Константинополь-Босфорский

Глава 8

— Долой министров-капиталистов!

— Хватит, навоевались!

— Бей офицеров!

— Тю, ты откуда такой взялся, герой? Подстрекаешь? Сам ни дня не воевал, а винтарём размахивашь!

— А оттуда. У меня пять ребят, кто их кормить будет, коли убьют батьку? Ты, или адмирал? То-то-же! К чёрту Босфор и Аннексию с Контрибуцией! Пускай офицерА сами воюют!

— Правильно! В точку сказанул Матвеич!

Вооружённая толпа, составленная преимущественно из «пожилых» солдат недавних призывов, матом крыла Эссена, попавшегося им на пути. Командующий Черноморским флотом возвращался в штаб после инспекции «Императрицы Марии», с недавних пор — «Конституции» и надо же, в первый день лета горячего 1917 года путь автомобилю преградили «полудезертиры-полузамиренцы». Так их называл в своём боевом листке неукротимый Александр Потылицын, впавший в «ррреволюционное безумие» после отречения Николая Второго. По правде говоря, Потылицын был из той, кратно меньшей части «революционеров-победоносцев» продолжающих мечтать о водружении креста на Святой Софии, эдакий демократ-империалист. Увы, куда как больше народу жаждало поскорее завершить войну и плевать с каким итогом. Хоть и сидел Ильич в Швейцарии, но агитаторов, вещающих про «штык в землю», хватало. Их ловили, по приговору военно-полевых судов расстреливали, но солдатики продолжали разбегаться. Любопытная деталь — против Австро-Венгрии фронт держался на каком-то непонятном самолюбии, как же, стыд и срам австриякам позиции сдать, — накося, выкуси! А от немцев бежать, то не зазорно! Северный фронт откатывался к Пскову, германские части спокойно, не спеша продвигались вперёд. А в Петрограде верещали либералы всех мастей, требуя немедленного мира, на любых условиях. Иначе де — вернётся царь и всех перевешает. Под шумок низложенного самодержца с семейством перевезли из Пскова подальше от фронта, в Коломну.

Кто будет охранять Николая, дабы не сбежал экс Верховный Главнокомандующий и в целости остался для революционного правосудия, тому на газетных полосах отводилось немало места. Сейчас на нефартового царя вешали всех собак, даже нынешнее «Второе Великое Отступление» происходило якобы по вине Романова.

Ну да ладно, бывший царь далеко, а Эссен вот он. Выручать надо адмирала, похоже, в толпе провокаторы. В шинели солдатской во вторых рядах мельтешит некто Сергей Никанорович Старостин, прибывший вслед за мной из Петербурга.

Полковник Старостин доверенный человек посла Русского Тихоокеанского Королевства, имеет доступ к работе с шифрами, выказывал неоднократно намерение «притормозить» усилия Крылова по восстановлению «Конституции» — «Императрицы Марии» мотивируя нежелением отдавать Российской империи зону Проливов. А на юге появился Сергей Никанорович дабы из состава десантной бригады нашего островного государства собрать охранный батальон, который и станет конвойным для Николая Второго. А что — для всех солдат и офицеров батальона русский язык родной, переоденутся в российскую форму и поди, отличи…

Похоже, сейчас, «под шумок» идёт большая работа по дискредитации династии «александровичей» и эдакой «рокировочке», предложения престола популярным в России «константиновичам». Дело за малым осталось — союзной эскадре, при которой сейчас находится наследный принц Константин Николаевич, прорваться, проскрестись через Дарданеллы, взять Константинополь и наглядно показать народам, империю населяющим, преимущества «константиновичей» перед «александровичами». То-то в прессе идёт кампания по дискредитации великих князей, вскрываюся всё новые и новые подробности казнокрадства ТЕХ Романовых, «разграбивших Россию»…

Николай Николаевич, Александр Михайлович, Мария Фёдоровна и прочие «граждане Романовы» постепенно заарестуются и в ту же Коломну доставляются. Есть у меня большие подозрения, что всех их скопом и порешат некие «революционные силы».

