Когда сбываются мечты

Глава 2

Христос в этом мире так и не смог народиться, и тем более умереть, зато лет триста назад народились магические пустоши по всей планете. В нашей империи она расположилась на огромной территории в сторону уральских гор и окончательные ее границы не известны до сих пор. С запада располагалась цепочка европейских стран и приличная Пустошь в центре, аккурат на месте Великой Германии. От такой подлости, европейские государства окружающие оную, отчаянно выживали в процессе сдерживания модифицированной живности расползавшейся во все стороны и ни о какой экспансии в сторону соседей никак не помышляли.

Эту информацию я узнал, подслушал, прочитал из различных источников, как и то, что инициация магического источника происходит у одного из ста в возрасте четырнадцати лет. А реальным магом с развитым источником, по очень разным причинам, становится примерно один из тысячи инициированных. Вот и считайте. Короче, мало их! Есть куда стремиться… Тем более, что это самая короткая дорога в «высшую» дворянскую лигу. Я задумался о перспективах и до меня не сразу дошел голос недавно обретенного родственника.

— Мишка! Чего сегодня будем делать? — Спросил Лешка, когда родители после общего обильного завтрака усвистали на работу, как и большинство взрослого населения нашего барака, принадлежавшего купцу Межину. За прошедшие несколько дней моя шишка на голове испарилась, как будто ее и не было. Короткий период эйфории от ощущения нового, здорового тела и предвкушения познания нового для меня мира закончился. Я уже вполне освоился с резкой моторикой девятилетнего мальчишки с практически девственно чистыми мозгами, загрузив их своей продвинутой операционкой. От такого слияния выиграли все составные части организма, который стал подстраиваться под новые установки. Постепенно, ненавязчиво, пользуясь своим немалым опытом взрослого человека, я взял на себя руководство в забавах нашей детской части семейной ячейки, к которой постепенно присоединилось большинство детишек рабочего общежития младшей возрастной категории.

Прожить еще раз незабываемые годы детства, оказалось великим искушением, и я без раздумий поддался ему, практически выключив деда в своей голове. Все равно лет шесть, семь никаких изменений в моем статусе не предвидится, вот я и занялся процессом организации досуга у своей бывшей «банды». Прежде всего, постарался исключить, казалось бы, безобидное воровство на рынке и разорение окрестных садов и огородов. Все же люди не должны терять результаты своего труда. Но так как необходимость загрузить компаньонов какой-нибудь деятельностью и наполнить молодые желудки до прихода родителей осталась, я обратил внимание на реку, в которой водилось большое количество рыбы. Не мудрствуя лукаво я выбрал один из самых эффективных способов рыбалки из моей копилки опыта. Пользуясь способностью проникать в любые лазейки, мы набрали на маслобойне подсолнечного жмыха и, подсушив его под прессом из камней, сделали из него лакомство для ловли сазана. Собранных по миру крючков хватило только на три закидушки, но и этого оказалось вполне достаточно. В первое же утро мы достали двух речных «поросят» килограмм под восемь, а третий оборвал шнур из плетеного волоса и был таков. Единственное, что мы увидели — был хвост размером с весло и бурун, впечатливший примерно дюжину ребятишек принявших участие в утренней рыбалке.

На общем детском собрании похожем на народное вече и с моей весомой подачи решено было одного сазана съесть, а второго продать и пополнить уменьшившееся рыболовное снаряжение. Мясо большой рыбины оказалось значительно вкусней украденной картошки, а валюта в виде больших медяков открыла новые горизонты в наших торговых операциях. С этого момента рыболовная лихорадка захватила всех детей нашего кондоминиума, обычно не занятых добыванием средств насущных в своих семьях. Как итог — цены на нашем рынке на рыбу упали, а на столах у жителей нашей «общаги» теперь нет-нет, да появлялась речная рыба, к общему удовольствию довольных родителей.

Закрыв таким образом проблему дневного пропитания, я как смог адаптировал детские игры из своего детства и среди городской детворы понеслись волны увлечений играми, которых я знал очень много. На будущее я оставил футбол и все, что связано с мячами. Во-первых, чтобы немного подрасти до таких игр, а во вторых пока не знал — как изготовить что-то похожее на мяч. Каучуковая резина уже имелась в этом мире, но в нашем городе ее не обрабатывали. Так что любимая детская и взрослая игра моего мира пока ждала своего часа.

— Что делать будем? — Повторил я почти риторический вопрос малышни, с которого начинался практически каждый день. Обычно я не составлял себе планов на предстоящий день и действовал спонтанно, исходя из наличия подручных средств, настроения и состояния погоды. — А-а… будем играть в охотников. Да. Сделаем луки и будем тренироваться. — Довольно быстро созрело незамысловатое решение.

