Константинополь-Босфорский

Глава 9

Октябрь 1917 года и в этой реальности (кстати, Россия перешла на «европейский» календарь в начале века) оказался месяцем судьбоносным. Так, 21 октября эскадра Антанты в Дарданеллах, после двух пробных, «провокационных» штурмов, на которые противник истратил почти весь невеликий запас снарядов, проломилась в Мраморное море и принудила Блистательную Порту капитулировать!

Царьград — наш! Нет, не так — НАШ! Русского Тихоокеанского Королевства!!! Ведь огромной союзной эскадрой командует наследный принц Константин Николаевич Романов, соответственно и триумф сей, исключительно его заслуга. А Российская империя, превратившаяся в одночасье в парламентскую республику в первых числах судьбоносного месяца октября «располовинилась», непонятно с кем договариваться прочим странам Сердечного Согласия. Для начала в Питере долго и мучительно вызревавший «заговор генералов», должный сместить (арестовать) Гучкова и Ко, установить военную диктатуру, привести державу к победе, бесславно провалился. Смешно, но всю головку заговорщиков повязала военная же контрразведка, усмотрев в стремлении генералов Путинцева и Рузского «спасти Россию» попытку сепаратного мира с Германией. Собственно, так оно и было, хотели их превосходительства замириться с кайзером и навести порядок в стране, отодвинув от кормила власти «шпаков». Только Александр Иванович Гучков это вам не мямля Николай Второй, быстро спрофилактировал новоявленных бонопартов. Не зря в контрразведку перешли работать немало жандармов.

Но соратники победоносного генерала, без пяти минут фельдмаршала Путинцева, подло арестованного в столице, на Юго-Западном фронте подняли вполне успешный мятеж против центральной власти и ответно повязали представителей Правительства Национального Единства в Киеве, Одессе и далее по югу России. Возглавил уже казалось провалившийся военный заговор отчаянный и дерзкий харизматик полковник Нехлюдов, подчинивший себе генералитет и штаб Юго-Западного фронта, что в российской армии факт невероятный. Ситуация сложилась преинтересная, против корпусов и дивизий «нехлюдовцев» стояли австрийские части, еле-еле держащие оборону от не горящих желанием наступать русских. А вот Гучков, которому предстояло остановить германцев, не то чтобы яро рвущихся, но неспешно и уверенно продвигающихся к Петрограду, нервничал. Растерянные питерские либералы боялись реванша «распоясавшейся военщины» не доверяли людям в погонах и именовали героического полковника (у Андрея Ивановича Нехлюдова восемь боевых орденов) и его соратников бердичевскими стратегами, ибо штаб Юго-Западного фронта располагался в земечательном городе Бердичев.

Исполняющий должность командующего Черноморским флотом контр-адмирал Семёнов пребывал в небывалой растерянности. Кому подчиняться, чьи приказы исполнять. Арестовать ли поэта-комиссара Александра Блока, поставленного Петроградом, или же наоборот, дать возможность художнику слова обрушиться со стихотворными листовками на популярных в пехотных частях, расквартированных на полуострове, вроде бы мятежных «бердичекских раскольников». Похоже, пророчество Георгия Георгиевича о «нескольких Россиях» сбывается…

— Виктор Васильевич, — на столе у комфлота ленты-змеи телеграфных сообщений, — подскажите, как поступить, у вас информации куда как больше. Не зря же в кругах дипломатических прочат новый заговор с целью восстановления монархии в России и даже новую династию. А вы с претендентом на престол хорошо знакомы, служили вместе…

— Его высочество Константина Николаевича, конечно, знаю, но больше по службе. Что могу сказать — дельный и масштабный человек. Уж не хуже родственничка, отставленого Николая Александровича будет.

— Я не о том, Виктор Васильевич, немного не о том. Вот прорвалась союзная эскадра через Дарданеллы, укрепления Босфора сданы турками без боя, в Чёрное море уже прошли пять английских броненосцев. А как быть нам, Черноморскому флоту России?

— Постойте, Владимир Иванович, но в составе Средиземноморской эскадры Антанты российский дредноут «Петропавловск», броненосцы «Суворов» и «Александр 3», современный броненосный крейсер «Громобой», плюс пять больших и малых бронепалубных крейсеров, пусть и пожилых, но с обстрелянными командами. А у вас в Севастополе три дредноута и четыре вполне сильных броненосца. Силища!