Дёрнул же чёрт сопроводить комфлота от линкора до штаба. К моему автомобилю с установленным на радиаторе флажком Русского Тихоокеанского Королевства, подвыпившие солдатики не цеплялись, понимала «крупа», кого можно задевать, а кого — чревато. Но на адмирале решили отыграться по полной, покуражиться захотели «свободные граждане». И как назло моряков поблизости нет. Так-то Николай Оттович в авторитете среди личного состава Черноморского флота, едино лишь его усилиями всё и держится в Севастополе и Крыму.

— Проезжай вперёд, посигналь, разгони толпу, — отдал распоряжение шофёру, прапорщику Волынцеву, фанатику моторов.

Сам же выскочил из авто, форма адмиральская хоть и похожа на российскую, но есть отличия, есть. Солдатики попятились.

— Разойдись, дипломатическую миссию задерживать вздумали? Вам что, кайзер золотом заплатил?

Тут главное понаглее, пожёстче, мат перемат. Но! Не перегибать! Вроде получилось, пехтура нехотя, но стала расступаться, освобождая путь кортежу Эссена. От души погрозил кулаком переодевшемуся российским солдатиком полковнику Старостину, тот спрятал лицо в воротник особой, летней десантной шинели, что-то буркнул своей «пристяжи» и машина Эссена вырвалась на оперативный простор. Пока усаживался в посольский «лимузин», кроя почём зря здешний автопром, прошло секунд десять. Внезапно впереди началась стрельба. Винтовочные выстрелы, два или три ствола, быстро бьют, слаженно…

Командующий Черноморским флотом Николай Оттович Эссен скончался на месте, рядом корчился в агонии водитель. Адъютант комфлота зажимал левой рукой правую, плетью повисшую.

— Лейтенант! Лейтена-а-а-ант! Кто стрелял? Сколько их было? Говорите пока не отключились от кровопотери!

— А? Да… Трое, пехота. Как те, в толпе, нас остановившие. Начали садить с винтовок. Я за Николаем Оттовичем сидел. Иначе бы и меня. Он прикрыл…

Понятно. О капризе лихого миноносника Эссена восседать непременно впереди, рядом с шофёром, дабы с ветерком нестись, окрестности обозревая, не утыкаться взглядом в спину адъютантов, знали даже те, кому и не надо. А кому надо, тем более знали и выводы правильные сделали.

— Куда они побежали, лейтенант? Чёрт, отрубился!

Солдат «невидимого фронта» Старостин предсказуемо испарился, ладно, в миссии пообщаемся. Сссука! Надо же так подставиться. Теперь поди, докажи тому же Семёнову, что Витенька Колчак никакого отношения к покушению не имеет. Получается — сам солдатню разогнал, дорогу расчистил, вывел Эссена под пули. М-да, дерьмовая ситуёвина.

Поиски террористов, так сейчас именуют диверсантов, результатов не дали, матросские патрули рассыпались по Севастополю и окрестностям, покойного командующего уважали в экипажах, но изловить злоумышленников по горячим следам не вышло.

Вечером, на всякий случай, спрятав в рукав ножичек столовый, надёжный такой, ухватистый, ждал полковника Старостина. Не мог не подойти на разговор, разведчик-убивец. То, что Эссена «исполнили» при участии тайной службы Русского Тихоокеанского Королевства, не вопрос. Другое интересно — по собственной инициативе доверенный человек посла сработал, или же «хозяева» приказали, с туманного, мать его, Альбиона.

Полковник зашёл без стука, так и дверь в кабинет приоткрыта, покосился на маузер, демонстративно уложенный на столешницу, хмыкнул.

— Прошу простить, Виктор Васильевич, задержался в шифровальной комнате.

— Как прикажете трактовать, дражайший Сергей Никанорович, ваше участие в убийстве комфлота? Только не надо лапшу на уши вешать о роковой случайности и тяге к переодеваниям в солдатиков. Да, прикрываться государственной страшной тайной также не рекомендую — попросту пристрелю прямо здесь, как агента Вильгельма. И пускай потом судят и рядят, вам будет всё равно.

