Мы из Кронштадта. Встреча.

Глава 20. Команда лекаря. Неприятные нежданчики

Теплый денек, конец дежурства, спокойствие и благолепие. Собираюсь отхлебнуть прохладного пивка и вместо этого выплескиваю его себе на штаны — потому как неприлично вздрагиваю — совсем близко громко грохает выстрел — то ли винтовка, то ли 12 калибр, и мы все от этого подскакиваем — и я и Бурш и обе мохнатые сестрички и посуда на столике.

И женский вой-визг! В два голоса! И еще бахает! Это уже совсем плохо. Так была еще надежда, что кто-то стрельнул сдуру. Подхватываемся и галопом несемся за угол дома. Ремень «Судаева» ухитрился перехлестнуться с собачьим поводком и потому я чуток выпадаю из реальности, отвлекшись на распутывание сбруи. Потому, когда выскакиваю за угол, то сильно удивляюсь всему сразу — рядом хлестко что-то лупит в асфальт, вздымая пыль и кусочки битума, взвизгивает сестричка Исида и галопом убегает почему-то на трех ногах обратно за угол, за ней так же рывком рванув из руки поводок уносится и Фрейя, а вальяжный и неторопливый обычно Бурш резвой лягушкой прыгает вправо от меня и ухитряется, хоть человек весьма солидных размеров — почти целиком спрятаться за декоративной урной.

Машинально отмечаю, что укрытие не очень качественное — но дальше думать об этом некогда.

Соображаю, что единственной мишенью остался я один и дергаю влево, укрываясь за деревом — тут же на меня сыплются ветки и листья, одновременно с громом выстрела. Укрытие-то мое тоже очень так себе, в лучшем случае за тонким стволиком прячется треть меня, а остальное просто аж выбухает в разные стороны, отчего ощущения самые гадкие.

И не могу понять — откуда эта зараза лупит? Похоже — ружье, бьет картечью или крупной дробью. Одна радость, что те выстрелы, что были сделаны уже в нашем присутствии пошли за молоком. Но такое не всем выпало счастье — сквозь кусты вижу полную тетеху, странно валяющуюся по земле и перемазанную кровищей как показалось с ног до головы.

Приседаю, вижу окна первого этажа, почти все раскрыты — жара, но из них и меня видать, подстрелили бы уже. Значит выше. Меня закрывает крона деревца. Дом пятиэтажный, так что окон хватает, мне тоже сквозь листву ни черта не видать. Вспоминаю про напарника. Гляжу на урну — она одиноко стоит, Бурш куда-то передислоцировал свой организм. Ищу глазами — ага, вон он. Уже нормально укрылся около дома. Показывает мне три пальца дважды, потом машет ладонью. Три окна? Три этажа? Повторяет свои жесты. Наверное, я его понял правильно. Сейчас мы прижмем этого стрелка огнем и станет про...

Чем прижимать будем? У Бурша — пистолет и пара обойм (много раз мне говорили, что надо называть эти приспособы магазинами, тот же Бурш, к слову, но мне вот обоймы нравятся больше. Что-то в них есть от объятий! Черт, не о том думать надо!) Короче говоря — у него 16 патронов. А у меня — один рожок, то есть 30. Я подсумок уже неделю не ношу — жарища, пузо и так потеет. То есть патронов мизер. И это прямо сказать фигня на палке и подавление огнем такой жидкой струйкой не сделаешь. Так, пошуметь чутка. Напарник, видимо, сделал тот же вывод — вижу, что он звонит кому-то. Оп, забыл совсем — надо ж было с этого начать! Чего мы сюда кинулись-то? Иерои! Совсем нюх потеряли, и расслабились. Ну да, рассматривался противник в виде зомби, про людей как-то забылось, не было особо шумных инцидентов за неделю. Иеперь как-то вспоминается, что до того много всякого было, но самоедствовать не время. Надо откатиться и... Чего И? мы в жилом квартале — тут население мирное, потому ощущения — как у наших ребят, которые приехали в новогоднюю ночь прищемить хвост неким бандитам в городе Грозном. Начнешь лупить — зацепишь кого-нибудь не того.

Вот же вашу мать — не предупредили — детишки в поле зрения появились пестрой стайкой, мишень — заглядение. И точно — сразу же бабах! Не успел подумать, а уже галопом, но пригнувшись бегу к этим недоумкам. Ухитряюсь хапнуть пару самых мелких, остальным рычу: «В укрытие!»

Слышу за спиной очередной бабах и несколько пистонных щелчков — Бурш вступил в бой со своей пукалкой, отвлекает.

За углом сбрасываю груз — потому как эти олухи вопят громко, я их напугал, видимо или помял, пока бежали. Из шестерых — двое было на руках, двое — вот, а где остальные? Выглянул осторожно — эти прохвосты побежали в другую сторону! К стрелку!

— Стоять здесь! Не высовываться!

— Да мы одним глазком только!

— Подстрелят — будет больно! — собираюсь возвращаться на помощь напарнику, но тут в меня вцепляется кто-то когтистый. Баба какая-то. Орет громко, что я детей обижаю, сволочь! Двое ревунов вопят еще громче. Мадам от этого на глазах звереет. Чисто на автомате даю бабе в лоб ладонью, отчего она отцепляется от меня и шлепается на задницу, не переставая орать сиреной. Зараза!

Перебегаю, открытую площадку, опять вижу ворочающуюся на асфальте бабу, ту которая в кровище вымазана. Нет, определенно живая, уже хорошо. И как раз вижу противоположный дом в просвет между деревьями. И как раз — очередной выстрел — точно, третье окно третьего этажа. Дымок пороховой оттуда выхлестнуло. Сукин сын не высовывается, опытный, но я его заметил. И не успев подумать отщелкиваю приклад у Судаева и прицельно леплю в окно три очереди патронов по пять. Тут порядка 70-80 метров, даже если у него и магнум — ему дистанция предельная, а мне как раз! Не могу удержаться — еще одна пошла!

Теперь к раненой — тяжелая, зараза, но тут недалеко, главное с простреливаемого участка оттащить. Не могу понять — куда она ранена — кровищей измазана вся, но раны не вижу. Рыхлая, полная и подвывает довольно громко. Так, вытянул за угол, тут уже комитет по встрече — в том числе и баба, получившая в лоб. Начинается ор. И вроде как и рукоприкладничать собираются. На мое счастье прибывает кавалерия из-за холмов в виде двух УАЗов с ментами. Повторяю, то, что видел. Странное ощущение — что они и так знают больше моего. Дом оцепляют, что-то орут в мегафон стрелку. Странно, они его по имени называют! Местная публика увеличивается числом и галдят уже почти все.

Помятый и испачканный пылью и землей Бурш вкатывается в маленькую толпу эдаким ледоколом. Льет холодный душ своей краткой, но внушительной речью. Не знаю, как у него выходит, но страсти перестают кипеть. Жаждавшие моей крови не то, что успокаиваются, нет конечно, но от желания набить мне фейс переходят к отсроченным угрозам. Ну я не Мефистофель, судом меня запугать сложно. Есть опыт. Хуже другое — раненая баба явно нуждается в помощи, а мы, хотя на себя и вызвали сантранспорт, а вот первую помощь оказать не можем — отвыкли таскать на себе санитарские сумки и кроме бумажных носовых платков нет нифига при себе. Переглядываемся с коллегой, аккуратно осматривая пострадавшую. И находим одну ранку на толстой ляжке. С внешней стороны. Сосуды не задеты и мимо кости прошло. Ну да, состояние у нее не показывает сильной кровопотери, перепугалась, конечно и больно тоже, но сочащуюся из дырочку кровь она так ухитрилась размазать по себе, что удивительно просто. Ну в панике чего не сделаешь.

Бурш выкручивается из скользкого положения элегантно — напрягая местных на помощь аптечкой из машины. Когда прибывает наш фургончик с парамедиками — мы уже тетеху перебинтовали и как могли — успокоили. И Бурш пихает меня кулаком в плечо — надо искать наших собак, чем быстрее — тем лучше — так как силовиков тут прибавляется и прибавляется, даже БТР прибыл, а собаченции без сопровождения и без намордников — кто-нибудь бдительный может вполне и пристрелить сдуру и сгоряча. Строго по правилам и законам — и не подкопаешься! Информирую мента, который стоит в оцеплении к нам ближе, о нашей проблеме и нашем убытии. Да, разумеется, завтра же рапорты представим. Да, как положено. Да, не в первый раз.

Опытный собачник идет по следу уверенно и своих протеже находим быстро. Запрятались в укромный угол, за кусты. И вот тут уже совсем кисло — Исиде тоже в ляжку прилетела картечина и дела тут хуже. Похоже на то, что цепануло кость и сама ляжка куда меньше. И кровищи тут тоже много потеряно. И жалко их обеих — все же еще щенята они, хотя и большие, перепугались, девочки же, скулят, повизгивают. Надо везти к нам в клинику, благо сегодня как раз ветеринарша там дежурит — вообще ветеринаров уцелело в катастрофе куда больше чем тех же терапевтов и хирургов, не говорю о реаниматорах. Наверное потому, что они-то всегда готовы к тому, что пациенты их кусаться станут. Подхватывают Бурша парамедики, только рукой могу вслед махнуть. Фрейя смотрит жалобно, тычется носом в руку. Пытаюсь ее успокоить, чувствую под шерстью, что дрожит всем телом. Перепугалась. Ну вот — а что делать с собакой в такой ситуации?

Настроение поганое, только и радости, что прооперировали обеих пострадавших и вроде как прогноз неплохой. Но в целом — гадко на душе. И вот что любопытно — бегать под пулями мне определенно не понравилось, особенно, когда в ответ нечем толком плюнуть.

Утром поспешаю на сбор группы — давненько уже такого не было. И прибежал рановато. Даже сам себе удивляюсь. Приветствую всех, кто тоже ранняя пташка, с удовольствием вижу, что мне по-прежнему рады. Дежурные вопросы — как жизнь и вообще ничего в целом. Отвечаю, как умею и быстро убеждаюсь, что про вчерашний инцидент наши уже знают. Причем чертов Енот подмигивает и заговорщицки вопрошает — не вошло ли у почтенного лекаря в привычку и удовольствие баб лупить?

