Магазинчик грешницы. Забудь меня… если сможешь

Глава 39 Под сводами древнего храма

Ева

У кого?

Мне даже не приходится гадать, потому что из слов Рэйнхарта уже ясно, что он имеет в виду.

— Церковь Варрлаты? Ты поэтому выяснял у Ом Хелии про то, как можно делать яд из пещерного мха? Думаешь, что они добавляют его в наисвятейшую воду?

— Почти уверен, — получаю невесомый поцелуй в губы. — Яд пещерного мха для врагов церкви и случайных жертв. И яд янтарного скорпиона для лечения тех, кто по мнению церковников, этого достоин… ну или просто тех, кто «жертвует» наисвятейшим больше денег.

— Деньги… я слышала, как одна леди хвасталась, что отнесла три тысячи эке епископу за отпущение грехов и кувшин наисвятейшей воды. Сейчас всё это выглядит, как жестокая афера…

— Как часть заговора. Теперь понимаешь, почему тебе нельзя быть в храме Варрлаты?

— Думаю, теперь я просто обязана там быть.

— Лоривьева! — со стоном безнадёги в голосе.

— Я не нужна заговорщикам, верно? Я для них совершенно никто. Но если я останусь в одиночестве, то буду просто умирать от страха и беспокойства, — шёпотом. — Пожалуйста, Рэйнхарт…

— Дальше не проехать! Там люди! — выкрикивает возничий.

— Бери левее и остановись после второго перекрёстка, — темноглазый лорд отдаёт указания и жёстко сжимает зубы, словно пытается сдержать отборные ругательства.

— Что?

— Мы не сможем проехать к твоему особняку.

— Видишь, это знак! Тебе нужно, как можно скорее быть в храме и нет времени на то, чтобы пробираться сквозь толпу пешком, а я не хочу оказаться одна в толпе незнакомых людей.

— Шутишь? Я тебя туда одну не отпущу, — напряжённо хмурится. — Демонская бездна, Ева, пообещай, что не отойдёшь от меня ни на шаг?

— Да запросто, — пожимаю плечами.

— Я серьёзно. Будь рядом и внимательно слушай, что я говорю. Если скажу прятаться, ты спрячешься, если скажу бежать — ты побежишь!

— Угу, — киваю. — Не волнуйся, до сих пор же мне как-то удавалось выжить.

Он дёргается, словно от пощёчины, а я прикусываю язык, чтобы не наболтать ещё глупостей.

Всё это от нервов. Постоянно говорю невпопад, если сильно волнуюсь.

Возничего Рэйнхарт отправляет на Туманную Аллею, чтобы тот передал его коня Кора слугам, у которых на такой случай есть распоряжения. Когда возничий трогается, Рэйнхарт поправляет на моей голове капюшон тёплой накидки и берёт за руку.

— Ни на шаг, — целует пальцы и тянет в сторону храма.

— Слышала, что в храме сегодня соберутся почётные представители королевской гвардии, разве это не обеспечит безопасность королю и всем, кто там будет находиться? — задаю вопрос, когда мы пытаемся протиснуться к парадным ступеням храма.

Вообще-то, для аристократических гостей предусмотрен специальный коридор, по которому прямо сейчас подъезжают богатые кареты, но в нашем случае лучше подобраться к храму незаметно.

Ну хотя бы потому, что наш совместный выход из старой деревенской повозки смотрелся бы откровенно вызывающе.

А оно нам надо?

— Вот именно поэтому! В храме соберутся самые ярые защитники и сторонники молодого короля, самые достойные генералы и герои войны с Дарцехом. Те, кто присягнул на верность лично королю и успел доказать свою преданность. Именно их больше всего должны бояться заговорщики, так как в руках высшего командования королевской гвардией сосредоточена реальная сила, и этой силы хватит, чтобы пресечь любую попытку узурпации власти. Понимаешь?

— Понимаю. На праздник приглашены самые достойные защитники королевства и… о боги… их хотят отравить прямо в храме? — прикрываю рот, чувствуя, как по спине прокатывается липкий ужас. — Всех сразу?

Кивает, подтверждая, мои слова:

— Если их не станет, королевская армия будет обезглавлена.

Я понимала, к чему ведёт Рэйнхарт, но будучи произнесённой вслух, эта мысль словно обрела краски и раскрылась всей полнотой страшных последствий.

— Капитан Ройс, — Рэйнхарт окликает одного из людей в форме, охраняющих вход в храм. — Мне необходимо пройти внутрь.

— Сию минуту, лорд Орнуа!

Капитан отдаёт приказ, и оцепление расступается, давая нам возможность проскользнуть в распахнутые настежь двери храма.

