Когда сбываются мечты

Глава 16

Через два дня в том же кабинете своего особняка Николай Степанович выложил передо мной на стол два тяжелых мешочка.

— Тут триста золотых. Я думаю, вы предпочитаете звонкую монету?

— А какие еще есть варианты? — Моментально отреагировал с интересом.

— Еще… Можно расплачиваться векселем. Кладете деньги в банк, вам выдают векселя на разные суммы и личную печатку для их подписи. Кстати, ваш перстень для этого замечательно подходит. Таким образом, у вас пропадает необходимость носить с собой такую тяжесть.

— И что, выгодный процент дают?

— Простите… За что?

— За то, что я отдам им свои деньги.

— Ха-ха-ха! Вы шутите! Это вы будете платить за сохранность своих денег и услуги безналичных платежей. Не сильно дорого, но точно так.

Прикинул примерный оборот своей лавки и решил, что не сильно большой сейф, будет отличной заменой банку с его системой вкладов. А разок, другой пройтись по улицам с золотой мошной для меня не составляет особой проблемы. Я сам по себе живое оружие. Могу разделать как бог черепаху сразу несколько налетчиков голыми руками, если они будут без огнестрела. Кстати… А не зайти ли мне по дороге в оружейный магазинчик?

Имеющиеся в продаже пистолеты меня совершенно не вдохновили. Разве что, если для красоты повесить их на стену, скрестив длинными стволами. Плюнул на желание вооружиться и пошел заказывать вывеску.

Прошло еще четыре дня заполненные активным ремонтом нашей лавки. Большие стекла витрины заняли свое место в расширенных проемах каменной стены, большая цветная вывеска со скромным названием «Лавка искусств» закреплена на фасаде, а внутренний хаос упорядочился и практически приобрел законченный вид. Остались лишь небольшие недоделки, но уже можно было расставлять свой товар в стеклянные шкафы и полки. Я не поскупился и заказал большое количество ящиков, ящичков и изящных коробочек для упаковки, чтобы покупатель чувствовал, что приобретает нечто изысканное и дорогое. Мое ноу хау было в том, что все ценники на товаре были в золотом эквиваленте. Статуэтка пять золотых, блюдо два, десертная тарелка один. Подумал и на пробу закупил комплекты столовых приборов из серебра. Уложил их в красивые коробки на белый атлас, украсил конскими ценниками в той же валюте и выставил рядом с блистающей посудой. Покупатель на такую красоту с тугим кошельком обязательно должен найтись. Я прекрасно помнил, как в моем мире ходил анекдот про покупателей, не знающих реальную цену вещам.

' — С вас, мадам, три двадцать пять.

— Пожалуйста. Раз двадцать пять, два двадцать пять, три двадцать пять…'

Подумал, подумал, и пробежался по художественным мастерским, выбирая на свой вкус картины, достойные высокого звания изобразительного искусства. Будут создавать у нас возвышенную атмосферу, да и продать можно будет при случае. Последним аккордом стало проведение проводки для освещения всего этого великолепия, включая уличную вывеску.

— Ну, как? — Спросил я у Лешки и Аленки. Наша семейная ячейка стояла на улице и любовались на выгодно освещенный в витрине фарфор и подсвеченную прожекторами вывеску.

— Уже открылись? — Поинтересовались начавшие собираться зеваки. — А что продаете? Дунька! Глянь какие горшки!

— Красота! — Выдала вердикт Аленка. — Придется нанять охранника, чтобы отваживал зевак.

— Да, уж! — Я почесал макушку. — Перестарались малек. Придется соответствовать…

Открытие назначил на воскресный день, а в субботу должна была выйти самая продаваемая в городе газета со статьей на первой странице об открытии нашего магазина. Фотография была уже изобретена, но только-только занимала свое место в этом мире. А в дальнейшем у меня имеются такие «подлые» приемы, как рекламные листовки, именные «письма счастья» о чудо скидке или даже выигрыше. Пудрить мозги в моем прошлом научились в совершенстве. Скажите спасибо, что я не собираюсь организовывать тут финансовые пирамиды.

В субботу после выхода утренней газеты группы обычных зевак у наших витрин заменила целая толпа заинтересованных обывателей. А аккурат в обед к нам пожаловал сам Николай Степанович со своей супружницей и симпатичными дочками.