— Так-то оно так. Но как поведёт себя эскадра контр-адмирала Берсенёва, войдя в Чёрное море? Арсений Петрович, насколько мне известно, критикует Гучкова и Правительство Национального Единства.

— Да и пусть критикует, его мнение это его личное мнение. Сейчас вон, в каждом уезде свой батька-атаман появляется, если российскую прессу почитать. Подумаешь, контр-адмирал Берсенёв против правительства в Петрограде, а адмирал Семёнов исполняет распоряжения Гучкова. И что? Русские эскадры сойдутся друг против друга в бою решительном и кровавом? Бросьте переживать, Владимир Иванович, лучше подумайте над тем, как отпуска выписать героям, по столько лет, считай всю войну на чужбине, на кораблях, проведшим. Они ж все к семьям ломанутся, не остановить. Грозные боевые корабли на рейде без команды, вот ваша головная боль на ближайшие месяцы.

— А ведь и правда, — Семёнов нервно сбросил на пол ворох телеграфных лент, — на средиземноморской эскадре точь такие же матросы. Просто дезертировать ранее им некуда было. Английская и французская военная полиция не церемонятся, к стенке мигом ставят. А домой вернувшись, свобод хлебнув, многие сбегут с кораблей, может даже больше половины. Кто историю творить, революцию делать, кто просто к жене и детям. Но и отпуска им действительно положены, м-да…

— Не переживайте. Помните, месяца два как предлагал объявить Крымскую Республику и установить Диктатуру Флота? Шутка казалось бы, а придётся скоро так поступать, посмотрите как балтийцы с финнами мучаются.

— Да. Канину сейчас непросто. Мало на Балтийском театре немцев, так и чухна в спину выстрелить норовит…

После того как Правительство Национального Единства отказалось признать независимость Финляндии, провозглашённую Эдускунта (финским парламентом) в июне 1917, в Великом Княжестве началась по сути необъявленная партизанская война. Демонстративное убийство семи офицеров российского флота в Гельсинфорсе вызверило моряков и десанты с бригады дредноутов взяли на штык финскую столицу, перестреляв около двухсот захваченных с оружием «террористов». Добрейшего человека Василия Александровича Канина питерские и финские либералы единодушно объявили выродком рода человеческого и потребовали предать суду революционного военного трибунала. В ответ Балтфлот ввёл в Неву отряд миноносцев и жахнул холостыми в направлении правительственных зданий. Паника случилась невероятная и от Канина отстали. Воодушевлённый адмирал сосредоточился на защите Рижского залива, в чём и преуспел — немцы после подрыва на русским минах двух дредноутов и гибели пяти тральщиков и эсминца, предпочли отступить, ибо размениваться линкорами на Балтике, перед решающим сражением с Гранд-Флитом кайзер категорически не хотел, ведь англичан теперь подпирали и американские броненосцы и дредноуты. Потому российский Балтийский флот хозяйничал в восточной части моря, нервируя командование сухопутных сил Германии активностью и непредсказуемостью. Ситуация и в самом деле вырисовывалась прям таки как в авантюрных пиратских романах — Канинский Балтфлот по сути не подчинялся Правительству при этом успешно вёл войну по защите Отечества, подавлял восстания сепаратистов и держал с столице пару кораблей с расчехлёнными орудиями и готовыми к бою расчётами. Да и убежище в Кронштадте многим армейским офицерам моряки предоставили в первые дни после свержения монархии.

Вот что значит — боевая работа! В нашей реальности безделье и бездействие выковали из матросов-балтийцев революционныхгорлопанов-агитаторов. А тут после ряда побед над германцем, что салаги, что заслуженные кондуктора ходили гордо грудь выпятив, награды демонстрируя. Армия отступала, кое-где и бежала, а флот выручал. Удивительно, но так оно и обстоит в реалиях на Балтике. И дезертирство значительно меньше чем на Черноморском флоте, не особо то и перетрудившемся в противостоянии отряду адмирала Сушона. Парадокс!

Но всё, конечно, меркнет в сравнении со взятием Константинополя. Тут уже понятно — событие стратегической значимости, перелом в войне наступил и скоро весь Четверной Союз посыплется аки домик карточный. Османская империя капитулировала и хотя отдельные командиры громогласно объявили о войне до победного конца, таких героев скоро их же подчинённые зарежут и головы на блюде принесут оккупационной администрации, тут у умельцев англичан огромный опыт. Болгария, предусмотрительно занятая немецкими частями, пискнула о капитуляции, но тут же оказалась захвачена тевтонами. Вроде царь Фердинанд и хотел как лучше, но не виноватый он, что так получилось. Хитрая гнида…

Однако болгарские батальоны на Салоникском фронте организованно сдавались кто грекам, а кто не успел — те немцам отдали винтовки и промаршировали организованно и радостно в лагеря для военнопленных. Дураки что ли братУшки гибнуть перед самым окончанием войны? Отнюдь.

