Кукла 5

Глава 31

— Лина, зайди в туалет.

И девочка тут же метнулась туда, словно бы… да вполне реально! Ожидая увидеть там брата, сидящего на толчке и с улыбкой её ожидающего. И зашла она в туалет прямо через дверь и… обнаружила там только воду, заполнившею уборную до уровня унитаза, и сливающеюся в него, как в канализацию большой ванной.

— Прикольно, правда? — сказал брат стенами туалет.

— Нет. — сухо ответила девочка, безумно расстроенная тем, что нашла тут ЭТО, а не своего родимого братика.

А еще тут была прорвана труба водоснабжения, которую словно бы что-то порвало изнутри, и у которой отсутствовал целый метр материала, зияя розочками двух концов и хлестая давлением воды напропалую. И её настолько много, что даже мега-слив унитаз уже потихоньку перестает справляться, и уровень воды поднимается выше.

— Если заткнуть унитаз комната заполнится до верху за минут! — усмехнулся брат, вещая при помощи стен. — И я не знаю, как они это провернули, но… — из стены выпал кусок трубы из магической стали, — ты должна это починить.

— Как? — поинтересовалась девчонка, а унитаз, следуя угрозе быть заткнутым, перестал всасывать в себя воду, и вода стала стремительно заполнять помещение.

— Срежь ломанные края, — начал объяснять брат план действий по ремонту, — надень на один конец, потом на второй, и подержи, я спаяю. И… о! Еще взрывчатку послали! Да как они это делают сквозь поток воды то? Как мне… ладно, пусть вообще пока ничего не течет! — вода прекратила течь с обоих концов, — действуй!

И Лина выполнила нужные действия, забравшись на бочок унитаза и срезала копьем края обоих труб. Не ровно, чуть под угол — нервы! Но длины обрезка хватило, чтобы накрыть срез с обоих сторон с запасом. А потом обрезок просто ужался, обхватив собой оба края, словно термоусадка, надежно фиксируясь и даже свариваясь с соединяемыми участками труб. А брат, все так же говорящий стенами, усмехнулся:

— О! Кажется, у наших соседей сверху потоп! Поздравляю!

— И с чем же? — скривилась Лина, все так же не испытывая радости от такого общения и отсутствия брата рядом.

— Ну как же! Мы теперь без воды!

— Найду гадов — прирежу!

— Ну ищи. — вздохнул брат, с легким неудовольствием, — Над нами три этажа как минимум, откуда могли это сбросит. Впрочем, исключая затопляемую квартиру, остается всего две.

— Я пошла. — сказала Лина, выходя из туалета, проходя сквозь дверь с копьем наперевес, удивляя мать своим необычным видом.

Правда, мать забыла обо всяком виде, увидев, как выглядит грудь дочки — реально ведь из танка зафигачили!

— Оденься. — шепнула дверь туалета, когда Лина опешив, и осознав ситуацию, встала подле дверного косяка, поглядывая на опешившею и шокированную мать.

И девочка сообразила, что нагишом, сверкая синяками и прочими местами, реально не стоит идти на разборки.

Одеться решила во что-то просторное, некое легкое платьице, просто от того, что надевать что-то иное было бы непросто в её текущем состоянии. Ребра почти не жаловались на свою помятость, если их не трогать, методично нудя при дыхании, но это можно терпеть. Грудные мышцы, тоже не визжали, если в них не тыкать как в какашку, хоть и тоже ныли не затыкаясь непрерывно.

И боль эта могла бы свести нормального человека с ума! Но Лине… было малость всё равно, слишком уж она была подавлена иным обстоятельством своего текущего положения. И боль эта телесная, её даже толком не отвлекала, не давая отвлечься от себя от своей печали, а лишь давала дискомфорт и неудобства.

До тех пор, пока Лина не поднимала руки выше уровни талии вверх, и не наклонялась хоть как-то хоть куда-то, держа тело вертикально. В этом плане одевать что-то сложнее эдакого чулка, что можно было бы просто накинуть на плечи, было бы неким подобием издевательства над собой и садомазохизм.

Только скрепившиеся ткани вновь рвались, доставляя как полную палитру «веселых» ощущений, так и дискомфорт, потерю подвижности и ресурсов тела, и понимание, что восстановление еще отсрочивается на неопределенный срок, уменьшая её и без того невеликий арсенал возможностей.