— Михаил Тимофеевич! Алена Дмитриевна! (отчество моей половинки придумали сами при оформлении свидетельства о рождении) Вот! Не обессудьте! Прочитали о вас в газете и не утерпели! Покажите нам ваши чудесные фигурки? О! — Я пригласил гостей в торговый зал и включил полное освещение. — Какая красота! Святая Марфа! Где вы взяли столько статуэток⁈

Николай Степанович устремился к стеклянным витражам и стал разглядывать выставленные фигурки и посуду.

— Так… это… Семья моя сделала. Тут еще глина особая, из Пустоши. Мы их и раньше делали в Торске.

— Скажу вам по секрету, Михаил. Год назад я купил похожую фигурку. Они неожиданно появились в малом количестве, а затем пропали. С тех пор их цена постоянно растет, а тут я вижу их в самом невероятном разнообразии. Дам вам совет. Увеличивайте цену вдвое и выставляйте на продажу не более двух трех за раз. Так вы и цену удержите и интерес.

— Спасибо за совет! Разрешите в знак признательности преподнести вам наши лучшие образцы. — Я выбрал лакированный ящичек и открыл крышку. — Царевна –лебедь. — Обнаженная девушка и лебедь с распахнутыми крыльями сплелись в целомудренном объятии, вызывая ощущение восторга от чувственной красоты.

— О-о! Царский подарок! Олюшка! Тебе не кажется, что она похожа на Алену Дмитриевну?

— Очень похожа. Я ей уже завидую.

— А вот подарок вашим девочкам, — я достал коробку с фарфоровым пастушком, играющим на свирели.

— Ну, знаете ли! Считайте — я вам должен! — Николай Степанович был щепетилен, но от подарков не стал отказываться.

— Смотри, милая. Какая великолепная супница! Представь ее на нашем столе! Хочу стать первым почетным покупателем в вашей лавке. И вон тот чайный сервиз заверните, пожалуйста. О! Уже сложены в ящик. Очень удобно!

Воскресенье наступило, и ровно в восемь ноль-ноль наш нанятый швейцар был просто сметен хлынувшими внутрь покупателями. Как хлынули, так и отхлынули, ха-ха! Цена то — ого-го! Некоторые посетители все же задерживались полюбоваться красотой, но с деньгами расставаться не торопились. Аленка как королева возвышалась над центральным прилавком, а Лешка и я следили за общим порядком.

— Семен! Притормози желающих! Как одни выйдут, так ты и запускай. Смотри! Уволю к такой то матери!

Наконец, спустя час после открытия, сначала вычурно одетая дама прикупила целый набор посуды, а за ней хорошо одетый господин купил фигурку девочки танцующей на шаре. Выручка сразу окупила вложения в ремонт вместе с годовым налогом на торговлю. Если я что то понимаю в людской психологии, то скоро в нашем магазине будет очередь из столичных богатеев. Потом правда ажиотаж сойдет, но престиж останется. Чего я, собственно говоря, и добиваюсь. Лучше меньше, да дороже!

Вечером после ужина мы с Аленушкой обнялись под теплым одеялом и устало выдохнули напряжение бесконечного, как казалось, дня.

— Ничего, моя милая, — я обнял жену и погладил без всяких задних мыслей по спине, — потом будет спокойнее. Зеваки закончатся, и ты будешь скучать в окружении красоты, ожидая редкого покупателя.

— Ага… Было довольно много суматохи сегодня. Надеюсь, ты ничего не хочешь перед сном?

Я не стал добивать сексом замученную толпой покупателей «королеву прилавка», отлично зная, что при желании для этого всегда можно найти и время, и место в любом суточном промежутке.

Как я и предсказывал, золотой ценник быстро отрезал поток зевак, чему немало поспособствовал Семен, поднаторевший в охранном деле. Зато редкие покупатели, подъезжавшие все без исключения на своих гербовых возках, обязательно покупали одну из выставленных фигурок и не отказывали себе в приобретении идеально сделанной посуды из почти прозрачного фарфора, получившегося из глины добытой в Пустоши. Даже не знаю, где мы здесь найдем подобную глину. Не везти же ее из заоблачных далей.