Прорыв через Дарданеллы британские, а вслед за ними и прочие газетчики ставили в заслугу моему без пяти минут суверену — наследному принцу Русского Тихоокеанского Королевства Константину Николаевичу Романову, сумевшему в кулак единый собрать армию, авиацию и флот и молниеносно, при минимуме потерь овладеть вражеской столицей.

Тут, конечно сказывается желание Великобритании создать «две России», потому и навеличивают просвещённые мореплаватели ветвь «константиновичей», потому и громогласно объявили, что Царьград и европейская часть бывших турецких владений отходят Рускому Тихоокеанскому Королевству, чьи вооружённые силы, особенно доблестные авиаторы, внесли значимый вклад в победу.

Летуны да, постарались. Надо сказать, то идёт от давней концепции обороны «метрополии» — острова Буяна-Гуама. С развитием авиации его величество Николай Константинович с наследником прикинули, что несколько десятков самолётов, несущих бомбы куда как дешевле и эффективнее выйдут, нежели чем отстроить эскадру крейсеров, или пару дредноутов завести. А самолёт штука лёгкая, быстро строящаяся, не столь разорительная для казны как морские силы. И лет уже примерно с десяток на Буяне всё наращивается и наращивается сеть аэродромов, из Европы, с завода королевства в Испании, везут моторы для самолётов, конструкторское бюро там же у идальго и работает. Так что в настоящее время крохотное островное государство один из лидеров в деле военной авиации, а в применении, так безоговорочный лидер. Чего стоят успешные комбинированные бомбардировки батарей Дарданелл одновременно с самолётов и дирижаблей! А ночные бомбардировки⁈

Кстати именно ночью с дирижабля «Аввакум» построенного на средства промышленника (старообрядца, разумеется) Игната Морозова две двадцатипудовые бронебойные бомбы угодили в отстаивающийся у причала «Мольтке» и раскурочили германский линейный крейсер до основания. Повезло немчуре — боезапаса оставался сущий мизер, не рванули погреба. Но и без того авиабомбы разнесли носовую часть «Мольтке», ремонт стал возможен только в заводских условиях, в доке. Самолёты-бомбардировщики летали и днём и по ночам, лётчики изрядно досаждая османам, набирали столь нужный опыт полётов в тёмное время суток.

Фанат авиации Константин Николаевич, лишённый права подниматься в воздух указом отца, дабы не рисковать жизнью без пяти минут короля, всю энергию направил на подготовку воздушных бойцов и так вышколил полторы сотни летунов, что по оценкам французов «новорусские морские лётчики» на порядок превосходят таковых в авиаэскадрильях Третьей Республики. Три лодки подводные немецкие с воздуха были замечены и утоплены наведёнными на субмарины кораблями охранения союзной эскадры, точнейшие карты береговых батарей у флагманского артиллериста — пали не хочу!

И когда начался реальный, не провокационно-демонстрационный прорыв, батареи постреливали вяло, напору десантных рот, составленных из «тихоокеанских русских» и японцев, турки противостоять не могли, сдавались целыми батальонами. Стойкое у меня подозрение, что игрался «договорняк», османы предпочли пропустить англичан с французами, ну и русотихоокеанцев до кучи, только бы Черноморский флот не проломился Босфором. Подтверждением тому — «сдавшиеся» союзникам батареи на Босфоре ещё двое суток после «капитуляции» продолжали нести службу, охраняя пролив от возможного появления эскадры Семёнова.

— Владимир Иванович, — адмирал поднял голову, — вам сейчас надо понимать, что та силища, сосредоточенная в ваших руках: четыре дредноута, шесть мощных броненосцев, линейный крейсер, десяток бронепалубников, полтора десятка наилучших эскадренных миноносцев, будет обязательно затребована союзниками в Северное море.

— Думаете?

— Уверен. Англичане всё что можно собирают для генерального сражения с дойчами. Не зря же немцы в Моонзунд не полезли, едва по зубам получили, сразу же отступили. Кайзер обязательно разыграет флотскую карту, не зря же столько лет налоги с подданых тянул на новёхонькие броненосцы и потом на дредноуты. Любит старина Вилли поиграться в кораблики. А зачем их сохранять, если впереди поражение маячит и враг торжествующий непременно сдавшийся флот себе заберёт.