Игра в охотников продолжалась почти две декады, в процессе которой совершенствовалось как наши умения, так и оружие, в итоге чего мы были уже способны добыть мелкую дичь, что и доказали, убив два диких гуся. А может и не диких… Место, где происходила охота, было далеко от ближайших домов, а на белоснежных гусях отсутствовали знаки принадлежности кому бы то ни-было. Отпраздновав поеданием добычи свои достижения на этом поприще, мы переключились на другие забавы.

Как-то вдруг, в один из дней пошел дождь, за ним другой и листва, окрасившись в желто-красную палитру, принялась укрывать землю. Температура упала, и мы теперь частенько зависали в нашей большой, теплой комнате.

— Мишка! — Наша дверь распахнулась и одна из соседок узрев меня скомандовала. — Беги на завод и скажи Степанычу, что у его жены отошли воды. Лети, голубок скорее! Рожает его благоверная.

Я накинул меховую безрукавку, вдел босы ноги в разношенные онучи и подхватившись понесся по улице, радуясь возможности побывать у родителей на производстве. Так-то детвору оттуда нещадно гоняют, да и родители запрещают. А тут есть вполне легальные основания…

Горшечная мастерская располагалась в конце улицы за глухим дощатым забором. Широкие ворота были нараспашку, а во дворе царил производственный процесс, создававший у непосвященного впечатление полного разброда и шатания. Стоявшие полукругом приземистые строения служили цехами производственного цикла, и я, нисколько не смущаясь взглядов работников, сунулся в ближайший. В большом полутемном помещении высились горы светлой глины и располагались в ряд большие ямы, где ее замачивали. Пыль полезла в мои ноздри, так как двое работников принялись ворочать большие куски породы и дробить ее деревянными колодами насаженными на ручки.

— Апчхи!

— Будь здоров, малой! Кого ищешь? — Мужик в фартуке весь покрытый пылью зашел с улицы, чуть не наткнувшись на меня.

— Степаныча. Его Глашка рожает, — выкрикнул я, продвигаясь на свежий воздух.

— Иди за сараи. Там печи обжиговые. Тама он.

Ни слова не говоря, поспешил за дверь и, облегченно вдохнув чистого воздуха, заглянул в центральное строение. Внутри на трех гончарных кругах мастера ловко лепили разные изделия, а подмастерья суетились вокруг, принимая сырую заготовку и расставляя на огромные по всем стенам стеллажи на просушку. Для завершения «экскурсии», заглянул в последний цех и обнаружил там свою мамочку в компании нескольких женщин, раскрашивавших готовую к обжигу посуду. Понятно. Папаню найду там же, где и Степаныча, так как уже давно выяснил, что тот работает у печей. Двор с печами не впечатлил, как и сам процесс, но в голове завелась мыслишка, которая крутилась, крутилась и вылилась в образ керамической свистульки, подаренной кем-то из родственников в моем далеком детстве. А вот и занятие для младших! Если мамка с папкой подсобят — будет нам развлечение на зиму, а то и заработок. Вроде на рынке такого еще не видел.

— Тятя… — я сидел рядом с читающим газету отцом и решил привлечь его внимание, так как завтра был единственный в неделю выходной и папаня, в отличие от других вечеров, мог позволить себе лечь попозже. По этой же причине у него было благодушное настроение, и я использовал его, чтобы достичь своих целей. — А ты где научился читать? — Я уже выяснил, что из двух родителей грамотный только отец. До сегодняшнего дня я как ни старался, так и не успел поговорить с ним по душам.

— Это меня монахи учили, когда я в деревне жил.

— А почему мы уехали оттуда?

— Ты уже родился, год вышел неурожайным. Припасов на всю семью до весны точно не хватило бы. Вот мой отец и решил отправить нас в город.

— А у нас там много родственников?

— Так, почитай пол деревни. Это, ежели, всех считать. А если взять нашу семью, то… — он закатил глаза и стал загибать пальцы, — скорей всего еще народилось племяшей, думаю больше трех десятков только от наших родителей. А там еще дядья, тетки, их семьи… Вот и получается — пол деревни.

— А научишь меня читать?

Отец глянул на меня, вздохнул и погладил по голове.

— Когда же я буду тебя учить. С работы придешь — уже ни о чем не думается, как бы прилечь поскорей.

— А давай попросим еще кого, или наймем!

— Ишь, ты… Наймем! Учителка рупь берет за урок! Где деньги возьмем?

— А если я найду?