Внезапно пришла весна. По улицам потекли ручьи, а воробьи сбились в птичьи стаи и носились с дерева на дерево, громко обсуждая прошедшую зиму. Лавка заработала как часики, и пришло время озаботится оплотом для моей большой семьи. Не мудрствуя лукаво, не стал обращаться к газетам, а одев сапоги принялся ножками отмерять улицы, дворы и дороги, без устали работая языком. Как известно, этот орган может и до Киева довести. Вот и меня привел на двор за крепким забором с добротным большим домом и кучей подсобных построек.

— Хозяева! Говорят, продаете подворье?

— Продаем, милок, продаем… — На мой зов вышел дедок не выше моего плеча и воззрился на молодого человека с непонятным статусом. Вроде из господ, а вроде и свой.

— Чего один то? Где семья?

— Семья ужо в деревне, милок. Меня ждет. А я застрял тут, как лодья на волоке. Будешь смотреть?

— Буду!

Я практически после первого взгляда на участок был готов к его покупке, предварительно побывав на нескольких, выставленных на продажу дворах. Место, дом, территория и речушка за внутренним двором. Все вместе как нельзя лучше соответствовало моим желаниям, и я был готов платить без всякого торга. Но все же прошелся вслед за дедком, не без оснований нахваливавший свое хозяйство. Цена для меня была совсем не высокой, и мы ударили по рукам после недолгой экскурсии. Сразу после регистрации купчей занялся реорганизацией территории и постройкой обжиговой печи. Параллельно разыскал и пообщался с цеховыми коллегами, которые просветили ситуацию с сырьем. Глину добывали, и даже не слишком далеко. Она была хорошего качества, и при должном умении из нее можно изготавливать качественную керамику.

Немного суматошный период вживания в столичную конгломерацию подошел к концу. Быт вроде наладился, запланированные дела сделаны, финансы наконец перешли из стадии затрат в стадию накопления. Наш магазин постепенно превращался в антикварную лавку, так как фигурки и изысканная посуда таяли как весенний снег. Пришлось мне скупать везде где только можно изысканные на мой взгляд вещицы и «впаривать» их богатеям, подавая в дорогой упаковке и сочиняя необычную историю происхождения вещи. До чего докатился! Скорее бы приезжали мои горшечники и забирали все это торгашество в свои руки! Но! Польза то — есть! На волне моды нашего магазина я познакомился с большим количеством столичной знати. Вишенкой в этом процессе стало посещение Воротынского сопровождавшего все ту же Амелию, ставшей за прошедшее время еще красивее за счет наполнения фигуры более сложными очертаниями женского обаяния.

— Михаил! Кого я вижу! Ты ли это⁈ — Я оторвал свой взгляд от верхних девяноста его спутницы и изобразил полупоклон в сторону вошедших.

— Как видите. Решил вот перебраться в столицу. Здесь мед гуще и купцы толще! — Изобразил самую дружелюбную улыбку, краем глаза кося на Аленку, которой не слишком понравилось мое чрезмерное внимание к посторонней особи женского пола. Ей бы еще винтовку в руки — точно выглядела бы как снайпер, приготовившийся к бою.

— Так, так, так… — Воротынский с интересом оглядел торговый зал. — И когда это ты успел заделаться таким лощеным лавочником? Амелия Александровна! А вы чего молчите? Это же тот Мишка, наш «талисман». Я же вам рассказывал про него! — и, наклонившись к моему уху, добавил, — рассказал без ненужных подробностей…

— О! Позвольте выразить мою признательность, Миша, — госпожа «Мисс конгениальность» протянула руку в белой перчатке, и я приложился к ней губами, вдыхая аромат терпких духов. — Как тут у вас интересно! Вы мне покажете ваши фигурки? И картины!

— А я, пожалуй, пока посмотрю сабли, — сказал Воротынский, не сводя глаз с моей жены в образе «Валькирии». — Разрешите представиться сударыня — граф Воротынский. Вы здесь работаете?

— Нет! Я тут живу!

Я отошел с прекрасной клиенткой к витринам и нес словесную шелуху в сторону розового ушка барышни, параллельно контролируя взглядом оставшуюся у прилавка пару.

