Хроники избранных Хранителей. Том 1

Глава 8 Пограничье

Прошло около суток с того момента, как Йольм пробудил в себе стихию земли. За это время он так и не пришёл в сознание, видимо, сказались долгий недосып со стрессом. Погода неумолимо ухудшалась — небо на глазах затягивалось лёгкими серыми тучами, ветер был уже не просто прохладным, а пробивающим до костей. Температура Нуи была ниже, чем у обычного человека, поэтому я забрал Йольма себе. На самом деле, не только из-за этого. Я не чувствовал ни вины, ни злости, что было думать о прошлом. Мне просто хотелось побыть рядом с ним и согреть. Я так рьяно нападал на Нуи, думая, что она подвергает нас опасности, что не обратил внимание на пикси, который тоже был на грани. Конечно, он не погиб, но и этого риска можно было избежать. Нужно просто было смотреть чуть в сторону от Нуи. На того, чьи жалобы не воспринимались всерьёз. Урок дался, но за высокую плату. Я брал мелкие камни, грел их, а потом подкладывал в шарф, в который завернул Йольма. Он совсем побледнел, кое-где выглядывали фиолетовые вены, глаза впали, а грудная клетка едва дышала. Лин с Ренеттой заверили меня, что жирдяй выживет, нужно было только присматривать за ним, поддерживать в тепле и силой вливать какую-нибудь съедобную жижу, жевать он был не способен.

Почти сразу после случившегося я извинился перед Нуи, но она не стала слушать, разразилась проклятиями и побежала на меня с кулаками, я не сопротивлялся. Остановил её Сирин, который по джентльменской договорённости между нами и стал присматривать за девушкой-друидом. Она со мной так и не заговорила, но зато стала заметно общительнее и живее, компания моего товарища явно пошла ей на пользу. На этом я успокоился и отпустил её и её тараканов. Сейчас моей заботой был Йольм, а Нуи взяла себя в руки под влиянием Сирина.

Спустя почти две недели после выезда из Никада мы достигли пограничья. Крепость была видна ещё с середины дня, до добрались мы до неё только к вечеру. Она отличалась от Никада. Даже несмотря на всю старомодность, он выглядел довольно изящно, я понял это, когда увидел пограничные башни. Они все были абсолютно серыми и бездушными. Да, с точки зрения практичности они были идеальны, но, видимо, одна лишь она меня больше не удовлетворяла. Тем не менее, в этом месте нужно было сделать перевал и отдышаться несколько дней. Хотя бы пока Йольм не придёт в сознание. На подъезде к боевым бастионам все накинули тёмные плащи и перестроились: теперь впереди скакала Ренетта. Новости о появлении Хранителей уже разошлись, в этом никто из нас не сомневался, оставалось лишь надеяться на силу, а точнее, слабость слухов — их неточность.

— С какой целью прибыли в крепость? — Коренастый лысый страж с нескрываемым пренебрежением смотрел на наш маленький отряд.

— Мы члены армии объединённых земель, получили приказ о переброске из Никада.

— Покажите ваши бумаги.

— Ренетта откуда-то достала свиток и небольшие записные книжки.

— Не густо вас. Хе-хе, — страж харкнул в сторону, — написано, что вас восемь. Где ещё один?

— Залихорадил от погоды. Сами видите, солнце не балует. — Ренетта подала мне сигнал головой, я аккуратно развернул ткань и показал Йольма.

— Пф. Понаберут всякий сброд… — Он с явным пренебрежением вернул документы. — Проезжайте. Можете переночевать, а утром двигайте дальше. Крепость скоро начнёт блевать от воинов.

Ренетта то ли чинно улыбнулась, то ли оскалилась. По ней иногда сложно было понять.

Замок располагался на противоположной древнему лесу стороне Ния, а стены его бастиона вплотную прилегали к реке, на противоположный берег перебраться можно было только на плотах. За чистотой и порядком здесь совсем не следили: кругом была грязь, разбросанные припасы, бегающие туда-сюда замызганные оруженосцы и толпы воинских отрядов то тут, то там.

— Что здесь происходит? — Сирин осторожно осматривался.

— Потом. — Гордот сказал как отрезал. — Ренетта, куда нам?

Девушка молча повела нас к тяжёлым грубо сделанным дверям одной из толстых башен. Холод и сквозняки на территории замка были ещё сильнее, чем за его пределами, я волновался, как бы Йольма ненароком не продуло и крепко прижимал его к себе. У двери стояли два стража, сразу преградившие нам путь и пославшие на все четыре стороны. Ренетта оценивающе оглядела их с ног до головы, а потом расшвыряла, словно оба были лишь мягкими игрушками.

— Ждите здесь. — Она зашла внутрь и хлопнула дверьми так сильно, что с них спал слой пыли.

— Ей точно не нужна помощь?

— Сейчас, пожалуй, мы только помешаем, Сирин, — Эфай похлопал подопечного по плечу.

Мы стояли особняком от остальных, да и внимания уже привлекли достаточно. Со стороны к нам приближались другие стражники, а те, что лежали на земле, уже поднимались. Раздражение слуги Огня я теперь полностью разделял: их доспехи были сделаны из шнерд-пойми-чего, я даже на расстоянии мог видеть неудачные склейки металла. Один точный удар клинком средней паршивости — и они бы развалились.

— Эй, вы кто?

— Что за потасовка на ровном месте? Вам заняться нечем?

— Кто ваш командующий?

— Не двигаться!

— Из какого вы отряда?

Мда, с дисциплиной у этих ободранцев тоже было так себе. Гордот и Лин встали перед нами, а Эфай отошёл назад, чтобы прикрыть спину. Орк засунул руку в карман, а гном едва коснулся меча.

— Межрасовый отряд…

— Подозрительные… твари…

Теперь уже раздавались только перешёптывания, но воины всё равно не отступали. Тут дверь башни распахнулась.

— Парни, спокойно, они ко мне. — Из темноты показался тот самый юноша, который приезжал к нам в Никад, вместе с Ренеттой. Кажется, его звали Вальгард.

— Аааа…

— Прости, командир…

— Просто без предупреждения, мы не знали…

Они снова принялись вразнобой балаболить.

— Вернитесь к своим делам, всё в порядке. — Воины лениво стали расходиться, кто куда. — Простите, господа. — Он повернулся к нам. — Заходите.

Внутреннее убранство башни отражало характер его главного обитателя: просто, сурово, но в полном порядке. Мы поднялись почти на самый верх, чуть ниже крыши. На удивление, с потолка ничего не капало, даже плесенью не пахло. По краям комнаты стояли стопки книг, карты местности в разных вариациях, рукописи и всякие непонятные мне артефакты. По углам и на середине стола в центре горели толстые свечи, мы застали главу крепости во время напряжённой работы. Он собрал разложенные на дубовом столе рукописи и отнёс их к другим бумагам.

— Подождите немного, я принесу еды. Размещайтесь пока. — С этими словами он вышел за дверь.

Я не снимая одежды подошёл к небольшому камину, рядом с ним находилась кошачья лежанка как раз подходящего размера, чтобы разместить туда Йольма. Животных поблизости не наблюдалось, поэтому я без всяких колебаний положил замотанного пикси внутрь и придвинул поближе к теплу. Мой жирдяй заметно похудел, но выглядел уже немного лучше, это обнадёживало. Я достал из-за пазухи хлебцы, которые мне дал Лин, растолкал их и смешал с водой, после чего принялся аккуратно заливать жижу ему в рот, он глотал инстинктивно, не открывая глаз.

— Хочешь, я его покормлю? — Неожиданно за спиной возникла Нуи.

— Да я почти закончил, спасибо.

На лице друида проскользнула нотка грусти. Она попыталась её скрыть, но я всё равно почему-то заметил. Как раньше замечал её усталость или недосыпы Йольма. Девушка закрыла лицо волосами и развернулась, чтобы уйти.

— Знаешь, мне пригодится твоя помощь, если ты не против.

— Да! — Её фиолетовые глаза блеснули искрой надежды.

— За ним нужно присматривать по ночам. Я и сам справлюсь, но если мы поделим время, будет попроще.

— Я с удовольствием!

— Что это вы тут обсуждаете? — К нам присоединился и Сирин, он явно чувствовал себя не в своей тарелке. — В этом захолустье лет сто, наверное, не убирались. Бррр. — Он даже дёрнулся от неприязни.

— Я хочу помочь Марвину и подежурить с Йольмом ночью.

— Отличная идея! Тогда давайте поделим на троих, нам с Марвином поровну, а тебе чуть поменьше, чтобы ты не перенапряглась.

По лицу друида снова проскользнула едва заметная эмоция, я мог ошибаться, но она была похожа на неприязнь.

— Нуи, а ты как хочешь?

— Я хотела бы… как вы. — Она отвечала робко, но честно.

— Тогда давайте поровну. Нуи, ты скажи тогда, если тебе вдруг станет тяжело, — друид кивнула.

— О, вы уже расположились, — Вальгард зашёл в комнату с двумя большими подносами еды.

— Да. Вы не против, мы использовали подстилку кота для нашего друга. — Я, наконец, снял с себя мантию.

— А, без проблем, — мужчина положил ужин на стол и пригласил нас садиться, — у меня нет животных, просто несколько дней назад нашёл одну красавицу и сообразил ей лежанку. Большую часть дня она гуляет по крепости и иногда приходит сюда спать. Думаю, она не обидится. Приятного аппетита, друзья.

Еда была суровой, но питательной, особенно после наших походных похлёбок из подручных ингредиентов. Видимо, моя природная особенность — подмечать детали. Я успел рассмотреть нашего покровителя: видок у него был матёрый, хоть и благородный. Он обладал пропорциональными чертами лица, я даже представил его в детстве на стереотипном аристократическом портрете, где он одет в панталоны и рюши. Тем не менее, жизнь он точно повидал и побольше моего. Его тонкие русые волосы на голове и в бороде загрубели и обветрились от долгих походов, на руках виднелись глубокие шрамы. На вид он был несильно старше меня, если бы не глаза, спокойные и грустные. Я бы дал ему чуть больше 40 лет. Несмотря на продолжительную жизнь в суровых условиях, его манеры и речь свидетельствовали о превосходном воспитании. Да и в целом, обстановка, в которой мы сейчас находились, контрастировала с тем, что мы видели за пределами башни. Вальгард явно следил за порядком.

— В крепости много воинов, вы к чему-то готовитесь? — Лин протёр рот и начал разговор. Стул был явно ему мал, и оттого орк выглядел смешно и неуклюже, как взрослый на детском стуле.

— Мы всегда к чему-то готовимся, слуга Ветра, — он сделал глубокий глоток воды, — моя семья испокон веков занимается защитой границ, будь то частные владения или пограничье объединённых земель. Не сочтите за грубость, просто я привык к постоянным набегам.

Лин понимающе кивнул.

— Однако вы правы. В последнее время участились нападения тёмных сил то тут, то там. Орден магов Никада сообщил о необычной активности проклятых, кроме того, население бежит на границы, формирует всякие шайки и разбойные банды, — он протёр лицо рукой, — в общем, меня перебросили сюда совсем недавно, чтобы навести порядок.

— Да уж, порядка тут и правда не хватает, — Сирин высказал то, о чём мы деликатно умалчивали.

— Хах. Этим крепостям тысячи лет, и стоят они тут шнерд-знает-почему. Уверен, при желании эти безлюдные степи, — он указал в сторону окна, — давно можно было бы заселить. Каждый клочок земли что-то да стоит, уж поверьте бывалому охраннику. — Он лихо подмигнул. — Местный сброд, конечно, так себе, но они преданы мне и моей семье. Часть своих лучших воинов я отослал в Никад, часть оставил тут, чтобы помогали с дисциплиной. Ну ничего, постепенно я всех тут построю.

— Вы больше никому о нас не рассказали?… — Ренетта как будто не спрашивала, а утверждала.

— Да кому расскажешь в эдакой глуши, — он почесал спину, — я отправил пару весточек ближайшему другу и своему брату. Больше никому не доверяю. Не из соображений предательства, а скорее из-за болтливого языка. — Он явно что-то недоговаривал. Либо из-за недоверия, либо, что вероятнее, из-за того что мы были слишком мало знакомы для обсуждения таких вещей. — Ваш друг ранен? — Вальгард повернулся в сторону Йольма.

— Неудачно воспользовался магией. — Гордот погладил густую бороду.