Удивляюсь и тем больше, когда узнаю, что стукнутая вчера баба пошла с заявой к ментам и требует моей крови.

— Она дура что ли? Я ее детей спасал!

— Баба не потому дура, что дура. Любой интеллект — искусствененная вещь, ибо естествененно его отсутствие — бодро-весело заявляет Енот бравым службистским голосом.

— Тебе все смешки! А ситуация-то паршивая была, пальба в самом ее поганом виде, когда не понять, что да откуда. Наделали бы во мне дырок. Что там про стрелка этого известно?

— Из ментов. Жена бросила. Он запил и пошел вразнос. Итог — видал сам. К слову, ты ему в плечо попал, что для такого гения стрельбы — весьма зачетное достижение!

Ехидничает, гад.

— Сильно? — спрашиваю.

— Царапина. Но сам факт! Ты — и вдруг попал!

Нет. Не туда разговор пошел. Надо бы свернуть его с обсуждения меня на что-то получше. И я уверенно кручу руль.

— Теперь точно опять встанет вопрос о запрете оружия в том или ином виде. И опять про гостевые пистолеты обязательно речь пойдет. Дескать надо приезжим сдавать на въезде свои пушки, а получать сделанные тут — посылаю пробный шар.

— Дурь свиная — говорит Ленька. И Рукокрыл согласно кивает. Андрей, похоже, разделяет их мнение тоже.

— Да ну почему же? — картинно поднимает брови Ремер.

Я в курсе, что в Кронштадте начали делать кустарно эрзац пистоли используя пригодные стволы от непоправимо пострадавшего боевого оружия калибра 9мм (советский) или 7,62мм (советский) под доступные патроны ПМ и ТТ... Их во всяком случае возможно нормально заряжать и разряжать будет и с предохранителями носить заряженное оружие будет безопасно. Можно, конечно, просто наделать обрезов двухстволок 20-го, 32-го и 410-го калибров и накрутить для них ослабленных патрон с дробью «нулёвкой». Спортивные однозарядные пистолеты под «длинный ружейный» патрон 22-го калибра тоже имелись... И вот теперь их пристроили в дело. Но это все просто на продажу идет по смешным ценам. Чуть было сам не купил, соблазнившись дешевизной. Но спортивные редкие все же и дорогие по сравнению и возможностям и лапа не всякая в рукоять влезет. Моя — во всяком случае.

— То есть мысль о гостевых пистолетах абсурдна? — спрашиваю публику.

Снайпер Андрей усмехается умудренно и не торопясь, как он обычно делает, говорит:

— Мысль как мысль, но давайте помыслим как это на практике будет:

Приехал гость, сдал свой ствол, получил однозарядный гостевой. Идёт он о делах своих думает ну или о развлечениях. Тут раз и Зомби.

Вариант первый: Он по привычке за пистолет свой хвать! А нету на привычном месте привычного и проверенного в деле оружия. Есть гостевой. Но куды же его засунул? Да как за него браться, да как из него стрелять то. Ети... Да и патрон всего один... А-а-а-а!

Зомби делает Хвать и Кусь за руку! А-а-а-а-а-а!

Это пизсец... Отрубить себе руку? Да!!! А чем? Нечем. Кто виноват? Хозяева! Что делать? Надо их «отблагодарить», да так чтоб эти суки до конца жизни это запомнили. Бояться то уже нечего, один хрен неизбежно подыхать очень скоро.

Вариант второй: сразу начинать убегать. Не факт, что получится. А пистолет гостевой выбросить, так легче бежать будет. Позор опять же! Кто опять виноват? Хозяева! Что делать? Надо их «отблагодарить», да так, чтоб эти подлые твари до конца жизни это запомнили.

— Ну так и не ездите сюдой! — заявляет сварливым старушачим голосом Енот.

— Так ведь надо, нам самим, чтоб приезжали! — говорит сущую правду Ленька. Ну тут-то понятно — как любой нормальный город мы зависим от внешнего мира, в той же жратве, к примеру. И не только в ней.

Енот пожимает плечами и уже своим обычным голосом говорит:

— Это дело с ограничениями оправдано — в какой-то момент риск от зомбей и морфов в разы ниже становится чем от вооруженного быдла. Потому как с морфами справятся менты, зомбей отстрелят однозарядками или местные у кого хорошие стволы.

А гостей во — первых, не жалко (кого жалко тем разрешение на свой ствол дают), во — вторых они хрен знает насколько адекватны. И в — третьих, их мнение никого не волнует пусть скажут спасибо что хоть что-то есть.

Да, «виноват» Анклав.

И чо?

Да ничо. За Кроном сила и он делает все не на пользу гостей, а на свою. Вот и все.

— Так глядишь мстить будут! — возражает Рукокрыл.

— Ну будут, но с однозарядным пистолем много не нагадишь. для того он и даден.

Да и те кто рядом даже с такими однозарядками — вмиг упокоят. Не говоря за хозяев, у которых стволы нормальные. По гражданству и разрешению. Только они, хозяева — со стволами, а гость — без. И ничего не может. А хозяева делают как им удобно ибо за ними сила.

И чтоб силы было больше а у гостей силы и возможности нагадить умышленно или что вероятнее случайно меньше — и отбирают стволы. Вот именно так!

Капитан Ремер поддерживает своего сослуживца, что бывает не так уж и часто:

— Раньше тоже в гости с оружием не пускали так чтоб очень. И я не про войну говорю, а о визитах первых лиц с их охраной. Официальных и по приглашению.

Енот кивает:

— Ага, до Беды, имея законное оружие приехать с ним в другую страну и пользовать как ея граждане — практически нигде в мире нереально было. Даже в дружеских вроде странах. И даже для охраны первых лиц были серьезные ограничения и оооочень много докУментов. А тут не просто не разрешают, но хотя б что-то взамен выдают. Это уже «забота».

— Чтоб было чем застрелиться — иронизирует Андрей.

— Кстати да — чтоб было и чем застрелиться если укусят. Именно так. Гораздо лучше, достойнее. А не бегать и не приставать: «Девушка, а вы местная? А пистолет есть? А пристрелите меня, я укушенный... ну пожалуста, я понимаю, что вы первого встречного не стреляете, ну разок, ну на полвыстрела, ну очень надо!» — в лицах разыгрывает драматичную сцену хромой. Получается очень живо, и все ржут.

Я вспоминаю слышанное в больнице и добавляю свою лепту:

— По-моему, тут вопрос в том, какова статистика. Если, к примеру, за две недели укушен зомби 1 человек (и то там все мутно до крайности, походу сам пострадавший собутыльника убил, а тот его и кусил, когда встал), а от огнестрела в одной только перестрелке спьяну трое убитых и четверо раненых, причем из них местных трое, а перестрелку начал гость к примеру — то уже вопросы.

— Они же перестреляли друг друга вовсе не потому, что у них пистолеты не той системы. А потому что пьяные с оружием — говорит Рукокрыл. Он, к слову отпустил себе такие фатоватые латиноамериканские аккуратные усики и на мой азгляд выглядит с ними импозантно.

— Да насрать почему. А статистика говорит о том что если у них нет пистолетов — то не перестреляют — рубит в ответ и ухмыляется на все зубы Енот.

— Суть в том что наградной, тьфу гостевой пистолет — такая же «полезная» вещь при встрече с зомби как и нагрудный знак «Гость города Кронштадт» — возражает и Андрей.

— И более полезная чем альтернатива в виде отсутствия оружия вообще. Ну а носить приезжим оружие — не позволят. Это — незачем — не соглашается хромой спецназер.

— А на жилую хозяйскую территорию гостям самостоятельный вход ЗАПРЕЩЁН ! — предлагает Ленька.

— Ну а тут — разрешено. Но без оружия. Ну — почти. И это сильно в плюс принимающей стороне — походя парирует Енот.

-А пистолеты гостевые — с ними геморроя будет немеряно при их абсолютной бесполезности.

— Да никакого геморроя вообще.

-Как же никакого! Ведь нужна организация, нужен человек, материально ответственный и не один, чтоб сдал, принял, оформил, охранял принятое на хранение оружие, и патроны и гостевые пистолеты (которые ещё надо найти или изготовить) . Проверял исправность этого оружия, чинил и все такое прочее — разумно ставит вещи по местам Андрей.

— Это нахер надо. Эти пистолеты надо вообще пластиковые одноразовые делать. Такие неперезаряжаемые дерринджеры. Чтоб с пакетом на 4 ствола как Оса. (возможно и на электрозапале бо тоже не сложно, может даже проще механики и надежнее). И только монолит на производстве запаянный. Причем из пластика кислотно-оранжевого цвета. Чтоб любой отстрел виден, стволы с мембраной на дульной части — сдаешь на выходе — объясни где и когда стрелял. И зачем, и почему. Ты посиди пока сопоставим и проверим — до того свое стволье не получишь, да и сам не уйдешь никуда. а то может сразу к стеночке пойдешь — уверенно заявляет хромой.

— Это чушь какая-то. Да еще кислотных цветов — не удерживаюсь я. Представляю у себья в руке этакое пластиковое «Вырви глаз» на манер американских цветных пистолей для девочек и внутренне содрогаюсь. Это даже не потрясение устоев и кошмар любого любящего оружие индивида. Это уже чистая ересь!