А надевать что-то на ноги вовсе, равносильно записи в клуб любителей-профессионалов себя попытать! А она была не из таких, хоть и уже попробовала это, переодевшись после перестрелки, познав все, и не желала повторения «концерта». Не желая, чтобы собственные мышцы живота и спины, ломали свои же ребра при наклоне! И для помывки, остатки одежды с себя не снимала, а тупо срезала при помощи наконечника копья.

Однако зайдя в детскую, быстро сообразила, что несмотря ни на что, с одеждой могут быть проблемы, даже с поисками её в гардеробе — может возникнуть соблазн надеть что покрасивее! Или наоборот — поискать что не жалко! Или сомнения, что в этом будет удобно в текущем состоянии тела. А потому — девочка попросила брата, дать что-нибудь подходящее, что можно просто накинуть на себя, и чтобы это «походило на мешок».

И брат не подвел с выполнением просьбы, буквально накинув на неё одно из немногих платьев свободного кроя, что девочке осталось только дотянуть его немного вниз, да морщась от боли сунуть руки в короткие свободные рукава.

Платье было красивым, хоть и сшито из довольно простой ткани, с рисунком блеклых цветастых линий на светло бежевом фоне. Платье Лине было немного жаль, оно ей понравилось, и по фасону, и по тому, как сидит на теле, и она прекрасно осознаёт — после предстающего, от одежки останутся лишь лоскуты! Но, придавив свою жабу тапком, пошла на разборки, чтобы им больше ничего взрывоопасного не спускали по трубам негодяи откуда-то сверху.

В коридоре её вновь встретила мать, мимо которой она ловко проскочила пару мгновений назад, пользуясь ступором и замешательством родительницы. Однако сейчас ступор уже сошел на нет, замешательство испарилось, и мать смотрела на дочку, пытаясь понять, куда та опять намылилась? Попутно отмечая, что той очень идет это платьице, и она в нем очень красивая, но… девочка явно идет не на танцы, иначе бы ей не было нужно её ужасающее копье в руке «на боевом».

— Ты куда?

— Разобраться с проблемой. — проскочила девочка мимо матери, вдоль стенки, направляясь к входной двери, на ходу помахивая копьем, словно палкой.

Маргарет закусила губу — с проблемой? С какой… опять проблемой⁈ Опять…

— В туалет не ходи, — оглянулась на неё дочка, — там… малость затоплено. Я скоро буду. — и на её голове появился тот странный «острый шлем», словно бы выскочив наружу из плоти.

И девочка прошла сквозь входную металлическую дверь, вместе с широкими подолами платьица, длиной палкой копья и шлемом на голове, словно бы двери и не было. Словно бы двери не было вообще! Был только проход в подъезд, а тут такая вот иллюзия стальной перегородки.

Маргарет подошла к двери, пощупала металл, в очередной раз поражаясь способности своих деток. Поглядела на шкаф, преграждающий проход в одну из комнат их квартиры, которая, теперь, как кажется, уже не часть их квартирки, хоть и в документах написано иное. Из-за шкафа слышатся голоса, приглушенные, неразборчивые, но… там явно кто-то есть и что-то делает! И женщине это совсем не нравится.

Лина же, выйдя в подъезд, поглядела хмурым взглядом на сидящих на стульчиках двух полицейских, отрывая их от игры в карточки и пугая до дрожи в поджилках своим странным шлемом на голове, и протазаном в руке. Но эти мужики её особо не интересовали — простые работяги, что бьют баклуши на работе. Оставленные тут дежурить, они… просто мясо! Которое оставили тут, словно бы в качестве прикормки для рыбки.

Рыбой себя Лина чувствовать не хотела — она воняет! Воняет… противно, чем-то напоминая запах… не самых приятных мест, не самых приятных женщин. Так что клевать на эту наживку в пагонах естественно не стала, сразу отправившись на этаж повыше, воспользовавшись лестницей.

Можно было и лифтом! Но… лифт шумит, пищит пред открытием дверей, да и лень ждать его в компании мужиков, что тебя боятся как огня, понимая всю свою уязвимость пред высокоранговой охотницей. К тому же, стоять на месте, значит вновь погружаться в свои мысли! В свою хандру. В свою тоску — не надо! Лучше действовать! Хотя бы просто идти по лестнице, медитативно считая ступени.