— Не понимаю, ваше превосходительство, — Старостин, матёрый волчара, не дурак сдаваться сразу же.

— Сволочь, — маузер в руке, ствол направлен в пах полковнику, — быстро не сдохнешь, не надейся. Меня решили крайним сделать? А потом пристрелить и списать все грехи на германского шпиона Витю Колчака? Тем более баронесса Рейнгардт в невестах числилась, для газет всё идеально сходится. Излагай, тварь. Иначе сдохнешь с мудями простреленными.

— А вы действительно, иной стали, — шпион внешне никак не показал испуга, но я то чую, напрягся, демон, лихорадочно ищет способ выскочить живым из кабинета, — прав был Георгий Георгиевич.

— За кого старый мудак меня принял, неужто за посланца с Марса, вселившегося в адмирала Колчака?

— Кто?

— Ну, не мудрый же старик…

— А, понятно.

— Руки, руки за затылок завёл. Быстро! Так, молодец. А теперь на стул, на краешек присел и отвечаешь на вопросы. И не выёживаешься. Мои ребята вход на этаж перекрыли и твоих архаровцев не пропустят, стрелять велено на поражение, как в шпионов.

— Мальчишка, — Старостин непритворно разозлился, но руки в замок за головой держит прилежно, следит за мушкой, по прежнему в пах устремлённой. Мужиков такой прицел куда как сильнее нервирует, нежели чем в голову или там, в сердце ствол направленный. — Устрой тут ещё перестрелку своих со своими. Идиот!

— Рассказывай, полковник. Всё как есть. Поверь, не шучу и не пугаю, — хочешь живым-здоровым выскочить, исповедуйся. И помни, контр-адмирал Колчак ложь распознаёт на раз.

Вот не вру нисколько. Наложение матриц помимо убыстрения реакции, позволяет отслеживать мельчайшие признаки вранья у собеседника. Тут и веки непризвольно подёргиваться начинают, и голос чуть-чуть, но меняется, и взгляд расфокусируется. По совокупности признаков безошибочно определить могу, когда Старостин начнёт наводить тень на плетень. Однако, боец невидимого фронта, начал излагать вполне «съедобную» версию, ничуть не врал, не менял «моторику». Единственное, когда спросил про участие англичан в убийстве Эссена, отмолчался.

Итак, что же мы имеем после беседы с Сергеем, блин, Никанорычем. Задача «тормознуть» Черноморский флот, приготовившийся к прорыву в Константинополь, фактически исполнена. Без Эссена, идейного вдохновителя операции, Петербург не даст добро на выход бригады дредноутов в море. Пока кандидатуру нового командующего рассмотрят (Семёнова точно не поставят), пока то, сё. А дисциплина без старика Эссена на флоте рухнет в две недели, это точно. И поди тогда, штурмуй твердыни Босфора, без кочегаров и комендоров. Чёрт, а ведь шанс был. В этой реальности Антанта перерезала сообщение железнодорожное между турками и Австро-Венгрией с Германией, и ранее невеликие возможности отремонтировать побитые «Мольтке» и «Гебен», устремились к нулю, да ещё запас снарядов для орудий стерегущих Проливы катастрофически мал. На германских линейных крейсерах чуть больше половины от нормы 280-миллиметровых снарядов. При таком раскладе удар Эссена, решившего использовать (не списывать же на слом без дела) устаревшие броненосцы как прорыватели-снарядоуловители, с активным «пропахиванием» батарей с почти трёх десятков тяжёлых бомбардировщиков осколочными и бетонобойными бомбами, мог и получиться. Идущие во второй волне три черноморских линкора с 33 двенадцатидюймовыми орудиями, однозначно справились бы с «Мольтке» и «Гебеном», ворвались в Мраморное море. А там — аки лис в курятнике. Да и армия, узнав об успешном прорыве, воодушевилась бы. Вывод Турции из войны через месяц, а то и ранее, обрушит Дунайскую монархию, в клочья разорвёт империю Габсбургов. Но такой вариант крайне не устраивает Лондон и «наших», — русотихоокеанцев. Оттого и «спрофилактировали» адмирала Эссена. По мнению Старостина лучше всего организовать прорыв через Дарданеллы союзной эскадры, которую перед началом операции возглавит наследник престола королевства Константин Николаевич. Коронация принца в освобождённом храме Святой Софии вызовет небывалый рост симпатий к молодому военачальнику и раздёрганная Российская империя, свергнувшая никчёмного Николая Романова, разочаровавшаяся в великих князьях «александровичах», как один ворах и коррупционерах, нахлебавшаяся демократии и либерализма, радостно призовёт на царство ветвь «константиновичей»…