— Найдешь?

— Ну… Заработаю!

— О-хо-хо! — Засмеялся папаня. — Как только заработаешь — сразу найдем тебе какую-нибудь школярку. Ей можно и по пятьдесят копеек платить. Только где же ты думаешь заработок найти?

— Если ты подсобишь, то надумал я свиристелки в виде фигурок из глины сделать. Мы дома слепим, раскрасим, а ты обожжешь. Если продадим, то тут и будет всем заработок.

— Всем?

— А как же! Всей семье!

— Ах ты, молодец! Мать! Смотри, какой у нас смышленый сын растет! — Отец прижал меня к своей широкой груди, и я понял, что проект в принципе согласован.

Сразу на следующий вечер после выходного папаня принес в узелке кусок глины кил не три, и мы с братом после ужина при свете масляной лампы принялись ее мять в четыре руки. Младшие девки катали колбаски и шарики, а я приготовив пару щепок принялся ваять свистульку в виде птички, отлично помня принцип ее работы. Получилось не сразу, но мне нужно было в основном отработать звуковые эффекты, а похожесть уже вторична, да и потом можно будет еще доработать общий дизайн. Тем более фигурки будут разные. Зайчики там, мишки…

— Ой, какая птичка! — Восхитилась Катька, когда я закончил, вложив промасленный окатыш галечника в специальную камеру. — А почему у нее такой хвостик?

— Это будущая свистулька. Сюда надо дуть. Только… думается она не будет работать.

— Почему?

— Камешек слишком тяжеловат. Летать он внутри не будет, и птичка не зачирикает. Придется пока делать без камешка, а потом подберем горошину или косточку и засунем внутрь. Хочешь тоже слепить?

Захотели все, и я стал каждому помогать слепить свою свистульку. Люська лепила зайчика, Катька птичку, а Леха собачку. Как я и говорил, внешний вид был не сильно важным, поэтому справились все. Мне пришлось только доработать у всех камеру, где рождалась трель, слегка изменяя каждую по размеру, ширине и углу подачи воздуха. Так мы сможем быстрее определить боле-менее правильную комбинацию рабочей камеры производящей звук. Закончили и довольные разложили свои изделия на печной полке для просушки.

Через два дня с помощью мамочки и принесенными ею красок раскрасили свои свистульки, покрыв их в конце эмульсией, создававшей глазурь в процессе обжига. Еще несколько дней я подбирал материал для шарика, создававшего птичью трель. Параллельно наша артель малолетних «лепил» неустанно работала ручками, создавая фигурки зверей, а Люська творила в меру своей фантазии. Но и ее футуристические фигурки шли на полку. Маленькие покупатели тоже должны иметь свой только им понятный товарный ряд.

Оптимальную камеру для добычи звука я определил еще из наших первых образцов, а вот для внутреннего шарика ничего лучше липовой деревяшки не нашел.

На все про все ушло почти две недели. На улице уже прошелся первый заморозок, когда мы четверо во главе с папаней, гордые по самое не могу, отправились на торг, чтобы явить народу новое чудо. Встав на свободный пятачок, троица моих подельников дождалась моего кивка, и принялись дуть прерывистыми выдохами, как я показывал при тренировке дома, мгновенно привлекая ближайших пейзан. Яркие фигурки невиданных раньше игрушек мгновенно были оценены за добротность, необычность и способность издавать звуки. На громкие трели набежала толпа покупателей и все изделия были расхватаны в считанные минуты. Когда на лотках остались последние свистульки, их цена выросла с двадцати копеек до пятидесяти. Гордый за своих отпрысков отец на радостях купил на часть денег сладостей, и вернулись мы в дом под мамины очи с видом победителей покоривших если не вселенную, то как минимум половину континента.

— Что, так и говорили⁈ — Мы наперебой рассказывали ей, как прошел торг и как нас осаждали те, кому не досталась игрушка, спрашивая когда мы принесем следующую партию.

— Ага, мама. Мы заработали четыре рубля двадцать копеек! — Хвалился Лешка, — вот смотри!

Я выложил заработок и купленное, заставив мать всплеснуть руками и целовать наши нарумянившиеся щеки.

Вечером я напомнил отцу разговор насчет обучения его чад, и уже на следующий день к нам пришла девушка, или почти девочка, и целый час водила пальчиком по страницам принесенного с собой букваря. Затем еще час мы царапали углем на дощечках буковки, каждый в меру своих способностей.

— Миша. Будешь заставлять всех писать веды каждый день. Приду через три дня, и продолжим, — сказала наш репетитор, одевая верхнюю одежку.