— Мда, сейчас опасное время для колдовства. У меня бывали маги в отрядах, а сам я к этому душой не лежу, хоть и уважаю. Так вот, с абсолютной уверенностью говорю вам: это шнердовски опасно! Особенно когда противостоишь тёмной магии. На моих глазах однажды иссохла юная волшебница, ужасное зрелище. Но то, что она сотворила, было ещё чудовищнее…

Наши наставники скептически посмотрели на мужчину.

— Простите.

— А сейчас в крепости есть маги?

— Ни одного.

— Вы уверены? — Ренетта не отступала.

— Абсолютно. Своих ребят я знаю, а все местные с длинным послужным списком в архивах, кое-кто даже поколениями. Если бы были случаи колдовства от кого-то из них, мои предшественники бы это заметили. — Он сделал большой глоток воды. — Я хотел бы быть максимально гостеприимен, но буду честен: долго находиться на одном месте сейчас опасно, тем более вас и без того разыскивают. Мой долг поддерживать порядок на границе, я готов оказать вам поддержку, помочь с навигацией и провизией, но для нашего же с вами блага вам лучше тут не задерживаться. Атаку охотников за вашими головами я выстоять не смогу.

— Мы не планируем задерживаться. — Ренетта откинулась на спинку стула, балансируя только на задних ножках. — Хотим остаться у вас на пару-тройку ночей, просто переждать ливень, вы разрешите?

— Без проблем. О, вот и наша красавица.

Вальгард встал из-за стола и резко направился к окну. Там сидела рыжая кошка с яркими янтарными глазами и облизывалась. Мужчина почесал её за ухом, после чего она спрыгнула и подошла к своей лежанке. Увидев там Йольма, она осторожно обнюхала его со всех сторон, как будто проверяя, насколько враждебен спящий пикси. И возможно ли его съесть.

— Он болен, — хозяин крепости присел рядом с ней на корточки, — ты не против, я отдал ему твою лежанку на время.

Кошка лизнула жирдяя и легла рядом, закинув одну из лапок на Йольма.

— Кажется, она не против, — Ренетта тепло улыбнулась.

— Да, очень дружелюбная. Наверное, кто-то подкинул в обоз с провизией. Сразу видно, она домашняя, всё понимает. А я и не против: хоть кто-то скрашивает мои бессонные ночи.

На этой фразе Нуи случайно зевнула.

— О, я и забыл. Сами понимаете, часто спать я не привык. Прямо над нами находится чердак, я его подубрал, вычистил, вполне можно жить. Крыша не течёт, каминная труба даёт тепло. А я ночую прямо здесь, — он указал не небольшую койку в углу.

— Тогда детишки будут наверху, а мы останемся тут, — Ренетта подошла к окну и посмотрела на улицу. — Я так поняла, вы всё равно не собирались спать, а нашим подопечным нужно восстановиться.

— Ренетта, с каких пор ты стала нашей мамочкой? — Сирин шутливо ответил ведьме.

— С тех самых, как вынуждена вытирать ваши штаны, а теперь марш спать. — Я машинально направился к камину. — Марвин, Нуи, вы сейчас должны выспаться, за Йольмом мы присмотрим. — Друид попыталась, было, возразить. — Давайте не будем его тревожить и переносить лежанку, ему правда нужны покой и тепло. К тому же у него теперь такая мягкая и пушистая соседка. — Кошка потянулась и зевнула, услышав ласку.

Чердак оказался на удивление чистым и тёплым. Мы распределились поровну вокруг трубы, и вскоре я уже слышал посапывания, сам я погрузился в дрёму со смутными мыслями перед сном. После ссоры с Йольмом я увидел его по-другому. Если подумать, он ведь никогда не изменял себе. Может, он и казался жирным и изнеженным, но он не отлынивал от тренировок. Более того, одним из первых бросался на помощь Нуи, и это вдобавок к кошмарам, которые мучали его по ночам. Я вряд ли смог бы понять до конца его маленькую душу, но в ней точно было нечто бескорыстное и искреннее. Хоть, на мой взгляд, и тупое. Но это уже две стороны одной медали. А я видел только одну. То же касалось и Нуи. Меня вдруг осенило: если она такая эгоистка, какой я её считал, отчего же никогда не ныла. Просто молча доводила себя до изнеможения, а потом так же молча стыдилась. У неё внутри крылось нечто большее, чем желание быть лучшей. Вероятно, поэтому наставники не вмешивались в их поведение — они видели и хорошее, и плохое. А вот я нет. И мне было неприятно это признавать. Но зато стало проще воспринимать своих товарищей по несчастью и их выходки.

— Марвин, ты спишь? — Нуи едва шептала.

— Нет, но надо бы. И тебе тоже. — Я замялся. — Тебя что-то волнует?

Она глухо всхипнула в свой мешок

— Йольм же поправится, правда?

— Правда. Не переживай.

— Как думаешь, он меня простит?

Меня удивила эта фраза.

— Ведь это из-за меня вы поссорились. Из-за моих выходок, а я… просто хотела быть немного полезнее. Я не знала, что так кончится. — Она тяжело зарыдала. Внутри меня как будто разлился вязкий тёплый кисель.

— Я тоже не знал, что этим кончится. Но прошлое не изменить, так ведь? — Она согласилась сквозь слёзы. — Мы чуть не потеряли Йольма, все мы. Пусть это будет для нас с тобой уроком, что стоит мириться друг с другом хотя бы ради него. Ты согласна?

— Да, — она робко протянула мизинец и пожала мне руку. Спустя несколько минут её плач у их и сменился лёгким дыханием, Нуи уснула. Топор войны был зарыт.

На улице раздался неприятный шум сильного вихря, который как будто врезался в крышу башни. После этого порывы стали звучать раз в двадцать-тридцать секунд. Я всем телом ощущал, что за пределами нашего убежища очень холодно и даже как будто враждебно, приближалась буря, и на её фоне бастион выглядел для меня обычной скорлупой: один удар молнии, и она треснет. Благо, на чердаке не было окон, иначе я бы не смог сомкнуть глаз и постоянно всматривался вдаль. Крепость располагалась на практически плоской равнине, и с такой высоты всё было бы как на ладони. А я отчего-то не мог успокоиться. Откуда-то из-под пола слышались глухие шаги и тихие разговоры, шуршание бумаги и совсем редко потрескивание огня. Наконец, на меня снизошла усталость и я отключился.

Пробуждение было на удивление приятным. Видимо, после ночей в холодной степи наличие сухого пола и тёплого камина способно сотворить чудеса удобства. Нас никто не поднимал, а Сирин с Нуи по-прежнему спали. Я осторожно приблизился к люку и спустился по лестнице в импровизированный штаб. На обеденном столе были разложены бумаги и карты, а окна были плотно закрыты, но даже без этого было очевидно, что погода за ночь не улучшилась. Вокруг пахло холодом и пергаментом.

— Доброе утро, Марвин, — из угла со мной поздоровался Гордот.

— Доброе утро, — я двинулся в сторону камина, чтобы проверить Йольма. Пикси начал обретать привычный смуглый окрас и даже розоватые щёки, но всё ещё был без сознания. Я размолол хлебцы и перемешал их с водой, после чего начал его кормить.

— Ему уже лучше, скоро должен оправиться.

— Мяу.

Откуда-то из-под стола вышла рыжая кошка.

— Пушистая всю ночь была рядом с Йольмом, он под надёжной охраной, — в голосе гнома как будто даже звучала игривость.

Я погладил животное, она даже заурчала от удовольствия.

— А где все?

— В подземелье. Ночью стражи крепости поймали группу беженцев, сейчас их опрашивают в тюрьме.

— То есть, тренировки отменяются?

— Я бы так не сказал. Впереди дальняя и неприятная дорога, советую постирать одежду и поискать, вдруг тут есть торговцы. — Он подошёл ко мне и отсыпал несколько монет. — Прикупи у них, что посчитаешь нужным.

— Ого, вы что, ходячий банк?

Гордот предпочёл не отвечать.

Допрос шёл мучительно медленно. К нему были допущены только слуги Элементалов и приближённые командира крепости. Почти сразу выяснили, что задержанные были беженцами из пограничных деревень и частенько промышляли разбоем. В частности, незаконно переправляли торговцев, водили путешественников к древнему лесу и сами периодически в него заходили за травами и ресурсами. И если первое ещё можно было счесть за обычное экономическое преступление, то второе требовало детального разбирательства. На протяжении многих веков земли степи, и в особенности лес, не входили в состав объединённых королевств. Все уже забыли, что там было до появления леса, но вот после — другое дело. Лес был признан одним из высших магических сотворений без единого властителя, отчего любые попытки взаимодействия с ним требовали особого разрешения трёх: главы ордена магов Никада, главнокомандующего пограничья и властителя земли, с которой пришёл просящий. Исключение составляли только коренные жители, которые могли пользоваться ресурсами без ограничений. Чтобы стать таковым, тоже надо было соблюсти временные условия, обычно не менее пяти лет постоянного пребывания. Любые гостевые визиты, торговые сообщения и ученические поездки сопровождались пограничным конвоем, а списки велись в архивах крепостей и также строго отслеживались. Требования выставлялись неспроста: природа леса и близлежащих земель считалась плохо изученной и непредсказуемой, не говоря уже о том, что она порождала Хранителей, неосторожное обращение или колдовство могли закончиться масштабным катаклизмом. Но предприимчивых проныр это всё равно не останавливало. А поскольку официальное разрешение получить было непросто, спрос на их услуги был всегда.

Последняя вылазка задержанных началась около недели назад недалеко от южных крепостей, те располагались ближе к лесу. В шайку входили несколько полукровок, пара людей, один оборотень и гном, они переправляли группу чёрных торговцев, после чего по договорённости должны были ждать их сутки у леса и потом вернуть к месту отправления. Брали втридорога, поскольку, по словам главаря, недавно в степи стало неспокойно и они планировали прекратить вылазки до более благоприятного времени. Вдали периодически мелькали мертвяки и, хоть тропы шайки проходили в отдалении, такие знаки они не привыкли игнорировать. По прибытии к лесу они отпустили торговцев и стали ждать их в оговорённом месте, но те так и не появились. Главарь отдельно подчеркнул, что всегда предупреждал клиентов о мерах предосторожности и возможных рисках, но в этот раз, судя по всему, его не послушали. Погода быстро ухудшалась, и банда предпочла, не задерживаясь, свалить по добру по здорову, но наткнулась на странную активность нечисти по привычному пути, поэтому взяли севернее с расчётом сделать круг мимо опасных мест. Однако им не повезло попасть на глаза нескольких проклятых, которые стали преследовать их каждую ночь почти с момента отъезда от леса. Все как один молили отпустить их из крепости в любую другую тюрьму, лишь бы подальше от пограничья. Бандиты утверждали, что за годы промысла хорошо изучили мертвяков степи — раньше они едва ли походили на расплывчатый полупрозрачный мираж, члены шайки даже соревновались, кто чаще их увидит или ближе подойдёт. Сейчас же твари чуть ли не обрели плоть и словно сорвались с цепи: от ужаса и утомления разбойники предпочли попасть в руки пограничной стражи, нежели чем быть поглощёнными теми существами.

Вальгард опросил подчинённых, гонцов других крепостей и патрульных: никто не подтвердил слова задержанных, — проклятые на пограничье не были замечены. Сообщения поступали только от Никада, но он располагался далеко от крепостей и ближе всех к месту трагедии шестисотлетней давности. Активность нечисти была там неестественной, но, в целом, более-менее ожидаемой. А вот показания разбойников заставляли насторожиться. Ветер разгулялся по степи слишком сильно, страже было сложно удерживаться на скаку, поэтому всем было приказано вернуться и быть в полной боевой готовности. Вместо гонца Вальгард послал орла с сообщением в другие крепости, после чего снова засел за карты вместе с наставниками Хранителей.

— За нами точно не было погони.

— Из Никада не было ни гонцов, ни сообщений, незадолго до вашего приезда прибыл обоз одного торговца, но и тот без происшествий.

— Вы его обыскали?

— Нет, стандартно опросили и пока оставили здесь из-за погоды. Он регулярно пересекает границу уже много лет, говорят, у него даже есть бастард в Никаде. В общем, не самый подозрительный тип. А вот за вами вполне могут гнаться.