Лёгкие наполняются пряным густым ароматом благовоний, а глаза не сразу привыкают к полутьме.

Величественные своды храма пронзают многочисленные колонны. Их вершины теряются в клубящемся тумане ладана. Пламя сотен свечей дрожит на стенах и отражается в каменных барельефах с изображением ликов забытых святых.

Леди Розали рассказала, что когда-то этот храм принадлежал Анхелии и лики на стенах — единственное, что ещё напоминает об этом.

Меж колоннами правой колоннады растянулся широкий балкон, или правильнее было бы назвать это ложей, в центре которой находятся два ещё пустующих трона. Справа и слева от тронов уже собралось несколько десятков аристократов. Они наблюдают за всем, что происходит в зале с высоты более двух человеческих ростов.

Внимание большинства аристократов приковано к фигурам в белых одеяниях, которые медленно движутся по кругу в самом центре храмовой нефы. Каждый их шаг сопровождается монотонным пением и глухими ударами барабанов.

— Не снимай пока капюшон, — Рэйнхарт ведёт меня под своды балкона, туда, где стройными рядами стоят мужчины в парадных мундирах и с военной выправкой.

Именно так обычно стоит Рэйнхарт.

— Дарэн, мне необходимо переговорить с тобой, — Рэйнхарт тихо зовёт одного из гвардейцев.

— Друг мой, наш разговор может дождаться окончания праздника? — отвечает, не оборачиваясь, но я всё равно узнаю в этом мужчине того, с кем Рэйнхарт знакомил меня в загородном дворце.

— Это срочно.

Дарэн плавно отступает, стараясь не потревожить тех, кто стоит с ним рядом. Мы тоже отходим, пока все вместе не оказываемся у стены, скрытые широкими спинами в парадных мундирах.

— Дарэн, что бы я ни сказал, делай вид, что между нами лишь дружеская беседа.

— Всё настолько серьёзно?

Он встречается с нами взглядом и только сейчас вежливо кланяется мне в приветствии.

— Похоже на то.

По мере того как Рэйнхарт тихо высказывает свои предположения, взгляд Дарэна всё больше мрачнеет.

— Нужно быть сумасшедшим, чтобы устроить подобное в наисвятейшем храме, — Дарэн холодно осматривается по сторонам, словно пытается найти то, что подтвердит или опровергнет слова Рэйнхарта. — Какие распоряжения по этому поводу отдал Его Величество?

— Он ещё не знает. Я поднимусь в ложе и сообщу ему, когда он появится. Я прошу тебя предупредить тех, кому доверяешь, чтобы они были начеку и контролировали ситуацию. Только никакой суеты. Не подавайте вида, что вам что-то известно. Будет проще, если удастся застать врага врасплох.

— Сделаю. Если всё так, как ты говоришь, мы перетряхнём здесь каждый камень и выловим каждого, кто замешан в предательстве.

— Что у вас с оружием?

— Ты же знаешь, наисвятейший против того, чтобы в храм проносили оружие… — он осекается и явно сдерживает ругательства. — Этот праздник был лучшим способом обезоружить командиров, верно?

— Не поверю, что вы послушались наставлений наисвятейшего, — криво ухмыляется Рэйнхарт.

— Нет, разумеется. У многих в голенище сапога припрятан кортик. Но короткий кортик и полноценный боевой клинок это не одно и то же. — Дарэн на секунду задумывается и кивает каким-то своим мыслям. — Рэйнхарт, я прикажу, чтобы к храму подтянули пару взводов.

Охрана у лестницы, ведущей в королевское ложе, расступается, чтобы пропустить нас наверх, и приставленный к лестнице лакей, забирает накидки. Было бы грубейшим нарушением этикета, появиться в ложе в верхней одежде.

Поднявшись, мы останавливаемся с краю, на некотором расстоянии друг от друга, но наше появление всё равно не остаётся незамеченным. Я вижу, как несколько смутно знакомых леди начинают шептаться, то и дело сворачивая головы в нашу сторону.

Рэйнхарт шагает ко мне, становится рядом и переплетает наши пальцы:

— Плевать. Что бы кто ни думал, но ты уже моя невеста.

Невеста…

— Но король сказал, что ты не можешь предъявить бумагу, — еле слышно.

— Если сегодня всё закончится, то это уже не будет иметь значения.

— А если нет?

— Многие леди и лорды всё равно будут думать худшее, а я не хочу, чтобы ты снова проходила через подобное. Во всяком случае не в одиночестве. И не потому, что обещал быть рядом. А потому что боюсь потерять тебя.