Тридцать одна. Тридцать две. Тридцать три…

И Лина хотела сразу идти на девятнадцатый этаж, раз брат сказал, что квартиру сверху топит, и это не она. Но проходя мимо огнезащитных дверей на этаж, она услышала множественные голоса из холла этажа, явно чем-то недовольных людей, и решила заглянуть.

Картина была маслом в холле этажа восемнадцатого, где тоже были полицейские и много. И не просто сторожа-мясо, но и командиры! И все они, малость оцепенели, когда к ним в гости зашла такая гостья с копьем. А все матершинники, ворчуны и требователи, чьи голоса девчушка слышала сквозь дверь, как-то быстро позатыкали языки по попам, стоило ей появится в зоне их обзора.

Даже пара особо толстых баб заткнулось! Опасливо поглядывая на маленькую девочку, не торопясь вышагивающей по полу босыми ножками с копьем наперевес. А одна и вовсе, поняв, кто зашел на этаж, рыбкой нырнула за диван в глубине квартиры, и старалась не отсвечивать оттуда даже прядками волос.

Они конечно злились, и хотели бы плюнуть ей в спину или даже в лицо, но боялись эту малютку куда сильнее своего желания и злости! В разы! До мокрых портков. Как ни крути, девонка уже показала, что может убивать, и убивает «визгливых командиров» первыми, если те возжелают ей смерти.

Так что эти пухлые барышни предпочли бы увольнение, каким-либо действиям против этой крохи, ведь оно не сулит им особых проблем, кроме потери хорошей работы с хорошей зарплатой и власти — они не мужичье, чтобы вылетать прочь с черным билетом!

Сама же Лина агрессии не проявляла, степенно вышагивая, словно инспектор пред строем, и осматривая «виды» и наслаждаясь тем, что люди пред ней благоговейно расступаются. Или даже убегают, прячась и уступая дорогу.

Мат крики и шум, изначально шел из квартиры над ними, и причиной его был тот самый прорыв трубы, о котором говорил брат. Их тут… не просто топит! Их тут хоронит в смеси воды, бьющей напором в пол из разорванной трубы, и фекалий, льющихся из прорванной, уничтоженной взрывом, трубы канализации, даря «приветы» с верхних этажей.

А еще все это текло в подъезд и в дыру в полу, в их комнату «зал», где какие-то мужики, пытались достать из-под обломков пола-потолка, остатки родительских компьютера, чтобы попотрошить его на данные. Получали сверху пахучий дождик, матерились, но старались.

— Если это, — указала Лина на плывущею по полу какашку, обращаясь к одной из побледневших толстых командирш, — попадет туда. — указала она на дыру в комнате, стоя при этом в коридоре пред дверью в комнату, — то вы все тут, — сдала она короткий горизонтальный мах копья, прорезав полосу в бетонной стене словно бы она пластилиновая.

Одна из двух видевших это командирш побледнела еще сильнее и упала в обморок. И похоже навсегда — отказало сердце. Лишняя масса тела не пошла ему на пользу! Вторая оказалась покрепче и просто побледнела, даже найдя в себе силы кивнуть, в знак, что всё поняла. Но Лина на этом не закончила выдвигать требования:

— Если эти, — указала она на дыру в полу вновь, с точки зрения стоящей в подъезде командирше просто показывая «куда-то туда», — вынесут оттуда что-то НАШЕ, то… — и новый взмах, оставивший точно такую же ползу уже на иной стене, и кажется и этой даме стало плохо с сердцем.

Лишний вес на сердце… не способствует здоровью организма. А склочный характер, не способствует крепким нервам. И когда такой стресс… оно сказывается!

А Лина тем временем покинула квартиру и отправилась обратно на лестницу, подниматься на следующий этаж, слушая, как в холе и затоплено-засранной квартире вновь громом гремят мат и ругань.

Толстая и вполне адекватная дама, требует от своих, немедленно разобраться с пробойной. Сходить отключить воду, даже если для этого придется оставить без воды весь дом, да притащить сантехников, хоть волоком, хоть на руках.

Козлам, что пошли за электроникой, заткнутся и свалить оттуда, пока она добренькая. А той супер дряни, что пряталась за диваном, пока по квартире ходила Лина, и сейчас решившей что-то повякать против, поминая приказ начальства, заткнутся, вырезать себе язык и засунуть в свой толстый зад.