— Сами же только что говорили, что некомплект на эскадре Берсенёва случится ужасающий. И с кем на бой выходить? Не оставлять же по три-четыре года живших в бронированных коробках людей насильно на кораблях? Отпуск, святое дело, тем более Турция повержена, Проливы взяты. Не нами, правда, не нами…

— Не смотрите так на меня, ваше высокопревосходительство, как раз Виктор Колчак сделал всё возможное, дабы Черноморский флот прошёл Босфором в Мраморное море. Другое дело империя Российская не оценила мой скромный труд, рухнула. А в начавшемся в Петербурге бардаке я нисколечко не виноват.

— Не виноваты, — согласно закивал Семёнов, — а мне вот полковник Чернобровов сообщает, что в морскую бригаду Русского Тихоокеанского Королевства, более тысячи человек записалось, с Брянщины, Псковщины, Смоленщины, словно в Иностранный Легион французский, с условием предоставления гражданства в дальнейшем. И то не дезертиры какие, а лучшие солдаты, желающие воевать до победы. Воевать за государство, пусть крохотное, но с помощью Лондона и Парижа отторгнувшее территории, предназначенные России после заключения мирного договора с Четверным Союзом.

— Сохранится ли та Россия, которой вы присягали, которой служите, подумайте, господин адмирал. Страшный раздрай начинается в бывшей империи, ныне республике. Гучков в Питере, нехлюдовцы на Юге, в Москве монархисты жаждут вернуть Николая Второго, финны начали партизанскую войну и победят в конечном итоге. Ведь даже казаки заговорили об автономии области Войска Донского. А сколько казачьих войск в России матушке? Поляки пока под немцем, но после войны будет создано независимое польское государство. Киевские газеты получаете на штаб флота, изучите внимательно, там много любопытного пишут самостийники.

— То есть ваша шутка о Республике Крым вовсе не шутка?

— Владимир Иванович, вы сами то как считаете? Великая война всегда даёт встряску обществу. Сегодня в России противоречий ничуть не меньше, чем после Крымской. Я бы даже сказал на порядок больше.

— Это отчего же так пессимистично? Та война была с треском проиграна, а здесь, несмотря на потуги Германии склонить Россию к сепаратному миру, дела у кайзера не очень. Турция и Болгария из войны выбиты, Австро-Венгрия вот-вот запросит переговоров. Теперь с Кавказского фронта можно перебрасывать корпуса на Юго-Западный, чтоб быстрее додавить австрияк.

— Разбегутся по дороге те корпуса, пополнят миллионную армию дезертиров. Вон как в провинции полыхает. Солдатики с фронта сбежавшие, земельный передел устраивают, на штыки поднимают полицейских и воинских начальников, пытающихся приструнить вчерашних вояк. Гражданская война, страшнейшая из войн ожидает Россию. А вы пеняете, что к нам в Морскую Бригаду записываются, гражанства жаждут получить Русского Тихоокеанского Королевства. От беды хотят укрыться, чуют потрясения грядущие. Да что далеко ходить — на Черноморской эскадре половинный некомплект!

— Скажете тоже, половинный, — вскинулся Семёнов, — максимум треть в отпусках и в дезертирах. Одержим победу, наведём порядок.

— Как? Штыками? Как полковник Нехлюдов мечтает? Думаете получится загнать рабочих к станкам и заставить их работать под принуждением? Ни хрена подобного, уж простите за скудость речи. Заканчивается семнадцатый год, год великих потрясений, а восемнадцатый будет годом великого кровопролития. Хотелось бы ошибиться, но увы…

— Чёрт побери, — взорвался Семёнов, — что мы ходим вокруг да около! Ответьте, за что воевала Россия три года, зачем несла миллионные жертвы, если союзники поступают с нами как с Каштанкой чеховской, посулили мясца кусок на верёвочке, скормили да и вытянули тут же. Весёлая шутка! Черноморский флот строился для овладения Проливами, а теперь что? Вторая Россия, выпестованная Лондоном, контролирует Босфор, а мы так и остаёмся запертыми на Чёрном море?