— А нас заставлять не надо, — быстро отреагировала Катюха, — мы и сами охочи до чтения. Правда, Люська?

— Плавда, — ответствовала та серьезно, растягивая испачканные углем щечки.

Вскоре выпал снег, плохая погода сменилась морозами, наша артель непрерывно выдавала на гора глянцевые изделия, а общие успехи в познании грамоты были уже видны невооруженным глазом. Даже младшая постигла закон сочетания закорючек и могла по складам прочитать начертанное слово. В принципе, на этом можно было ограничиться и чтобы не тратить лишние денежки, мы коллегиально слепили красивую супницу и подарили ее Акулине в знак благодарности и окончания наших уроков. Обрадовавшись подарку и огорчившись прекращению поступлений «халявных» полтинников, школярка испарилась в клубах морозного воздуха. Я уже вполне легитимно читал вместе с отцом прессу, стараясь сдерживать свои вопросы и тем более комментарии, а в качестве тренировки, мы по очереди читали детскую книжку купленную специально для этого.

Наш маленький семейный бизнес продлился почти до самой весны, пока в один из дней в торговых рядах появились с десяток торговцев с копиями наших игрушек, мгновенно сбив наши цены и общий спрос. Я, в отличие от своих компаньонов, заранее ожидал чего-то подобного и не сильно огорчился. Во-первых, мы успели заработать, во вторых познали вкус денег, а еще научились читать, считать деньги и работать руками. Я успокоил свой расстроенный братко-сестринский коллектив:

— Ничо. Пусть себе торгуют! Продадим эту партию и начнем делать что-нибудь другое. Неужто, не придумаем? Есть одна думка… Дома расскажу.

Вообще то, перспективу я уже давно себе обозначил. Летом занятие мы себе обеспечим, а вот осенью выведем свою домашнюю мастерскую на новый уровень. Я отлично помнил коллекцию фарфоровых фигурок в доме у сестры, заполнивших полки двух больших шкафов со стеклянными дверками. Надо будет делать эксклюзивные фигурки по несколько штук, и продавать их через солидные лавки. Так поднимем уровень наших изделий и, надеюсь, даже выиграем в деньгах. За лето натренируемся понемногу и двинем «культуру» в массы.

За зиму я благодаря усиленному питанию и здоровому образу жизни, хе-хе, подрос, нарастил мясца и весеннюю капель встретил с нетерпением юного тела соскучившегося по активной деятельности. Лепка и учеба с редкими выходами в снежную зиму в не очень приспособленной одежде не давали той свободы, что имелась летом, и как только дневная температура перешла на плюс мы в компании домовых сорванцов принялись активно готовиться к лету, совершая обход нашей территории. Обычно городская детвора держалась исключительно своего района и, без риска нарваться на драку с другими «бандами», можно было пройтись лишь по центральным улицам или в сопровождении взрослых. Так и мы оберегали от чужаков свою территорию, включавшую в себя горшечный квартал и сектор загородной территории ограниченной рекой.

— А наш дядька моему тятьке амулет показывал!

Мы разожгли большой костер на своем любимом месте у еще не вскрывшейся ото льда реки и по обычаю травили байки, соскучившись по такому общению. Фраза сына одного из гончаров мгновенно вызвала оживленный интерес, и я внимательно слушал все что мальчики наперебой выкладывали об интересующей меня теме. В общих чертах я уже знал, что их делают из частей измененных животных добытых в Пустоши, но подробности — каким образом их используют и получаемый при этом эффект пока не достигали моих ушей.

— Не! Не так! Он не лечит! Он просто не дает заболеть! — Мальчишки и девчонки спорили, перечисляя какие бывают амулеты.

— Лечит! Ничего ты не понимаешь! Мне мама говорила! А снадобья из трав? Они же — точно лечат!

Тема пустошей постоянно будоражила детские умы, но я осознанно не сильно вдавался в эту область, понимая, что рано или поздно доберусь до проверенной информации, а пока все эти слухи ничего мне не дают и уж тем более не имели практической ценности. Вот подрасту… Если даже не стану магом, то уж охотником точно можно стать. Множество книг про попаданцев, прочитанных когда-то, давали тысячи вариантов добычи инопланетной живности, и я не без оснований рассчитывал подобрать несколько способов, должных обеспечить мне успех в этом деле. А пока… пора уже подумать о летних играх, чтобы направить всю эту ораву в правовое русло. Я оглядел разновозрастную толпу «республики Шкид» окруживших источник тепла и хорошего настроения на берегу живописной реки в этой параллельной реальности, и в очередной тысяча первый раз поблагодарил тот «бублик» отправивший меня сюда.