Мечников. Том 12. Щит мира

Глава 13

Не думал, что когда-нибудь увижу лекарских богов в таком состоянии. Их тела изменились. От ног к пояснице тянулась сетка некротической магии, как стремительно распространяющаяся инфекция.

— Давайте по порядку, — попросил я. — Гигея, ты сказала, что Тёмный бог нашёл способ пробраться в наш мир. Как он это сделал? Вы видели его?

— Мы его не видели, Мечников, — прозвучал грозный голос Телесфора. — Но точно знаем, что он уже рядом. Посмотри на наши тела! Мы гниём заживо. Это существо уже ходит по грани между нашими мирами. Не время бросаться идиотскими вопросами!

— А-а… Господин Телесфор, — не скрывая пренебрежения, протянул я. — Вот от тебя я в последнюю очередь желаю слышать нравоучения. Уж до чего я привык лечить каждого встречного, но ты, Телесфор, единственный из лекарских богов, кто заслужил такую участь.

— Да как ты смеешь? — прорычал он. Даже попытался шагнуть на меня, но не смог. Ноги ослабли. Полноценно передвигаться он уже не мог. — Ты разговариваешь с одним из лекарских богов!

— Надо же, какое самомнение, — хмыкнул я. — Только ничего лекарского я в тебе не вижу, Телесфор. Не ты ли помогал Андрею Углову производить оружие? Из-за вас двоих пострадало очень много людей. Повезло, что мы вовремя смогли вывести вас обоих из игры.

— Смертному не понять, — процедил сквозь зубы Телесфор. — Ты мыслишь как обычный человек. А я…

— А ты последний идиот, Телесфор, — встряла в нашу перепалку Гигея. — Алексей прав. Ты единственный из всех нас, кто предал лекарское дело. Променял его на производство оружия. Если у кого-то здесь и есть право голоса, то точно не у тебя. Не согласен — уходи. Ты сам пришёл просить о помощи. Тебя сюда никто не звал.

Телесфор скривился от ярости, но ничего не ответил сестре. Думаю, он понимает, что теперь действовать в одиночку нельзя. Если уйдёт — помрёт где-нибудь в гордом одиночестве. Всеми забытый. А так у него есть хоть какой-то шанс спастись.

— Гигея с Мечниковым говорят правду, Телесфор, — заговорил Махаон — бог, который когда-то поддерживал Владимира Павлова. — Понимаю твоё негодование. Мы с моим избранником тоже соперничали с Алексеем Мечниковым. Но теперь уже старые обиды смысла не имеют. Придётся об этом забыть. Нам нужно объединиться.

— Ты так легко сдался, Махаон? — вздохнул Телесфор. — А когда мы с тобой были боевыми лекарями. Уже забыл, да?

— Одно из важнейших умений воина — способность принимать поражение, — спокойно ответил Махаон. — Избранников осталось лишь двое: Мечников и Сеченов. Причём Подалирий присягнул Гигее, так что больше бороться друг с другом смысла нет.

Из всей четвёрки выживших богов молчал только Подалирий. Он был нем. Хотя почему-то мне кажется, что даже имея способность говорить, он бы не стал вступать в эту ссору. Из всех лекарских богов он был самым спокойным. Таким же, как и его избранник Иван Сеченов.

— Вы так и не сказали, в чём суть, — напомнил о своём присутствии я. — Тёмный бог выбрался, но вы толком не знаете, как ему это удалось.

— Выйти за пределы своего мира он не смог, — подметила Гигея. — Но выпустил оттуда достаточно некротики, чтобы нас заразить. И да, Алексей, мы уже пробовали её убрать. Ничего не выходит. Даже наша лекарская магия бессильна.

Поначалу я решил, что Гигея юлит или набивает нам цену. Но как только я попробовал направить свою силу на богов — ничего не изменилось. Эта форма некротики оказалась абсолютно непрошибаемой.

И это не могло не настораживать.

Ведь у меня уже десять лекарских витков! И обратные почти достигли предела. Калечащих витков стало девять сразу после того, как я потрудился над перемещением холерных вибрионов в колбу с будущей вакциной.

Но даже такого могущества не хватает, чтобы воздействовать на некротику, окутавшую богов.

— У этой магии абсолютный иммунитет, — подметил я. — Гигея, ты тоже ничего не можешь сделать?

— Ничего. Впервые в жизни некротика меня игнорирует, — ответила она. — Боюсь, пока жив Тёмный бог, мы продолжим гнить. Нужно найти способ остановить его. В противном случае мы исчезнем из истории.

