Мечников. Том 12. Щит мира

Глава 11

— Как это «знакомы»? — удивился Ярослав, но осознание снизошло на него очень быстро. — Ох, Морской бог меня утащи… Я ведь совсем забыл о том, что вы вдвоём уже…

— Добрый день, Владимир Харитонович, — поприветствовал Павлова я. — Вот уж не думал, что нас снова сведёт судьба. Да ещё и так быстро.

Да, ассистентом ректора Илизарова оказался сам Владимир Павлов. Единственный из всех избранников, который буквально проспорил свой контракт с богом. Интересное вышло с ним соревнование. Если честно, мне даже жаль, что он зашёл так далеко в своих ставках. Слишком уж он самоуверенный. Амбиции — это здорово, они толкают человека к новым горизонтам. Но амбиции Павлова оказались так велики, что в итоге сами же его и раздавили.

А жаль! Клятва лекаря могла помочь ему в новых изобретениях. Во всей Российской Империи нет больше человека, который смог бы мне составить такую же жёсткую конкуренцию, как Павлов.

Он, конечно, часто действовал нечестно — есть за ним такой грешок. Но, пожалуй, он — единственный человек, которого я могу назвать равным себе соперником, а не врагом.

Проклятье, я даже в каком-то смысле был рад тому, что мы с ним снова пересеклись! Вот только Владимир Харитонович тех же эмоций, судя по всему, не испытывал. Я впервые увидел его таким ошарашенным. Обычно он хорошо скрывает эмоции, ведёт себя как профессиональный актёр.

Но не сегодня.

— Меч… Кхм, — быстро поправил себя он. — Алексей Александрович? Так это вы — тот самый гость, которого нужно сопроводить в госпиталь Боткиных? Простите, сразу не понял. Мне казалось, что у вас слишком много забот в Саратовской губернии.

— У меня появились куда более важные дела. Всё остальное пришлось отложить, — я махнул рукой, показал тем самым незначительность всего остального. — Кстати, вас я тоже не ожидал здесь увидеть. Раньше вы работали в частной сфере. Почему вдруг подались в государственную организацию?

— Наверное потому, что из-за вас я потерял связь с… — Павлов осёкся, взглянул на Ярослава. Надеялся, что мой брат поймёт намёк и оставит нас с Владимиром наедине.

Но Ярослав намёк не понял. Как раз наоборот, стал с ещё большим интересом следить за нашим диалогом.

— Я вас понял, можете не продолжать, — закруглил тему я. Очевидно, Павлов винил меня за то, что ему пришлось расторгнуть договор с Махаоном. Лично я своей вины в этом не видел, но понимал, почему Владимир так бесится. — Давайте лучше перейдём к делу. Вижу, что моя компания вам неприятна. Тогда какой смысл тратить время? Когда отправимся в госпиталь Боткиных?

— Подождите снаружи, — Павлов нахмурился, согнулся, как старый дед с запущенным остеохондрозом, и принялся упорно заполнять лежащий перед ним документ. — Скоро выйду.

Мы покинули кабинет Владимира Харитоновича, и как только я закрыл дверь, Ярослав сразу же выпалил:

— Алексей, прости, пожалуйста, я совсем уже замотался со своими научными работами! Забыл, что вы с Павловым долгое время конкурировали. Нужно было тебя заранее предупредить, что он теперь здесь работает.

— Мелочи, Ярослав, забудь, — отмахнулся я. — Владимир Харитонович ничем мне не угрожает. А его компания меня совсем не напрягает. Правда, сам он явно не в восторге.

Больше всего меня интересовало, почему Павлов оказался в госпитале Боткиных. Странный выбор. В Санкт-Петербурге огромное количество престижных госпиталей и амбулаторий. Более того, он мог бы продолжить развивать свою частную клинику и без помощи Махаона. Уж мозгов у Павлова предостаточно.

Но почему именно госпиталь Боткиных? Насколько я знаю, ранее он назывался «Клинической больницей неизвестных болезней».

И под «неизвестными» подразумевалось «инфекционные». Я уже раскопал достаточно информации об этой семье и понял, что они начали лечить инфекционных больных ещё до меня. Просто утаивали от всего мира свои тайны. Не стану осуждать уже исчезнувший род, не разобравшись в ситуации, но их поступки кажутся мне странными.

Можно ведь было поделиться своими знаниями с другими лекарями. Это бы сохранило сотни тысяч жизней. И десятки миллионов в перспективе.