— Три года! Три года было у Эссена на штурм Босфора. И что? Да и война, в которую царь вверг страну, для чего она? Братьям славянам помочь? Разлюбезным болгарам уже помогли сорок лет назад. Так помогли, что только-только сдались братУшки. Дай сейчас Константинополь России, потеряете, словно пьяница картуз. Гельсинфорс потеряете, Варшаву, Ригу. Окститесь, Владимир Иванович, какие босфорские мечтания когда армия разложилась, немец если ударит сильнее, Петроград запросто возьмёт, перед тем как Антанте сдаться. Вы же всё хапнуть хотите что-то далёкое, труднодоступное. На кой России Царьград? Не сдержите, не сдюжите.

— Вы, значит, сдюжите?

— Конечно. Из почти 250 тысяч подданых короны, большинство в Европе проживает, на Буяне лишь его величество с малым штатом сотрудников.

— Знаю, фактическим правителем является Константин Николаевич.

— Да, и как только храм Святой Софии будет приведён в должный вид, там и только там, прйдёт коронация монарха, вернувшего Царьград православному миру. А новые граждане королевства, русскоговорящие, ой как нужны. В Константинополе огромная община греков, армянская община, тех же евреев хватает. Турок потихоньку выселять предстоит. Много работы, Владимир Иванович и потому, когда в России начётся гражданская война, примем братьев по вере, крови, языку с распростёртыми объятьями.

— Хитро задумана комбинация, — процедил адмирал, — ой хитро. С присущим Лондону иезуитским коварством.

— Кто ж русским патриотам мешает поехать в Эдинбург и попробовать отторгнуть Шотландию? Или в Ирландию командировать верных людей с той же великой целью? Только сейчас надо насущные проблемы решать, смотрите как Канин действует, пользуется флотскими запасами, Василий свет Александрович, словно отважный пират Морган ведёт собственную войну и практически сам себе власть…

Далее разговор с комфлота перешёл в конструктивное русло. Конечно, Владимир Иванович тяжело переживал успех союзной эскадры, вскрывшей оборону Дарданелл словно тесак консервную банку. И как далее быть с Черноморской эскадрой, если Проливы не у России, а у союзников? «За что боролись», одним словом…

Утешил флотоводца, рассказал о скором отмирании линкоров и воцарении авианесущих кораблей. Потому и нечего жалеть первые черноморские дредноуты, проще увести их из закрытой акватории в Романов на Мурмане, пардон, в Мурманск. И там, в Северной Атлантике русская эскадра покажет владычице морей «кузькину мать».

А на сегодня для бывшей Российской империи, ныне республики наиважнейшей задачей является удержать позиции на Северном фронте. Не бежать под слабеньким напором немчуры, устоять, выиграть время, а австрийцы сами развалятся на полдюжины независимых государств. Во всяком случае мадьярам, хорватам, чехам, и словакам уже сделаны соответствующие предложения от стран Сердечного Согласия с эдаким намёком — кто первый подсуетится предать Габсбургов, тому и границы государства победители нарежут «по справедливости».

Вернувшись на «Константин» прочитал шифровку от его высочества. Что ж, пора предстать перед наследником престола, без пяти минут, точнее без двух недель королём. Немного не по себе, ведь придётся встретиться со старыми товарищами с крейсера «Буян», на каковом и держит флаг Константин Николаевич. Ну да ладно, можно списать неузнавание и некоторое несоответствие прежнему Виктору Колчаку контузией. А что — когда брали германских шпионов, взорвавших «Императрицу Марию», те бомбу шваркнули, прям рядышком с бравым контр-адмиралом. В газетах об этом не писали, в целях сохранения секретности, но было. Оттого и нервный тик, оттого и зрение ухудшилось…

— Готовы, Михаил Антонович, — кавторанг Невзоров с улыбкой кивнул, — тогда прямо сейчас и двинем, чего ждать!

Караван из четырёх пароходов, загруженных провиантом и с 2350 штыков Морской Бригады взял курс на Босфор. На всякий случай Семёнов выделил в сопровождение эскадренный миноносец «Жаркий», тип «Аскольд» (у нас — «Новик») мало ли, вдруг какой отчаянный турок решит попиратствовать в отместку за потерю Константинополя. Хотя «Константин» за себя постоять способен, 120-милиметровые скорострелки и обученные расчёты — сила немалая. На ужин пригласил командира морпехов свежеиспечённого полковника Старовойтова.

— Егор Петрович, рассказывайте, как удалось нарастить втрое численность бригады. Ведь люмпенов, отбросы общества не брать, то было непременное условие. Отчего пошли российские солдаты и унтера к вам?

