что расположен в каком-то Им забытым захолустье на границе мира. Сейчас это уже не казалось шуткой.

К концу дня жара спала. К середине ночи получилось переговариваться между собой по ветру. К утру закончились силы на лишние слова и думы. К восходу солнца угасла надежда. К полудню случилось ужасное.

Все ведь так или иначе задавались вопросами жизни и смерти. И тут бесполезно спорить, даже у младенцев возникают эти мысли. Все так или иначе приходят к простому, на первый взгляд, выбору, что лучше: быстрая смерть или жизнь в мучениях? Из той же серии, что лучше: горькая правда или сладкая ложь, трещащая по швам и разъедающая вас со временем? Само событие или его ожидание? У магов ордена было достаточно времени обдумать для себя ответ, наслушаться истошных воплей и нарисовать судьбу ушедших к лесу отрядов. От любой мысли сердца сжимались даже у самых чёрствых душ. Им посчастливилось выжить, испытав лишь часть боли. А что было бы, не успей они выставить щит? — Воображение рисовало быструю смерть в агонии, не иначе. Реальность оказалась куда более жестокой. Сначала из белого шума пришла трупная вонь, потом и её источник. Маги хоть и были готовы к худшему, находились в исступлении. Исчезли недосып и усталость, остался только ужас. Пока пришедшие не вступили за барьер, к ним никто не решался подойти. Дальше их сразу подхватили на носилки и отнесли в замок в самую большую свободную залу, пряча от лишних глаз. К ним впустили только главного лекаря и стояли в исступлении, ожидая, пока тот не позволит войти.

Это были живые трупы, по которым впрок изучать все виды разложения. Части тел были почерневшими, будто от обморожения, что-то — обуглилось, кое-где виднелись кости, следы гниения, у некоторых куски плоти и даже конечности просто болтались или свисали лоскутами ткани. Колеодо запретил кому-либо приближаться к зале и сразу же взял с каждого из присутствовавших, включая лекаря, клятву на крови о молчании. Всё произошедшее было запрещено к разглашению пожизненно, лишь следующие главы ордена могли получать и читать заветную летопись, и только потом распоряжаться её судьбой.

— Вы можете войти, — врачеватель вышел из залы, протирая руки о заляпанный кровью фартук, — они не заразны и могут говорить, но век их завершён. Я сделал всё, чтобы облегчить их боль, но это лишь на время.

— Всё настолько безнадёжно? — в глазах Дила было горькое отчаяние.

— Да. — Лекарь тяжело опустил веки. — Тело — это сосуд души. В моих силах держать их души в сосудах столько, сколько потребуется, но остановить разложение я не властен. Вы получите лишь около бесконечно гниющие туши, а они — вечные муки. Поговорите с ними сейчас, и они уйдут на покой.

— Благодарю, — Колеодо похлопал его по плечу, — вы пойдёте с нами. Я настаиваю. — Его взгляд смотрел прямо в душу.

Лекарь, не высказывая эмоций, поклонился и открыл дверь в залу. Внутри всё ещё был сладкий трупный запах, но сейчас он хотя бы смешивался с травами и смесями, которыми покрыли покалеченных. Среди них не было ни одного солдата, только маги высших классов с абсолютно стеклянными глазами, если те не были перевязаны. Колеодо с остальными подошли к самому «целому» и «живому» из них, удручающее зрелище.

— Я обезболил их, — врачеватель говорил спокойно, — они могут говорить.

Живой мертвец моргнул в подтверждение.

— Умферцо, что с вами случилось? — Колеодо сел на колени перед больным.

— Агхххх, — тот тяжело скрипел челюстью в ответ, не мудрено, она сильно обгорела и обнажала зубной ряд, — это лес. — Маг тяжело и протяжно сглотнул. — Никогда не нападайте на этот шнердов лес! Он проклял нас! Всех! — Он закашлял кровью. — Та земля теперь тоже проклята… Мы только начали нападать… Едва крикнули: «Готовьсь», — и выпустили первые огненные стрелы. Он тут же. Тут же. Отреагировал.