А охрана низложенного Николая Второго должна состоять из подданых нашего королевства вовсе не для убиения экс-монарха, Боже упаси! Наоборот — сохранить требуется жизнь Николашке, дабы в случае чего воссел незадачливый царь на престол Московской Руси, со столицей в Москве, оттого и в Коломну перевели самодержца. А Константин Николаевич будет «царствовать и всем владети» в Руси Западной, от Петербурга до Севастополя протянувшейся. В общем, Лондону нежелательна Россия могучая, единая и неделимая. А две половинки, конфликтующие меж собой — идеальный вариант. Куда лучше нынешнего, когда «крохотулька» Русского Тихоокеанского Королевства на карте с трудом превеликим отыскивается, то явно не противовес Российской империи.

Да уж, при всём опыте своём, до такого не додумался бы. Хотя… Рабочий вариант, надо отдать должное здешним «кукловодам». Ребята явно грамотные, понимают, что удержать Петроград «константиновичи» вряд ли смогут, а ежели «зайти с юга», предварительно захватив Константинополь, контролируя Крым и Черноморский флот, тогда интересная конфигурация вырисовывается. Также в планах «кукловодов» уход Балтийской эскадры, сразу по окончании войны, в Средиземноморье, под штандарт, так сказать, «константиновичей», да плюс присягнувший Черноморский флот — силища! А в Питере может воцариться и Республика, эдакая «Третья Россия». И пойдёт мирное сосуществование этих самых «Россий». Понятно, мирного соревнования не выйдет и начнут граждане русичи и прочие «коренные народы» друг дружку тиранить, на радость британцам и штатовцам, точь также «дробящим» и Германию.

И бац, — вуаля! Англо-саксонская гегемония на веки вечные. При двух, а то и трёх Россиях, тем более с двумя ответвлениями одной династии, не до экспансии будет братьям-славянам, меж собой резаться самозабвенно начнут.

Как раз для Русского Тихоокеанского Королевства выгода очевидна — из страны карлика превратиться в сильную региональную державу, возможно и Дальний Восток отхватить плюсом к черноморскому бассейну. А ежели и Украина решит пойти по пути самостийности и незалежности, тогда вообще полный раскардаш приключится. Для того и нужен «русотихоокеанской партии» Константинополь с прилегающими территориями, чтоб потом проще было, в тылу Царьград имея, зайти на Крым и иные южные губернии. Английская эскадра поможет контролировать ситуацию в Мраморном море, а далее — надо «уговорить» командование Черноморского флота не дёргаться, а войти в новое государство, Южная Русь. Ну, или как там его назовут, да хоть «Русь Царьградская», название не есть принципиально.

А Виктор Колчак прекрасный минёр, на выставленных под руководством моего «предшественника» минных банках изрядно вражеских кораблей пострадало, от «Мольтке», до миноносцев и тральщиков. И даже вроде как, германская субмарина минреп зацепила и вознеслась со всем экипажем к аллаху (а что — на службе у турок немцы состояли, только туда). Оттого авторитетен весьма Виктор Васильевич Колчак среди моряков-черноморцев, наилучший переговорщик во время «Ч». Именно потому и адмирала дали, для солидности.

Что ж, поскольку знаю, какой кровушкой умоется страна в гражданскую, надо постараться минимизировать потери и помочь «братьям-россиянам» не скатиться в «похабный мир» по типу Брестского моей реальности. Да, Ленин сотоварищи прохлаждаются в Швейцарии, но солдаты воевать не хотят, ой не хотят.