— И стволы гладкие, а пульки — метиз в пластиковом поддоне. Ну а на поддоне — уникальный кьюар код. И каждая пулька соответствует пистолю, на котором тоже свой код напечатан. И причем так что не сточишь — насквозь, печать двумя цветами это не сложно. Сам пистоль герметичный, необслуживаемый, по отстрелу на утилизацию. Бо стрелять то с них при таких раскладах будут раз в год с одного. И чтоб скрыть использование и ому подобное — оч непросто. За каждый выстрел придется ответить. Ну и следить за этим будет минимум людей — что на два порядка выгоднее чем пресекать перестрелки пьяных или охранять вообще всех безоружных. Гораздо выгоднее чем вообще не пускать гостей в город, так у гостей есть выбор — в отстойнике с любым ружьем хоть с пулеметом, или в город но с пукалкой. И никто не заставляет. Причем и стоить это будет копейки, с учетом что оно многоразовое как одноразовые маски сейчас. И безопасность вполне в балансе — случайного зомбе в голову 10мм пулькой упокоят запросто, от всего остального — милицыя, а стрельба по пьяни черевата штрафом или расстрелом — выдает как заведенный потрясатель основ.

— Эко ты соловьем запел!

Но Енота уже несет и остановить его в такие минуты пророческих озарений так же сложно, как любого верующего пророка. Он неумолимо продолжает выкладывать весь бизнес — план:

— И кст такое же стрелядло, но скажем кислотно-желтого цвета и со своей серией кодов — можно выпускать для жителей города и выдавать бесплатно. Жлобам, тем кому «надо, но бабла жалко». Простенько — по заявке в ментуру или на месте работы и так далее. Разумеется, тоже с занесением данных и ответственности в случае чего. И тем более разумеется один в руки, хочешь еще — сдай израсходованный с объяснительной где как и когда зачем старушку застрелил и не Каплан ли твоя фамилиё? А то тут висяк с 18го года. (И кст если такие пистоли прямо сейчас разрешить покупать через ментуру, например — то пошло бы на ура, и покупали бы строго те кому не шашечки, а ехать).

— Уже вижу, как уважаемым людям, которые Крону нужны ты будешь такое выдавать. Ты б им еще в морду плюнул при выдаче. Типа — ритуал такой! — хмыкает невосторженно Рукокрыл.

-Уважаемым людям, которые Крону нужны, можно разрешать хоть на танке по городу ездить, постреливая холостыми, то есть очень одинокими выстрелами (но аккуратно и не позже 22.00) — снисходит Енот.

— Ага, точно-точно, надо гостям не только пистолеты одноразовые, но и хер отрезать, а деревянный выдавать. С голограммой, конечно. Чтобы не насильничали — не отступается от своего курсантер.

— Да ну, какое насильничать, они сами на шлюх спустят все барыши. Там наоборот местных бабенок отгонять надо будет и ценз по возрасту вводить чтоб малолетки не лезли. А то забеременеть всем выгодно но от пьяных-то рожать какой прибыток? Ну и ментам еще драки между шалавами разнимать придется... И, кст — деревянным хером еще как снасильничать могут. Вот бром заливать принудительно на входе можно — но это ж ущерб бюджету — и не думает сдаваться спецназер.

— Право на оружие концептуально нарушает монополию государства на насилие. Соответственно, оружие разрешено в разных сферах, исключая самооборону. Ведь самооборона — это как бы позитивное насилие, но насилие. А тут монополия, которую надо оберегать. А не потому, что прямо завтра все друг друга перестреляют. А хоть бы и перестреляли, только воздух чище.

А вот генплан общества другое дело. Государство защищает индивида от общества. Общество может ополчиться на индивида. Стайка гопников в подворотне тоже общество. Они решили большинством голосов, что твой кошелёк и мобила должны стать их. Но государство говорит, что так нельзя. И садит особо тупых за проволоку. А иногда стреляет и даже бомбит. Индивиду хорошо. Старший брат оберегает его от ежедневного анального изнасилования — раздается спокойный голос Ильяса от дверей. Пришел, значит второй наш снайпер.

— Шаурмье Ашот и барриста Ильяс сделают вам завтрак, как в ЛондОне! — приветствует его хромой. Ну да, любовь старая не ржавеет, все так же цапаются.

— Енот общепризнанный тут идиот — огрызается привычно Ильяс и замечает вскользь, что он никогда не падет так низко, чтобы портить качественные продукты ужасающей стряпней — как это делает английская кухня, имеющая вместе с английскими женщинами простую задачу — выгнать своих мужчин за моря, где по-любому им будет вкуснее и приятнее, чем дома.

— Это оборот речи? — начинает обижаться хромой.

— Это обормот речи — сбавляет обороты снайпер, поняв, что чуточку хватил через край. Все же прямая грубость не красит.

— Я запомню — мстительно раздувает ноздри оскорбленный.

— И что? — меланхолически пожимает плечами владелец кафе.

— Когда я открою свое собственное предприятие...

— Это какое? — искренне удивляется Ильяс. Остальные тоже удивлены.

— Консервную фабрику!

— И что ты там будешь выпускать — торговая жилка у снайпера срабатывает одновременно с любопытством. И мимо выгоды он не пройдет.

— Такие консервы с зелено-красной этикеткой. И надписью: «Жижа от салата! Как ты любишь!» — победоносно наносит решающий удар Енот.

Снайпер смущается от неожиданности. Ну да, еще когда провожали американца жена его открыла слабость мужа — обожает до повизгивания то, что остается в салатной миске после салата с помидорами на дне — впрочем, это простительная слабость. Я и сам такой. Ребята ржут. И тактичный Андрей встревает, чтоб его партнеру не было неловко:

— Тогда, значит надо по старинке. Проверенный веками способ. Гостевая Зона. Огороженная ограниченная территория, куда пускают гостей. Ну и хозяев, конечно. Где встречаются, торгуют, но нет никаких питейных заведений.

— Какая торговля без питейных заведений, вы что?! Там наоборот должно быть питейных заведений столько, чтобы гость мог на карачках выползть из зоны только мертвецки пьяным, настолько что зомби от него шарахаются и звонят в комендатуру чтобы забрали в трезвяк!!! — подхватывает пас чуточку покрасневший Ильяс.

— По-моему, Крон на своей территории может и будет решать, как его решалы считают, что лучше. Не нравится? Так тебя сюда не звали, ты здесь никто, как хозяева постановили, так и живи. Боишься — води с собой своих партнёров из Крона, которые тебя пригласили, не боишься или не можешь — ходи так. Уважаемым людям, которые Крону нужны, и однозарядка ни к чему, а швали доверять и ее много. именно потому пить лучше там, где вокруг много специально обученных людей с оружием на службе — с задачей охранять покой. Зато пьющих со стволами мало. Ну точнее говоря с баивыми стволами, не «гостевыми» считай и совсем нет — нарваться в пьяном виде на патруль и лишиться волыны местные не хотят. А вот и будут рваться в город приезжие — чтобы побухать «как раньше» до свинского визга в полной безопасности. Так что иксклюзив — нет такого больше нигде, максимум — запершись у себя в амбаре нажраться. Но такое — грустно и скучно, в амбаре ни музыки ни меню ни полуголых девиц доступных. Вот и понесут денежки или точнее их эквивалент в Крон желающие «культурно отдохнуть». чтоб «как в прежние времена», да. Жрешь-пьешь, много и вкусно, официанток за жопки хватаешь, караоке там, блюярд, в номера со школьницами... а потом пьянющий шатаясь по пустым улочкам, мимо патрулей, в гостиницу или на съемную хату... Благодать. "Нигде кроме, как в Кроне!"тм.

— Да прямо — в Волхове тоже надраться с бабами можно! — возражает знаток баб и пьянок Ленька. То, что он знаток — бесспорно. Но знаток — теоретик.

— Нет, где-то в Волхове там тоже бары и шлюхи... но там же стволы не сдают и натурально дикий вест — каждый месяц по паре трупов и раненые, и регулярно кого-то вешают по приговору трибунала. Не тот компот, не то пальто. Там, оно, конечно, тоже... Но зачем же? Ведь это очень и очень! — встает на покинутые было рельсы и Енот .

— Все равно чушь! И какая система у твоих пистолей планируется?

— До беды был такой ядоплюй двуствольный. Плевался жидкой смесью, не газом. Не, ну так-то который и может стрелять разным, приснилось это мне однажды, ага. Но — может. И вот и прикинь — такой же только кассета впаяна и перезаряжается в заводских условиях — сдал отстрелянный, получи новый.

— И что?

— Да собсно и все. Два заряда калибра так 10мм — достаточно. Стрелять в упор с пары метров максимум. Предохранителей нет и не надо. Весь легкий компактный идешевый.

— Ну, надо просто на хер вешать колодку с амбарным замком при входе, так чтоб хер не мог влезть куда не следует — возражает Рукокрыл.

Енот бережно подтягивает поломанную ногу, устраивается поудобнее и свысока отвечает:

— Да ну нвф! Это жеж каменный век. Надо фитнесс-браслет. И по выходе сдаешь, его считывают и сравнивают со сводкой — а он с жпс и время-место дает. А то и в онлайне — и патрулю сигнал — вот тут в борделе понятно, а вона там на пустыре у западного форта чо? Ну-ка съездим — посмотрим, как оно там, по согласию или не. Может, помощь кому нужна? А то ты — колодка, замок... это ж тупо дорого!

Победоносно смотрит на Рукокрыла, который, как инженер по образованию застыл, очевидно прикидывая технические параметры устройства для контроля за работой борделя. За то реагирует мигом Ильяс, язвительно замечающий, что в нашем героическом товарище явно пропал зря негритянский сутенер с золотыми зубами, гайками на пальцах и бесспорной волосатой шубой. Открывающей золотую якорную цепь на шее. Енот игнорирует выпад и продолжает, как ни в чем ни бывало:

— Вот кст одноразовый пистоль можно легко оборудовать не только чипом по типу антивор — чтоб пищал на входе туда куда нельзя, но и простейшим маячком с симкой.

Это чтоб при использовании давал сигнал. И тогда вообще оперативно и с локацией по месту. И сразу по факту применения выедет наряд. Конечно, хорошо бы и фотофиксацию встроить но это уже чуть дороже. И опять же — симка она навроде маячка и искать человека (предполагая, что ствол у него с собой) проще.

Или не искать — а отслеживать.

Или — потеряный ствол искать.

Или — украденый.

Ну — сплошь удобство. Для власти.