— Лес? На вас напал ЛЕС? — глаза Дила метались от ужаса.

— М…да, — Умферцо опять сглотнул, — волна… Проклятая волна… Мы едва успели выставить защиту. Ха! — Он сплюнул кровью. — От этого не спасёт никакая шнердова защита! Всех испепелило на месте, а мы… просто ослепли. Когда мы очнулись… вокруг только боль и пустота… Слишком много всего, мы не могли понять, что это, поэтому пусть, — маг сухо закашлял, — пусть будет пустота и… звон в ушах. Мы едва собрались. Использовали остатки магии, чтобы добраться до вас. Повторяю: никогда не нападайте на лес! — Он снова сильно захаркал кровью.

— Что это было?

— Волна. И. Свет. — Из носа Умферцо потекла кровь, он часто задышал, теряя сознание, и маги отошли, уступая лекарю.

К вечеру уже была выставлена регулярная слежка. Маги сменяли друг друга по очереди и звали лекаря при необходимости, чтобы облегчить припадки прокажённых. Все слова фиксировались на одной бумаге, передававшейся из рук в руки. В частном порядке Колеодо вызвал к себе Дила, чтобы завершить начатый разговор.

— Ты единственный, кто остался здесь из аристократии. — Взгляд главы ордена был испытывающим. — Мы теперь скреплены клятвой крови. Ты должен рассказать всё, что знаешь. Любая деталь. — Он отчеканивал и втаптывал в юнца каждое слово.

— Мне говорили, что здесь находится конец мира, — Дил теперь выглядел лишь запуганным кроликом, далеко от того дерзкого жеребца, коим он показывал себя на собраниях, — и отправили сюда. Мне не было необходимости вступать в орден, если это членство не несло в себе самоценности. Здесь она, дословно, — он сглотнул, — в том, что это «конец мира». Ни я, ни другие из моих, не знают больше. Только эти два слова. Затем я и здесь. Чтобы выяснить.

— Допустим. — Лицо Калеодо было каменным. — Почему ты не пошёл с войной на лес с остальными?

— Страх. Я испугался. Я приходил за знанием, а не за славой.

— А остальные?

— Я не знаю про них. Мы не друзья. Если вы думаете, что все древние дома дружны между собой, то ошибаетесь. Большинство из нас не знакомы друг с другом.

— И всё же в поход пошли только аристократы, — Колеодо наклонил голову в сторону залы с ранеными.

— Это неудивительно. Во-первых, слава и имя, чтобы прославить род. Во-вторых, согласие с идеологией. Все дома так или иначе вхожи в круги элит объединённых земель, как и Герцог. Мнение, которое он продвигает, в общем и целом отражает их позицию. Если угодно, он выступает от имени аристократии. В третьих, это долг любого носителя благородной фамилии — присоединиться к войску лидера.

— Выходит, ты согласен с тем, что лес надо сжечь?

— Я считаю, что слишком много власти даётся тем, кто не обучен ей распоряжаться. Великие её законно обрели, Элементалы — существа с древнейшим опытом управления невероятной силой. Ни те, ни другие уже давно не конфликтовали. Хранители в такой парадигме лишние и явно не выдающиеся. — Дил говорил об этом воодушевлённо и даже фанатично, что свойственно молодым горячащимся людям. Колеодо лишь кивнул.

— Что тебе удалось узнать?

— Что тут есть замок, две деревни, лес, равнины, река и больше ничего. Я рылся в тех же архивах, что и вы, в них совершенно ничего нет. — Юноша обречённо упёрся локтями в колени.

— Почему это место называли «концом мира»?

— Говорю же, не знаю. — Он тяжело и грустно дышал, его разъедала досада. — Может, потому что дальше ничего нет? Просто степи и сухая земля, которую незачем заселять. Да, ещё потому что лес — могила одного из Первородных, его собственный «конец». Но в этом лесу шнерд ногу сломит. Ни одна деревенщина не ходит в его чащу и не знает, кто ещё там живёт. Записей тоже нет, только о том, что оттуда выходят Хранители, а теперь ещё и проклятья, — Дил сплюнул.

