Мы будем первыми! Путь к звездам

Глава 19 Новые возможности

Чуда не произошло. Фомина отчислили с занесением выговора в личное дело. В министрестве посчитали эту выходку неприемлемой и опасной для жизни жителей города, а потому Максу чудом удалось уйти от статьи.

Рязанцева сняли с должностей декана факультета и начальника управления полётами. Хорошо, хоть не дали срок и вообще оставили преподавать в академии. Место Льва Михайловича ожидаемо занял Смирнов, но я представляю, какой это был удар по гордости Рязанцева. Рассказывая о случившемся, Быков обмолвился, что Михалыч вообще писал заявление по собственному желанию, но ректор уговорил его остаться.

Ситуацию с Максом никто не комментировал, а Рязанцев хмурился и любые вопросы игнорировал. Полёты временно приостановили до особого распоряжения, а на аэродром явилась комиссия, которая принялась расспрашивать о ситуации с полётами. В один из дней они решили пообщаться и со мной.

— Скажите, Михаил, вы не замечали ничего необычного в поведении Максима Фомина? — поинтересовался мужчина.

— Мы с ним давно не общались. Так уж вышло, что учёба мешала, а потом у моих друзей была свадьба, рождение ребёнка, и я больше времени уделял общению с ними.

— А Лев Михайлович? — продолжал расспросы мужчина. — У вас с ним был конфликт?

— Рязанцев — очень строгий и требовательный человек, поэтому со стороны может показаться, что студенты ссорятся с ним. На самом деле, это обычный образовательный процесс, и ничего особенного в этом нет.

— Это правда, что в прошлом году ваш самолёт вошёл в штопор?

— Да, было такое, — признался я, не видя смысла отрицать факт, который можно легко проверить. Раз комиссия задала этот вопрос, значит, им известно об этом, и если я буду отпираться, сделаю только хуже себе.

— Это случилось по вине Рязанцева? — прозвучал провокационный вопрос.

— Нет, это случилось из-за стечения обстоятельств. Я выполнял фигуру пилотажа и не учёл скорость ветра, а также ряд других особенностей. К счастью, мне удалось вовремя сориентироваться и вывести самолёт из штопора.

— То есть, это была ваша ошибка?

— Можно сказать и так.

— И вас не отстранили от полётов?

— Я получил временное отстранение до тех пор, пока лётная комиссия академии не убедилась в причинах инцидента. Затем, Лев Михайлович лично проверил мои навыки пилотирования и допустил к полётам.

Конечно, всё было не совсем так, но со стороны выглядело правдоподобно, а реальная картина пусть останется между нами с Михалычем. Нечего выносить сор из избы. Тем более, мы всё уже давно решили.

— Благодарю за уделённое время, — разочарованно произнёс мужчина и потерял ко мне всякий интерес. Судя по всему, он не смог найти ничего, за что можно было бы зацепиться.

Немного позже, когда поехал на выходные домой, я встретился с Фоминым, который теперь был свободной птицей.

— Как бабуля пережила новость о твоём отчислении? — спросил я у Рыжего, когда мы встретились в городе.

— Я пока ничего не говорил. Не надо ей волноваться лишний раз. Сказал, что приехал в увольнительную на пару дней.

— А что через неделю скажешь? Не будешь же ты вечно в увольнении.

— Так я через пару дней уезжаю. Работу себе нашёл на сезон — фотографом на море. Не занятие, а мечта.

— А ты фотографировать умеешь?

— Есть опыт, — уклончиво ответил Макс. — Зато представь: ходишь по пляжу, фотографируешь девчонок, если им нравится, продаешь фотки и получаешь денежку. Нет — всё равно ты в выигрыше.

— Ты как всегда только о девчонках и думаешь, — ухмыльнулся я.

— Я о чём ещё думать? Не о космосе ведь! — заржал парень, подкалывая меня.

— Оно того стоило, Макс? — спросил я совершенно серьёзно.

— Да знаешь, Мих, тяжело сказать, — ответил Рыжий и сплюнул себе под ноги. — С одной стороны, стать пилотом было моей мечтой. С другой стороны, это было делом принципа. Я поступил так, как не хватило бы смелости поступить никому другому. А ещё стал легендой в Ворошиловграде.