— Ваше превосходительство, Виктор Васильевич, — поправился Старовойтов, беседа же насквозь неформальная, «без чинов», — не поверите, но то общая тенденция. У моих однокашников, кто на Северном фронте отдельными батальонами командует ровно такая же ситуация. Видят отважные солдаты и офицеры, что центральной власти плевать на нужды армии, что в тылу разгул и кутежи поставщиков а однополчане только и думают как дезертировать и идут к нам. Просто чтобы воевать в части, которая не побежит от артналёта германцев, а отразит натиск врага. На Юго-Западном фронте так вообще, из трёхсот человек батальона Пашки, простите, капитана Павла Субботина, организовалась часть в три с половиной тысячи штыков.

— Знаю про этот случай, читал в сводках и в прессе тоже. Но другое интересует — как приходят российские солдаты к пониманию, что гражданство Русского Тихоокеанского Королевства высшая ценность для них. Ведёте какую-то хитрую агитацию? Исподволь?

— Какая агитация, — искренне удивился полковник, — нет ничего такого. Народ сам прибивается, интересно как живёт королевство, на каком языке говорим, какое вероисповедание, налоги как платим. Удивляются, что паспорта позволяют жить по всему миру. Офицерский корпус, тот конечно информирован лучше, сначала скептически относилися к нашим батальонам, но когда увидели — труса не празднуем, приняли. А после отречения царя и начала «великого драпа дезертиров» многие приходили и просились рядовыми.

— Гм, офицерские роты, стало быть.

— Нет, рот целиком из офицеров нет, а пара взводов разведывательных составлена. Редкой отчаянности люди, и снайпера и пулемётчики.

— Скажи, Егор Петрович, те офицеры, кто гражданство просит, намерены уехать из России с семьями? Или то холостая молодёжь по большей части?

— Всякие есть. Но холостяков больше, конечно. Семейные те в Константинополе или рядом желают поселиться и там службу нести.

— Так-так, интересно. То есть, наплыв в Бригаду случился перед захватом Царьграда? Или после?

— Да раньше, почему то народ свято уверен был, что Константин Николаевич прорвётся к Константинополю вперёд эскадры адмирала Семёнова.

— Интересно, интересно. Ну ладно, время отдыхать, завтра непростой день предстоит.

— Как думаете, его высочество устроит строевой смотр?

— Вряд ли, Константин Николаевич всё-таки морской артиллерист, потом уже авиатор. Любоваться как пехтура носок тянет не в его характере. Лучше скажи, Егор Петрович, ты кого оставил на хозяйстве в Керчи и Севастополе, надёжные люди? Сумеют новых граждан Русского Королевства навербовать?

— Кто остались, те сумеют, — Старовойтов закивал утвердительно, — а правда, что название государства изменится?

— Пока останется прежнее, дождёмся мирной концеренции и утверждения границ, потом хоть заобзывайся.

— Да кто дерзнёт отнять наше? Да за Царьград все поляжем но любого вырежем.

— Спокойно, полковник, спокойно. Кто ж наше у нас отнимет, — тут вспомнился контр-адмирал Семёнов, — мы ж не чеховская Каштанка.

— А что, Каштанка, простите? Читал не очень внимательно.

— Да там мальчишка, сын хозяина, мясо на верёвочке привязывал, давал псине его проглотить и потом из желудка вытаскивал. Развлекался так отрок.

— Отвратительно!

— Согласен. Но от высокой литературы вернёмся к нашей суровой действительности. Ваша бригада, Егор Петрович, почти в полном составе перебрасывается в Константинополь не только для зачистки города и окрестностей от нежелательных протурецки настроенных элементов, но и для противостояния грекам.

— Грекам?

— Именно. Потомкам Прометея и Геракла захотелось заполучить почти всю европейскую территорию Турции и половину Константинополя. На паях с нами владеть Царьградом хотят гордые и хитрые эллины.

— Да хер им! — Старовойтов эмоционально и затейливо выругался.

— Точно так. Хер. Поэтому сразу по прибытии проинструктируйте своих орлов. И «старичков» и новых граждан королевства, — грекам потачки не давать. Случится конфликтная ситуация — не уступать. Они считают нас «недоношенными русскими», с Салоникского фронта части снимают, чтобы занять территорию, нам по договору с союзниками отходящую. Посему, если так сложится, если придётся бить обнаглевшим грекам морду, — бейте, придётся стрелять — палите, не плошайте, не бойтесь последствий. Всё ясно, полковник?

— Так точно ваше превосходительство!

— Отдыхайте, Егор Петрович, завтра вам уйма сил понадобится…