— Ты хотел бы отправиться в лес сам?

— После произошедшего⁈

Ответа не последовало.

— Да, это моя миссия, — юноша стал ещё более подавленным. — Не важно, какой ценой, но понять смысл этого места и передать его силу роду. Или заполучить власть над территорией.

— Довольно честно.

— Мы с вами поклялись на крови. Да и сейчас нет смысла скрывать с учётом обстоятельств.

— Я предлагаю тебе сделку.

Дил, внимая, поднял голову.

— Это неточно, но говорят, что Вермалл скорее всего цел. — Колеодо говорил, будто мраморная статуя, слабая свеча едва колыхалась от его дыхания и придавала особый оттенок его лицу. — Если это так, ты можешь поселиться там и изучать местных и лес. Моё условие простое: всеми знаниями делишься со мной и больше ни с кем из братии ордена. Взамен я отпущу тебя из замка и буду рассказывать о том, что знаю сам. Об этой связи знаем только мы с тобой, и заканчивается она с жизнью первого из нас. Такое сотрудничество будет благоприятно всем сторонам, раз мы оба заинтересованы в происходящем. И не противоречит нашим целям. Я в первую очередь маг и не ищу власти или силы, только истины и просвещения.

Юноша молча кивнул, его тёмные волосы качнулись в такт голове с небольшим отставанием, а сероватые глаза сверкнули искрой надежды.

— Хорошо. Тогда отправишься, как похороним братьев.

Свеча едва колебалась. Маг перечитывал cтарую сказку, которую записал для него Дшер, и задавался вопросом, как это связано с Хранителями и той смертоносной волной, когда вошёл лекарь. Тень усталости едва коснулась его выносливого лица, но здоровым оно всё равно не выглядело. Эти двое были единственными из живых и не умирающих, кто не спал в ту ночь. Колеодо молча поднялся и проследовал за гостем. В конце концов, любые разговоры сейчас были лишними — доктор хотел что-то показать, он понял это по простому кивку головы.

Стены замка, едва освещенные свечами, отдавали холодом и бездушием. Оттого путь до залы, казалось, длился десятки минут. Перед самым входом врач пропустил главу ордена вперёд, тихо открыв дверь. Тот вошёл и сел на один из свободных табуретов. Тени глубоко отражали задумчивые морщины.

— Мастер Колеодо, — лекарь тяжело сел напротив, — замок в опасности. Нынешний купол слишком хрупок, к тому же требует регулярной поддержки. Боюсь, это вас не защитит.

— Это проклятье… — Умферцо тяжело подхватил сказанные слова. — Наши души никогда не найдут покоя. Мы все это чувствуем, и ты, Колеодо, почувствуешь, когда осядут остатки волны.

— Их души сильнее других, и потому смогли продержаться дольше. Остальные же воины прокляты и теперь часть тёмной силы. Вопрос времени, решатся ли они напасть на замок.

— Проклятые… неприятно. Сколько земель в их власти? — Лицо мага покрыли ещё более отчаянные морщины.

— Вряд ли дальше Ния, — Умферцо едва хрипел, — река точно связана с лесом, она очерчивает его владения.

— Ты теперь веришь в сказки? — глава ордена горько усмехнулся. Все теперь в них верили, хоть и не понимали. — Значит, мы попадаем.

— Вам нужен новый постоянный купол, который будет работать и без вашей силы, — лекарь говорил спокойно и неумолимо, — души этих магов достаточно сильны, чтобы защитить вас, и достаточно обречены, чтобы согласиться на это.

— Разбери северную башню и собери обратно, используя наш прах. — Больной совсем лишился красок на лице. — Мы всё равно обречены. И виноваты в этом. Нельзя было идти на лес. — Он устало смотрел в одну точку где-то на потолке. — Это моё завещание от всех на правах старшего. И… — он особенно пронзительно посмотрел в глаза Колеодо. — Не смейте нападать на лес.