Или же как вариант, пойти и убиться об «Дрянь с Копьем» раз ей так этого не хватает. Дама-сучка-дрянь была против любого из трех вариантов, и начала пререкаться, демонстрируя по-настоящему лужёную глотку и богатый словарный запас оскорблений, помноженное на собственный гонор и важность должности. Лина же решила, что на обратном пути при возможности заглянет к этим «девчатам» еще, и если ничего не будет сделано как надо, прирежет эту голосистую, что бы не визжала.

Девятнадцатый этаж встретил девчонку удивительной тишиной и спокойствием. Не было ни криков, ни оров, ни столпотворения людей. Дежуривших полицейских тоже не было! Просто… тихий мирный подъезд в полуночный час. Даже интересно стало — неужели люди и правда спят в такой обстановки? И не страшно ли им… когда ночь, темно, за окном из распростёртого внизу города слышны звуки пальбы, кто-то громко ругается на этаж ниже, и слышен звук льющийся напором воды. И… вообще! Как живут люди, в такой обстановке?

Ей то, Лине, охотнице с пятью звёздами, плевать на темноту! Если не приглядываться, она с трудом отличает освещенное помещение от нет, день от ночи, если это не на улице, а в помещении. Она может понять, горит ли лампочка или нет, только посмотрев на неё! Но люди… простые люди не такие. И кромешная тьма может их пугать. — она по себе это знает! Тьма пугает, она через неё проходила.

А выстрелы? Это ведь ей плевать на простые пули! Но простого человека… они ведь убьют! И у него не будет тех денег, что есть у них, чтобы оплатить целителя. Да и их регенерации у людей нет! И живучести тоже! И мягкие они, словно вата. И… точно так же, как она живет в хрустальном мире, где надо себя контролировать, что бы что-то или кого-то не сломать, эти люди, сами, всё равно что хрусталь, живущий в мире из стали.

Как они выживают? Как существуют? Как… вообще проходит их жизнь? — ответов на эти вопросы у Лины нет, да и пахнут они больше чем-то философским, чем материалистически-практическим, намекая об аспектах восприятия и отношения. Она, как пример, тоже может изображать из себя слабую и беспомощную девочку! И это для неё, даже нормальное состояние! Она сама, только недавно обрела свою силу, став… той, для кого кругом все словно бы из стекла и пластилина.

Но рассуждать обо всем этом и кого-то жалеть сейчас не уместно, работа вперед! А потому Лина, срезала дверь в квартиру, что расположена над их, но на два этажа выше. Аккуратно подхватила падающею тонкую железку одной рукой, надев её на пальцы, пробив ими металл ударом с небольшим замахом, и поставила рядом со входом.

Зашла, осмотрелась, дошла до туалета — не тут. Тут вообще ничего нет, и туалет мало чем отличается от туалета их квартиры. Отделка другая, шкафчик не такой, лампа в другом плафоне, но в остальном — и шкафчик, прячущий за собой трубы, и сами трубы, и даже унитаз, все одинаково. И тут нет и признака того, что кто-то что-то делала и «смывал в унитаз» взрывчатку. Просто обычная квартира… обычной семьи.

Именно что семьи — проходя обратно к двери, Лина проверила всё комнаты. Нашла комнату «мальчика», что старше их лет на пять, и комнату «девочки», что явно учится в каких-то выпускных классах или даже где-то в профильных заведениях, судя по размерам одежды и фасону формы, висевшей на плечиках на двери с обратной стороны. Ну и спальня родителей деток тут тоже была, где обнаружилась вся семья в полном составе, сидящими на полу у кровати, обнявшись друг с дружкой, дрожа и тихонько по рёвывая.

Лина заглянула к ним бесшумно отворив дверь. Заглянув внутрь не включая света, видя все и без него, но свет опадал внутрь из подъезда, так что её появление не осталось незамеченным, и вся компания дружно вздрогнула, и сжалась, прижимая друг к дружке сильнее.

Дети зарыдали пуще прежнего, пусть и столь же тихо, как раньше, прижимаясь к родителям, ища защиты. Родители прижимали деток к себе как могли, склоняя головы чад, пряча их под своими руками и телами. И сами склоняли головы свои, то ли надеясь, что не заметят, то ли… просто, интенсивно надеясь, что стрелять если и будут, то куда-то выше них.

Лина стрелять никуда и ни в кого не стала, да и не собиралась. И встретившись с глазами отца семейства, что укромкой приподнял голову и посмотрел на неё с мольбой за семью «Только не их! Прошу!» просто молча ушла, закрыв за собой дверь.