— Возможно, если ты взойдёшь на пустующий престол, у тебя появятся силы, чтобы оттолкнуть эту дрянь, — пытаясь стряхнуть с себя тёмный некротический мох, произнёс Махаон.

— Глупости, — помотал головой Телесфор. — Вы отрицаете очевидное. Без помощи отца мы никогда не справимся с этим проклятьем. Вот только его больше нет. Мы обречены.

— Ошибаешься. Асклепий жив, — бросил Телесфору я. — Мы с Гигеей предполагаем, что он бродит по нашему миру. Скрывается среди людей. Именно его поисками я сейчас и занят.

— Отец… Жив? — оторопел Телесфор. Махаон и вовсе потерял дар речи. — Тогда шанс всё-таки есть! Нужно привести его сюда. Раз он создал некротику, значит должен знать, как утихомирить этого сумасшедшего бога.

— Уже завтра мы с Владимиром Павловым попробуем проникнуть в старые подвалы Боткиных, — оповестил богов я. — Там есть артефакты, которые помогут определить местонахождение Асклепия. Всё, что нам остаётся — это надеяться на его помощь.

— О-о! — расхохотался Махаон. — Так Павлов ещё не сдался? Даже без моей помощи продолжает бороться? Какой же всё-таки упёртый лекарь! Жаль, правда, что этот болван проспорил тебе наш контракт, Мечников.

— Итак, — решил подытожить я. — Скажу честно, я рад, что вы всё же решили объединиться. На мой взгляд, можно было обойтись без вечных противостояний и сделать это гораздо раньше. Ещё до того, как погибли три ваши сестры. Но теперь уже деваться некуда. Я помогу вам. Но мне нужно знать, сколько у нас осталось времени. Гигея? — я перевёл взгляд на свою богиню. — Когда некротика вас убьёт? Есть хотя бы примерный срок?

— Не хочу тебя расстраивать, Алексей, но нам отведено чуть больше недели. От семи до десяти дней по календарю смертных, — ответила она.

Смертных… Странно, что боги продолжают использовать это определение, когда говорят о человеческом роде. Они и сами смертны. Причём сейчас куда более смертны, чем любой из окружающих меня людей.

Десять дней… Значит, тянуть больше нельзя. Завтра вечером мы с Павловым приступим к делу. Главное — не забывать слова Решетова: в катакомбах Боткиных очень опасно.

Не хотелось бы расстаться с жизнью, оказавшись в какой-нибудь яме с шипами!

— Думаю, я знаю, где находится та лазейка, через которую Тёмный бог проникает в наш мир, — нарушил тишину я. — Эта лазейка — моё тело. Сектанты упоминали, что он хочет выйти к нам, завладев человеком, обладающим десятью лекарскими витками. В последние несколько дней я постоянно получаю угрозы. Они вырезаются прямо на моей руке.

— Получается, ты и сам для нас опасен, — подметил Телесфор.

— Да, поэтому с этого момента я больше не буду выходить с вами на связь, — произнёс я. — Гигея, ты тоже на всякий случай держись от меня подальше. Избегай прямого контакта со мной, пока я сам не попрошу, чтобы ты со мной связалась. И даже если это случится — убедись, что я — Алексей Мечников. Есть риск, что к тому моменту в моём теле будет кто-то другой.

Гигея ничего не ответила, лишь расстроено кивнула. До этого момента мы всегда были на связи. С тех пор, как я дал клятву лекаря, мы никогда не разрывали контакт. Но теперь ситуация обострилась. И если Тёмный бог собирается забраться в это тело…

Что ж, пусть попробует. Нам вдвоём тут будет очень тесно! Он первым же захочет от меня сбежать.

Я закрыл глаза, отключился от обители Гигеи и разорвал связь с богами. Вернулся в реальный мир.

И сразу же понял, что я в кабинете не один. На улице уже стемнело. Когда я связался с богами, в окна бил свет заката. Теперь же комнату заполнена кромешная тьма. Однако мои глаза быстро привыкли к темноте, и я обратил внимание на знакомый силуэт. В кресле около моего рабочего стола расположился Кирилл. Мой старший брат.

— И давно ты здесь сидишь? — спросил я.

— Прости, Алексей. Я должен был убедиться, что ты выберешься оттуда. Не беспокойся. Никто не узнает о твоей тайне. Даже отец, — заявил он.

Он знает. Кирилл каким-то образом умудрился понять, где я только что был. Странно, он ведь не имеет доступа к лекарским богам. Откуда такая догадливость?