— Повторюсь: проклятые не попали ни в одну из наших ловушек. Я очень сомневаюсь, что они способны отслеживать нас на таких дистанциях. Без посторонней помощи точно не могут.

— Объяснитесь.

Ренетта встала по центру карты и взяла в руки карандаш.

— Любая нечисть движима жаждой силы, в последний раз мы видели их в Никаде, — она указала на значок города, — дальше мы пересекли реку и поскакали вдоль неё прямо до крепости. — Она провели рукой вдоль Ния. — Если бы проклятые следовали инстинктам, они бы преследовали нас по противоположному берегу, но этого не случилось. Их не было ни на реке, ни на мили рядом с ней, что подтвердил ваш торговец. Но несмотря на это они всё равно приблизились к пограничью. Мой вывод простой: нас пасут, как овец.

— В моём бастионе нет магов и предателей.

— Уж простите меня за недоверие, но такие операции готовятся годами, а то и поколениями. Вы не можете быть уверены. — Ренетта надавливала с нескрываемой яростью. — К тому же, с вами в Никаде был Рима-Ланей. Куда он пропал?

— Он находится под патронажем моего отца, тоже служит на границах, но южнее, мы почти сразу разъехались.

— На юге проклятых видели совсем редко, — Вальгард тоже стал рыскать по карте. — Боюсь вас расстраивать, но ваш приезд сюда скорее ожидаем, эта крепость — ближайшая к Никаду. Все пользуются ей как перевалочным пунктом. А при ордене вообще находится школа для благородных детей, которые, я уверен, сразу же написали своим семьям о появлении Хранителей.

— Не сходится, — Гордот заговорил тяжёлым голосом сбоку стола, — в ваших словах есть здравый смысл, я не спорю. Меня смущает два момента: первый — скоординированность проклятых, которая присутствует почти с самого начала нашего пути. Второй — временные рамки. Согласитесь, даже с учётом последних новостей мы говорим меньше, чем о десятке нечистых вблизи пограничья. Поскольку по пути сюда наблюдения мы не засекли, речь может идти либо о разветвлённой сети информаторов, либо… что вероятнее, об одном могущественном тёмном маге.

Вальгард сглотнул.

— Как вы пришли к такому выводу?

— За нами не было регулярной слежки, значит, никто не мог знать, когда мы окажемся в крепости и на сколько задержимся.

— Было бы логичнее напасть на нас ещё в дороге, раз уж на то пошло, — Эфай задумчиво посмотрел в сторону окна. — К тому же, где-то поблизости была бы армия. Вариант с организованным преследованием точно отпадает.

— Но с чего бы тогда проклятым оказаться вблизи границы?

— Может, просто очередное нападение? По всем признакам с Хранителями это не связано.

— Но за этим нападением точно кто-то стоит, — Вальгард опёрся на стол, — и этот кто-то не мог не знать о вас.

— Погодите, те разбойники говорили, что на их привычных тропах появились мертвяки и они планировали прекратить вылазки. Возможно ли, что бандиты это заметили, а пограничники южных крепостей нет?

— В одной из них сидит Рима-Ланей. Я ему не доверяю, но мои ребята тоже там служат, они бы сообщили… — Мужчина погрузился в тяжёлые думы.

— Сколько людей сейчас в крепости?

— Воинов в боевой готовности суммарно около восьмидесяти, половина из них — лучники, с десяток — пушечники, но могут и на местных катапультах, их мы тоже выставили, примерно столько же пехоты, остальные — резерв. Прочие — обслуга, может, несколько приезжих вроде вас.

— Все люди? — Лин открыл окно и посмотрел наружу.

— Здесь мы не делимся на расы.

— Я понимаю. Вопрос в том, способны ли они к нестандартным способам боя.

— В таком случае, да. В пехоте три огра, много полукровок, часть лучников — эльфы. Есть ещё пёсья свора, три десятка волков и здоровенных собак, во главе два оборотня. В крепости было несколько катапульт, часть уже заменили пушками, но не все. Я не первый год защищаю границы, господин слуга Ветра.

За окном небо затянулось чёрными массивными тучами на многие мили вперёд, прогалы между нами отсвечивали неестественным тёмно-фиолетовым цветом, понять время суток едва представлялось возможным. На улице не было ни души из-за сбивающего с ног ветра и пронзающего до костей холода. Можно было сколько угодно спорить о преследовании, но факты говорили о зле, которое находилось совсем близко и от которого нельзя было сбежать.

— Мне это напоминает эпоху экспансии гномов, — Гордот незаметно подошёл к Лину. — Особенно короля Ольден-Гхарда.

— Хах, — бледный орк дружелюбно хмыкнул, — до сих пор никто не смог повторить его успеха. Наверно, это во благо.

— Да. О прибытии его армии было известно за неделю, но никто не пытался уйти. Легионы гномов двигались быстро и беспощадно, ставили опорные лагеря, настраивали логистику и это всё за какие-то часы. Они пожирали всё на своём пути, словно бешеная коза, и избежать этой кары не мог никто.

— И что ты об этом думаешь?

— Ничего хорошего. Власть развращает тех, кто не умеет с ней обращаться. Он забыл о простом народе, а простой народ о том, чего стоит мирная жизнь. Что она и есть ценность. И жестоко поплатились за это.

Эта ночь была одной из многих бессонных. За столько лет она уже стала забывать о том, как когда-то была простым человеком и нуждалась в отдыхе или еде. В степи была непроглядная тьма, казалось, протяни ладонь — и почувствуешь её на кончиках пальцев. На улице было холодно, но кожа это не воспринимала. Из тьмы кто-то осторожно подошёл и сел рядом.

— Не ожидала увидеть вас здесь.

— Ты же знаешь, я не могу отказать себе в любопытстве.

— Да, этого вам точно не занимать.

Повисла немая пауза.

— И всё же не стоило. Я способна справиться самостоятельно.

— Я и не сомневаюсь, просто наблюдаю. Кто-то из нас постоянно наблюдает, ты же знаешь.

— Знаю. Просто это моя первая подобная миссия.

— Ты такая не одна.

— И это знаю. — Девушка обречённо вздохнула.

— Позволь себе отделиться от меня.

— Я повязана вашей волей и силой, особенно после обращения.

— Воля, сила… Это всё часть тебя и без моего участия, вы дополняете друг друга. Я — лишь концентрированное воплощение.

— Простите, это всё воспоминания.

— Понимаю. Давай проще: я обладаю достаточной властью, мне не нужно пользоваться кем-то в своих целях. Ты согласна?

— Согласна.

— А ещё у меня внутри слишком много лет и опыта, чтобы переживать за каждую душу, даже очень ценную.

— И тут вы правы.

— Поэтому я руководствуюсь только своим любопытством, не более.

— Звучите логично.

— Это потому что у меня всё просто.

— Эй ты! — Откуда-то раздался громкий оклик. — Что за язык непонятный? О чём ты там бормочешь?

Йольм пришёл в сознание на второй день нашего пребывания в крепости. Мне до противного не спалось под вечер, поэтому я остался с наставниками внизу. Вальгард долго травил байки про свои прошлые походы: где бывал, как служил. Оказалось, он должен был стать следующим главой пограничья после своего отца. В разгар одной из историй мы услышали странное мурчание кошки и обнаружили Йольма с открытыми глазами и маленькой сморщенной рожей. Я был так рад его видеть, что даже улыбнулся и погладил его по животу. Почти сразу Гордот забрал пикси себе, чтобы проверить, как сила земли прижилась в его теле и не выкинет ли он случайно какое заклятье. Ночь выдалась бурная и неспокойная, снаружи пошёл чудовищный ливень и все наставники, кроме Гордота, разошлись по разным наблюдательным пунктам. Гном вытряхнул на ручку Йольма горсть почвы и стал учить регулировать элементальные потоки. Пикси до этого уже владел землёй, просто не в таких масштабах, поэтому чуть не проделал ей дырку в потолке, пытаясь приподнять. Постепенно у него стало получаться. Сонливость окончательно меня покинула, поэтому я решил понаблюдать за его успехами, а заодно и немного порадоваться. И хоть мы перебросились только дежурными фразами, я почувствовал, что жирдяй не держит на меня зла, хоть до сих пор не особо и доверяет. В какой-то момент от раскатов грома проснулись и Нуи с Сирином. Из-за погоды спать хотелось круглые сутки, тем более что день визуально почти смешался с ночью. Йольм тут же с удовольствием показал им пару трюков с землёй. Когда он это делал, радужки его глаз окаймлялись перламутрово-зелёным цветом. Нуи отметила это с каким-то особым восторгом, на что Гордот как будто по-отечески улыбнулся. Сирин похлопал Йольма пальцем по плечу и торжественно пообещал нагнать его в ближайшее время.

— Гордот, а ты чувствуешь какие-то изменения? В плане, в балансе сил и всего такого? — Сирин разрывался от любопытства.

— Использование земли становится безопаснее по мере её пробуждения у каждого из четырёх Хранителей. Окончательный баланс наступает после завершения просвещения. Так у всех элементов. — Старый гном тяжело облокотился на спинку стула. — Представьте себе течение реки. Чем больше из вас владеют каким-то элементом, тем оно стабильнее. Когда не владеет никто — течение смешивается с грязью, ветками, другими реками, неожиданно может превращаться в воронку или смерч — и это всё одновременно, вы не можете вычленить тот самый поток и настроиться на него, оттого магия хаотична. Сейчас, считайте, хотя бы очертились берега. Использование силы земли по-прежнему опасно, но высшие маги уже могут настроиться на нужную волну.

— Неожиданно поэтично для слуги Земли.

— Мой элемент — это не весь я, Сирин.

— Ой не нудите! Дайте мне лучше полетать! — С этими словами Йольм поднялся на несколько дюймов выше поверхности стола, после чего выдохся и почти сразу упал вниз.

— Крылышки вашего высокоблагородия могли атрофироваться за время сладостных снов и трапез с ложечки, — я не мог не пошутить над ним.

Пикси надулся и принялся осматривать своё пузо.

— И ничего я не набрал! Просто отвык, вот и всё!

Нуи залилась громким звонким смехом, коего я никогда раньше не слышал. Казалось, будто щебечет какая-то птичка, только не бездушно, а весело и заливисто, с каким-то теплом. Пусть это и была лишь врождённая особенность нимф, всё равно она дорогого стоила.

— Ого, Нуи, ты так красиво смеешься! — Сирин восхищенно посмотрел на друида. — Йольм, срочно открывай в себе новую силу, я хочу услышать это ещё раз!

Мы все снова улыбнулись. На несколько мгновений я забыл о том, что был далеко от дома среди абсолютно незнакомой компании потенциально на волоске от смерти.

— Гмгхн!!!

Мы услышали странный гул откуда-то то ли снизу, то ли с улицы.

— ГМГХН!!!

Звук приближался, но всё ещё был неразборчивым из-за громкого дождя и молний. Дверь распахнулась, на пороге оказался до нитки промокший Эфай.

— Проклятые! Здесь! Срочно спускайтесь вниз!

Мы едва успели накинуть мантии и как ошпаренные выбежали из башни и поднялись на стену. Кошка почти сразу зашипела и выпрыгнула куда-то за нами. Нуи предложила Йольму остаться, но тот настоял, чтобы его тоже взяли, и в итоге разместился на плече Гордота. Снаружи была кромешная тьма и сплошной ливень, периодически сверкали молнии и слышались раскаты грома, от которых трещало в ушах. Это были единственные вспышки света, которые хоть как-то освещали местность. Факелы едва-едва горели в местах, куда дождь не мог дотянуться. Единственным естественным источником света оставались мерзостного вида тучи, сиявшие какой-то фиолетовой дрянью. Вдоль реки уже выстраивались плоты, готовые вот-вот отчалить, лучники расположились вдоль стены, целясь на противоположную сторону реки. Ний в этом месте был совсем узким, но достаточно глубоким. Посередине стражи стоял Вальгард в окружении остальных слуг Элементалов.

— Эфай, наконец-то! — Глава крепости громко воскликнул, его голос терялся в окружающем хаосе. — Можешь ещё раз проверить, далеко ли они? Мои ребята не видят ни шнерда дальше воды.

Тифон остановился и закрыл глаза, напряг лоб и мышцы, концентрируясь на чём-то невидимом, после чего резко поднял веки. Его зрачки блеснули ярко-голубым, затем также резко градиентом засветились и погасли чешуйки на его лице, это свечение словно покинуло его тело и распространилось на капли дождя, которые тоже резко засияли, и этот блеск быстрой волной прошёл куда-то далеко вглубь бури. Было похоже на эхо, только визуальное.