— Да переусложняешь ты все. Просто же — свое сдаешь, Короткоствол берешь напрокат, но не однозарядный, а гладкоствольный револьвЭр под ружейные патроны 410 кал. с дробью 0000. Даже не зомби — основная опасность, а дохлые крысы. Патроны с гравировкой, если сдал меньше, чем брал, объясняйся, куда дел, если просто потерял — штраф. Ношение только в опечатанной кобуре, если ствол просто достал из кобуры — будь добр вызывать наряд из местного околотка, где будешь обосновывать причину. Иначе — штраф или принуд работы. Окружающие обязаны сообщать о любых фактах незаконного размахивания оружием, за недонесение — штраф или опять же принудработы, а за донесение — бонус. В распивочных при входе оружие сдается, на выходе — дыши в алкотестер, если больше определенной дозы — оружие не отдадут — словно печатает свою речь Ильяс.

Енот мотает короткостриженной головой, возражающем сопит носиком:

— Дорого. Да и против зомбе из короткого ствола нулевка не пляшет со сколь-нибудь расстояния. И опять же против реально опасных собак — тоже. А крысы неопасны практически. Молчу, что сдавать при входе и прочая ахинея. — это куча вахтеров и злоупотребления кражи и все такое же. Гость пусть несет ответственность сам, а все ограничения на входе в город. Дальше — делай что хошь, а потом за это ответишь. Головой и карманом.

— Скажешь тоже, ну а зачем вахтеры? Приехал, взял ружшкаф в аренду, убрал, опечатал. С учетом развитости видеонаблюдения даже тогда все истории про воровство и злоупотребления канут в лету, людишки мрут естественным путем, это не считая животных — парирует снайпер.

— То есть мысль о гостевых пистолетах абсурдна? — спрашиваю своих технически подкованных товарищей.

— На мой взгляд она неизбежно будет мешать торговле. Если сдать длинноствол приезжий народ ещё согласится... То лишиться короткоствола — однозначно нет. Плюнут и поедут отсель. От того — ущерб торговле и ответные санкционные меры к жителям Кронштадта от властей соседних анклавов. Такая мера будет полезна при посещении анклава ОДИНОЧКАМИ или малыми группами не организованного народа, просто НЕ ИМЕЮЩИМИ при себе короткоствольного оружия от слова вообще. Это вполне возможно. Вот для ТАКИХ гостей анклава аренда эраатц-пистолей и даже покупка таковых за скромные деньги будет вполне оправдана и не вызовет никаких вредных последствий. Пистолетов на наших складах лежит явно меньше, чем автоматов. И в охотмагазинах боевых пистолей нету по определению. А запасное портативное оружие в предмет весьма полезный. Даже в однозарядном варианте в отсутствие более продвинутого образца — нормальным тоном отвечает Ильяс.

— Я вообще не понимаю... Крон подчищен от всяких зомбе-вариантов, какие-такие гостевые пистолеты??? За всё отвечает местная власть, вот она пущай и чистит и за порядкам блюдёт. Ишь, оружие своё сдай, какую-то хню получи и бойся. Неее, за зомбей спрос с местной власти , а разобраться с фулиганами и кистеня хватит. Ежели же Крон не чищен, то и делать там не хрен, значитца в другое место свои денюшки понесём... Придуманные тут идеи противодействия этому глупы, сложны и абсолютно бесполезны — как бы в тон ехидному Еноту выдает Рукокрыл. Не так хорошо выходит, но какие его годы.

Скажи мне кто, что я буду сидеть и слушать такой с виду дурацкий спор мужиков, вынужденно бездельничающих в ожидании прихода командира, причем – внимательно слушать, я бы раньше заржал. Не, так-то ганпорно многим по вкусу и чесать языки об оружии мужчины любят более чем очень, но я как-то спокоен всегда к этому был, потому как давно, еще в армии, убедился в простом – то оружие самое лучшее, которое у тебя есть. И особенно – к которому у тебя есть боеприпасы. И тем более – которому ты обучен. Толку-то восхищаться какой-то навороченной мегаснайперской гигавинтовкой, если ты ни хрена не понимаешь в оптике и баллистике?

А здесь и сейчас еще примешивается искренняя забота о своей жизни, а это чертовски сложная штука – обеспечение безопасности для населения. Причем это самое население – куча народу самого разного, причем в этой куче и умные (которые периодически вытворяют такое, что шапка дыбом на голове встает) и клинические идиоты и прямые сумасшедшие. Потом спрашиваешь у пациента – как такое в голову могло прийти? А пациент сам на себя удивляется – и объяснится не может, откуда у него взялась бутылка в заднице, например. Или как он смог в одно рыло пять литров водки выпить.

И до прихода зомби много было всякого нелепого – уж как автолюбители водили свои авто диву можно было даться, каждый год по двадцать тысяч покойников – причем у всех шоферов справка о вменяемости и отсутствии психических заболеваний и вроде они нормальные должны быть – ан двадцать тысяч покойников за год и втрое больше пораненых – а тут оружие огнестрельное у всех выживших считай. И все нынче – без справок от психиатров. Вокруг же творилось такое, что свихнуться не вопрос и здоровому человеку. Это когда раньше про Дикий Запад читал – все красиво смотрелось – бряканье шпор, сомбреро, кольты на широком поясе с серебряными бляшками и мустанги…

А сейчас понимаешь, что обязательная сдача всего огнестрела при въезде в американский городок на фронтире – хоть и скучное мероприятие и рушит всю романтику – а вынужденная мера. И все в городке безоружны, а со стволами только шериф и его банда. Потому как ребята наши сейчас спорят о приезжих и залетных придурках, а местные вполне могут фору дать.

Позавчера пальба была в детском садике – явилась туда поморозь – молодая дура с помповухой и устроила стрельбу в отместку за то, что ее на работу не взяли. Повезло с воспитательницами этому детскому садику – у дурищи и ружье сумели отнять и в табло от души настучали – мы ей потом в приемном швы накладывали, причем от моих услуг она категорически отказалась, кричала, что ненавидит всех мужчин и дозволила себя лечить только женщине врачу. Выбрали для дуры девчонку практикантку с максимально кривыми руками, в итоге получилось прямо кукла Чаки-вуду. Хорошо у нас в приемном нет зеркал. Менты еще больше озадачили – девка эта помороженная им на допросе сказала, что шла убивать мальчиков, потому что феминистка. Вот и думай – местная, между прочим, гражданка и считалась нормальной.

Енот свысока (хотя сидит ниже по уровню, чем взгромоздившийся на стол Рукокрыл) пеняет молодому несмышленышу: «Власти в хер не вперлось отвечать за все.

Поступать надо исходя из этого - именно так. Приехал - бойся и боготвори власть. Или иди нахей с Крона. Только так. Власть сама с кого хошь спросит, а кто против - закопает.

на то она и власть. А ношение ствола - ОБЯЗАННОСТЬ. Как и обязанность его применить по зомбе. По любому.

- Так разные цели – зомби- человек, зомби – собака или зомби – крыса. И боеприпас разный выходит – напоминает Андрей. Меня передергивает – вспомнилось не к месту с какими хлопотами шла зачистка Зоопарка. И нам белых медведей так и не простили. Хотя крыса, укусившая Сашу мне куда дороже встала, вся спина моя теперь седая, как пелось в одной песне.

- И зомбокрысы встречаются чаше зомбольвов – опять добавляет Андрей. Он какой-то грустный последнее время – то ли суставы мучают, то ли еще что случилось, спросить надо будет после сбора.

-Которые совершенно неопасны, если успевают их заметить. А если не успевают - то не поможет и дробовик – парирует Енот.

Андрей негромко замечает: «Зомбе может стать каждый. Независимо от пола возраста и цвета кожи. Р - равноправие.

- Получается, что проще считать, что какой-то процент будет все равно погибать и не стоит переживать и не стоит пудриться? – спрашиваю умников.

Енот ухмыляется: «Я еще раз повторю для слабовидящих - если даже сейчас, когда

пистолет на самом деле никому реально в хер не нужен - разрешить такие одноразовые -подотчетные - очередь до Камчатки выстроится. И как альтернатива быть безоружному - отлично. А пускать чужаков с оружием в город - идиотизм. И делают так только те кто слаб и не может заставить сдать оружие.

- Можно устроить сухой закон – подливаю я в огонь масла. Но не взлетает, на меня смотрят с сочувствием - и только.

- Запрещать пить приезжим все же нельзя. Это монастырь получается, как прям в СССР – уверенно говорит Ильяс. Ну понятно – бизнес есть бизнес, алкоголь денег дает море и лежит долго, не портясь. Да и где еще пить, как не в чистом городе, где опасность до минимума доведена.

- Смотря в каком СССР. В позднем так наоборот всемерно вливали. А почему вообще речь про гостевые пистолеты? От морфа (которых в Кроне уже не должно быть) однозарядкой все равно не отобьешься, а для рядового зонбе хватит электротрещетки. Выдавать гостевой шокер и все. Людей осталось не так много, специалистов ещё меньше. Застрелит заезжий пьяный утырок лучшего хирурга (которых и так мало) Крона или ещё кого из нужных, а это потеря несопоставима с потерей заезжего торговала от случайного зонбе. А с шокером случайно (или не случайно) так быстро и легко не выйдет – задает резонный вопрос Ленька.

- На собак шокер этот не действует, они волосатые – останавливает приятеля Рукокрыл. Тот пожимает плечами сожалеюще.

Забавно все-таки получается – из всего спектра проблем безопасности – а это и еда и вода и криминал и много чего еще, включая проблемы отопления домов зимой и снабжения всяким разным живых людей – в том числе и одеждой и боеприпасами – коснулось дело только оружия в городе, и даже хорошо знающие вопрос люди, отлично с этим оружием знакомые, заспорили и у каждого свое мнение. И поди реши - что лучше.