Ладно, допустим. Понимаю, что у Боткиных была масса секретов, из-за которых они в итоге и погибли. Вопрос сейчас стоит в совершенно другой плоскости.

Ректор Илизаров упомянул, что после гибели Боткиных в их госпиталь направили других лекарей, и они перестали справляться с лечением пациентов. И это понятно. Старые методики ушли вместе с семьёй гениальных лекарей, а работать с моими антибиотиками научились ещё далеко не все специалисты.

И больно уж подозрительным выглядит присутствие Владимира Павлова в этой среде. Он никогда не лезет туда, где ему может не повезти. Прежде чем действовать, он всегда разведывает обстановку. Почему-то меня не покидает ощущение, что Владимир добивается в этом госпитале совершенно других целей.

— Ну что? Вы готовы, господа? — Павлов вышел из своего кабинета, запер его на ключ, а затем, не дожидаясь нашего ответа, пошагал по коридору к лестничной площадке.

— Говорю же, не нравится мне он, — прошептал Ярослав. — Очень неприятный тип.

На площадке перед лекарской академией нас ждала карета. Я предполагал, что всю дорогу до госпиталя Павлов будет молчать. Однако Владимир Харитонович моментально изменил своё амплуа.

Уселся напротив нас с Ярославом, хитро ухмыльнулся и, как только наша карета тронулась, произнёс:

— Господа Мечниковы, ну уж поделитесь секретом со своим коллегой. Что же вас так тянет в клинику, позабытую всеми известными нам богами? Расскажете, какие у вас там дела?

— К сожалению, этого сделать мы не можем, Владимир Харитонович, — опередил меня Ярослав. — Секретная информация. Только узкий круг людей осведомлён, чем мы планируем заниматься.

Грифон меня подери! Или Морской бог? Да какая, к чёрту, разница!

Ярослав только что запорол всю конспирацию. Павлову нужно было дать предельно скучный ответ. Рассказать всё что угодно, кроме правды. Но Ярослав разжёг его интерес. Теперь Павлов понимает, что мы скрываем что-то важное. И, бьюсь об заклад, он из кожи вон вылезет, чтобы докопаться до истины. Ведь неизвестность влечёт куда сильнее, чем голые факты.

— Вы меня обижаете, господа, — изобразил разочарование Владимир Харитонович. — Неужто вы считаете меня пустым местом? Я, как-никак, ассистент ректора лекарской академии. Можно сказать, второй человек в этой организации. Тем более именно я имею честь сопровождать вас в госпиталь. Может быть, вы хотя бы намекнёте?

— Перестаньте давить на моего брата, — попросил Павлова я. На этот раз Ярослав снова хотел что-то ляпнуть, но я вовремя взял ситуацию под свой контроль.

— Какое давление? О чём вы? — махнул рукой Владимир Харитонович. — Я просто…

— Хотите знать, зачем мы туда едем? — перебил Павлова я.

Владимир тут же изменился в лице, но быстро взял себя в руки. Ничего не ответил на мой вопрос, но с интересом ждал продолжения моего монолога.

— У нас новое исследование. Будем осматривать инфекционных больных. Хочу продолжить уже начатую мной работу, — поделился с ним я.

Ярослав бросил на меня короткий взгляд и удивлённо пожал плечами. Похоже, он не понимал, зачем я всё рассказал Павлову.

Небольшая манипуляция. Владимир понял, если бы я ему солгал. Поэтому я сказал ему правду. Но очень сухую. Превратил громкую новость в скучный информационный шум.

Если бы мы ехали на встречу с императором, я бы сказал Павлову, что нас ждёт встреча с высокопоставленным дворянином. Это тоже правда, ведь император — дворянин. Но такая сухая выжимка вряд ли заинтересует Владимира Харитоновича.

— Хм, — поджал губы Павлов. — Ладно, Алексей Александрович. Но я всё равно с интересом понаблюдаю за вашей работой. Может, узнаю для себя что-то новое.

Вот ведь прицепился, как репейник! Часть интереса он уже потерял, но этого всё равно недостаточно. Последнее, что мне нужно — это любопытный взгляд Владимира Павлова из-за моего плеча. Он ведь запросто поймёт, чем мы с Ярославом занимаемся, а после этого может помешать нашим исследованиям. Или попробует воспроизвести их самостоятельно.

И эту проблему мне только предстоит решить.

Вскоре наша карета заехала на территорию Боткинской больницы. Внутри огороженной территории находились несколько трёхэтажных корпусов, окружённых густыми посадками.