— Меньше мили. И они приближаются не одни.

— Что ты имеешь ввиду?

— С ними есть тёмный. — Из уст Эфая это звучало как приговор, почти все сразу опешили.

— Кто такой тёмный? — Мы с Нуи и Сирином стояли в полном непонимании и вопрошали рядом стоявшего Гордота. Йольм же скорбно молчал.

— Не лучшее время для объяснений. — Ему даже не нужно было напрягаться, чтобы перебивать звуки дождя и грома. — Если вкратце, это маг, черпающий силу из потустороннего мира на не самых… благопристойных основаниях.

— А насколько проклятые опасны? — Сирин не унимался.

— Зависит от силы тёмного. Думаю, те, что на нас идут, едва-едва обретают физическую форму, а большинство по-прежнему духи. Но их много. И разобрать посреди этой оравы, чей удар ощутимый, а чей эфемерный, будет тяжело. Они слабые, но берут числом и кашей из самих себя. Шансы примерно один к трём, что убит будет кто-то из наших. — Гордот вкрадчиво объяснял, как будто мы не были в шаге от смерти.

— Ни шнерда понятнее не стало! — Сирин орал то ли от ужаса, то ли от бессилия.

— Слушай команду: ЦЕЕЕЕЛЬСЬ!

Лучники натянули тетеву. Нуи дрожала от страха, Йольм заметил это и перебрался к ней на плечо.

— А теперь внимание, — перед нами неожиданно возникла Ренетта, — что бы ни случилось. Слышите! Что бы ни случилось, не смейте отходить от Гордота! Ослушаетесь, я вас лично вздёрну на осиновом коле!

— Очень ободряет, — Йольм скептически сплюнул в пустоту.

— Лин, ты можешь что-то сделать? Хотя бы самую малость? — Эфай обратился к орку, который стоял в стороне и что-то перебирал длинными костлявыми пальцами.

— Делаю, но мне нужно время. Заклятье требует моих, — он мельком взглянул в нашу сторону, — особых сил. В условиях дисбаланса риски слишком велики, я не могу свободно колдовать.

— ВОИНЫ! — Вальгард, казалось, кричал на пределе возможного. — ВЫ ДЕРЁТЕСЬ НЕ С ЛЮДЬМИ И ДАЖЕ НЕ С ИХ ДУШАМИ. ВЫ БОРЕТЕСЬ С НЕЖИТЬЮ, В КОТОРОЙ НЕ ОСТАЛОСЬ НИЧЕГО СВЕТЛОГО И ЧЕЛОВЕЧЬЕГО! ПОМНИТЕ: ВЫ НЕ ОТБИРАЕТЕ ЖИЗНИ, ВЫ ОДОЛЕВАЕТЕ СМЕРТЬ! ПСИНАЯ СВОРААА, НА ПОЗИЦИЮ! — Вальгард повернулся к нам. — У вас есть шанс уехать, это будет неравная бойня, нас не спасёт даже утро, лучи солнца просто не пробьются сквозь тучи.

— ТЫ С ДУБА РУХНУЛ, ЗАДНИЦА КРЕПОСТНАЯ⁈ — Ренетта заорала даже громче Вальгарда, когда он отдавал команды. По радужкам её глаз пробежал перламутровый красный блеск, похожий на искру. — ЕСЛИ МЫ РАЗДЕЛИМСЯ, БЕЗ ВАРИАНТОВ ПОДОХНЕМ! ТАК ДАВАЙТЕ ХОТЯ БЫ ЗАРУБИМСЯ ДОСТОЙНО В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ! — Сказав это, она одобрительно кивнула остальным наставникам.

Я неожиданно ощутил странный подъём духа. Рядом стояла Нуи с раскрытым от восхищения ртом, мне даже показалось, что она впервые за долгое время засияла изнутри, как будто не было изнурительных тренировок, не было истощения, не было ссор, а она не покидала родного леса.

На два плота водрузились стаи матёрых тренированных волков, у руля встали полураздетые мужчины с волосами по всему телу. Они отплыли в разные стороны, и почти сразу «вожаки» встали на четвереньки, выгнули спины и покрылись шерстью с головы до ног, конечности обратились в лапы с торчащими острыми когтями, а лица вытянулись в оскаленные морды. Неизменными остались только человеческие глаза, я не разглядел этого, но интуитивно всё равно понял.

Внутри нарастала странная тревога. Почему-то именно сейчас. Возможно, я впервые в жизни оказался в ситуации, над которой я не властен. Я резко почувствовал себя такой мелкой песчинкой в огромном мире, состоящем из других существ, обстоятельств и событий. Я потерял контроль, но каким-то образом продолжал держаться на ногах. Я не мог ускорить время и сократить мучительное ожидание, не мог остановить армию проклятых, несущихся на нас несокрушимой махиной. Я вообще ничего не мог. От этих мыслей ноги подкосились, а голова ужасно заболела, вдруг накатили и накопленная усталость, и претензии на несправедливую судьбу. Я ведь никогда их не замечал и оставлял где-то внутри, думал, что сохраняю контроль. И вот он я.

— Эй.

За моей спиной оказался Лин. Мы с ним были почти одного роста, отчего он легко положил руку мне на плечо.

— Тебе страшно?

— Да. — Я сглотнул от непонятной внутренней боли, я снова был бессилен, откуда же мне знакомо это чувство…

— Мне тоже. — Он прижал меня, здорового и, вроде как, взрослого мужика, к себе. — И вообще всем тут.

— Я знаю.

— А ещё у меня за плечами есть прошлое, которое мелькает перед глазами каждый раз, когда я оказываюсь на волосок от смерти. И знаешь, оно тянет меня за собой, оно напоминает мне обо всём, что я пережил, обо всех моих страхах и позорах, обо всех провалах и о всех, кто остался позади.

Я посмотрел на него. Глаза орка источали глубокую печаль, я никогда не слыл сочувствующим человеком, просто умел наблюдать. И сейчас я наблюдал его скорбь. А потом его взгляд резко просветлел и наполнился жизнью. Не увидь я этого, никогда бы не поверил.

— Всё это, всё, что в моей душе, — неотъемлемая часть меня, это и есть я. Я никогда об этом не забуду и никогда не отрекусь. А ещё я — это то, что я делаю и чувствую прямо сейчас, то, как я воспринимаю мир вокруг с учётом нажитого опыта, но без его давления. Марвин, обстоятельства нестабильны: ты будешь в разных местах, с разным окружением, в разные годы, — останется только одно: ты сам. Так будь тем самым «одним», что живёт в мире в гармонии со всеми его переменами.

Меня как будто насквозь пронзила молния. Сначала было ужасно больно, а потом отпустило. Я почувствовал капли воды, колотившие меня со всех сторон, почувствовал запах камней и прохлады, режущий нос. Я и до этого всё чувствовал, но словно через пелену, а сейчас она с меня спала. Вероятно, потому, что раньше я и жил в куполе, а сейчас его разбили. Но не бросили разбираться самому, а поддержали. Иначе я собрал бы новый купол.

— Да и если подумать, ты уже однажды чуть не умер. Второй раз будет скучно, не находишь? — Лин подмигнул и улыбнулся мне, и пошёл вдоль стены в сторону пушек. Как бы странно ни выглядело это поведение от огромного клыкастого орка, я был ему благодарен как никому.

С противоположного берега послышались сумбурные голоса, мы как один повернулись на Эфая, он лишь подавленно кивнул в ответ, не говоря ни слова. Вопреки дождю вспыхнули факелы на стенах крепости и по ту сторону реки. От неожиданности я зажмурился, яркий свет обжигал глаза. Проморгавшись, я наконец-то увидел то, что напугало стражу. В отдалении, почти на границе видимости, клубились проклятые. Многие из них уже обрели плоть либо полностью, либо частично, некоторые оставались едва ощутимым дымом, кто-то был верхом, кто-то стоял на собственных конечностях. Передо мной предстали оболочки когда-то живших созданий, теперь же я не мог найти в них и капли человечности, только боль, скорбь и голод. Армия нежити остановилась, они скалились, шипели, ревели что-то бессвязное, их голые тёмные скелеты, окутанные дымкой, рвались разодрать на части любого на своём пути.

Вальгард также стоял неподвижно, но сконцентрированно, и спокойно смотрел на них со стен крепости.

— Не нападают, — я мог поклясться, что слышал, как сердце Нуи стучит от перенапряжения.

— Ждут приказ. — Голос Гордота не дрогнул.

Я вглядывался в ряды мертвецов: кого же они ждали. Кажется, какого-то тёмного. Я не до конца понял определение, которое мне дали, но интуитивно догадывался, что за ним кроется реальная ощутимая опасность. Иными словами, это существо — не просто один из проклятых, оно выше них на каком-то животном уровне, и оттого они ему подчиняются.

— Идёт.

Дождь стал неожиданно тихим и мелким, а раскаты грома поредели, даже нежить усмирилась. Наконец, ряды мертвецов расступились, пропуская вперёд невысокую фигуру в тёмном плаще. Она двигалась размеренно и плавно, как будто не касаясь земли. Удивительно, но я не ощутил ничего зловещего, проклятые вызывали во мне куда больше опасений.

Маг подошёл настолько близко к берегу, насколько смог, и поклонился. Мы остались неподвижны, большинство стражников оцепенело.

— Прошу прощения за поздний визит, — несмотря на расстояние, голос звучал очень чётко, но разобрать, кто его говорит, было сложно из-за странного эха, — мы спешили к вам, как могли. — Тёмный протянул руку в сторону своей мрачной свиты. — Но, сами понимаете, моим подданным тяжело перемещаться днём, пришлось им немного помочь.

Словно в такт этим словам снова раздались раскаты грома.

— Зачем вы пришли? — Вальгард говорил громко, но спокойно.

— О, мне нравится ваш подход, юноша. Прямо и сразу к делу. Поверьте, я здесь только из благих побуждений. Хочу предложить Хранителям и вам вместе с ними перейти на нашу сторону и заключить мир. Всего-то. — Маг легко развёл руками, будто говорил о пустяках.

— Нет.

— Мхахаха… — Тёмный усмехнулся. — А иначе я вас всех перебью. Кроме Хранителей. Вы, кажется, ещё не совсем поняли: силы не в вашу пользу. И выбора, по сути, нет.

— Мне совсем не хочется умирать… — Сирин тихо сглотнул.

— А вот я смерти не боюсь, — Йольм говорил не так громко, но я знал, что та тварь с другой стороны всё равно его слышит. — Кажется, чтобы убить всех, достаточно смерти одного. — Пикси достал свой клинок-зубочистку, взлетел и приставил к горлу.

Нас тут же обдало режущим порывом холодного ветра, существо по ту сторону реки разозлилось.

— Ты что творишь, идиот? — Сирин в ужасе шептал в сторону летающего жирдяя.

— Хе-хе. Этот тёмный хочет не просто каких-то Хранителей, а именно нас, я ведь прав? — Мы смотрели на него в форменном шоке. Я готов был поклясться, что Йольм сошёл с ума. — А ещё он прекрасно знает, что я не шучу насчёт смерти.

Нас снова окатило промозглым воздушным потоком. Я мельком посмотрел на Лина: он возился с ядрами и, казалось, вообще не обращал внимание на это безумие, к слову, как и другие наставники. Маг на той стороне явно приценивался, насколько блефовал Йольм. Мы были знакомы с ним уже несколько недель, но даже у нас не было этого понимания.

— Эх, — фигура тяжело вздохнула, — карты на стол…

Незнакомец скинул капюшон от мантии, и дождь совсем перестал. Теперь при свете факелов мы отчётливо видели его лицо.

— Терпеть не могу мокнуть под дождём, уж тем более портить причёску. Но, сами понимаете, я не могла позволить вам покинуть крепость раньше срока, вот и пришлось поколдовать.

В этот момент среди всех стражей, гостей и просто случайных приезжих крепости никто не мог понять, кто перед ними. Никто, кроме нас с Лином. Меня рассекло пополам ледяным клинком. На той стороне берега стояла бабушка Элла.

— Я не понимаю… — Нуи испуганно смотрела то на Йольма, то на Гордота.