— Как ты понял? — я зажёг свет и присел в соседнее кресло — напротив брата.

— Видел таких, как ты. На фронте, — ответил он. — И среди наших, и среди вражеских бойцов встречались эти… Как их там называют? Избранники, да?

— Ты явно что-то путаешь, — замотал головой я. — Всех избранников я знаю лично.

— Я не про лекарей, — махнул рукой Кирилл. — Про стихийников и про других боевых магов. У меня был друг, который общался со своим богом. Поначалу я не верил ему. Думал, что он просто читает молитвы. Оказалось, он и вправду общается с прародителем своей магии.

— Не думал, что другие маги тоже могут становиться избранниками.

— Точно так же, как и я не думал, что лекари на такое способны. Ты ведь меня знаешь, Алексей. Я верю только в богов войны, — сухо усмехнулся Кирилл. — Я больше воин, нежели лекарь. Но теперь вижу, что и такие, как ты, имеют связь с чем-то, что находится выше нас.

— Я одного не могу понять, Кирилл, а зачем нужно было врываться в мой кабинет? — спросил я.

Может, я стал слишком подозрительным, но всё же его поведение выглядит странным. Он просто сидел и наблюдал за тем, как я общаюсь с богами. Подслушать наш разговор он не мог, но всё же мне бы хотелось услышать объяснения.

— Я издалека почувствовал твою тревогу, — ответил Кирилл. — Мне показалось, что тебе стало плохо. Поэтому я и зашёл. Ну… И если уж говорить совсем честно, я стараюсь следить за тобой с тех пор, как мы приехали в Санкт-Петербург.

— Ты меня в чём-то подозреваешь?

— Наоборот, я до сих пор чувствую вину. И отец чувствует. Мы оба сильно ошибались насчёт тебя, — вздохнул Кирилл. — Знаешь, мы ведь над Ярославом смеялись. Ругали его. Говорили, что ему не стоит с тобой возиться. Не стоит писать научные работы. Убеждали, что ему лучше смириться, что ты больше — не член нашей семьи. Но… Потом ты спас меня. Несколько раз подряд. Кроме того, благодаря тебе отец получил должность первого лекаря в Российской Империи. И… — Кириллу было тяжело вести этот монолог. Но он всё же хотел выговориться, поэтому продолжал выдавливать из себя то, что чувствовал. — Ты превзошёл всех нас. Знай, отцу тяжело будет это сказать. Думаю, он этого и не скажет. Но мы тобой гордимся.

— Спасибо, Кирилл, — улыбнулся я. — Знаю, с отцом мы уже поговорили. Может, документально мы и разные Мечниковы, но семья у нас одна.

— Стой… Что с тобой происходит? — Кирилл указал взглядом на мою руку.

Боль я почувствовал не сразу. Она пришла уже после того, как с моего предплечья полилась целая струя крови.

А на коже появилась новая надпись.

«В сторожке умирает человек».

Мы с Кириллом переглянулись и тут же рванули вниз — в фойе особняка. А затем во двор. Пострадавшего стражника мы обнаружили рядом с кустами, около входа в сад. Похоже, ему стало плохо, он пытался добраться до нас, но сил не хватило даже помощь позвать.

— Морской бог меня потопи… — просипел Кирилл. — Посмотри на его руки. Алексей, что это с ним?

Клятва лекаря гудит. Руки и ноги стражника начали гнить. Их пропитала некротика. Такая же, как у лекарских богов. Только на этот раз она мне поддалась. Я смог убрать её своей силой.

Вот только лучше пострадавшему всё равно не стало. Мы с Кириллом перетащили его в фойе и положили на диван. В свете ламп я сразу же узнал этого мужчину.

Он сопровождал нас с Анной сегодня. Именно он следил за нашей безопасностью, пока мы осматривали Санкт-Петербург. Не может это быть простым совпадением. У отца несколько сотен солдат. Почему пострадал именно он?

— Болит… — простонал стражник. — Алексей Александрович, в животе болит…

Я впустил свою магию в его брюшную полость. И нащупал ею огромное количество пузырьков с гноем. Печень, поджелудочная, селезёнка, кишечник — всё начало нарывать. Некротика заразила весь организм какой-то инфекцией.

В ход пошёл антибиотик. Я взял с собой несколько ампул. Сразу же ввёл в вену пострадавшего бойца несколько кубиков пенициллина, а затем прошёлся по всем органам обратным витком. Убил все бактерии, а Кирилл в это время восстановил пострадавшие конечности.

Уж чего у моего старшего брата не отнять — так это умения лечить руки и ноги. На войне без этого никак.

