Мечников. Том 12. Щит мира

Глава 21

По моему телу пробежала магическая волна. Я уже привык к этому чувству. Доводилось несколько раз испытывать его на себе.

Это эффект магической клятвы, которую Асклепий только что дал устами Василия Ионовича Решетова.

— Синицын. Илья Андреевич, если не ошибаюсь? — улыбнулся Асклепий. — Пожалуй, его я и убью. Хотя… Не знаю, пока что не определился. Но почему-то именно от него мне хочется избавиться в первую очередь. Догадываетесь, почему я так решил, Алексей Александрович?

Вот ведь подонок… И это существо когда-то было верховным богом лекарей? Нет, я, конечно, понимаю, что его сознание сильно искажено некротикой. Но всё-таки даже тёмная магия не способна так извратить сознание человека.

Гигея много раз рассказывала мне о своём отце. Для неё это больная тема, поэтому я старался не углубляться в детали. Однако, когда она их упоминала, я всегда откладывал в памяти эти моменты. И на данный момент я не могу припомнить ни одного положительного воспоминания Гигеи об Асклепии.

Похоже, он изначально был не самым приятным человеком. Всегда можно свалить всю вину на некротику. Однако я могу привести множество примеров, чтобы доказать: некротическая магия цепляется только за слабых, уже прогнивших людей.

Я сам лично был в Тёмном мире. Мы с Ильёй Синицыным пробыли там почти сутки. Чувствовали на себе влияние некротики. Но не отдались ей. Смогли перебороть её влияние.

А Святослав Березин? Некромант! Человек, который родился с предрасположенностью к тёмной магии. И даже смог развить её. Но всё равно добровольно отказался от этой силы. Стал обычным человеком.

И никто на него не давил. Очищение Березина не было моей инициативой. Я лишь сказал, что могу это сделать. Но он сам попросил меня о помощи.

Все опасные некроманты, которых я встречал, изначально вели себя как последние подонки. Сухоруков и Чижиков упоминали о своей жажде властвовать над людьми. И эта жажда, по их же словам, появилась задолго до пробуждения некротических сил.

И моя мать. Точнее… Мать моего предшественника. Она всю жизнь боролась со своим тёмным началом. Отец много рассказывал о том, как тяжело ей было противостоять этой скверне. Но она боролась не один год, и не два, а десятки лет! Умерла, но не отдалась некротике.

При этом её лекарская магия была не такой уж и сильной. То ли дело Асклепий! Бог медицины. Как же так вышло, что этот человек обратился в тёмную магию?

Всё очень просто. Он с самого начала не был хорошим человеком. Кого-то это может удивить. Как же так? Врач, лекарь… Все эти люди априори должны быть альтруистами! Выдающимися людьми, которые стремятся помочь оказавшимся в беде людям!

Да. Согласен. Но, к сожалению, это не так. И никогда это так не работало.

В моём мире было очень много врачей, которые помогали людям только за взятку. В этом мире я встретил огромное количество лекарей, которые даже за деньги помогать не собираются.

Да чего уж тут говорить? Даже сам Гиппократ якобы говорил: «Не лечи бесплатно!»

По его мнению, тот, кто не платит, не будет ценить своё здоровье. А тот врач, что не получает денег, перестанет ценить свой труд.

Гиппократ всегда считался эталоном. Человеком, которому врачи тысячелетиями давали свою клятву. В моём мире продолжали давать её даже в двадцать первом веке.

Он озвучивал мудрые мысли. Но я не был согласен и с половиной из них. Не исключено, что его цитаты неверно переводили. Скорее всего, этот текст много раз исказили врачи, которые жили уже после него. Но я рассуждаю на основе того, что давалось мне моими наставниками в медицинском университете. Нам это подавалось как истина, которой нужно следовать.

И заканчивая университет, я давал клятву Гиппократа со скрещёнными пальцами. Потому что собирался следовать своим собственным врачебным принципам.

Не лечить бесплатно?

Допустим. Понимаю. Всем нужны деньги. Так уж устроен мир, и врачи — не исключение. Любой врач заслуживает хорошую оплату, тут я спорить не стану.

Но что делать с людьми, которые страдают и не могут оплатить помощь медика? Бросить их? Проигнорировать таких людей, обладая при этом знаниями и возможностями помочь им? Что ж, по моему мнению, человек, который способен на такое, не имеет никакого права называть себя врачом.

Есть сотни способов обогатиться за счёт своей профессии. И я это доказал, не отказав при этом ни одному пациенту. И за всё это время не взял ни одного рубля с тех людей, кто не мог оплатить мою помощь.