— Оу, мы не были представлены друг другу, а мой внук не удосужился обо мне упомянуть. Как невежливо, Марвин.

Я стоял в полном оцепенении. Наверное, сейчас на меня смотрели абсолютно все, но я этого не замечал. Моё сознание просто отказывалось воспринимать реальность, а земля уходила из-под ног.

— Ты знал? — Нуи почти рыдала.

Я едва махнул головой, пытаясь сказать «нет», но тело не слушалось.

— Не злитесь, я ему не говорила. На чём мы остановились… — Она сделала демонстративно задумчивый вид. — Ах, да. Меня зовут Элла, и я потомок рода Рима-Ланей. Простите мне мою сентиментальность, но за все эти годы я толком-то и не выговаривалась. — Ведьма как будто виновато развела руками. — Наша ветвь отделилась от основной около шестисот лет назад, когда мой предок Дил Рима-Ланей был направлен за пределы объединённых земель для изучения силы древнего леса. В общем-то, в той или иной мере он её изучил и передал своим потомкам.

— Да чтоб тебя… — Ренетта сплюнула. — Вот куда делся этот засранец.

— Я собиралась рассказать тебе раньше, дорогой, но… обстоятельства, скажем так, немного помешали. Ты был очень чувствительным и упёртым, а очередная смерть нашей семье была не нужна.

— Очередная? — Слова соскальзывали полушёпотом с кончиков губ.

— Да… Сначала мой заносчивый братец, потом твоя слабовольная мать. Нужно было попридержать тебя в деревне, чтобы местные не взбунтовались против меня и не привлекли магов ордена. Мы договорились с твоим отцом, что ты будешь обучаться в Вермалле под присмотром его мага. Ты его знаешь как Хокке.

— Зачем? — Я почувствовал дрожь во всём теле.

— Ну, — Элла театрально вздохнула, — продолжать род нужно было, чтобы сохранить власть над местными проклятыми.

— Зачем было врать? — Я закричал во всё горло, накатила страшная режущая боль.

— Я не хотела терять единственного наследника. Тем более, до точки отсчёта, как я её называю, оставалось не так много лет. Гарантии, что ты пройдёшь испытание и станешь тёмным, не было. А рисковать я не могла себе позволить. Мы обучали тебя первородной магии, тем более она была удачно замаскирована под кузнечное дело. Я хотела рассказать тебе обо всём после смерти Хранителей, мы должны были возглавить армию проклятых… Но, ах! — Она вскинула руками. — Как удивительна всё-таки жизнь! Ты стал Хранителем, мой мальчик, а значит, испытание на тёмного — это сущий пустяк…

— Марвин, не слушай её. — Гордот отчеканивал каждое слово.

— А чего это мы испугались? — Тут же нас настиг сильный поток ветра. Глаза бабушки и её лицо на мгновение потемнели. — Марвин, это твой долг, твоя семья. Лили отдала свою жизнь за эту силу, а тебе досталась даже большая власть почти даром! В новом миропорядке ты и твои друзья смогут стать настоящими богами! Надо лишь согласиться пойти со мной.

— Что она несёт? — Сирин непонимающе смотрел по сторонам.

— Чушь! — Ренетта выступила вперёд. — Даже не думайте! Тёмные жаждут только власти и уничтожат вас при первой возможности! Марвин, — она подошла совсем близко, — эта сила способна только уничтожать, поверь мне, это единственное её предназначение, она не принесёт ничего, кроме боли и разрушения!

— Или можно поверить любимой бабушке, которая всю жизнь растила тебя явно не на убой и желает всего самого лучшего. Дорогой, ты сам видишь, как они все вокруг боятся. А я нет, — Элла звонко рассмеялась, — я не боюсь! Мне даже смерть не страшна!

Раздались сильные раскаты грома, меня снова обдало холодным ветром, и я почти упал на колени. Мне всю жизнь врали. Всё, на что я полагался, рушилось и вообще было чужим замыслом. Любимое дело? — На самом деле подлог. Семья? Что это вообще теперь для меня? Кто они мне? Как к ним относиться?

«Всё это, всё, что в моей душе, — неотъемлемая часть меня, это и есть я. Я никогда об этом не забуду и никогда не отрекусь. А ещё я — это то, что я делаю и чувствую прямо сейчас, то, как я воспринимаю мир вокруг с учётом нажитого опыта, но без его давления. Марвин, обстоятельства нестабильны: ты будешь в разных местах, с разным окружением, в разные годы, — останется только одно: ты сам. Так будь тем самым „одним“, что живёт в мире в гармонии со всеми его переменами».

Кто-то называет это провидением, кто-то — судьбой, кто-то случаем, а иные — роком, но суть одна: ты разрываешь свой старый кокон и вылезаешь из него во что-то новое. Сначала холодно, мокро, мерзко, а потом ты расправляешь крылья. Я не знаю, откуда во мне возник голос Лина, видимо, в голову ударил стресс и прокрутил все последние события. Вообще-то, он даже не забрал мою боль, я по-прежнему чувствовал её груз, но странным образом она не забирала меня с собой. Я стоял на ногах, я видел своих товарищей по несчастью: напуганную Нуи, озадаченного Сирина, парящего Йольма и всех остальных. Я видел, как взволнована Ренетта, как сосредоточены Гордот и Эфай, как насторожен Вальгард. А ещё я видел Лина, который смотрел на меня с абсолютным спокойствием, раньше я принял бы это за строгость или равнодушие, но почему-то именно сейчас его взгляд ощущался совсем по-другому. Я остался стоять на месте. Да, внутри метались воспоминания, тянувшие меня на противоположный берег, но я не сдвинулся. Не захотел.

— Эх, — Элла глубоко вздохнула, — очень жаль. Тогда будем по-плохому.

Она махнула рукой и создала адский вихрь, сбивший Йольма. Пикси, было, почти размазался об стену, как его подхватил Лин, но он всё равно серьёзно ударился и выронил свою зубочистку. Поток колдовского ветра дошёл и до нас, так что пришлось пригнуться и чуть ли не лечь наземь. Удивительно, но факелы при этом не погасли. Бабушку это тоже несколько смутило, но несильно.

— Ваш маленький бравый герой искусно блефует, однако смерти он всё же боится. Но, что похвально, не своей…

— Шнерд! Она просто тянула время. — Эфай процедил это сквозь зубы.

— Что? — Вальгард повернулся к слуге воды.

— Посмотри: на нашем берегу проклятые! — Тифон резко метнулся к стенам справа, которые были освещены слабее.

— Невозможно! Как⁈

— … А поскольку смерть моему внуку из-за чьего-то самоубийства не грозит, мне проще взять вас силой.

Элла громко засмеялась низким утробным голосом, после чего на небе снова разыгрались молнии и вернулся холодный ливень с ветром.

— Ммм, выглядит любопытно…

— В АТАКУУУ!!!

Проклятые как с цепи сорвались и, клубясь и рассыпаясь в дым, поплыли через реку. Те же из них, кто уже перебрался, устремились к входным вратам. Звуки они издавали мерзотнейшие: как будто чахоточник простыл и распадался на куски, и его при этом одновременно рвало кровью. В воздухе ощущался могильный холод, вызывавший моментальное оцепенение. Эти воины были уже по ту сторону смерти, а потому не знали ни одной прелести или оковы жизни. Ни усталости, ни пощады. Кто-то из мертвяков был на ногах, кто-то — верхом. Далеко не все из них успели обрести плоть, а потому их души постоянно путались и то собирались в единый поток, то распадались на отдельные тени. Выглядело это как живая клоака. Лучники Вальгарда принялись пускать стрелы во все стороны под ритмичные: «ЦЕЕЛЬСЬ» и «ПЛИИ», — которые повторялись каждые несколько секунд. Казалось, простые палки с наконечниками — ничто по сравнению с армией мертвецов, но уже после двух залпов стало понятно, что проклятых они всё же бьют. На мой вопросительный взгляд Вальгард с нескрываемым удовольствием показал одну из стрел с рунами вроде тех, которые я выбивал на оружии, только некоторые из них были написаны откровенно криво.

— «Секретный рецепт» пограничья. — Он подмигнул. — Никогда не раскрывай своих карт.

Видимо, это была часть той самой магии, которой меня обучали все эти годы без моего ведома. Однако временная надежда вскоре испарилась: то ли дело в кривых рунах, то ли в силе проклятых, но стрелы действовали выборочно и останавливали в лучшем случае три тени из десяти. Осложняло ситуацию и то, что многие из них легко обращались в дым. Меж тем тёмная армия уже заполнила собой всю реку и возилась у стен крепости, ворота трещали, но не поддавались, на внутренней территории стояла немногочисленная пехота, готовая защищаться и убивать. Близость проклятых дала лучникам фору и они стали валить противников с феноменальной точностью.

— ПЛИИИ!

Сквозь ревущий дождь раздался приказ Вальгарда и пушки принялись стрелять по противоположному берегу и клоаке, пытаясь задеть нечисть и её предводителя. Каждое ядро пробивало дыру в рядах мертвецов. Я невольно посмотрел в сторону Йольма: Лин усадил его на плечо. Жирдяй держался молодцом, даже помахал мне рукой.

— Кто из вас может драться? — Вальгард обращался к наставникам.

— Мы с Лином мимо, — Эфай ответил первым, — в плане магии мы оба почти бесполезны. Зато хороши в ближнем бою.

— Тогда двигай к воротам и вставай во главе пехоты. Уже дрался ведь?

— И не единожды…

— Отлично! Лин?

— Я останусь у пушек. — Орк поправил пикси на плече. — Йольм со мной.

Вальгард коротко кивнул.

— Гордот?

— Защищаю этих троих. Мы отойдём на противоположную стену.

— Думаю, я смогу помочь.

— Ренетта, ты уверена? Ты же можешь рассеяться, у нас ни одного Хранителя с огнём!

— И? — Ведьма яростно сверкнула глазами.

— Тогда решено, расходитесь. Лучники, рассеяться! Пехота, к задней стене!!!

Гордот схватил нас за шкирки и потащил вдоль стены, я смотрел только вперед: дождь слишком слепил глаза.

— Зачем рассеиваться? Проклятые же кучкуются по двум местам, их сейчас легко добить! — Сирин возмущался, глотая капли.

— Это потому что Вальгард — опытный защитник. — Гордот, несмотря на спешку, отвечал плавно и громко. — За его плечами не одна бойня и не одна оборона. И он помнит, что за этими проклятыми стоит тёмный.

Лучники за нашими спинами начали увеличивать дистанцию между друг другом, продолжая стрелять по нечисти, но уже с меньшей частотой. Они больше смотрели по сторонам, оглядывались и всматривались куда-то вперёд. Мёртвые хоть и были многочисленны, но не могли организоваться, а потому словно волнами накатывали на стену, то поднимаясь, то снова падая. В купе с громом, молнией и их хрипами казалось, что Ний почернел и превратился в грязного голодного монстра. Впереди показался силуэт Эфая: одежда плотно прилипла к нему, и оттого кое-где вдоль мускулистых рук выступали как будто рыбьи жабры и даже чешуя, сам он непривычно вытянулся и слегка сгорбился. Мне не терпелось посмотреть на другую его форму, но тифон не спешил её раскрывать. Он подавал пехоте знаки отодвигаться дальше от центра крепости, рядом с ним было около пяти лучников, отстреливавших проклятых за стеной. Эфай стоял ровно над вратами, тени внизу уже разнесли охранный пост, в котором нас встречал тот неприветливый страж. Стены были неприступными для них, а вот деревянная дверь уже давала трещины.

— Подсобишь? — Слуга Воды крикнул в нашу сторону.

Гордот резко остановился, мы даже почти врезались в него, пришлось поддержать Нуи за спину, чтобы она не поскользнулась. Гном глубоко вздохнул с такой силой, что в ноздри даже засосались капли дождя, его руки были сложены в форме треугольника и направлены ладонями вниз, глаза закрыты. Он резко топнул правой ногой с такой силой, что мы почувствовали грохот под собой, после чего рядом с вратами плавно выросла каменная стена, закрывшая их даже выше стены. Эфай и с места не сдвинулся, несмотря на эффект сродни землетрясению, и показал нам одобрительный жест.

— Мне это всё надоело…

— ЛОЖИИИСЬ!