Должно быть, Боткины хотели, чтобы их пациенты получали как можно больше чистого воздуха. Хорошее решение. Наверняка здесь лечилось много лёгочных больных. Для них обилие кислорода — уже половина лечения.

Карета остановилась у главного корпуса. Мы с Ярославом позволили пройти Павлову вперёд, а сами отстали от него на несколько метров.

— С ним придётся разобраться, — прошептал брату я. — Павлов — не тот человек, которому можно позволить следить за ходом исследований.

— Погоди… Что ты такое говоришь? — напрягся Ярослав. — Я так не могу. Нас же могут посадить!

— В смысле? С какой стати?

— Ну… Ты ведь имеешь в виду, что Владимира Харитоновича придётся убить?

— Сдурел, что ли? — вскинул брови я. — Разобраться — значит увести его. Занять чем-нибудь, чтобы не мешался нам под ногами.

— Фух, — выдохнул Ярослав. — А я уж было подумал, что тебя жизнь в Саратовской губернии настолько изменила. Я ведь слышал, что у вас там конкуренты друг другу глотки перегрызают.

Да уж, какие только слухи о провинции не доходят до столичных господ!

— Итак, господа, — привлёк к себе внимание Павлов. — В главном корпусе четыре отделения. В первом лежат лёгочники, во втором — больные с несварением, в третьем — пациенты с заболеваниями кожи, а в четвёртом — все, кого не удалось классифицировать.

М-да, негусто. Могу поспорить, что после смерти Боткиных половину больных ещё и перепутать умудрились. Что ж, ладно. Нам нужно создать всего два препарата: одну вакцину и одну сыворотку.

И я даже знаю, с какой инфекции лучше всего начать.

— Нас в первую очередь интересует второе отделение, — сказал я. — Больные с гастроэнтеритами и колитами. С них-то мы и начнём.

Странно, но почему-то именно в этот момент на лице Владимира Харитоновича появилась едва заметная улыбка.

Самодовольство. Не могу только понять, чему это он так радуется? Кажется, будто он надеялся, что мы пойдём именно во второе отделение.

Павлов провёл нас с Ярославом в западное крыло первого этажа, а оттуда мы прошли в картотеку.

— Что мы ищем? — осматривая истории болезни, спросил Ярослав.

— Холеру. Знаешь такое заболевание? — уточнил я.

— Конечно, ты же мне присылал отчёт о том, что случилось в Саратове прошлой весной. Кажется, господина Кастрицына тогда наизнанку вывернуло?

— Да-да, ты всё верно запомнил. Он подхватил холеру, а после этого пострадало ещё несколько человек, поскольку один из колодцев был отравлен некротикой, — напомнил я. — Но это заболевание может встречаться повсеместно. И оно жутко опасное. Смертельных случаев больше, чем эпизодов выздоровления.

Именно поэтому нужно в первую очередь создать вакцину от холеры. Дворяне-то редко страдают от этого заболевания, зато бедные слои населения могут запросто заразиться этой дрянью из загрязнённых колодцев или других водоёмов.

Пришлось перекопать несколько историй болезни. Такого диагноза, как «холера», в этом мире нет. До меня его никто не использовал. Но мы хорошо знали симптоматику. Неукротимая диарея, рвота, стремительное обезвоживание. И характерный оттенок стула…

Ага, нашёл!

— Похоже, как раз такой пациент лежит в третьей палате, — сообщил Ярославу я. — К нему и направимся. Но перед этим…

Я вышел в коридор и попытался найти Владимира Павлова. Тот прошёл в кабинет заведующего отделением. Внутри никого кроме самого Владимира больше не было. Видимо, он временно замещал большую часть персонала в этом госпитале.

Ох, и ведь понимаю, что затея глупая, но ничего другого придумать не получится. Пока Павлов копался в своих бумагах, мы с Ярославом аккуратно прикрыли двери, а затем закрыли её ключом, который висел в ящике рядом с картотекой.

Вот и всё! Какое-то время Павлов нам точно не помешает.

— А не слишком ли это жестоко? — растерялся Ярослав.

— Ничего, всю ответственность беру на себя. Тем более что там с ним может случиться? — пожал плечами я. — Скоро опомнится. Поорёт, постучит по двери. Пациенты его с такого расстояния всё равно не услышат. Мы с тобой за полчаса управимся — и выпустим его.