— Э-э… Не могли бы вы показать мне вон те сабли? — попросил Воротынский.

Аленка не глядя сняла со стены один образец и со звонким шелестом вытянула клинок, направляя его в сторону вероятной соперницы.

— Отлично вскрывает кишки. А можно и голову срубить!

Воротынский обернулся в сторону куда были обращены слова и не найдя никого кроме его подопечной поспешил перехватить оружие у не слишком приветливой продавщицы.

— Михаил, — Амелия отвела взгляд от выставки керамики и остановила его на мне, демонстрируя глубину его ореховых тонов. — Должна извиниться, что тогда уехала и даже не попрощалась с вами. Я еще не знала, как была близка к гибели и какое участие вы приняли для моего спасения. Считайте, что я у вас в долгу и знайте — любую вашу просьбу о помощи исполню как свою, по мере моих возможностей. А возможности у меня — немалые…

— Не беспокойтесь, сударыня. Как видите, у меня все хорошо. Простите, но мне нужно отойти, пока моя жена кого-нибудь не покалечила.

Я поспешил к «туче» под именем Алена, а вслед мне донеслось растерянное — «Жена?..»

— Разрешите господин граф представить мою жену Алевтину Дмитриевну. — Я приобнял за плечи свою супружницу и поцеловал в щеку. — Милая! Ты чего такая серьезная? У меня аж зубы заныли.

Аленка видимо ни разу до этого момента не испытывавшая чувство ревности словно пришла в себя и стыдливо потупила глазки. На ее атласных щечках проступил симпатичный румянец.

— Что-то мне нехорошо… Можно я поднимусь наверх. А ты тут без меня обслужишь «покупателей», — она метнула из глаз молнию в сторону возможной соперницы и пошла под взглядом шести заинтересованных глаз с прямой спиной, ниже которой под платьем завораживающе играли две упругие выпуклости.

— Кхм… Миша… Мне на минуту показалось, что моя жизнь в опасности. Где ты нашел ТАКУЮ жену? — Воротынский отмер, когда супруга скрылась за дверью.

— Не поверите! На дороге нашел, ха-ха! Недалеко от Пустоши медведь разорил обоз, а мою будущую жену ранил и припрятал про запас. Я ее нашел, подлечил, а так как она обеспамятовала от удара по голове, пришлось определить ее в своей семье.

— Хм… Удачно ты поохотился… Мне вот, такая добыча, почему то ни разу не попадалась, — пошутил Воротынский и обернулся в сторону греющей уши подопечной. — Ты уже что то выбрала себе?

— А сколько у нас денег? Я бы купила все эти фигурки!

— Боюсь, у вас не получится. Это выставочные образцы, а на продажу есть только вот эти три. Правда немного дороговато, но для вас я скину цену вдвое.

— Никаких поблажек! Дядя мы берем! А еще этот симпатичный молочник, набор чайных чашек и эту саблю. А еще вы обязательно должны посетить наш дом. Как, говорите, зовут вашу жену?..

Мои «старые-новые» знакомые ушли, а я поспешил в нашу спальню, закрыв магазин и повесив соответствующую табличку.

— Дорогая, что с тобой?

Моя супружница лежала ничком на подушке, сложив конечности вдоль тела. Я присел и повернул за плечи раскрасневшееся лицо.

— Ты плакала?

— Мне стыдно… такое острое чувство… Почти как боль! — Моя женушка шмыгнула носом и спрятала лицо на моей груди.

— Это ничего… Это пройдет. Тебе не о чем беспокоиться. Обычная женская ревность. Мужчинам свойственно обращать внимание на всех красивых женщин, а люблю я только тебя одну.

— Правда? Правда, Правда⁈ А как?..

А как? Лучше показать, чем рассказывать, что я и проделал наилучшим образом, хе-хе…

Мир в доме был восстановлен, а уже через два дня нам прислали с посыльным официальное приглашение на домашний ужин.

— Граф Воротынский А. И. Вроде, наш знакомец — Павел Ильич. Брат? Похоже… Дорогая! Надеюсь, ты пойдешь со мной? А тарелками кидаться не будешь? Шучу, шучу! Дай поцелую, м-ма! Ах ты, моя ревнивица! Опять хочешь «лекарство» от ревности? Ха-ха!