Майор Брысь припозднился, что для него не характерно и вид у него озабоченный. Вскакиваем, приветствуя. Кивает в ответ и велит садиться. Садимся и слушаем. Командир негромко говорит:

- Меня подмывает начать вводный инструктаж словами незабвенного городничего, о том, что придется сообщить о пренеприятнейшем известии. Получается так, что нам придется плыть морским ходом в Нарву, приказ по базе уже получен. Кроме нас в операции принимают участие три единицы плавсостава, рота сводная морпехов и команда техников.

Задач несколько – основная – уточнить ситуацию с Нарвской гидроэлектростанцией. Если она исправна и работает – взять под свой контроль.

Вспомогательные – нанесение удара по базе кайтселитовцев и натовцев с максимальным уничтожением техники и личного состава. Что они вытворяли в Нарве и Ивангороде вам известно. Так что это ответный подарок. Да и нам спокойнее будет в дальнейшем без таких добрых соседей. И особенно их бронетехники.

Дополнительно – из-за чего, собственно, нас и припрягли – на Нарвской ГЭС объявился наш старый знакомец – морф Мутабор со своей подружкой – и что характерно – с выводком морфят и командой шустеров.

(Ребята переглядываются, Рукокрыл собирается что-то спросить, но вовремя спохватывается).

Командир продолжает, убедившись, что порядок не нарушен:

- Мало того – в компании зомби отмечена группа в 13 живых людей, которые явно сработались с морфом и его подчиненными. И даже сотрудничают весьма продуктивно. Вплоть до совместных тактических разработок. Так что можно сказать нашему Доку еще раз спасибо.

Потому задание весьма сложно. Противник представлен в самом широком спектре – от отморозков из Кайтселиит и остаточных групп разной сволочи из состава войск блока НАТО, находившихся там до катастрофы, причем вооруженность всей это мразоты просто отличная – от бронетехники до всяких современных наворотов типа тепловизоров, сенсоров, датчиков и так далее. До большого количества разных самых зомби всех типов и вероятностых путей развития. Из-за отмороженности эстонских и тех же бельгийских военных и массовых расстрелов образование морфов там было поставлено на поток, спохватились эти придурки поздно.

Потому ситуация совершенно непонятна и данные, которые нам известны – вполне возможно и устарели. Готовиться лучше к худшему, не ошибемся. Отправляемся завтра, к 8.00 сбор здесь. Какие вопросы?

- Отвертеться не получится? – интересуется Ильяс.

- Нет. Ситуация союзничания с зомби уникальна, потому воленс-неволенс – а ехать придется нам тоже. Больше среди наших отрядов контактеров с морфами нету. И эта образина сама затребовала именно нашу группу для переговоров.

- Мутабор? – удивляется Сергей.

- Точно так. Прибывший оттуда сотрудник ГЭС об этом много раз повторил.

Полагаю, что это основная и просьба, и основная приманка. Повторюсь – покойный вивисектор, да мы с вами – единственные, кто еще отметился работой с зомби. При этом вивисектор пролетел на манер фанеры, а у нас в общем все срослось – включая и то, что морф с нашей легкой руки обзавелся киской. Которая как ни странно – его слушалась. Хотя, как вспомню это сотрудничание – мороз по коже. А теперь со слов прибывшего из Нарвы электрика – там не менее шести таких морфят. Союзничающих вполне определенно. Причем явно отражено и то, что морфы устраивали навалы из сонных. Это, как понимаете было проблемой весной и явно ждет нас осенью, потому механизм организации навала крайне важно понять.

- Люди из Некролаборатории тоже работали с Мутабором и его кисой – напоминаю и я.

- В меньшей степени. И в итоге он от них удрал вместе с всеми сигналками, жучками и датчиками. Ни в малейшей степени не считаю, что тут надо распускать слюни умиления и лишний раз напоминаю, что союзник – никогда не друг и товарищ, просто на данном этапе ваши интересы сошлись, как только союзник свои интересы выполнил – он вполне станет лютым врагом на счет раз. Потому никаких братаний и благораспусканий в воздусях.

- Покойный Николаич рукопожатием Морфу сдвинул всю картину мира.

- Я об этом помню. Но рукопожиманием занимались и при приеме капитуляции немцев в том же Сталинграде и Будапеште и Бреслау. Это протокол, ухо при том держать надо востро.

- Что-то силы противника великоваты. Нам против бронетехники не прыгать. Я помню, что за железяки у эстов стояли на вооружении – нам выше головы хватит, пукнуть не успеем – неожиданно серьезно говорит Енот.

- Да посланные Стритфордоны шведские – весьма уже неприятные. Бофорс 40 мм. А их там с полсотни, не считая других зверятников – кивает Ремер.

- Я в курсе – кивает сухо майор.

- Я последний раз из РПГ стрелял лет 10 назад – напоминает Сергей.

- Тоже в курсе. И начальство тоже в курсе, что наши противотанковые способности крайне низкие. Но вы не думайте, как те космонавты, что на Солнце должны были лететь, что начальство все – идиоты. Пока говорить не буду, но тут такой момент – в Эстонии с топливом все не очень хорошо, потому всю бронетехнику они двинуть не смогут. На ходу у них было пара десятков машин, причем часть из них вывели из строя и захватили те, кто с морфами взял Нарвскую ГЭС.

- Нам и пары за глаза – бурчит Ильяс. И я его вполне понимаю.

- Основной массив бронетехники был на базе в Тапа. У Нарвы по некоторым данным – штук 15 бронесараев было. Место размещения – известно. Потому по лагерю можно вполне влупить – сообщает командир.

- От Тапа там дистанция мизерная – пукнуть не успеем, как прискачут – говорит Ильяс очевидные вещи ехидно глянув на Енота. Мне тоже все это не нравится категорически, но помалкиваю, благо все эти проблемы мной запущены – когда я самоуверенно взялся сигать по серой территории на затрофеенном джипе. И глупо напоролся.

- Есть нюанс – там как с довоенном Китае – государства нету, есть несколько банд разной силы, которые в принципе поделили территории. И они не очень друг с другом ладят. У нас цель – ГЭС.

- Не удержим. Даже бельгийский батальон справится – замечает Ремер в ответ на слова майора. Брысь пожимает плечами.

- Есть некоторые сомнения. После захвата ГЭС этим симбиотическим отрядом мстителей бельги вполне предприняли несколько попыток отбить обратно. Кроме потерь им это ничего не дало. В том числе и потому, что трофеи были взяты и эти друзья морфов с техникой и тактикой на ты.

- Сколько трофеев взяли? - серьезно интересуется Енот.

- Ну, как минимум три бельгийских бронемашины. И три уничтожили. Действуя отделением, практически. Как я понял – опять же тактические наработки, по которым корректировщики и разведка от кайтселиит блокировалась зомби. Эсты насобачились работать пешим строем в лесных массивах и поселках, но тут организованная группа морфов и шустеров имеет больше шансов. Достаточно поднять тарарам – и вот оно здрасьте. Зазомблено там более чем солидно. К тому же у эстов и бельгов судя по ряду данных – есть каннибалы. А это что?

- Деликатес для морфов – подхватывает Рукокрыл.

Дальше идет разбор по карте, уточнение деталей и прикидки что с собой брать. Ну последний пункт много раз уже в памяти отложился. Напоминаю про свое – про бинты жгуты и закрутки. Мода накручивать жгуты на приклады АК уже сошла практически нет, хот в холодное время все же крутят на рамочные приклады – щеке холодно иначе, а еще туда некоторые хитрецы суют индпакет.

Неожиданно Ленька заявляет:

- Мне импровизированная закрутка (и опыт соседки-медсестры, оказавшейся неподалеку) в детстве жизнь спасла. Повезло невероятно.

- Хорошая была медсестра. Небось стеклом порезался? – подстегиваю интерес к внеплановому занятию по первой помощи, раздел кровотечения.

- Почти. Играли в снежки, подрались. Уже уходил, как из кустов прилетела бутылка, точнее розочка, попала в голень, аккурат в артерию. Спасло стечение нескольких факторов: было это уже рядом с подъездом дома - буквально 10 метров пройти и подняться на второй этаж, пытался вызвать скорую, но вот незадача - не дорос еще до совершеннолетия, на такие вызовы они не выезжают. И тут второе чудо - по следам меня нашла та самая соседка-медсестра, перетянула ногу, сама вызвала скорую, даже штаны застирала, чтобы мать не пугать (хотя за это время натекла приличная такая лужа все следы убрать не получилось).

Самое смешное - насколько я был близко от смерти, узнал, когда мне было уже за 20, прочитав на мастерсити тему "Смерть от болгарки" - мужик получил осколок круга в то же место и истек кровью за считанные минуты. Сцена перед глазами стоит, как будто вчера все было. Даже помню - из чего закрутку делала - недалеко стоял ящик с инструментом, в дело пошла толстая бечевка и сверло. Бечевку закрутила и хвостовик сверла другим куском примотала к ноге, чтобы не раскручивалось.

- Как ни странно - но очень много травм - стеклом. И порезы лютые – напоминаю лишний раз публике. Встречают без восторга – стриженые волки, сами уже знают.

- Ты еще, Док, забыл сказать, что что под бечевку что-то толстое было подложено. А то такое, можно нанести больше вреда, чем пользы. Был такой случай, знаю про дальнобоя с сильным порезом, которому его коллеги из лучших побуждений перетянули ногу. Цепью. Передавив все, что можно. В итоге из-за неопасного для жизни кровотечения человек лишился ноги – постным тоном, но с ехидцей добавляет Енот.

- Да слышали про подкладку все по сто раз – морщится Серега. Он эти подковырки не воспринимает.

В общем – все вроде как обычно, но ребята как-то помрачнели – пожалуй даже когда мы в Петропавловке сидели в осаде и то как-то бодрее были.

Мне непонятно – зачем нам работающая на эстов ГЭС – наших там порасстреляли и потому – чем врагу хуже, тем нам лучше, но свои обывательские мысли держу при себе – а то Брысь опять глумиться будет на пару с Енотом. Бывало уже такое. А у меня и так хвост трепаный – дел по медицине воз с телегой. Спрашиваю разрешение на убытие – и убываю, заметив краем уха, что Енот так и продолжает прерванное было обсуждение о том, как обеспечить безопасность в Кроне, благо Ремер и майор что-то скрупулезно высчитывают по карте. Тимур с Рукокрылом и Ленькой ему тихо оппонируют, чтоб не сбивать с панталыку офицеров.