Но всё это лирика. Гиппократ жил очень давно. На мой взгляд, многое из того, что он сказал, уже устарело. Он был уважаемым врачом, но современным врачам и лекарям нужно прививать иное мышление.

Однако речь сейчас не о том. Если уж у такого знаменитого целителя, как Гиппократ, были спорные высказывания, то чего говорить о местном Асклепии?

О боге, который создал некротику, стравил своих детей и сбежал, как последний трус. Нет ничего удивительного в том, что именно некротическая магия сделала его Тёмным богом.

— Хочешь убить Синицына? — хмыкнул я. — Ты и на метр не сможешь к нему приблизиться. Я не позволю тебе это сделать.

— Правда? — оскалил зубы Асклепий, а затем поднял свой взгляд к потолку. — А разве это не он ходит там — прямо над нами? Ох, Мечников, я как никогда близок к твоему другу! Ты ведь уже понял серьёзность моих намерений? Я дал тебе магическую клятву. Если не сдержу её — умру.

— Да. Понимаю. И это очень глупо с твоей стороны, Асклепий.

— А я так не думаю, — бог в теле старика помотал головой. — Я отомщу тебе, Алексей. Я тысячи лет ждал, когда появится человек, который сможет принять меня в своём теле. А ты всё испортил. Решетов, конечно, тоже подходит, но… Потенциал у него иной. Как и у других лекарей этого мира. Я всё равно доберусь до тебя. В конце. Когда твой путь подойдёт к завершению. И тогда ты навсегда станешь моей марионеткой.

Я почти не слушал его болтовню. Думал о том, как быстро он снова взял под контроль Решетова. Пытался понять, как этой сволочи удалось подслушать меня в очередной раз. Я ведь поставил печать. А он всё равно заикнулся об убийстве Синицына.

Сразу же после того, как Илья рассказал мне о предстоящей свадьбе. Сразу же как мой друг поделился тем, что впервые за много лет он смог наладить отношения с семьёй.

Это не может быть простым совпадением. Тем более Асклепий уже догадался, что у нас есть план по его уничтожению.

И думаю, у меня есть объяснение этому явлению. Связь между нами ослабла. Почти разрушилась. Но полностью она не исчезла. Асклепий больше не может получать доступ к моим органам чувств. Он не слышит и не видит то, что проживаю я.

Но, похоже, этот засранец может улавливать мои эмоции. Я искренне порадовался за Илью. Он прошёл долгий путь. В какой-то момент был на самом дне, но я помог ему выбраться из ямы. И как только Синицын получил возможность обрести счастливую жизнь, Асклепий тут же пригрозил мне, что убьёт его.

Решил надавить на то, что меня волнует. Хороший ход. Только зря он это сделал. Надавил он куда надо, но допустил ошибку. Теперь я буду знать, что за Синицыным нужно следить в первую очередь. Да и в целом за всеми моими друзьями. Раз Асклепий дал магическую клятву, значит будет рваться к ним всеми силами, чтобы насолить мне. И чтобы остаться в живых.

Ведь нарушение клятвы убивает того, кто её нарушил. Даже бога.

— Быстро же ты вернулся, Асклепий, — проигнорировав его едкие высказывания, произнёс я. — А Решетов говорил, что нам тебя ещё целую неделю ждать. Что-то ты поспешил.

— Когда Решетов разговаривал с тобой, я всё равно влиял на его разум. Я обманул тебя, Мечников. Заставил его солгать, — ухмыльнулся Тёмный бог.

Я сохранил хладнокровие. Хотя было сложно внешне оставаться спокойным.

Обманул? Ну-ну. Будто я с самого начала об этом не думал. Я потому и начал готовиться к отплытию в Тёмный мир, потому что знал, что Решетов потеряет над собой контроль гораздо быстрее, чем об этом догадается. Это было очевидно. Василий Ионович мне не лгал. Он искренне верил, что Асклепий ослаб. Что он не сможет взять его под контроль в ближайшие десять дней.

Но это было правдой лишь отчасти. Он и вправду ослаб. Вот только о дате своего возвращения в наш мир Асклепий явно приврал.

— Правда, против тебя у меня тоже есть козырь, — отметил я. — Не обратил внимания на руку Решетова? На ней висит орихалькон. С некротикой он справляется не так хорошо, как с другими видами магии, но он всё равно не даст тебе выбраться за пределы клетки.