— Полчаса? Оптимистичный план! — удивился Ярослав. — Я, правда, так до сих пор и не понял, каким образом ты собираешься сделать эту вакцину. Всё-таки магией это не сделать. Нужно какое-то оборудование, чтобы извлечь эти бактерии, а потом… В общем, если честно, я пока совсем ничего не понимаю.

О! А Ярослав начал мыслить как один из моих современников. Ищет все решения в технологиях. И недооценивает магию. В данном случае всё наоборот. Только с помощью лекарской силы мы и сможем решить эту проблему.

Но пока что реализовать такую методику могу только я. Для этого потребуется и прямой, и обратный виток. Работа предстоит очень тонкая, и съест она колоссальное количество лекарской силы.

Мы с Ярославом прошли в третью палату. Там лежал исхудавший пациент, который уже несколько недель страдает от холеры. Разумеется, мы не собирались бросать его на произвол судьбы. Сначала я извлеку из него живые бактерии, а затем уничтожу все микроорганизмы в его теле. После этого он быстро пойдёт на поправку.

Я достал из сумки одну из стерильных колб. Её я соорудил ещё в Саратове. Именно в ней будут происходить все процессы производства вакцины.

— Что мне делать? — спросил Ярослав. — Может, хоть расскажешь, каков твой план?

— Помогай пациенту. Восстанови ему обмен жидкости, поддержи сердечно-сосудистую систему, — попросил я. — Остальное сделаю сам.

Пока Ярослав возился с пациентом, я активировал сразу два витка и принялся извлекать из организма больного холерные вибрионы. Действовать приходилось очень аккуратно. Я проколол вену и тащил их наружу через кровь обратным витком. Но при этом приходилось постоянно поддерживать в них жизнь лекарской магией.

Вот уж не припомню, чтобы ранее мне доводилось лечить бактерии!

Хм… Это даже натолкнуло меня на одну идею. Можно открыть производство пробиотиков. Выделить штамм полезных для кишечника бактерий, а потом поливать их лекарской магией, пока не вырастет достаточное количество. Это гораздо проще, чем подкармливать их классическими методами.

Через пятнадцать минут достаточное количество вибрионов оказалось в моей колбе. Я почувствовал сигнальный щелчок в своей голове. Это клятва лекаря намекнула, что первый этап подготовки окончен.

Остались сущие мелочи. Добавить в колбу заранее подготовленный раствор, а затем убить все извлечённые микроорганизмы.

Всё! Инактивированная вакцина готова. Теперь, если ввести этот препарат здоровому человеку, его иммунная система выделит достаточно антител, чтобы не заразиться холерой в будущем. А если заражение и произойдёт, болезнь протечёт в лёгкой форме.

Ярослав покинул отделение, чтобы выпустить Павлова на волю. Я в это время прошёлся по другим палатам и помог нескольким пациентам восстановиться. Нашёлся ещё один тяжёлый больной. Повезло, что его обнаружил. Без нашей помощи он и погибнуть может.

— Алексей! — позвал меня Ярослав. — У нас тут… Эм… Проблема.

Я нагнал Ярослава, заглянул в кабинет заведующего отделением.

И не обнаружил там никого.

— Павлов пропал. Не понимаю, как это могло случиться, — затараторил Ярослав. — Дверь закрыта, окна там нет. Куда он мог деться?

— Не суетись. Лучше пройди пока в седьмую палату, помоги тяжёлому пациенту. Я скоро к тебе присоединюсь, — произнёс я.

Ярослав убежал, а я вошёл в кабинет заведующего и запер за собой дверь. Я догадывался, что Павлов готовил нечто подобное. Уж больно странно он улыбался, когда мы решили пройти во второе отделение. И я не слышал, чтобы он ломился. Возможно, он не заметил, что мы его закрыли, потому что всё и так разворачивалось по его плану.

Но куда он мог исчезнуть?

Я почувствовал вибрацию в кармане. Кольцо, которое дал мне Василий Ионович Решетов, задрожало. Его зелёный камень вспыхнул ярким светом.

А затем одна из книжных полок откликнулась на его магический зов. И отползла в сторону, открыв тайный проход, ведущий глубоко под землю.

Теперь понятно, куда мог уйти Павлов. Но напрашиваются два вопроса.

Куда ведёт этот спуск? Ведь тайная библиотека Боткиных находится совсем в другом месте. Что они скрывали под госпиталем?

И самое главное — как Павлов смог открыть проход, не имея такого же «ключа», как и у меня?