- Да в разливашке бармЯну или кто там рулит сдавать надо!

- Ага, так на входе не сдал и понеслось. Можно начать только зайдя. А бармен лицо не матответственное. И места для хранения нет. БармЯн перепутает стволы случайно. Или неслучайно – вываливает кассету возражений хромой.

Юнцов это не смущает и они уверенно заявляют, что есть скрытые камеры

- Они скрытые для тех кто не в курсе – пожимает плечами Енот.

- А если кто-то из своих заложил, тогда со смены и спрос! – говорит горячий Тимур, хотя Ленька и его приятель переглядываются – ну да, будущие инженеры, понимают, что в принципе толковый глаз камеру обнаружит, тем более, если она стационарная, а не шпионская.

- Что касаемо камеры - помимо явных камер ставят скрытые камеры, и их визуально не обнаружишь. Достаточно стандартный ход при контроле для персонала. Один мой знакомый, ныне покойный, утыкал весь офис продаж автомобилей скрытым видеонаблюдением и скрытой прослушкой, хотя по тем временам это было недешево. Над поначалу хихикали, кто знал, а потом перестали. Он за месяц выловил всех, кто работал на сторону и у него продажи увеличились почти вдвое – хмыкает Ленька.

- Так а не спросить - они не при делах скажут - и не было ничего вообще. А камеры не работают давно и так дале и в ту же степь. Если уж упираться, то проще навесить всю ответственность на гражданина. И в принципе так надо - разрешать максимально много, но за плохие последствия, даже если все "по закону" было - карать как за умышленное преступление. Вот поехал пьяный и приехал ровно - молодец. А поехал после банки пива и сбил наповал человека - умышленное причинение вреда или убийство. Был бы стекл как трезвышко - разбирались бы обычным порядком. А дальше решай сам - рисковать или нет. Профилактика правонарушений не должна скатываться в мелочи! – и под это назидание сослуживца я и выкатываюсь с собрания.

Хорошо на улице! Хотя в голове продолжают крутиться мысли и о предстоящей вылазке и о безопасности в городе, но настроение из-за солнечной погоды как-то улучшается. И в больницу я прихожу вовремя и тут же иду к Главврачу, как и договаривались.

Сохраняя хорошее настроение.

Она принимает сразу и тут же просит секретаршу вызвать будущего диспетчера службы Скорой помощи. Оказывается эта женщина приехала недавно, попросилась в санитарки – в кадрах оказалось, что она знает работу диспетчерскую и решили проверить и, если годна – и поставить сразу. Вот я и должен был проверить. И оказывается, что знакомить нас с этой женщиной не надо – и она удивляется и я тоже.

- Иринка! Очень рад, видеть живой – здоровой!

- Ой, я тоже!

Вываливаемся из кабинета, веду сослуживицу к ребятам и ломаю себе голову – вроде как и поговорить надо бы, но уже убедился, после такой катастрофы большая часть расспросов кончаются слезами. И я не уверен, что очень хочу знать в деталях, как и кто погибал.

Не сейчас.

Да и Ира сильно изменилась внешне – постарев лет на 10 – была она не то, чтоб пухленькой, но такая крепко сбитая, плотненькая. А теперь – жилистая, усохшая какая-то, видно, что не досыта питалась, взгляд такой характерный. И движения другие – скуповатые, экономные. Хотя не удержалась от того, чтобы волосы невзначай поправить, женское – оно трудно вышибаемо. Кожа сероватая, хотя последнее время явно лучше дела у нее шли. Но не успела в норму придти.

И она тоже не рвется расспрашивать. Потому быстро ввожу ее в курс дела – и что это не медики, а суррогат и что боевая деятельность на них же и потому иная связь с той же милицией и армией, что ей тоже надо иметь в виду. Ира кивает – она уже поняла сама - структурно как работает здешняя медицина, для диспетчера это азы, связи и контакты всех задействованных участников.

Все же уточняю – как у нее с жильем и питанием. С оружием и так вижу, что есть на боку в потертой кобуре ПМ, так что тут порядок. Да и не выжила бы она без оружия, мало тут таких счастливцев. Оказывается, что устроилась она вполне успешно, скупо усмехнувшись уголком рта добавляет, что даже и мужчина есть, так что со всех сторон – нормально.

Встреча с парамедиками получается деловитой и как раньше любили говорить «плодотворной и конструктивной». Ребята уже успели убедиться, что диспетчера нужны и дежурные в больнице с этой задачей не справляются, отчего масса затык происходит. Тем более, что парамедики одновременно и парамилиционеры и еще много чего пара… На все руки…

Огрехи в этот раз только по бумажной писанине, потому нотации читать неуместно, информирую, какие препараты подходят по сроку годности и потому их тратить желательно, попутно сетую, что хотя на складах всего и полно пока, но если не восстановить фармпромышленность – то как бы не пришлось через несколько лет собирать лечебные растения и вообще переходить на старые обычаи в медицине. Это – вспоминаю я одного сукина сына, попившего мне крови – глядишь будем в раны толченый лук и чеснок запихивать!

- Меня так лечили в деревне, когда я ногу пропорол – спокойно пожимает плечами старший в команде парамедиков.

Вот же черт! Любой, кто преподавал когда - либо знает, какое это неприятное дело, когда при приведении козырного высказывания вылезает такой вот умник и треножит на полном скаку.

- Но это же больно? – не нахожу ничего лучшего я.

- Очень. Зато заросло без гноя. Шрам, правда здоровый остался. Но я не балерина, мне шрамы на ноге не мешают – опять же очень спокойно говорит этот малый.

Черт, все впечатление пафосное сбил, гад. И ведь не по злобе, не пытаясь авторитет мой уконтропупить – просто поделился информацией. Но оставлять все так как оно получилось нельзя – потому как я – препод, а потому авторитет должон быть. Ничего в голову не приходит и ляпаю первое пришедшее на ум:

- Метод такого лечения – все же варварский и для тканей и так поврежденных не полезный. И пока я тут у вас преподаю – рекомендовать его не буду…

- Так я не о рекомендации. Вон вы раньше рассказывали, что в Средние века огнестрельную рану заливали для очищения от свинцового яда – кипящим маслом. И даже кто-то выживал после этого… - тут некоторых из ребят отчетливо передергивает. Мне же досадно немного, что этот парень меня и притопил и выручил. Киваю и говорю:

- Это именно так. И нам надо из разных способов выбирать наименее калечащие и самые результативные.

Уф! Удалось найти консенсус. Звонит Надя, спрашивает – когда дома буду – она как раз закончила дежурство в больнице. Черт, забыл ей сказать, что сегодня с парамедиками занятие. Одновременно в голову идея приходит. Сообщаю, что сижу ее жду. Прибегает мигом – умеет собираться, как солдат по тревоге. Но вместо того, чтобы ехать домой – везу немного в другое место. Черт, когда не нужно торговки на каждом шагу, а тут ни одной не видать…

- Паспорт у тебя при себе?

- Конечно – и смотрит удивленно.

О, есть! Выскакиваю из авто и покупаю у тетки все лилии, что стоят перед ней. (Или это лилейник? Все время их путаю). Под удивленным взглядом подруги выруливаю за город, останавливаюсь там, где пляжик. Странно, никого народу нету, песочек, вода плещется, небо голубое… Жаль шиповник отцвел, его тут до черта, было бы красивее.

Надя выжидательно смотрит на меня. Я вылезаю, подхватывая цветы, иду галантно открыть ей дверь, но не на ту нарвался – она успевает раньше выскользнуть из машины. Вручаю ей охапку лилий и по возможности торжественным голосом предлагаю выйти за меня замуж.

Как ни странно, она не говорит, чего – либо типа «Ну как долго ты тянул», ни «Наконец-то!» и даже «Нет» не говорит. Улыбается – и просто отвечает:

- Я согласна!

В ЗАГСе нас расписывают по короткому варианту – строго по деловому обряду военного времени: Согласен? – Да! – Согласна? – Да! Объявляю вас мужем и женой!

И торжественный ужин скромный, и первая брачная ночь проходит так же ритуально – мы оба знаем, что утром мне надо двигать на встречу с нашими соседями, век бы их не видеть. Но зато есть за чем возвращаться! Впрямую это не говорим, но многообещающе намекаем.

Посадка на корабли проходит спокойно и как-то не заметно для широких масс. И так же тихо отчаливаем. Роли расписаны. Командиры свои задачи знают.

Брысь и наша небольшенькая команда сидит на носу одного из корыт, оно самое малое из трех. Рядом какая-то артиллерийская дудка вроде как несерьезного калибра, потому ребята на нее посматривают с опаской – если начнется заваруха. Надо будет стремительно утечь из сектора обстрела, чтобы выхлопом не оглоушило.

Майор пользуется возможностью и проводит накачку перед боем. Его явно беспокоит, что молодежь как-то несерьезно относится к противнику – ну действительно какие-то дикие ополченцы и никому не известные бельгийцы. Головоногие уроды! Должен признаться, что и у меня такие мыслишки бродят. И потому приходится слушать высказываемое командиром:

- Тут такой нюанс - боевое братство и слаженность - это мощные штуки. И они не из ничего берутся. Воспитываются, причем долго. Среди военных всего мира, тех, которые более-менее настоящие, бытует уважение к правильным воякам, даже если они враги. Потому что это товар вовсе не дешёвый, на дороге не валяется. Иногда приходится ставить в пример своим какого-нибудь врага, потому что другого к случаю не нашлось. Те твари, на которых мы идем – отлично знают местность и сработались друг с другом. Их хорошо учили и неплохо вооружили. Условно союзная нам группа – тоже ни разу не понятна. Потому чем раньше вы выкинете из своих голов всякое шапкозакидательство – тем мне спокойнее.