Фомин рассмеялся, но в его глазах я не увидел радости.

— А потом куда? Уже решил чем будешь заниматься?

— Попробую в авиационное училище штурманов пойти. Вон, в Ейск, к примеру. Сменю обстановку, попробую начать с чистого листа. Тем более, там полгода курорт и куча приезжих девчонок. Лето, море, жара, курортные романы… Сам понимаешь. Не жизнь, а сказка.

— Макс, ты неисправим! — ухмыльнулся я и покачал головой. — Думаешь, тебя допустят до полётов после того, что ты сотворил?

— А что я сотворил, Мих? Аварии не произошло, ущерба никому не причинил. То, что кто-то там испугался, это их проблемы. По факту ничего страшного не произошло. Максимум, в чём меня можно обвинить, так это создание опасной ситуации и риска для жизни граждан.

— Макс, ты разве не понял? Тебя выперли из академии с волчьим билетом. Запись в личном деле имеется, и поступить куда-то будет непросто.

— Ты же меня знаешь! — ухмыльнулся Фомин. — Если я что-то надумал, то непременно этого добьюсь.

С новой недели учёба в академии началась с новой силой. Приближалась сессия, а потому приходилось собрать силы в кулак, чтобы успеть сдать всё к сроку. Полёты пока были под запретом, поэтому у нас было чуть больше свободного времени на подготовку.

Зато Заваров использовал освободившееся время по полной программе и на зачётной неделе провёл сдачу нормативов по легко-водолазной подготовке.

Получить зачёт оказалось не так-то просто, как казалось на первый взгляд. Заваров устроил из этого события настоящее представление, а нам приходилось отдуваться. И главное — особо не поспоришь, потому как чёткого определения что должно входить в лёгко-водолазную подготовку для нашей академии, а что используется для военных или сил специального назначения, нет. Этим и пользовался наш инструктор, выбирая задания из своего опыта.

Для прохождения зачёта мы разбились на тройки. Если кому не хватало напарника, приглашали студентов из второй группы. Сама оценки легко-водолазной подготовки проводилась в несколько этапов. Первым этапом стало надевание водолазного снаряжения.

Казалось бы, что тут сложного? Напялил на себя костюм, надел оборудование, и готов. Но на деле у этой подготовки была масса тонкостей и хитростей, которые мы изучали почти два месяца. Самое главное, что нужно понимать — кислородный ребризер ИДА-71, подходящий как для спасательных работ, так и для выполнения боевых задач под водой, ни за что не надеть самому. Именно поэтому в каждой команде было три человека: два участника команды надевали костюм на третьем.

Беда была в том, что побыть куклой для надевания костюма предстояло каждому из членов команды, а это значит, что процедура должна быть пройдена, как минимум, трижды. В первый раз куклой для надевания предстояло быть мне.

— Начали! — скомандовал Заваров, а я в первую же секунду подтянулся на плечах Ткачёва и Золотова, и обеими ногами запрыгнул в костюм. Парни засуетились, помогая мне надеть костюм до конца, а Леонид Викторович использовал это время для небольшой лекции, потому как за нашим прохождением испытания наблюдали две группы.

— Быстрое надевание костюма крайне важно в условиях, когда требуется срочная помощь водолаза. Например, если в реку перевернулся автобус, и внутри до сих пор остаются живые люди. Нужно как можно скорее надеть скафандр и попытаться спасти хоть кого-то. Я уже не говорю о военных целях, когда скорость имеет немаловажный, а иногда даже решающий фактор!

— А в чём это проявляется? — не выдержал кто-то из ребят со второй группы.

— Знать нужно, Королёв! — пожурил студента Леонид Викторович.

— Так ведь мы учились использовать технику, а не выяснять чем она хороша для военных.

— ИДА-71 является аппаратом, лишённым демаскирующих признаков: он не выделяет воздушных пузырей, которые враг может заметить на поверхности воды и не производит лишних звуков. Например, звуков редуктора.

Ребята справились с нормативом, а затем мы поменялись местами. Всё, что я понял из этапа надевания костюма — позирую я хуже, чем работаю над подготовкой водолаза. Каждый раз Заваров со своими подручными проверял качество подготовки водолаза и пытался отыскать изъяны в герметичности костюма. Я испытал непередаваемое удовольствие, когда он беспомощно развёл руками, показывая, что в нашем случае не к чему прицепиться.