— За пределы клетки — нет, — сверкнул глазами Асклепий. — Однако я могу временно отступить в другое место. Чувствую, вы с друзьями решили меня навестить? Решили заглянуть в мой мир, да? Что ж, там и увидимся, Мечников. Теперь у тебя будет больше мотивации встретиться со мной.

Комнату осветило яркой вспышкой. Повеяло гнилостным запахом. Именно так пахнет некротика.

Раздался звон металла. Это орихальконовый наручник ударился о бетонный пол.

Исчез.

Василия Ионовича здесь больше нет, как и Асклепия. Последний утянул тело старика в Тёмный мир. Нашёл себе нового заложника? Молодец, так держать. Вот только плану Асклепия всё равно не суждено сбыться.

Через несколько дней мы уже будем там. И сделаем то, что задумали.

Я бегом поднялся на первый этаж нового завода.

— Алексей, что это было? — вздрогнул Синицын.

— Асклепий сделал свой ход, — улыбнулся я. — Заглотил наживку. Старик Решетов уже в Тёмном мире. Он ждёт нас там, но не знает, что мы для него приготовили.

— В таком случае поторопимся! Приступим к разработке! — оживился Синицын. — Когда мы планируем отплыть?

— Через три дня. Следующие семьдесят два часа нужно потратить с пользой. Главное, Илья, будь начеку. Асклепий сейчас ничем не может нам помешать. Но и на всякий случай будь готов к контратаке.

Пусть лучше Илья готовится к худшему. Без жертв в предстоящей войне не обойтись, и я это понимаю. Но я постараюсь свести их к минимуму.

И с этого момента стартовала наша подготовка к предстоящему путешествию. Каждый член моей команды взял на себя ряд обязанностей. Итоговый план не удастся, если все мы не выполним свои роли в предстоящей подготовке.

Илья Синицын и Светлана Бронникова руководили закупкой всех необходимых материалов для постройки судна, на котором мы поплывём в Тёмный мир. Большую часть материалов добудут жители деревни кузнецов, но этого будет мало.

Нам нужно не просто судно, а настоящее оружие. Корабль, который может бороздить неизведанные воды. Готовый дать отпор не только некротике, но и прочим опасностям, что могут обитать в глубинах иномирных вод.

Договорённость с жителями ускоренного мира заключил Игорь Лебедев. Именно пиромант прошёл через врата, чтобы положить начало предстоящей работе. Разумеется, мы не собирались использовать племя кузнецов в качестве рабов. Мы пообещали дать им всё, что они попросят. Вскоре в Хопёрск направились повозки с инструментами и провизией, которые жители острова захотели получить взамен за свой труд.

Связаться с геомантом-архитектором было нетрудно. Мирослав Чернов быстро откликнулся на моё сообщение и уже приступил к работе. Ничего специфического взамен он не просил. Я заплатил ему достаточно, чтобы он смог построить лучший корабль в условиях ускоренного мира.

А чего ему жаловаться? Это ведь станет его самой быстрой постройкой! Корабль будет готов уже через три дня. И это в самом худшем случае. А сколько времени Чернов потратит по факту… Кого это волнует? История запомнит именно эти три дня подготовки. Но по моим подсчётам, за это время в ускоренном мире пройдёт чуть больше месяца.

При этом я убедил Игоря Лебедева не перенапрягаться. Посоветовал проводить больше времени в деревне кузнецов. Там он сможет посвятить себя медитациям и заполнить все свои магические ядра маной. Игорь до сих пор не восстановился после того, как подарил мне огненные кристаллы.

Пора это исправить. Его магия нам понадобится. Он — наша главная боевая единица.

Правда, Андрей Бахмутов тренироваться вместе с Лебедевым не согласился. Решил накапливать силу в нашем мире. Их разлад с пиромантом меня напрягал, но помирить двух магов было невозможно. По крайней мере, без их желания.

А тем временем мы с Сеченовым убили целых три дня на постройку нашего главного оружия. В создании этой машины участвовали все. И кузнец из Хопёрска со своим учеником, и мастер Захаров, специализировавшийся на электрических кристаллах, и Светлана Бронникова умудрялась трудиться сразу в двух направлениях.

До отплытия осталось всего полдня. Я понимал, что мы можем не вернуться домой. Я не спал ночами, продумывал предстоящий план, учёл каждую мелочь.

Но и наш враг совсем не прост. Он тоже мог запрятать козыри в своих рукавах. Поэтому рисковать нам придётся много.