И не ухмыляйтесь – Док, после экспедиции надо будет провести с молодежью допзанятие по способам транспортировки и эвакуации раненых. Вижу, что не очень понимают серьезность ситуации.

Киваю в ответ. Хотя мне кажется, что эта бравада наших мальчишек – от страха. Они не трусы. Вовсе не трусы. Но вот то, что ты делаем сейчас – оно подмораживает затылок. И хочется как-то это неприятное чувство скинуть.

- Да мы умеем – бурчит Ленька.

- Так это не обучать. Это – ума вставить. Это правильно, это даже полезно, а то считают придурки себя неприкасаемыми, а уж тем боле, когда не их тянут, что тяжело и уныло, а они сами кого-то - мы ж медики. Мы же недобитого тянем - и чо? Европейские всегда с радостью херачили медиков, и правильно делали – заявляет Енот.

Мне кажется, что он немного не о том толкует, я майора так понял, что мальчишкам надо напомнить, как тяжело выволакивать своего раненого и сколько сил это требует и как резко ухудшает боеспособность всей группы. Но ехида явно другое имеет в виду.

- С чего это медиков надо громбить? – аж косноязычит Ленька.

-Во-первых ты враг.

во-вторых специалист а не пехота с подворотни набранная.

в-третьих машина у тебя специальная и с оборудолбанием.

таки и получай - сплошные выгоды. Медиков уничтожать это нормально и правильно.

А если они думают иначе пусть и сдохнут там, как дуракам и положено – невинно поглядывает в мою сторону Енот.

А ведь куда меньше хромает сейчас, свинтус!

Пока прикидываю – стоит ли поднимать перчатку – вмешивается майор.

- Медиков лучше не трогать. Особенно тех, которые всех лечат. Примета плохая. Потом войну проигрываешь и стреляешься в бункере. Солдатне только дай безобразничать, она тут же разлагается и просирает войну. Солдат должен быть вежливый, гуманный, благородный. Чтоб пострелять по людям было праздником. Только в бою по вооружённому противнику. А то по детям и консервным банкам настреляется, а весь пар-то и вышел.

Ремер не удерживается, немецкая офицерская кость, пытается что-то сказать, но командир опережает:

- Вот, и товарищ капитан со мной согласен! Он точно знает, что любые солдаты пьют дерутся насилуют и воруют, особенно если делом не заняты. Наши - лучше всех и в этом. Именно потому личный состав независимо ни от чего должен быть затрахан всякой работой и строевой. Это дешево и утомительно, а главное бессмысленно - чтоб отвыкали думать, когда не приказано.

- А вы, курсантеры и примкнувшие к ним лица – все пытаетесь думать! – язвительно ехидничает хромой.

- Ну тут такое, бывает и необходимое думание. Наш народ эволюционировал в условиях, которых больше нигде в мире нет. У нас даже самый тупой крестьянин не мог полностью положиться на кого-то. Ему постоянно надо было делать выбор и планировать. Иначе смерть. А те же европейцы могли поколениями жить через жопу. Ими полностью управляли. Поэтому они такие конформисты. Правда в том, что у нас без дров зимой замерзнешь, хоть какой закон издадут или приказ напишут. А у них правда то, что правящие верхи изрыгнули. Окончательная и бесповоротная. От неё тоже дохнут, но не все. А у нас все. Поэтому такое недоверие к властям и радость, если царь хороший попался. Ленин был хороший царь, потому что землю раздал. Это было экономическим и социально-политическим идиотством, зато соответствовало вековой мечте крестьянства. Глупой мечте безграмотных людей. Гениальный был ход. На десять лет хватило, а потом подправили этот косяк. Как раз в тот момент, когда уже пора было, а косяк сам дозрел до самолечения. Подросли дети крестьян, которым раздавать уже было нечего. Самое время было обратно отыграть, пора пришла…

- Пора, но до многих хохлов тогда ещё не дошло. В итоге они же и потравились "голодомором". Меланхольные какие-то эти селюки... – подливает маслица в огонек Енот.

Брысь пожимает плечами и глядит не очень одобрительно – как мне кажется ехидный хромой сознательно сбивает разговор в сторону, у Брыся - то линия накачки видна явно. Но пожав плечами, майор все же отвечает:

- Там некоторых реально загнобили. Но было их не так много. Это были твари, которых враги распропагандировали, что сеять не надо, скоро державы вторгнутся, свергнут советскую власть, бочку варенья и корзину печенья привезут. Таких кондомов местная власть зачастую реально морила. Её потом саму наказали за жестокость. Некоторые "украинци" ловили чужих детей и ели. А некоторые съели даже своих. Там и сейчас полно этих милых людей. Подумаешь, кого-то мучить. Какие пустяки.

- Ну так их так учат по всей Европе – человеческая жизнь бесценна, потому особенно приятно свести ее ценник до минусовых величин и гробить людишек в свое удовольствие. Мы же и плывем потому. А они потом немножко покаются в некотором переусердствовании молодеческих забав – и им все простят и опять партнеры…Нет? – не дает Еноту расправить крылья его начальство бывшее – Ремер.

Майор с удовольствием возвращается в прежнюю колею:

- Чему их там вообще учат? Люди не любят каяться. Только русские каются перед лицом высшей справедливости. А как увидят, что справедливости нет - э, да тут наибалово. Но не просто перестают каяться, не просто хотят отомстить, а планируют, как уничтожить эту мерзость, и потом исполняют. Ещё Бисмарк об этом предупреждал. Нельзя русским нагадить, а потом жить. Они не мстить будут, нет. Они будут проводить дезинфекцию и восстанавливать гармонию. Кто не спрятался, я не виноват. Современный мир уже потому был обречён, что он показал нам меру критического несовершенства, совершил недопустимую операцию и был закрыт. Пороху у нас хватит, мотивации тоже. Мы такие идеалисты.

Брысь поглядывает на часы, потом на серую гладь воды. Вздыхает и говорит:

- Пора и по операции поговорить, а то мы все о разных важных вещах толкуем, время и для пустяковины.

Все настораживают уши.

То, что я слышу – выглядит как наглая и бесшабашная авантюра. Ну, на мой взгляд.

Как понимаю военные речи – среди трех посудин есть на скору руку состряпанная бомбометная баржа – на палубу поставили кучу установок для метания современных глубинных бомб – сейчас это практически реактивные ракеты, а не старомодные бочонки с толом. В Кроне нашли залежи такого добра, срок годности боеприпаса уже вышел, а операций на глубинах и охоты за подлодками в ближнее время в Финском заливе не предвидится. Старье решили уничтожить путем запуска и вколачивания в эстонские берега. Так-то пустячок – 25 киловзрывчатки в одной штуке, но после залпа, да если удастся по примеру Катюш и Градов наложить друг на друга эллипсы рассеивания – должно получится вполне годно. Вот этим по базе бельгийцев и кайтселитовцев отработать и если их броняшка попадет под удар – то и ей хватит. По расчетам после пары залпов от базы останутся ошметки, периметр явно будет поврежден, а на шум пойдет окрестная зомбопехота. Так что партнерам из Европы будет чем заняться.

Пока мореманы будут развлекаться таким образом (а желающих наконец-то влупить по блоку НАТО нашлось больше чем достаточно) – у нас выход кГЭС. Идем с русского берега, по словам электрика зомби у берега сильно меньше. Вот в городе – да, может быть и тоскливо. Потому патронов тащим – как обычно. Сколько унести можем.

Все, что у нас условно бесшумного – все взяли, включая те две тарахтелки, что попали мне в трофеи, когда смотрел записи развлечений покойного вивисектора.

Удивляюсь, когда вижу не шибко довольные физиономии Енота и Ремера. У них в кои веки совпали потоки мыслей.

Ну не скажу, что сам сижу радостный – не нравится мне эта операция. Вот совсем и сразу. Силы очень неравны. И то, что за нами флот – как-то не восторгает. Да, вертолетчики участия не принимают, но как бы сидят наготове, так что если что – вроде и прикроют. Но рота морпехов – маловато против современных БТР.

Нас, недоделанных, будут прикрывать, держаться мы будем посредине их могучих боевых порядков. Вопросы у присутствующих возникают, не совсем те, что у меня – хотя в целом картину не улучшают.

И Ремер, бурчащий про то, что к примеру флотские англичане с бомбометами не раз лажались, идея может неплоха, но вот он отлично помнит про поддержку англичанами своего десанта, когда такая же плавучая батарея с большим количеством реактивных бомбометов просто чуток припозднилась с огнем и потому десантерам сначала пришлось самим ломать немцкую оборону, а когда немцы отступили – как раз по десантерам и прилетело то, что должно было высыпаться пораньше на немцев и дальность огня его смущает – из кучи сокращений буквенных и цифирных которые, к моему огорчению, отлично понятны даже курсантам – вытанцовывается, что на дистанции залпа глубинными бомбами пушки бельгийских БТР отработают отлично и как бы не отвалили после этого мореманы в туман, бросив нас на берегу.

- Да и промазать они могут, пахорукие кривошлепы. Высыпят свое добро в лес – вот тут-то к нам бэтры и припрутся, а мы как раз в городской застройке будем, там нас хрен кто поддержит - заявляет и Ильяс.

Даже я отлично понимаю, что в дуэли маневрирующей бронетехники на берегу и кораблей на воде у морских водоплавающих не сказать чтоб было все гладко. И размеры цели и точность – у берега лучше. А так они связаны дальностью бомбометов – и потому дистанция для кораблей не выигрышная. Потому набег «нашумел, нагадил и убежал» слишком многими неизвестными величинами осложнен. Разведку-то мы не можем провести как следует. А за прошедшее время могло измениться многое.

Сижу, помалкиваю. Мне кажется, что тут именно контакт с зомби важнее прочего. Ну месть злым соседям, которые себя проявили по-людоедски тоже присутствует, конечно, но это для публики. Если бы за все гадости соседей карать по принципу талиона – у нас бы и соседей не осталось бы, ан мы все миндальничаем и прощаем.