Раздался треск разрушающихся камней вперемешку с отвратительным громом и шипением. За нашими спинами вздулась колоссальная чёрная махина из дыма и какой-то странной силы, пробившая стену за считанные мгновения. Засчёт перегруппировки лучники пострадали минимально, но волна всё равно раскидала их по обе стороны, а потом добралась и до нас. Меня отбросило в сторону заграждения, я чуть не перевалился через него, но удержался. Живот пронзила адская боль, я наткнулся рёбрами о самый угол и теперь тщетно пытался восстановить дыхание.

— Марвин!

Гордот держал Нуи и Сирина под руки, вероятно, поэтому они не пострадали. Друид метнулась ко мне и перевернула на спину. Я увидел внутренний двор крепости: проклятые хлынули в него через дыру в стене. Края этой пробоины превратились в сыплющуюся труху. Гном попытался меня поднять, но тело взвыло и меня вернули на место.

— Я их отвлеку, — Эфай крикнул откуда-то сбоку и легко спрыгнул со стены вниз, раздавая приказы пехоте и выхватывая оружие. Я не увидел, что именно это было, но по звуку распознал звук редкого лезвия.

— Марвин, где болит? — Нуи принялась ощупывать мою грудную клетку. Я отвечал полуосознанным мычанием. — У него внутри что-то порвалось, нужно перевязать живот или хотя бы придержать его.

— Сирин, бери за ноги, Нуи, придерживай рану, я понесу переднюю часть.

Гордот приподнял меня за плечи, а Сирин приблизился к ступням. Мне стало неожиданно горячо около живота, дело было дрянь. Всё тело лишилось тепла и сконцентрировало его в одной единственной точке, голова затрещала, глаза едва держались открытыми, губы задрожали.

— НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ!!! — Нуи заметалась рядом со мной, тщетно пытаясь закрыть невидимую пробоину.

— Потерпи, дружище, Гордот, кто из вас умеет лечить?

— Я умею.

По воздуху летела Элла, её тёмный плащ развивался под порывами ветра и приоткрывал тёплый светлый свитер. Что-то в её лице сильно изменилось. А, понял. Глаза. Они как-то неприятно почернели, но совсем немного, как и ногти на руках. В этот момент хорошее зрение сыграло со мной злую шутку. Гордот тут же принял стойку и снова сделал глубокий вдох, готовясь к заклинанию.

— Не сработает, мой дорогой, — её голос отдавался эхом через капли, — как там говорят, не раскрывать всех карт сразу.

Она состроила нарочито задумчивую гримасу, а затем сделала жест рукой вперёд. Грудь снова адски заболела, меня пронзили тысячи игл, но я оставался в сознании. Однако потерял землю из-под ног, меня что-то тянуло к ней, и сопротивляться не получалось… Амулет!

— Так вот как ты нас отследила… — Голос Гордота отдалялся от меня.

— НЕТ!

Нуи кричала навзрыд, её голос срывался и звонко рассеивался.

— Нуи, назад! — Сирин схватил её за талию и потянул к себе. — Гордот, сделай что-нибудь!

Наставник ничего не ответил.

— Он не поможет, милый. Его сила сейчас нестабильна и может случайно кого-то убить, — она хрипло рассмеялась, — а вот моя нет. Сила тьмы существует всегда независимо от просвещения Хранителей, погоды, настроения Великих или Элементалов…

— ВЕРНИ МАРВИНА!

— О-хо-хо-хо! — Голос неприятно заполнял всё пространство вокруг и смешивался с звуками бойни. — Смешная какая… А ты хорошенькая, такая не должна мокнуть под дождём со всяким сбродом. Красавицам место на балах, а не в битве.

— Я. ДРУИД. ДРЕВНЕГО. ЛЕСА.

Показался обжигающе-яркий свет.

— НЕЕЕ ПОЗВОЛЮЮЮ!!!

Я еле смог повернуть голову на голос Нуи. Сначала показалось, что так падает свет факела, но нет. Внутри неё зажёгся маленький фонарь, который из крошечной точки разросся по всему телу, наполняя его сначала просто тёплым, а затем огненным оттенком. Нуи постепенно загоралась: сначала лёгкие язычки пламени по краям фигуры, потом она покрылась его ореолом, словно находилась внутри костра, в конце она сама стала ослепительным пламенем. Всё происходило столь завораживающе, что время замедлилось, я даже сам не сразу понял, что попал в этот огненный поток.

— Ты же не будешь против, если я вмешаюсь? В честь такого события грех лишать тебя хорошего поединка…

— Не возражаю.

Заколдованные пламенем Нуи, мы не сразу заметили его уничтожительный эффект, если бы не дождь, я бы точно загорелся. Вокруг меня мир ослепила вспышка, и этот свет так естественно расходился по воздуху, что казался его неотъемлемой частью. Видимо, забытье настигло не только меня: Элла отвлеклась, а может, не успела отреагировать, но из летящего состояния меня вырвал Лин. Он легко подпрыгнул, будто весил не больше пушинки, и опустился со мной на остатки стены, после чего сорвал с меня амулет и разбил его. Звон осколков камня вернул меня в сознание, снова ударили боль, холод и беспощадный дождь. Я сделал несколько жадных глотков воздуха и закашлялся. Гнев и ярость Нуи, пробудившие силу огня, выжимали из неё все соки. Она и в обычной жизни плохо контролировала нагрузки, что уж говорить про элементальные энергии. Она погасла так же быстро, как и загорелась. Если точнее, перегорела и свалилась на землю без сознания. Гордот закрыл Сирина своей броней, и никто из них не пострадал, максимум, некоторые места покрылись запёкшейся коркой и едва дымились. Гном развернулся и поймал Нуи, не дав ей удариться о камни. Одежда на ней сгорела, осталась только та самая полупрозрачная туника, которую она никогда не снимала. Ожогов на ней не было, да и в целом выглядела она как обычно, просто опять без сознания. Гордот поднял её на руках и побежал по стене, Лин, не выпуская меня, последовал за ним, Сирин не отставал. Йольм сполз мне на живот и стал ощупывать его. Было слегка щекотно, но боль в районе рёбер оттеняла эти ощущения. Кажется, я всё же крупно попал.

Меж тем в крепости дела тоже шли паршиво. Лучники безуспешно стреляли по прорве мертвецов, повалившей внутрь через дыру в стене. Пехота с Эфаем пытались добивать их, но в суматохе отличить проклятого с плотью от рассеивающегося духа было непросто, тем более последние имели свойство кишеть как крысы. Пушки и дряхлые катапульты продолжали палить по обе стороны: и в зоне пробоины, и во внутренний двор.

— Шустрые крысёныши!

Позади нас закричала Элла. Видимо, её тоже на мгновение смутил огонь Нуи, но теперь она восстановилась. Мы пробежали слишком маленькое расстояние. И Лин, и Гордот были заняты нами с Нуи и не могли нас защищать и бежать. Я обернулся. Она летела прямо на нас, невзирая на дождь и ветер. Было непривычно страшно её такой… она смотрела на нас с оскалом, с жаждой, в ней не осталось даже капли тепла и совсем не веяло домом. Скорее чем-то другим, отчуждённым. Она расправила ладони и подняла руки вверх, готовясь к атаке. Оставались считанные метры.

— ПРОЧЬ, ТВАРЬ!

Откуда ни возьмись в воздухе появилась яркая вспышка вроде падающей оранжевой звезды. Этот шар сбил ведьму и отнёс её дальше от берега, за заднюю часть крепости, где с грохотом врезался в землю. Вверх поднялся столб грязи, ничего не было видно, кроме ослепительно-яркого пятна. Пыль осела, и среди тёмной ночи и урагана мы увидели пылающую Ренетту. Она сильно отличалась от Нуи, которая больше походила на спичку, Слуга огня напоминала скорее лампу: свет исходил из неё, но не обжигал внешний мир. Это был какой-то другой свет, не обычное пламя, которым управляют другие. Вероятно, эта сила и указывала на её превосходство в иерархии магов одной стихии. Девушка осветила округу на много метров вокруг себя, теперь мы ясно видели и проклятых, и Эллу, и часть крепости. Мир замер.

Две ведьмы стояли в степи друг напротив друга. Стало понятно, что в ближайшее время каждая из них будет занята только соперницей и к крепости не приблизится. Ренетта взмахнула рукой, сделав небольшой оборот пальцами, и теперь все факелы бастиона загорелись.

— Выходит, до этого огни подожгла не ты… — Элла нарочито спокойно ходила из стороны в сторону. — Иначе зачем было тянуть и не осветить всё сразу.

Ренетта молчала.

— Интересно, кто бы мог тебе помочь, — тёмная задумчиво посмотрела в сторону. — Может, хоть представишься?

Ренетта молчала.

— Видимо, без надобности. Я, конечно, слышала, что Слуги высокомерны и нелюдимы, но это же банальная вежливость, дорогуша.

Элла взяла в руки по два талисмана на верёвке: оба были прозрачного серого цвета и целиком исписаны рунами древнего языка. От неё тут же повеяло холодом, ведьма завертела камнями в разные стороны, создавая буран из туч, пыли и молний. Вихрь собирался чуть позади неё и вырывал все кустарники на своём пути. Талисманы засветились белым цветом. Магия воздуха. Вот почему она смогла пройти испытание и стать тёмной. Ренетта продолжала освещать пространство вокруг себя, не двигаясь с места, тем временем смерчей становилось всё больше, они ответвлялись и вставали в ряд, ожидая приказа, чтобы сорваться с цепи. Руки ведьмы покрылись чёрным цветом, который сначала наполнил вены, а потом раскрасил и кожу. Её лицо также сильно потемнело, особенно глаза: зрачок визуально занимал почти всё пространство глаза из-за почерневших капилляров, вены также вздулись и выглядели словно гниющая плоть на лице у мёртвого, сонная артерия также постепенно наполнялось тёмной полосой в сторону грудной клетки. Ведьма всё больше обращалась к тёмной силе. Что, с одной стороны, вызывало ужас, а с другой подвергало её риску и открывало поле возможностей для Ренетты.

Наконец, когда на открытых участках кожи Эллы почти не осталось светлых пятен, она остановила вращение талисманов и стукнула их друг об друга. Вихри разошлись врассыпную. На их контроль сил у неё уже не оставалось, но заклятье и без того было опасным. Тёмные смерчи, частично бравшие силу из туч на небе, создавали внутри себя множество молний, бивших как внутри, так и снаружи. Более того, несмотря на отсутствие сознания, они чувствовали цель — Ренетту. А точнее, ту силу, что была в ней. Потоки ветра то приближались, то отдалялись, но всё равно расстояние между ними и Слугой огня становилось всё меньше. В потоках дождя, ветра и грома с молнией крепость совсем скрылась из вида. Магия Ренетты была столь же сильна, сколь и опасна, особенно сейчас. Даже с небольшой помощью извне и пробуждением огня в Нуи она по-прежнему могла зайти слишком далеко. Но, если подумать, Лин уже сейчас рисковал на порядок больше неё. Раз суждено, значит, так тому и быть. Она дерётся за правое дело и не хочет проиграть, тем более выводку Дила.

Смерчи неумолимо приближались, Ренетта сделала глубокий вдох и переключилась на особое зрение, и её глаза засветились огненно-рыжим. Ранее нечто похожее делали и другие Слуги для того, чтобы настроиться на элементальные потоки и использовать магию. Перед глазами девушки возник чистейший хаос из цветов: как будто в горную реку вылили несколько вёдер с красками и они хаотично смешались. Вихри были чёрно-белыми: в них присутствовала песчинка ветра, остальное же — тёмная энергия. Именно она помогала Элле колдовать относительно без опаски в условиях, когда Хранители ещё не просветились. Были только две силы, на которые их наличие не влияло: свет и тьма. Ренетта осмотрела небольшую элементальную полосу красного цвета, именно благодаря ей она могла сейчас колдовать, выдохнула и сделала второй вдох. Было сложно объяснить словами, как работала эта «настройка на волну», но довольно легко понять на интуитивном уровне: маг находил поток и черпал из него силу. В спокойные времена поиск занимал доли секунды, сейчас же требовалось время, концентрация и постоянное отслеживание этого самого потока: он мог прерваться, сузиться или исчезнуть. Слуга огня достала свой меч и, словно пинту пива, наполнила его пламенем изнутри. Сила Ренетты была удивительна: она на обжигала внешний мир и не разрушала его, пока волшебница того не пожелает.