Чёрт с ним со Старостиным, пускай считает ас тайных операций, что перевербовал честолюбивого Колчака. Сколько альтернативок было читано про две России, развивающиеся параллельно. Да от аксёновского «Острова Крым» если брать — десятки томов написаны!

Жаль, конечно, что очутился здесь не с эскадрой из 2014 года, как у правильных попаданцев заведено, но, тем интереснее развернуть корабль «Россия», рифы братоубийственной войны проскочить, не проскрежетав по ним, не располосовав днище.

Полковник, когда разговор из допроса превратился в насквозь конструктивный диалог (руки расцепить шпиону позволил, даже по стопке опрокинули) рассказал, что Эссен был обречён как раз из-за маниакального желания взять на шпагу Константинополь. А теперь важно оставить исполняющим должность командующего Черноморским флотом приятеля Колчака — контр-адмирала Семёнова, которого впоследствии легче будет сагитировать сохранить флот и влиться в расширяющееся Русское Тихоокеанское Королевство со столицей в Царьграде.

Не знаю как кому, но такой вариант однозначно лучше нашей реальности, когда мир Брестский, когда «Гебен» восторжествовал над Черноморским флотом, когда картавый вождь и миллионы жертв…

— Сергей Никанорович, считайте ваш Виктор Колчак, со всеми потрохами ваш. Говорите, что делать.

— Первым делом, Виктор Васильевич, отбейте в Петроград секретную телеграмму о засилье в Крыму немецких шпионов, целью поставивших уничтожение старших офицеров флота. Английская и французская миссии поступят аналогично, спишем покушение на немецких колонистов, привечающих и скрывающих убийц. Глядишь и поубавится желающих покомандовать черноморцами. Семёнов ваш приятель, ведь так?

— Да, с Владимиром Ивановичем добрые отношения.

— Замечательно. А сможет Семёнов организовать налёты эскадрильи «Муромцев» на батареи Босфора? С половинным запасом бомб и дополнительными баками дальности хватает, насколько мне известно?

— Переговорю. Да и выход к Босфору, пускай и не прорыв, а перестрелка с батареями, сейчас придутся весьма кстати, не так ли?

— Стратегически мыслите, Виктор Васильевич! Выход Черноморского флота и обстрел турецких позиций у Босфора здорово облегчит действия союзной эскадры в Дарданеллах. Немчура, что служит артиллеристами на береговых батареях, будет головой туда сюда вертеть, как орёл двуглавый на гербе российском, ждать, откуда же удар решающий последует.

Семёнов, на плечи которого свалилась невероятная тяжесть командования Черноморским флотом, пока справлялся. Во всяком случае эскадренные миноносцы и подводные лодки дежурили у Босфора, провоцируя «ловлей на живца» хромающий «Гебен» выйти и разогнать «мелочёвку». Но немецкий линейный крейсер с полупустыми погребами, лишь имитировал атаки, не собираясь подставляться под вероятный удар из-под воды. Пятого июня зенитчики «Сметливого» сбили немецко-турецкий гидросамолёт, высматривающий русские субмарины, а на восьмое июня Семёнов назначил выход к Босфору броненосной эскадры. В Петрограде намекнули, что по итогам рейда примут решение — дать Владимиру Ивановичу вице-адмирала и поставить командующим, или же пришлют кого из столицы. Хотя, не до Чёрного моря питерским стратегам и вождям народным, вовсю прорабатывается план эвакуации города, на призыв записываться в ополчение, дабы не пустить в град Петра батальоны кайзера откликнулись полсотни восторженных гимназистов и всё…

Пофигизм вопиющий, теперь понятно как оно У НАС происходило, почему Ильич так легко власть «отжал». Правда, Гучков не Керенский, пожёстче будет, но народ в массе своей «забил» и на Отечество и на свободы. Если так будет продолжаться, то, при отсутствии руководства большевиков, могут офицеры свой заговор составить и выпнуть на обочину истории думцев, перехвативших бразды правления империей у царя-батюшки и бездарно распоряжающихся властью.