На душе было гадко! Она чувствовала себя на месте тех негодяев, что ворвались в её дом! Что тогда с мешками, то сейчас с автоматами! Но… работа есть работа, а за сломанную дверь и потраченные нервы она им потом как-нибудь всё компенсирует. Денег даст, или еще что-нибудь придумает.

Вырезанную дверь она вернула почти на место. Да, вставить её так же, как и было у неё не вышло, но она и не пыталась. Просто прислонила её так, чтобы она точно не упала и её можно было хоть как-то открыть, отправилась на следующий этаж.

А вот следующий, двадцатый этаж её сразу напряг. КРОВЬ! Много крови! Её не было ни где тут, ни на полу, ни на дверях, ни на стенах, но чувствительный носик охотницы тут же уловил характерный запах КРОВИ, стоило ей переступить порог этажа. Здесь… где-то здесь, кому-то пролили кровь. И много! И… скорее всего столько крови в живом человеке не уместится — это трупы, и много.

Она подошла к двери квартиры, что над ними уже на три этажа вверх, хотела её так же срезать как в квартире этажа девятнадцатого, но остановилась — там взрывчатка! Магическая! И довольно много — хватит, чтобы навредить даже ей. Не сильно, но учитывая травму ребер и возможное наличие осколочной набивки в виде покрытых «алмазами» кусочков шрапнели, контактировать с бомбой и её требухой Лине совсем не хочется.

К тому же — охотница напрягла свои чувства — в квартире нет живых! Только те самые трупы! И… это тоже семья! Что уже навечно останется вместе. Она опоздала, так что сейчас даже нет смысла вырезать стену вламываться внутрь. Да и не известно на что настроены датчики подрыва мины на двери — может на магию? А может на движение? И она войдет, и… лучше не думать.

Лифт? Возможно. Но внизу дежурят копы, и не факт, что у преступников с ними будет всё гладко. А вот лестница, вверх! Это другой разговор! И Лина хорошо знает, что из дома можно перебраться на соседнею свечку, как хотели сделать тогда те похитители — кабель то восстановили! А решётка, чтобы никто и не пытался такое провернуть вновь, может быть и убрана или спилена.

Тем более, что когда Лина только ступила на лестничный марш на своём этажа, она слышал чьи-то далекие и быстро удаляющиеся шаги, где-то на уровне двадцать второго-двадцать третьего этажа, но не обратила на них особого внимания — зря! Теперь — бежать и догонять.

Копейщица метнулась на лестницу, и бегом, спрятав копье в тайник, понеслась наверх, перепрыгивая ступени, скача с марша на марш, перескакивая по пол пролета за раз. Меньше чем за минуту добралась до чердака, задохнись и шипя от невыносимой боли в груди и тотальной нехватки кислорода в крови.

Обнаружила запертую дверь чердачной комнаты, уже почти было расстроилась и собралась уходить, чтобы проверить нижние этажи, но — решила все же заглянуть внутрь. Срезала замок, зашла — решетки нет, и чья-то темна фигура как раз перебирается с каталки на проводе в окошко соседнего дома. Она опоздала.

Стрелять и все там разнести? Ну пару копий можно и пустить! И одно даже кого-то убило! Но… остальные скрылись. Стрелять еще, в надежде попасть? У неё и так осталось безумно мало копий! И она даже и не знает, как будет забирать эти два, из дома напротив. Перебраться на веревке? Только если на руках! Весело катится по тросу не выйдет без специального оборудования с приводом — соседний дом равен по высоте с текущим, и провод хоть и натянут в струну, но всё равно имеет небольшой провис в центре.

А ползти на руках… она не уверена, что сможет — саднящие ребра просто не дадут этого сделать! Она устанет, выдохнется, и… полетит вниз. Почти сотня метров высоты! Это много! Это… больно! Не когда из ребер каша такое делать! Ну а вариант пройтись по веревке как канатоходец вообще не рассматривается — она так не умеет.

Значит… спускаться вниз, в надежде поймать утырков на спуске из дома! Или… они переберутся сюда обратно в тот же миг, как она уйдет? И всё повторится, только уже другая семья пострадает от лиходеев?

Не повторится. — проговорила Лина про себя, и срезала кабель копьем — сюда утырки этим путем уже не вернутся.