Её вены наполнились палящим теплом, а оружие засияло почти как солнце днём. Энергия была стабильна, пора было действовать. Она начала взмахивать им, как будто тот весил не больше одуванчика. От этих движений появлялись огненные волны, расходившиеся по сторонам прямо в смерчи. Каждый удар был выверен: поток стабилен — можно бить, видно элементальный поток в смерче — цель взята на мушку. Пара небольших смерчей рассыпались в пыль. Их Элла наколдовала последними, видимо, уже на исходе сил, поэтому они вышли слабее. Элементальное мастерство тёмной ведьмы было на уровне подмастерья, воздушной силы в ней было крайне немного: огненные атаки Ренетты растворялись или проходили сквозь смерчи, в то время как хорошие маги ветра предпочитают поглощать огонь и создавать таким образом пламенные вихри. Колдовать столь опасные заклинания Элла могла за счёт тёмной магии, которой владела куда лучше. Её потенциал, безусловно, был колоссальным. Сейчас она стояла почти обезвоженная от последних атак. Все её силы уходили на поддержание туч, которые усиливали проклятых и через которые она ими командовала, и смерчи. Увидев, что магия Ренетты уничтожила два из них, она снова закрутила талисманами, делая воронку. Параллельно она шептала на древнем языке. Тучи стали подтягиваться и сгущаться над ними, молнии били вокруг Слуги, одна едва не попала по ней, но она вовремя отскочила. Дождь слепил глаза и мешал обзору. Девушка осмотрела округу ещё раз, после чего на мгновение отложила меч, сделала несколько последовательных махов руками, распределила вес на заднюю ногу, а переднюю вытянула в носке и сложила руки вместе. Поток всё ещё держался, хвала Игнис.

ХПЫЩЩЩЩ

Лёгкий удар ногой в землю завершил заклинание: теперь тепло, исходившее из Ренетты испепеляло все капли ещё до того, как они успевали к ней подлететь. Волна тепла оказалась настолько неожиданной для соперницы, что та даже потеряла равновесие и упала. Слуга огня вновь взяла в руки меч и принялась выпускать режущие огненные языки, вращая им. Элементальный поток немного уплотнился, и она, воспользовавшись моментом, подожгла и без того раскалённую землю вокруг себя и создала из этого пламени столб, поглотивший один из самых крупных смерчей. Расширять площадь горящей земли было опасно: подаренный Ренетте элементальный поток хоть и был отчётливым и непрерывным, но всё же колебался по своей интенсивности. Уже сейчас она поддерживала два фоновых заклинания и одним атаковала, четвёртое могло бить только из горящей площади, и злоупотребление им могло разрушить остальные три. Как только ещё один смерч попал в зону поражения, Ренетта быстро расставила ноги на ширине плеч и сделала волнистое движение руками снизу вверх, столб пламени уничтожил ещё одну цель, осталось четыре. Горящая аура защищала её от магических молний, которые тоже разрушались по пути. Но поток стал слабее, и огненные столбы пришлось на время приостановить. Сил хватало только на горящую землю и ауру. Тем временем тёмная оклемалась, по её виду Ренетта поняла, что та близка к грани, под её одеждой виднелись чёрные просветы. Это значило, что ведьмы была готова впустить тьму в сердцу. Элла воспользовалась паузой соперницы и продолжила заклинание с нуля: тучи снова стали грузно стягиваться, закрывая их обеих от внешнего мира тёмно-фиолетовой ревущей дымной стеной. Облака слились с землёй и принялись расширяться. Она постепенно поглощали ауру Ренетты, но по-прежнему не могли дотянуться до неё самой. Смерчи стали смелее и одновременно двинулись на неё. Времени не было, нужно было взять риск, поток хоть и стал шире, но недостаточно. Она снова убрала мечь, встала в стойку, принялась поочерёдно топать ногами и делать волнистые движения ладонями.

РВАРВВ! — Рёв разрывающейся земли — и огонь сожрал смерч.

РВАРВВ! — Готов второй.

РВАРВВ! — Третий удар был роковым: вся горящая земля взорвалась огнём и уничтожила оставшиеся смерчи, но вместе с тем отбросила Ренетту в фиолетовые облака. Поток не выдержал. Заклинания перегрузили его и он порвался. Слуга огня едва видела его из всепоглощающей тьмы: как будто банку с вареньем разбили и из неё течёт сладкая начинка. Ах, как же она соскучилась по вкусу маминого малинового варенья. Руки адски болели, она подняла конечности и взглянула на них: обуглились, но мясо пока не слезло, кости целы, а вот мышцы повреждены. Плохо дело. Она еле встала на колени, стараясь не задействовать повреждённые части тела. Элла почти завершила заклинание: буран сбивал с ног, Ренетта снова повалилась на землю, элементальное зрение показывало лишь на мрак с редкими проблесками магии ветра. Тёмная ведьма уже утратила человеческий облик — потусторонняя магия достигла сердца, и теперь её тело стало полностью чёрным, на коже появились трещины в форме рун древнего языка, из которых пошёл густой дым. Все заклятья, которые она наложила, теперь отпечатывались на ней, если в Элле и сохранились остатки сознания, то очень глубоко. Сейчас её волей владела неумолимая жажда.

Когда рыба начинает гнить, первыми мутнеют глаза. Когда глава волков видит собаку после голодной зимы, вся стая мчится её рвать, несмотря на родственную связь. Проклятые поддались зову «главаря» и высыпались из замка, как тараканы, в сторону Ренетты. Девушка сделала усилие и попыталась найти элементальный поток — тот почти восстановился и мерно двигался по небу. Преодолевая боль от слезающей кожи, она всё же встала и поставила ладонь на ладонь, согнув переднюю ногу носком вниз.

— Гальфав Ар’уд Эспридион. (Призываю силу духов.)

Древний язык сорвался с её уст, и кровь в венах тут же стала жидким огнём. Обугленные руки покрылись полупрозрачной, словно призрачной, плёнкой и обрели былые очертания. Боль и все физические ощущения исчезли, глаза загорелись. Ренетта достала свой горн, который сейчас засиял ярче самых необычных фейерверков, и подула в него. Элементальный поток тут же вошёл в неё без остатка, после чего она удалила ногой об землю. Внутрь ушёл утробный звук, перебивший и гигантский смерч, и рёв проклятых с тёмной ведьмой.

— Биддед и Гиррфф у Сьуфиедихъ Гэль о Ильенви о’Тхан Гводлед. (Да наполнятся тела падших кровавым огнём.)

На плече Слуги запылала руна. Поляна вокруг неё покрылась кроваво-красной вязкой пеленой и пошла дальше, пока не очертила овал в сторону нападавших. Поняв, что запас потока нужно оставить и для других заклятий, она крикнула:

— Мэр Сцылх Ин Гифлон. Гальфав Ар’у Голу! (Круг завершён. Призываю свет!)

На спине отпечаталась новая руна, и из Ренетты вновь вышел обжигающий свет. Вихри смерча слегка отступили, но не остановились. Сил на больше заклятий не оставалось, лишнее движение — и она растворится в мире духов, стабильных потоков, как назло, не оставалось, да и тот, что был, оказался подарком. Она сохранила в себе небольшой его запас, чтобы не потерять контроль, как Элла. Меж тем, та вместе с проклятыми голодной сворой приближались к кровавой поляне. Смерч их не пугал, они состояли из того же теста. Полчища кишащих и ревущих мертвецов выглядели как сель, сходящая с горы. Когда первопроходцы этого смрада ступили на красную дымку, ни то тут то там принялись падать. Из-под земли их хватали чьи-то руки и дальше раздирали на земле на куски. Недалеко от Слуги огня появились несколько воинов на конях, поскакавшие с завидным азартом на мрачную армию. Красные духи уничтожали тёмных, обращали их в пыль, дым и пепел, падали сами, снова возрождались и снова бились. Это был нескончаемый поток ярости и подъёма духа, поддерживаемым стойким лидером. Но этот контроль стоил ей многого: запасы истончались, её лицо впало, руки и ноги едва держались в стойке. Но Элла по-прежнему была жива и по-прежнему сохраняла эту мерзотную власть с авторитетом. Вихрь не унимался, поддерживать свет и атаки воинов становилось всё изнурительнее. И она сделала последний удар. Ударила кулаком в ладонь, сделала несколько крупных махов, чтобы раскачать тело, перепрыгнула с ноги на ногу, совершив оборот и выставила ладонь вверх, уперевшись вторым кулаком в локоть. Из-под земли вылезло последнее её заклинание. Это был не исполин, но гигант метров шести в высоту. Несколько воинов, собравших волю воедино. Глаза Ренетты глубоко осунулись, на животе выступили рёбра, кожа обтягивала живой скелет, но она не меняла позы.

— Йильадд и Врахъ. (Убить ведьму.)

Она произнесла эту фразу остатками голоса. Настоящий лидер держится до последнего. Девушка уже едва видела высыхающими глазными яблоками, как её многорукое творение взмахом десятка мечей в щепки разрубает те мощи, что когда-то были Эллой Рима-Ланей. Она застыла почти как мумия, но не сменила стойки. Заклятье нужно было поддерживать, ещё не все мёртвые полегли, а смерч по-прежнему бушевал. Пока её сердце бьётся, она не сдвинется с этого места во веки веков.

— Да шнерда с два я отправлю своего внука к этим иродам!

Женщина почти в слезах стояла в дверях кухни и, почти срываясь, кричала на гостя. Её переполняли боль и обида, видимо, с годами сердце Эллы раздобрело или помудрело. В любом случае, сейчас она не собиралась его затыкать.

— Мальчику нужно учиться, обретать связи. Времени остаётся не так много, а других наследников твоя дочь не родила. Из него должен получиться достойный преемник.

— Я уже потеряла отца, брата и дочь. Когда Лили уезжала, говорили то же самое: что мой брат был не готов, что перед испытанием нужно научиться азам магии и прочая ерунда. И к чему это привело? — Правильно, к очередной смерти. Мало вам того, что я годами не видела собственного ребёнка.

— Но, мадам…

— Никаких «но», Хокке. Марвин останется со мной, и обучать я его буду сама. Заявляю тебе это как нынешняя глава внеграничой линии Рима-Ланей. Проклятые на этой земле сейчас подчиняются только мне, а это придаёт моим словам вес. Уж поверь.

— Чтож… я напишу, что вы отказали. Посмотрим, что ответит его отец, а до тех пор задержусь с вами. — Мужчина повернулся к столу. — Насколько знаю, вы почти не жили за пределами леса. В отличие от ваших родителей и дочери.

— Мы были поздними детьми. Смерть брата подорвала и без того плохое здоровье отца. У меня не было времени на раздумья, и пришлось пройти испытание ещё дитём. Понятно, что после этого я уезжала только для замужества и рождения детей, и вернулась почти сразу как поняла последствия.

— Вы о бездетности?

Элла бросила суровый взгляд.

— Простите, я же маг, интересуюсь заклятиями.

— Да, о ней. — Женщина вздохнула и посмотрела на улицу. За окном беззаботно трепетались осенние листья. — Заклятье нашего предка похоже на сделку. Неупокоенные души этих земель подчиняются нам по праву крови. Либо же нашим родственникам в зависимости от близости. Например, после меня на роль их предводителя мог бы претендовать мой сводный брат или сестра, если они существуют.

— А ваша мать?

— Да, тоже. Но это всё только после того, как их кровь пройдёт испытание — дочь, сын, внук, внучка и прочее. Это первое условие: проваливаешься — умираешь. — Она сделала тяжёлую для себя паузу. — Второе условие: линия силы не должна прерываться. Всегда должен быть наследник, прошедший испытание и готовый сменить предшественника.

— А иначе?

— Иначе заклятье крови прерывается и для его нейтрализации требуется жертва следующего по старшинству прямого представителя рода, в противном случае — проклятье, не спрашивай — не знаю. Предок предпочёл об этом не говорить. Вдобавок мертвяки вновь становятся неуправляемы, едва заметны в виде теней и потому бесполезны. Наконец, третье условие, про которое я узнала из горького опыта. Если ты обрёл эту силу, все твои дети, кроме первого, обречены на смерть до совершеннолетия. Рано или поздно. Так было с моим братом, который родился на пару минут позже меня. У него были все шансы справиться, кроме судьбы. Странно, что раньше про эту особенность не упоминали.