В Севастополь из Керчи спешно перебросили десантную бригаду, составленную из добровольцев Русского Тихоокеанского Королевства и молодые ребята, на пару с флотскими патрулями быстро навели порядок в городе русской славы. «Полудезертиров» отлавливали и разоружали. По совету Старостина вывесили объявления — кто сбежал из воинской части с оружием, при поимке подвергается суду военного трибунала. Оставивший же личное оружие в казарме, просто переводится в арестанские роты с сохранением жизни. Количество выброшенных «мосинок» в городе и его окрестностях дня три превышало все разумные пределы.

Начался исход из Крыма дезертиров, что, безусловно, дело благое, но многие «хитрованы» не желали покидать благодатные места и рассчитывали переждать лихие времена, «пристроившись» у полковых кухонь. Таких мои «русотихоокеанцы» отлавливали и интересовались, — почему не спешат до дому, до хаты, до родных осин и могил? Не в шпионы ли подались, подрядившись за немецкое золото следить за Черноморским флотом? Комиссар Виссарион Полуэктов, непризнанный гений юриспруденции, переквалифицировавшийся в поэты и ораторы, был поставлен Гучковым «смотрящим» над Черноморским флотом. Неистовый Виссарион немало крови попил Эссену, а уж беллетриста Семёнова изводил — жуть как. Пришлось взять комиссара «на себя». Приходил с коньяком к гражданину Полуэктову и предлагал выпить. Непремено за что-нибудь знаковое, масштабное: за победу над тевтонами, за взятие Константинополя, за тех кто в море. Такие тосты, чтоб не мог визави отказаться. А после первой и второй тихушник Виссарион уходил в запой на два-три дня, больше здоровье не позволяло. Но Семёнов был благодарен и за такие «каникулы».

— ВиктОр, — по дружески обратился ко мне Полуэктов, как то раз в промежутке «между третьей и второй», — зачем спаиваешь меня? Хочешь обезглавить флот?

Надо же! Флот обезглавлен когда питерская богема спит на проссаной кушетке, пьяно отрыгивая. Ну и самомнение у чудака. Пришлось с ходу выдумать версию, что читывал стихи Виссариона и сам немножко пишу, потому и пытаюсь уберечь коллегу, спасти от пули немецкого агента. Пьяный комиссар, он кому нужен? А когда Виссарион трезв — весь флот приходит в движение, стремится атаковать врага. Потому Полуэктов мишень нумер один для снайперов кайзера. Виссарион оживился и потребовал прочесть мои стихи. Вот жеж сука какая и так хитрО прищурился. Получай, алкаш! Сообразно с обстановкой выдал на гора:

'Нынче ветрено и волны с перехлёстом,

Скоро осень, всё изменится в округе…'

Комиссар не дыша дослушал, сгорбился, заплакал, отставил стакан и ушёл к себе. Ну, ушёл и ушёл, однозначно «догонится», двинул и я по своим делам. А через пару часов пришлось объясняться с контрразведкой — повесился Виссарион Аркадьевич, начертав в предсмертной записке: «Жить незачем. Витька. Колчак. Матросня, а каков гений. Я же никчёмный человечишка… Прощайте»…

— Виктор Васильевич, — полковник Чернобровов, недавно ставший главным «Малютой Крыма», числился ярым монархистом, отречение Николая считал вырванным у самодержца силой и жаждал реванша, благоразумно помалкивая о своих взглядах. Но, народ то знал и помнил. — Как прикажете понимать путаный текст Полуэктова. То вы с Эссеном едете и командующего убивают, то выпиваете с комиссаром флота и тот вдруг решает свести счёты с жизнью. Мистика и чертовщина какая-то. Извольте объяснить.

Пришлось зачитать «Письма римскому другу» прямо в особнячке контрразведчиков.

— Невероятно, это, простите, правда ваши стихи?

— А чьи же? Укажите автора.

— Нет, я ни коим образом. Но всё-таки морской офицер. И тут такое.

— Римский-Корсаков тоже морской офицер.

— Да. Простите. Я по долгу службы читывал творения покойного Полуэктова. Да-с, читывал. Простите, ваше превосходительство. А можно продиктовать? Не для заведения дела, нет, на память.