Часто моргаю, чувствуя, как теплеет в глазах. Наверное, впервые за много лет я оказываюсь словно внутри защитного кокона. Ни колкие взгляды, ни едкий шепоток чужих сплетен здесь не способны меня достать, не способны задеть или нарушить душевное равновесие — чужие насмешки рассыпаются пеплом, сгорают, разбиваются о невидимую, неожиданно выстроенную вокруг меня стену.

Внимание цепляется за острый прищур светловолосой феи. Впрочем, феей её теперь можно назвать с большой натяжкой. Анриетта стоит на другой стороне балкона и пытается испепелить меня взглядом. Рядом с ней, с неприлично вытянутым лицом стоит и смотрит на меня леди Ехидна, а леди Маноли просто презрительно поджимает губы.

Громкий голос объявляет появление короля и королевы.

В окружении гвардейцев охраны они проходят к своим тронам и занимают положенное место.

С этого момента всё ускоряется, голоса в хоре становятся громче, а церковники в светлых одеждах расступаются, чтобы приветствовать наисвятейшего архиепископа Варрлаты.

Тучный пожилой мужчина, одетый в сутану из белого шелка с золотой перевязью, ступает по расстеленному на полу белому шелку, а я вспоминаю, как на летнем празднике под его ноги бросали белые подушки.

Как там говорила Ания? Он настолько свят, что его ступни не могут касаться грешной земли?

— Мне нужно приблизиться к королю, — Рэйнхарт утягивает меня ближе к тронам, но его останавливает охрана.

— Стойте, милорд. Во время праздника тревожить Его Величество не велено.

— У меня срочное дело, — Рэйнхарт смеряет его хмурым взглядом.

— А у нас строгий приказ, лорд Орнуа.

Рэйнхарт готов поспорить, но в этот момент к нам подходит ещё один гвардеец королевской охраны:

— Её Величество приказывает пропустить леди Милс. Прошу вас, миледи.

Графичные брови Рэйнхарта взметаются вверх, а я отчего-то чувствую себя неловко, но пользуюсь приглашением, чтобы приблизиться к тронам.

— Благоденствия, Ваше Величество.

Склоняю голову в положенном приветствии, на что королева коротко кивает в ответ.

— Рада, что вы не побоялись прийти, леди Милс, — говорит, продолжая смотреть вперёд, чтобы не нарушать торжественности момента. — За последние дни мне рассказали о вас много интересного, и теперь я считаю неправильным скрывать своё к вам расположение.

Уголки её губ вздрагивают в мягкой улыбке.

Возможно, если бы я не волновалась, чувствуя на себе десятки скрещенных и недоумевающих взглядов, то тоже бы улыбнулась.

— Благодарю, — шепчу непослушными от волнения губами. — Ваше Величество, раз уж так получилось, то я вынуждена воспользоваться ситуацией и сообщить вам то, что должен был сообщить лорд Орнуа Его Величеству, когда ему не позволили подойти ближе.

— И о чём речь? — она продолжает говорить, не поворачивая головы, тем самым подчёркивает своё уважение и внимание к действию, происходящему в храме.

Ещё понижаю голос и сжато пересказываю то, что знаю о возможном заговоре. По мере моего рассказа пальцы королевы всё сильнее впиваются в бархатные подлокотники трона. Когда я заканчиваю, она слегка наклоняется к Его Величеству и тихо, так что не слышно даже мне, пересказывать наш разговор.

— Лоривьева, мы благодарны вам за сведения. Как понимаете, за нами пристально наблюдают, поэтому все детали лорд Орнуа обсудит с лордом Хаксли, главой королевской охраны.

Краем глаза наблюдаю, как один из королевских гвардейцев останавливается рядом в Рэйнхартом. Пожалуй, со стороны вся наша суета действительно малозаметна. В том числе, потому что любопытные взгляды сосредотачиваются в основном на мне.

— … Вы не просто воины — вы столпы процветания,

Ибо сильное королевство — это уверенность,

что завтра будет так же мирно, как сегодня!

На этих словах архиепископ даёт знак разливать наисвятейшую воду по серебряным чашам. Только сейчас понимаю, что всё это время чан с водой стоял в самом центре залы и именно вокруг него водили свои хороводы и песнопения церковники в белоснежных одеждах.

— И да пусть боги Варрлаты даруют вам прощение и защиту! — завершающим аккордом выкрикивает наисвятейший.

— Благодарим, ваше наисвятейшество! — Его Величество поднимается с трона и три раза медленно хлопает в ладоши. — Вы всегда так щедры к нам. Мы ценим ваши старания. Мы ценим вашу заботу. Поэтому сегодня, в день Благоденствия, я предлагаю вам первым отпить воды из благословенной чаши! Вам. И всем церковникам, что не покладая рук трудятся на благо короны!