Элла заметила за окном фигуру белокурого мальчишки, который резвился на траве с местным псом. Через пару лет волосы потемнеют, мальчик вырастет, а она так и будет смотреть на него как на последний оплот тепла в жизни. Как на последнее напоминание о Лили.

Как же я могла об этом забыть…

Стало необычно тепло, как будто плывёшь в молоке и постепенно растворяешься. Так вот, как чувствуется смерть.

Ренетта отвлекла на себя внимание Эллы и выиграла нам время. Из-за повреждений стены были пробиты насквозь с двух сторон. Проклятые хлынули через них внутрь крепости, спускаться вниз мы не могли, пришлось добираться до ближайшей смотровой башни. Она была сильно ниже той, в которой мы жили, зато стояла в разы надёжнее, мы поднялись наверх, к нескольким катапультам. Меж них носились несколько воинов, с этой стороны берега атак ждали меньше всего, потому башня относительно пустовала и не привлекала внимания. Люк плотно заложили сверху ядрами, Гордот стоял на посту вместе с Сирином и Йольмом, второй, благо, уже оклемался. Лин же сидел рядом со мной и Нуи. Несмотря на ожоги, она быстро восстанавливалась и даже стала вот-вот шевелить веками. Меня же Лин бегло ощупал и сказал, что ушиб пришёлся на солнечное сплетение и какие-то другие чувствительные ткани, так что совсем скоро мне уже было лучше и я присоединился к Гордоту и остальным.

За стенами ревела буря из смерчей, молний и шнерд-ещё-знает-чего. Издалека Ренетта выглядела как мерцающий огонёк, свет которого пытались перебить смертоносные тучи. Она дралась куда активнее, чем Гордот, хотя, если я верно понял, оба были в равных условиях: их элементальные силы пробудились только у одного Хранителя каждая. Гном же заметно пыхтел, был почти неподвижен и изредка бил ногами по полу. От этих ударов из-под земли появлялись острые выступы, протыкавшие проклятых насквозь, иногда даже по несколько штук. Вальгарда я не видел, но зато слышал его приказы, это немного обнадёживало. Настоящим же зрелищем стала бойня Эфая. Он пользовался волчьей метлой, довольно старое и простое в создании оружие, им мало кто владел в основном из-за размеров и форм. Обычному воину было намного удобнее освоить меч, чем байду длиной в пару метров и весом не меньше килограмм пяти-семи, да ещё и с несколькими зацепами на конце. Метла Эфая была из светло-матового материала, скорее всего, какой-то прочный камень. Каких только диковинок не насмотришься.

Слуга воды сильно увеличился в размерах, сейчас он был даже выше нас с Лином. И, что уж говорить, крупнее: его тело вытянулось, стало более извилистым и пластичным. Я не мог понять, кем он всё-таки являлся в своей иной форме тифона, но воображение рисовало какую-то водную ящерицу или змею. Чешуя, жабры и перепонки за его запястьях были растопырены и напряжены и периодически подрагивали. Сам он выполнял какие-то нечеловеческие, хотя, технически человеком он не являлся, трюки: крутил волчью метлу над головой так, что проклятые не могли приблизиться к нему ближе метра. Острые зубья цепляли тех из них, что обрели плоть, а дальше Эфай размазывал их об стены, раскидывал по сторонам или протыкал насквозь. Теперь, в бою, я ещё более ясно видел особенности его техники: мышечная мощь вкупе с гибкостью. Двигался он небыстро, но пластично, а, благодаря его росту, волчья метла не задевала земли. Пехота отошла от него, и Эфай встал у пробоины в стене, противоположной реке.

— ОСАДА НА ВОСТОЧНОЙ БАШНЕ!

Голос Вальгарда эхом разошёлся по бастиону. У одной из башен, с которых стреляли пушки, орава проклятых, залезая друг на друга, ползла к воинам наверху. Эфай разбежался, вставил метлу в землю и, опираясь на неё, в миг достиг мёртвяков. Дальше лансянь уже сделала своё дело: махово-штыковыми движениями он начал низвергать каждую тень и в итоге разрушил их строй. Мертвецы из плоти рассыпались в чёрную пыль, те же, что скорее походили на духов, обращались в тёмный разрозненный дым. Эта пыль вперемешку с дымом потом клубилась и собиралась в привидений, но это и занимало время.

— ПЛИ! ПЛИ! — Приказы продолжали сыпаться, лучники палили, а стража сражалась наизнос, живых воинов становилось всё меньше: их окровавленные тела тут же грызли проклятые.

— Лин, сколько ещё нужно времени? — Гордот настороженно обратился к орку.

— Чтобы заклятье подействовало, руны должны собрать достаточно силы. Я не могу сказать точно. Пока её недостаточно.

Гордот сделал несколько ударов кулаками об колени, а потом подпрыгнул и расставил ноги шире. Недалеко от поста Вальгарда образовалось несколько глубоких ям, в которые тот час же свалились проклятые, а затем они затянулись, замуровав пленников внутри. Внизу оставалось совсем немного воинов, стрелы постепенно заканчивались, Эфай всё ещё оказывал поддержку снизу, но её не всегда хватало. Наконец, я подметил, что проклятые теперь едва ли восстанавливаются, а облака стягиваются в сторону.

— Глядите!

Тёмная ведьма собирала вокруг себя страшные чёрные потоки и колдовала огромный смерч, пыль и грязь вокруг неё кружились и запирали их с Ренеттой в кольцо.

— СПРАВА! — Сирин практически завизжал.

Мёртвые собрались в такую же груду, как у башни, и уже заскакивали на стену со стороны ворот. Они разделились: меньшая часть побежала к Вальгарду, остальные — к нам. Гордот вышел вперёд, низко сел, расставив ноги, и начал легонько стучать пальцами рук под собой. От этих ударов под ногами проклятых появлялись небольшие лунки, в которые они проваливались, но их не хватало.

— Ты же можешь разрушить стену! — Сирин вопил в каком-то отчаянии.

— Не могу сосредоточиться, рядом нет больших потоков. — Гордот отвечал с тяжёлыми вздохами.

— Да они же нас убьют!

— Лин, уводи Хранителей, я буду тут.

— У меня есть идея получше. Гордот, в сторону.

Когда до гнома проклятым оставалось несколько метров, он отпрыгнул. Тут же вперёд вышел орк. Он скрутил кулаки сбоку, а потом резко вытянул их вперёд, встав на одно колено и расправив ладони. Из его рук вышла воздушная волна, которая отбросила проклятых в такую даль, что мы совсем потеряли их из виду. Улетели не только те, что были на стене, но и стоявшие рядом. От удивления воины рядом и напротив нас на мгновение закончили атаки. Вальгард подал одобрительный жест.

— Добро. Откуда ты взял такую силу? Я не видел ни одного потока ветра. — Гордот подошёл к напарнику.

— Поглотил один заранее. О нет… — Лин смотрел за наши спины.

Мы обернулись и увидели чёрный вихрь из пыли, внутри которого били смертоносные молнии, облака стягивались вокруг. А внизу сиял кроваво-красный цвет, в котором виднелись странные силуэты. От света, исходящего от Ренетты, очерчивалась фигура Эллы, которая сейчас была чернее ночи.

— Они уходят… — Я обернулся на Сирина.

Внизу оставшиеся толпы проклятых наперебой бежали по трупам и раненым в сторону этого смерча. Их по-прежнему оставалась шнердова туча и внутри, и вовне замка, наши же силы заметно убавили.

— Огненного потока больше нет, — Гордот переговаривался с Лином.

— О Шнерд! — Эфай подбежал к нам. Его чешуйки сверкали голубым. — Ренетта использует силу духов!

— Так она долго не продержится. — Лин убрал руки во внутреннюю часть мантии.

Внутри вихря разгоралась ещё большая буря, проклятые уже некоторое время заходили внутрь смерча и пропадали в его тучах. Я вдруг почувствовал, как же стало холодно. То ли потому что я вымок до нитки, то ли из-за своего увечья, которое уже отходило на задний план. Неожиданно я ощутил слабое подрагивание земли, а затем внутри вихря появился огромный силуэт воина, как будто он был великаном или кем-то ещё, на мгновение даже показалось, что у него много конечностей. Это существо молниеносно побежало к Элле и разрубило её на несколько кусков.

— Она использовала все силы для атаки и не оставила ничего для защиты, — голос Гордота успокаивал.

— Тьма всё же овладела ей. — Лин говорил холодно и сосредоточенно.

От убийства тёмной прошла мощная волна, от которой все мы пошатнулись, смерч заметно ослаб и стал рассеиваться, как и чёрно-фиолетовые тучи.

— Проклятые сейчас потеряют контроль и рванутся к нам, как шакалы. Сил воинов не хватит. — Эфай развернул волчью метлу. — Я прикрою снизу, но мне нужна поддержка. Гордот? Лин?

— Мы поддержим.

— Быстро к задней стене! — Вальгард отдал приказ воинам и те стали передвигаться к нам. Проклятые тоже не отставали и принялись, как муравьи, носиться на отдалении вокруг Ренетты.

— Заклинание сработает. Я помогу Ренетте, — Лин эффектно спрыгнул со стены и скрылся во тьме ночи где-то внизу. — Йольм, спрыгивай к Гордоту.

Смерч продолжал рассеиваться, опускаясь вниз и поражая по площади, теперь уже совсем ничего не было видно, только отдалённый свет Слуги огня.

— Идут!

Озверевшие мертвецы неслись на стены с замогильным шипением.

— Огонь!

Со стен начали палить лучники, пушки и дряхлые катапульты. Эфай выбежал через пробоину в стене, и начал резать проклятых лансянем, за ним последовала немногочисленная, но отважная пехота. Было видно, что люди Вальгарда верят ему беспрекословно. Но этих сил не хватало против озверевших проклятых, они прижимали воинов всё ближе к стенам, и отступать больше было некуда.

— Гордот, Эфай сейчас погибнет! — Сирин снова закричал.

— Я не могу уйти или атаковать, — гном погладил пикси, сидевшего на плече и посмотрел на Нуи, которая по-прежнему едва была в сознании. — Йольм, можешь немного поколдовать? Что угодно.

— В АТАКУ!!!

Из тьмы с двух сторон на проклятых ринулись псиные своры во главе с гигантскими оборотнями. Они принялись рвать, кусать и грызть всех на своём пути.

Внутрь.

Из воздуха прозвучал странный голос, как будто с нами говорил сам ветер.

— Это послание Лина. Вальгард! — Гордот взял на руки Нуи, глава крепости кивнул.

— ВСЕ ВНУТРЬ!

Сирин подхватил меня за плечи, и мы пошли за Гордотом вдоль стены к другой башне. Эфай схватил несколько раненых и потащил их на себе в крепость, оборотни дали сигнал псам и тоже двинулись назад. От озноба и дождя кости продрогли насквозь, вокруг нас было видно ни зги из-за рассеявшегося смерча, огонь Ренетты вдали совсем погас. Проклятые начали наполнять бастион. Они нахлынули чёрной волной и метались, как бешеные муравьи. Они были мертвы и тянули других за собой, унося чужие жизни.

— Скоро таким ходом они доберутся и до нас… сначала сожрут всех внизу, до кого смогут дотянуться, а потом потянутся за силой, — Сирин озабоченно говорил что-то себе под нос.

Проклятые зажали пехоту недалеко от конюшен, лезли на стены и уже даже были на них, у лучников заканчивались стрелы. В этот момент Лин запрыгнул на стену с Ренеттой на руках. Она была без сознания и с обгоревшими руками. Орк передал её Сирину, а сам сложил печать в форме прямоугольника из пальцев на руках. После этого от всех пушечных ядер, что были разбросаны по земле за всё время с начала битвы пошли воздушные пузыри, исказившие само пространство, даже капли на мгновение становились изогнутыми, когда пересекались с границами этих пузырей. Как только проклятые попадали в них, тут же рассыпались или рассеивались и больше не могли собраться обратно, рассеивалась даже пыль от смерча. Пузыри объединялись и выросли в один огромный шар, охвативший всю крепость и округу. Бастион выступил большой приманкой, чтобы отправить мертвяков обратно, где им и место. В живых, если их так можно было назвать, не осталось ни одного.

Лин повернулся ко мне лицом. Оно было мертвенно-бледным, кожа болезненно обтягивала череп, глаза блестели, по венам как будто текло светящееся молоко, а не кровь.

— Как живот?

— Спасибо. Лучше.