Как откажешь флотской контрразведке? Тем более наведение мостов с Чернобрововым дело архиважнецкое. Неужели здоровенный, звероватый полковник не чужд стихосложению, ишь как смотрел, с благоговейным трепетом. Надиктовал, конечно же, не подозревая во что выльется сие хулиганство.

Выход броненосной эскадры к Босфору под флагом Семёнова прошёл в целом удовлетворительно. Дредноуты поперестреливались немного с береговыми батареями, «Гебен» и «Мольтке» и не думали высовываться, артиллеристы на «Конституции» — «Императрице Марии» отладили систему центральной наводки в боевых условиях, «Муромцы» удачно отбомбились по Килии, вроде даже артиллерийский погреб рванул там, хотя и не сильно. Может не врёт разведка — почти не осталось снарядов у турок. Хотя какие к чёрту турки — немчура там верховодит, османы при пушках словно мальчики на побегушках. Подай, принеси, не более. Наводят же орудия, вычисления ведут и расчётами командуют подданые Вильгельма.

Наше участие в рейде вылилось в поход на «Константине» и демонстрацию высадки рядом с Килией. Удачно получилось — поверивший противник три залпа дал по пароходу, пришлось пережить несколько неприятных минут — попади вражины в небронированный корабль и бульк вышел бы знатный. Но обошлось, два кабельтова «не довернули» матёрые «дойчен-артиллеристен», а вот вслед стрелять не стали. Похоже и вправду экономят снаряды.

Семёнов сиял, ещё бы — вернулись без потерь, орудия главного калибра все целёхоньки, в рабочем состоянии. Авиация во взаимодействии с флотом отработала прекрасно, почти в заданное время (семь минут опоздания не в счёт) вышла на цели и здорово помогла дредноутам, прицельно отбомбившись по батареям.

— Новая эра, Виктор Васильевич! Новая эра начинается! Самолёты себя скоро ого как покажут! Был бы поближе, хотя бы вполовину, аэродром, не лети «Муромцы» от Севастополя с дополнительными баками и малым запасом бомб, можно было загрузить их теми самыми снарядами, способными пробить палубы «Гебена» и «Мольтке». Глядишь и попали бы.

— Всё впереди, Владимир Иванович. Через неделю-другую, можно и повторить. Боезапаса у немцев-турок, судя по всему, немного.

— Так пример беру с Константина Николаевича, его авиаторы изрядно отбомбились по дарданельским укреплениям, куда нам.

— Не скромничайте, ваше превосходительство, хороший выход получился, экипажи взбодрились, офицеры встряхнулись.

— Эх, пришлось ведь для укомплектования трёх дредноутов и пяти эсминцев сопровождения, почти весь флот «раскулачить», брали с броненосцев механиков, спасибо вам за кочегаров из состава десантной бригады, выручили. Бегут, бегут аники-воины. Никогда Россия не знала такого дезертирства!

Не желая окончательно добивать Владимира Ивановича промолчал как сдавались кадровые части РККА летом 1941. Будем надеяться, ЗДЕСЬ такого безобразия не случится, не дадут союзники Германии «подняться с колен».

Впрочем, чего это вперёд забегаю, пока первая мировая вовсю идёт, нечура сдаваться и не думает, а порешила, судя по всему, обороняясь на Западном фронте, расхреначить Россию до основания, а засим и с Францией-Великобританией-США подписать мир на приемлимых условиях. А вот хрен вам это позволим, гражданин-товарищ кайзер! Брест-Литовск так и останется заштатным, ничем не примечательным городишкой…

От стратегических размышлений меня оторвал контрразведчик Чернобровов, подошедший с каким-то смутно знакомым персонажем.

— Вот, Александр Александрович, атташе Русского Тихоокеанского Королевства контр-адмирал Колчак Виктор Васильевич. Недурной между прочим поэт!

— Здравствуйте, невероятно рад знакомству, — подскочил и с жаром затряс руку импульсивный курчавый брюнет, — разрешите представиться, новый комиссар Правительства Национального Единства по Крыму и Черноморскому флоту Александр Блок…