На втором этапе нам пришлось пройти эстафету, облачёнными в костюмы.

— На задержке дыхания погружаетесь под воду и плывёте под водой до конца бассейна! — скомандовал Леонид Викторович. — Затем выныриваете и проплываете по воде. При этом вы не должны задевать препятствия, которые расставили на вашем пути мои ассистенты. Этим упражнением мы проверяем не только ваше умение плавать под водой и на воде, но также аккуратность и умение работать под водой. В будущем это вам не раз пригодится.

На этом наши мучения не закончились. Пришлось потренироваться в преодолении всей длины бассейна под водой на одном аппарате. Суть испытания заключалась в том, чтобы один участник дыхал с помощью аппарата первую часть пути, затем на краю бассейна мы поменялись, и обратно с аппаратом плыл уже второй.

— Буксировка контейнера под водой! — заявил Заваров, когда мы справились с очередным этапом испытаний.

Я потерял счёт количеству раз, которые я за этот день проплыл через весь бассейн из одного его конца в другой. К концу испытаний я был выжат, как лимон.

— Поздравляю с получением квалификации водолаза! — произнёс Заваров, пожимая мне руку. — Серификат со своей фамилией заберёшь завтра на кафедре. Мы их все подпишем и зарегистрируем.

Я только кивнул и поспешил убраться подальше, чтобы присесть и спокойно отдышаться. Мне уже совершенно не нравилась перспектива работать над модулями МКС под водой, а ведь всё это ждёт нас впереди.

— Вот вы где! А я вас по всей академии ищу! — воскликнул Быков, который тяжело дышал и был весь красный от напряжения. — Там приехал человек из «Роскосмоса» с лекцией, нужно срочно собирать аудиторию, а студентов, как назло, никого нет. Давайте быстренько в двести вторую! Через пятнадцать минут начало лекции.

— А по какому поводу хоть собрание? — поинтересовался я. Может, будут принимать заявки от желающих поступать в Центр подготовки космонавтов? Тогда рановато, ведь мы только третий курс. Были бы выпускниками, я бы ещё понял. Тогда какой смысл в лекции?

— Узнаете, раньше времени не буду рассказывать, — отмахнулся Быков. — Чудинов, Золотов, собирайте всех и бегом в главный корпус, а мне некогда. Сейчас ещё пробегусь на стадион, может, там ещё первый курс подхвачу, пока они по домам не разбрелись.

Быков умчался, а нам ничего не оставалось, как идти на собрание. Уже в мультимедийной аудитории мы оценили масштаб проблемы. Со второго курса не было совсем никого, из первокурсников удалось собрать с полсотни человек, а основную часть слушателей составляли студенты третьего курса, которые были практически в полном составе.

— Мишка, мы тут! — помахал мне рукой Абрамов, а рядом с ним нашёлся и Руслан.

Я плюхнулся рядом с друзьями, а Золотов с Ткачёвым устроились на ряд выше. Только мы заняли места, примчался Быков и лично проконтролировал посещаемость, а затем представил нам гостя.

— Заместитель главного инженера «Роскосмоса» Иван Викторович Никитин! Прошу поприветствовать гостя, который приехал в нашу академию, чтобы выступить с лекцией перед будущими коллегами.

Вот оно что! Будут агитировать на поступление в «Роскосомос». Или наоборот, посоветуют устраиваться в НИИ, чтобы проектировать новые ракеты и их компоненты? Сейчас узнаем.

В аудиторию вошёл мужчина лет сорока на вид в простеньком костюме. Он был одет небогато, но опрятно и со вкусом. Пробежавшись взглядом по аудитории, он уджовлетворённо покачал головой и поспеши лк кафедре, с которой и начал вещать:

— Приветствую вас, молодые таланты! — начал гость, своим обращением задав тон беседе. — Благодарю Валерия Дмитриевича за то, что он меня представил вам. Поэтому вместо знакомства сразу перейду к теме нашей встречи. Сегодня я хочу рассказать вам о том, что происходит на космической арене, и чем в данный момент мы занимаемся. Много информации недоступно в привычных источниках, потому как по мнению наших СМИ широкому кругу людей она не интересна, а вот людям, которые планируют тесно связать свою жизнь с космической отраслью, это наверняка будет полезно.