Последний день перед отплытием я посвятил семье и работе с орденом лекарей. Если вдруг судьба обернётся против меня и я навсегда застряну в Тёмном мире, мне бы хотелось, чтобы дело моё продолжило жить.

Именно поэтому я передал права на все свои патенты дяде. Олегу Мечникову.

Анна же каким-то образом умудрилась перенять мою упёртость после того как мы поженились. Заявила, что последует за мной в Хопёрск. Будет ждать в особняке отца, пока мы с соратниками не вернёмся.

Часы в моём кабинете тикали. Шёл обратный отсчёт. Я заканчивал работу над документацией ордена, когда ко мне пришёл Александр Иванович Разумовский.

Мой заместитель и главный лекарь губернского госпиталя.

— Вы как раз вовремя, Александр Иванович, — улыбнулся я. — Все документы готовы. В следующие сутки вам придётся взять на себя бразды правления орденом. Знаю, что вы меня не подведёте. Никогда не подводили.

— Погодите… Сутки? — удивился Разумовский. — Вы ведь сказали, что отплываете к врагу.

— Тише! — попросил я. — Не надо, чтобы об этом знал кто-то, кроме приближённых мне людей. И вы тоже не задавайте лишних вопросов. Всё предельно просто. Меня не будет сутки или двое. Если за это время я не появлюсь — считайте, что орден лекарей теперь ваш, — я протянул коллеге пачку документов. — Здесь это прописано. Я уже составил приказ о вашем назначении.

За два дня в Тёмном мире пройдут недели или даже месяцы. Уж если за это время мы с друзьями не сможем справиться, значит, не справимся уже никогда.

— Я очень ценю ваше доверие, Алексей Александрович. Но всё же буду надеяться, что ваша «командировка» скоро закончится, — улыбнулся Разумовский. — Без вас в Саратове будет тяжко. И лекарям, и пациентам. Да чего уж там… — Разумовский крепко пожал мою руку. — Мне самому будет вас не хватать.

— Говорите так, будто хороните меня раньше времени. К чему эти слёзы? Александр Иванович! — ответил я. — Быстро взять себя в руки! Это приказ! — я посмотрел на часы. — Следующие пятнадцать минут я ещё буду главой ордена. Так что имею право приказывать вам.

— Всё-всё, господин Мечников, убедили, — улыбнулся главный лекарь. А затем сразу же выпрямился, стиснул зубы и добавил: — Я верю в вас. С этой задачей больше никто не сможет справиться. Вы уж постарайтесь вернуться.

Прощаться было трудно. Не только с Разумовским. С семьёй тоже. Но я сторонник быстрых проводов. Поэтому старался не задерживаться ни дома, ни на работе.

Мы с Анной приехали в Хопёрск. Мои соратники уже ждали у входа в ускоренный мир. Жена обняла меня напоследок, пожелала скорейшего возвращения. Но разговор с ней вышел куда короче, чем с тем же Разумовским.

— Я знаю, что ты вернёшься, Алексей, — улыбнулась она. — Куда быстрее, чем мы оба думаем. Возможно, я даже до отцовского особняка не успею добраться, а ты уже будешь здесь.

Может быть, она и права.

Наконец, час настал. Мы с соратниками прошли через врата в ускоренный мир. Прямо за деревней кузнецов нас ждал корабль. Совсем небольшой, но очень мощный. Чернов уже показал мне чертежи. Объяснил, как работает судно.

Я знал, что оно выдержит предстоящие испытания.

Мы поднялись на борт. Немногочисленные члены команды сразу же разбрелись в разные стороны, чтобы осмотреть наше судно.

Но большого количества людей на корабле мне и не нужно. Чернов постарался сделать судно автоматизированным. Всё работало на магических кристаллах. Матросы здесь не нужны.

— У корабля есть название? — щурясь от яркого солнечного света, спросил меня Синицын.

— Я решил назвать его «Светлый», — ответил я. — Лучшего имени для судна, что прорвётся в Тёмный мир, и не придумать. Верно?

— Да… Только… Пойми меня правильно, Алексей, — промычал Синицын. — Мне нужно было сказать тебе об этом раньше, но я надеялся, что ты сам это обдумаешь.

— Не томи уже. Что не так?

— Это судно, может, и подразумевает отсутствие матросов. Но не отсутствие капитана. Кто будет вести нас через это море?

— Я, — послышалось за нашей спиной.

Да, об этом Синицын не знал. Никто из моих соратников не знал. Я решил держать это в тайне.

Но капитан у нас есть. И он уже готов к отплытию.