Солдат успокоился. Уснул. Больше ему ничего не угрожало. Зато на моей руке появилось новое сообщение.

«Твоя жена умрёт от таких же ран. Хочешь?»

Кирилл прочёл появившуюся на моей воспалённой руке запись, а затем поднял взгляд. Я впервые увидел, чтобы его трясло от ужаса.

Моё тело тоже подрагивало. Но не от страха или боли. А от гнева. Эта сволочь решила угрожать Анне. Более того, этот стражник пострадал только потому, что именно ему не повезло оказаться рядом с нами.

Тёмный бог наслал на него некротику через моё тело. Он уже начал проникать в меня. И если этот процесс не остановить, ублюдок добьётся своего. Станет богом в человеческом теле.

Но самое ужасное — мне больше нельзя приближаться к близким людям. Через меня он навредит Анне. Через меня он навредит отцу и братьям.

Мне придётся уйти. Скрыться ото всех, пока решение этой проблемы ещё не найдено.

— Мне нужно идти, Кирилл, — стиснув зубы, произнёс я. — Передай моей жене и отцу, что я для них опасен. И с этой проблемой мне придётся справиться самому. В одиночку.

— Ты знаешь, что делать? — нахмурился брат.

— Догадываюсь. План у меня есть.

— Тогда жди меня снаружи. Я предупрежу отца. А затем догоню тебя, — заявил он.

— Не стоит. Это слишком рискованно, — отметил я. — Ты можешь сгнить заживо. Как он, — я указал на стражника. — И пока что я не могу остановить того, кто направляет через меня свою силу.

— Я — лекарь, Алексей. И за мной должок, — настоял Кирилл. — Жди меня снаружи. Через десять минут встретимся у ворот. Расскажешь мне, какого чёрта здесь происходит.

Спорить с Кириллом было бесполезно. Его снедало чувство вины. Он до сих пор полагал, что должен отплатить мне за старые конфликты. Я так не считал. Но всё же не отказался бы от его помощи.

Возможно, втроём нам будет проще обследовать катакомбы Боткиных.

Пока Кирилл разговаривал с отцом, я буквально на ходу писал магическую весточку для Павлова.

«Встречаемся у особняка Боткиных. Сейчас».

Через несколько минут Кирилл покинул особняк. Причём бегом. Как оказалось, отец не захотел оставлять нас одних. Поэтому потребовал, чтобы Кирилл взял поддержку. Но брат сдержал слово и вернулся один.

По дороге к особняку Боткиных я кратко обрисовал ему ситуацию. Вся эта история с богами с трудом укладывалась у него в голове, поэтому пришлось сократить проблему до двух предложений.

Нужно найти Асклепия. И придумать, как убить Тёмного бога.

Когда мы прибыли к руинам особняка Боткиных, Владимир Павлов уже стоял у дальнего конца их участка.

— Алексей Александрович, вы уж простите за прямоту, но… Какого чёрта⁈ — крикнул он. — Мы же договаривались, что займёмся этим позже. Почтовая ворона мне чуть глаза не выклевала во сне! К чему такая срочность?

— Махаон передаёт привет. Пока может, — вместо приветствия произнёс я. — Он умирает. Как и остальные боги. Если не хотите, чтобы и нас постигла та же участь — доставайте медальон. Пора исследовать последние тайны Боткиных.

Пока Кирилл знакомился с Павловым, я нашёл то самое место, которое описывал Василий Ионович Решетов. К счастью, завалившие его доски уже превратились в пепел. Найти магическую плиту не составило труда. Как только медальон и кольцо коснулись холодного камня, тайный проход открылся.

Снаружи он выглядел примерно так же, как и подвал под госпиталем.

Но когда наша троица спустилась вниз, я понял, что Решетов не врал.

Здесь опасно. В воздухе пахнет смертью. Скорее всего, впереди нас ждёт несколько уровней защиты. Но самое худшее — первая комната. Тёмный каменный зал.

Кирилл почувствовал то же, что и я. Озвучил мои мысли:

— Мы здесь не одни.

Как только в дальнем конце зала раздался шорох шагов, потайной ход за нашими спинами закрылся, и мы оказались в абсолютной темноте. Медальон и кольцо раскололись и выпали из моих рук.

Выхода назад больше нет.

От авторов:

Дорогие читатели! Мы подходим к завершению серии. Проработка концовки требует чуть больше времени, поэтому далее проды будут выходить день через день. Благодарим Вас за понимание!

Не переживайте, до финала осталось совсем немного.