Никитин взял небольшую паузу, чтобы оценить нашу реакцию. Заметив неподдельный интерес, он продолжил:

— Подготовка космической программы — дело серьёзное, на это уходит много ресурсов. Как физических, так и материальных. Тем приятнее делиться успехами. Принято чествовать космонавтов, которые совершают то, чего не удавалось никому. Всё знают Гагарина и Леонова, Терешкову и Комарова, но далеко не всем известны имена людей, которые обеспечили саму возможность дотянуться до звёзд. Так, Троицкий научно-исследовательский институт разработал первый в истории плазменный реактивный двигатель повышенной мощности, который позволит добраться до Марса за рекордные шестьдесят дней!

У меня прям в сердце ёкнуло от этих слов. Два месяца? Раньше расчётное время полёта составляло целых четыреста пятьдесят дней. Хотя, это для пилотируемого объекта. А если речь о зонде или марсоходе, то можно и за семьдесят дней управиться, если подгадать время и запустить его на третьей космической скорости по параболической траектории.

— Простите, а как вы планируете обезопасить космонавтов? — поинтересовался Абрамов, подумав ту же мысль, что и я.

— История знает случаи, когда пилотируемый корабль развивал и более высокие скорости. Что на счёт радиационного воздействия и убыли костной массы, нужно разбираться. Думаю, наши биологи подготовят специальные защитные костюмы и тренажёры для экипажа космического корабля. Но вернёмся к нашему двигателю!

Никитин явно не хотел отступать от темы своей лекции, поэтому пришлось приберечь вопросы на конец встречи и слушать о чём нам хотят рассказать.

— Вам, как инженерам, наверняка захочется узнать как шла работа и по какому принципу устроен двигатель.

— А разве это не секретная информация? — пошутил Золотов.

— Не волнуйтесь, я не буду раскрывать детали, которые помогут воспроизвести аналог нашего двигателя, — с улыбкой на лице ответил Никитин. — Но вы правы, страны не особо стремятся делиться своими разработками. Все хотят быть первыми. Это в какой-то степени неправильно, ведь все мы — люди, и должны позабыть о личном соперничестве за космос ради общей выгоды.

— Сразу ряд научных организаций работал над разработкой собственных проектов. Параллельно разрабатывались ионный и холловский двигатель, но именно эта разработка увенчалась успехом. Сейчас проходят испытания этого двигателя. Для этого была построена вакуумная камера, в которой мы можем воссоздать условия как в космосе. Мощные насосы будут откачивать водород, который остаётся после работы двигателя, а многочисленные датчики помогут собрать необходимые данные и проверить его мощность, износостойкость, а главное — надёжность. Если исследования покажут, что электрический двигатель куда надёжнее, чем химический, мы будем использовать его. В том, что он значительно мощнее, сомнений нет уже на данном этапе.

— А когда закончатся испытания? Когда можно будет отправлять ракету в тестовый полёт? — поинтересовался Абрамов, и я замер, потому как боялся не успеть к полёту. Хотя, если мы будем первыми на Марсе без моего участия, я здорово не расстроюсь. Разве что получится, что я напрасно старался и всё это время из кожи вон лез, чтобы войти в состав экипажа.

— Спроектировать двигатель — это лишь часть дела. Нужно ещё подготовить ракету, провести тестовый полёт без пассажиров. Думаю, мы будем готовы через пару лет. А пилотируемый миссию сможем подготовить лет через пять.

Пять лет? Ещё два года в академии, затем пару лет практики и год подготовки. Как раз успею. Только бы выбрали меня, а это значит, что я должен удвоить усилия и выдать максимум из того, что могу.

— А сейчас я предлагаю вам посмотреть небольшую презентацию, где я представляю вам организации, с которыми работает «Роскосмос». Подробнее о каждой из них вы сможете узнать в буклетах, которые раздадут после нашей встречи. На каждом буклете будет код, отсканировав который вы перейдёте на сайт, где сможете оставить заявку на стажировку. Мы рассмотрим заявки от студентов со всей страны и выберем самых достойных.