Получается – зря, не понимают такого люди за границей.

Впрочем, тут ясно – мы для них не люди, вот и получается разница во взглядах. Не очень себе представляю, чтобы мы эстонских и бельгийских детей старательно бы инфицировали зомбоукусом и потом отпустили к родителям, ау них – отлично получилось.

И электрик тоже удивлялся, когда рассказывал – они этим гордились, как хитроумной и удачной военной операцией. Хвастались даже, причем не раз. Видели в этой гнусности что-то, чем гордились.

Забавно, они вроде говорят о том, что основа их цивилизации – греческая и римская культура, а у тех же греков помнится педагог при осаде крепости предложил врагам привести вверенных ему детей высокопоставленных особ к осаждающим и вынудить таким образом открыть ворота. Так его выпороли, а детей с почетом отвели обратно. И крепость ворота открыла без штурма. И про то, как ветер и солнце поспорили, кто плащ снимет с путника…

Но вот к нам они только таску и наглое насилие применяют. И детей вон как обработали, суки.

Парни обсуждают инженерное обеспечение операции – и дроны вроде есть и как бы и «фары» будут, но все по воде писано. Вилами. И тремя судами, которые сейчас как-то не выглядят шибко могучей силой. Наверное это влияние Енота, который хоть и любит воду во всех ее проявлениях, но к морякам относится с откровенным презрением.

По дороге приходится встать и ждать – что-то на бомбометной барже случилось. Нас, естетственно, никто не оповещает, что да как, но общее мнение поддерживает сказанное Вовкой – моторабля у шаланды поломалась.

К берегу выходим с опозданием в два часа. Помня ЦУ от Николаича еще – держусь спокойно – хуже было бы если б все в начале десантирования шло без сучка и задоринки. Берег как берег, обрывов эстонского глинта тут нет, все пологинькое. Два военных корыта уходят дальше, туда, где база наших партнеров по этому танцу, наше храбро суется прямо в речку Нарву, я только глазами хлопаю – уверен был, что глубина тут пара метров – а мы как-то очень бодро шпарим по форватеру. А осадка у нашего кораблика побольше. Вокруг тиховато, зеленые бережки с торчашими из зелени крышами домиков – в основном белого цвета, мирно так все… Сидим ощетинившись стволами, напряжение нарастает, а потом неминуемо начинает спадать, больно уж тут мирно.

- Идем параллельно известной эстонской улице с красивыь названием Йыэзу. И где-то тут от нее отделяется не менее красиво звучащая Йыэ… мед для уха, такие названия, словно блюет кто-то…- задумчиво говорит Ильяс, при этом внимательно глядя в бинокль на эстонский берег. Его винтовка наготове, но целей не видать и вроде как есть на корыте всякие научно разработанные агрегаты, для видения всякого еще живого – ан молчок, безлюдно, то есть безжизненно тут.

Плыл бы так и плыл. Только вот опять потом прошибает…

Но счастье недолго – гремит якорная цепь, двигатели прекращают пенить воду. И нас грузят в катера и шлюпки с моторами. Так себе скорлупки.

Енот остается делегатом связи, серьезно нам советует не лезть на рожон.

Вереница лодок идет дальше, ощетинясь всеми стволами. Даже людишек на берегу видим, но вид их не воодушевляет – таращатся на нас все те же бомжеватые упокойники – они не отличаются что в цивилизованной Эстонии, что у нас на нашем берегу – одинаковые совершенно. Одеты тепло – с самого начала апокалипсиса похоже.

- Речной вокзал! – говорит негромко Ремер.

Конструктивный изыск – выдающийся в воду дебаркадер, для красоты обшит вагонкой. Причал видим, стоянки для яхт и лодок – пустые совсем, видать после зимней стоянки все плавсредства на воду спускать было некому. Стоят значит тут где-то под чехлами на прицепах. Некому спустить было. Паршивый знак – у нас-то все причалы забиты всякими лодками, лодчонками катерами и яхтами. Не авианосного пошиба громадами, как у Абрамовича, но вполне солидными.

Речной порт, ага.

Так себе, все очень скромненько по – эстонски. Приземистое здание погранслужбы, домик двухэтажный за деревьями и какие-то кафе-магазины очень малых габаритов. Суда по ярким, но запыленным оберткам вокруг – разграблено все давно. Унылые силуэты держатся подальше от текучей воды, знакомого грязного раскраса. Штук десять, не густо. Хотя было в Нарве за 60 тысяч населения.

Две шлюпки круто уходят к русскому берегу – там где грозно торчит полуразрушенная крепость Иван-города. Супротивица шведской крепости на том берегу.

Всегда удивлялся раньше – вот эстонцы свой замок Нарвский и восстановили быстро и содержат отлично, а наши как всегда все свое в забросе держат, так думал, пока не побывал на экскурсиях и в том и в этом укреплениях.

И оказалось привычное – Москва еще в СССР щедро все финансы на культуру лила в Эстонию, а музейщикам в Ленобласти и сотой доли не доставалось. Так что та же старая имперская политика России – кормить сытно за счет своих всякие окраины и потом получать плевки в морду и пинки в зад от зажравшихся и охамевших от собственного величия аборигенов. Ну они же вон какие богатые и как у них все красиво – не то, что у русских нищебродов! Надо срочно отделиться, хватит кормить Москву! И внезапно – нищета и жизнь в кредит, а тупая Москва никак выводов не делает, что кормить обильно даром аборигенов по окраинам – это воспитывать отмороженных сепаратистов и проблемы себе на шею тащить…

Больше так никто в мире не делает, строго наша привычка.

А добрые ребята из вермахта так заботились об эстонской культуре, что в Нарвский замок заложили авиабомб на 7 тонн взрывчатки считая гамузом. Одна беда – безвестный артиллерист, выбивая из замка пулеметчиков так удачно разнес снарядом провода, что подорвать эту хоромину башенную не вышло, потом советские саперы старательно эти бомбы выковыривали – реставраторы, получив финансирование, начали приводить все в порядок и в башне под завалами всякого хлама нашли бомбы. Уже сильно после войны.

Вот и красуется замок.

Не пойму – с чего наши в Иван-крепость подались – с замковой башни обзор же лучше. Спрашиваю Ильяса, с чего это – патриотизм что-ли?

Пожимает плечами. Думал ехидничать начнет, а он вполне спокойно говорит:

- Свободы для действий больше – в башне этой дурацкой и зайти сложно и выходить тоже, если там и есть пост – так именно в башне и не выкуришь их сразу. А в крепости Ивана дорог в разные стороны полно, все не перекроешь. И нам помогут, если что.

Идем под мостом Дружбы – при СССР соединял две братские республики, ага. А потом разъединил, проходить тут погранконтроль с той и другой стороны чем дальше, тем тошнее было, эти эстонские погранцы – такие биороботы были, да еще и батарейки явно подсевшие их питали.

И почему-то ощущение было, что он спецом тупят. Особенно на фоне наших – те куда человечнее были. И мне даже показалось – героичнее. Я через этот мост не раз шел – тут в Эстонии и друзья были и родичи.

Отлично запомнил в один понедельник люто похмельного нашего лейтенанта с глазами красными, как у вампира и брившегося наощупь саблей, судя по количеству порезов на щеках и налепленных кусочков пластыря. Правда зачастую мимо порезов. Он, тяжко страдая, одним пальцем, трижды проверяя напечатанное, вколотил мою фамилию и шлепнул печать. И вот честно – было в его деле что-то героическое, превозмогающее, чисто человеческое, потому как даже почти умирая – он делал свою работу без всяких яких. Что такое похмелье мне знакомо было отлично, так что я ему сочувствовал. А вот эстонцы… Чужие они были и холодной враждебностью от них просто перло. Вот и доигрались.

Шлюпки втыкаются носами в низкий, поросший зеленью берег. Сквозь листву видно вдалеке здоровенное серое здание с белыми окнами и тремя громадными арками – та самая ГЭС. В спину смотрит беленая высоченная замковая башня. Простреливаемое место, неприятно. Высадка проходит быстро, но в берцы я ухитрился воды черпануть, теперь буду чавкать при ходьбе башмаками, как клоун на арене цирка. Поторопился прыгать, еще и внушение за это получил от майора. Все внимание ушло на то, как вылезти из военно-морского спасательного жилета, невзрачного вида и немаркого цвета – он не рыжий, а какой-то коричневый уже от старости. А таскать было обязательно – строгий приказ пока на воде – корячиться с жилеткой. Спина вся взмокла…

Идем как-то странно – то, что не по берегу – понятно, в застройке и зелени нас не так видно, но я тут раньше сроду не был, дема старые, сквозь выбитые давно громадные окна какая-то колоннада старинная в зале, заброшки. Жилые дома. Что странно – зомби практически нету – попалась пара ползунов – и все. Идем, прикрываемые морпехами – наша задача начнется – когда до ГЭС доберемся. Трава здоровенная, кусты разросшиеся, деревья и пустые оконные проемы – все вроде и привычно, но холодок по спине. Видимость мала, секторов перекрытых полно.

Рассчитывая что каждое окно жилого дома – это человек в нем живущий – есть такая старая метода прикидки населения в городах – получается, что мертвяков тут должно быть много. Но их тут нет, да и кости попадаются редко – вывод простой – где то они есть и нас ждут. А что такое толпа зомби мы все тут знаем. Да вообще бегущая толпа – страшная сила. Тем более, что первые ряды бегущих даже живых прикрывают от пуль следующих, этакий щит из мяса, доказано несколькими мятежами еще в гитлеровских концлагерях, а тут да с мертвячиной…

Инженерные штуковины, которыми щедро оделили десант, пока никаких угроз не выявили. Это тоже настораживает – запомнил крепко – если все идет отлично в начале десанта, то как бы конец плох не получился.

Енот, оставшийся на корабле как агент связи, а на деле – как он сам важно сообщил – присматривать, чтобы водоплавающие без нас не удрали – коротко кодово сообщил, что сейчас будет «Бум».

Понятно, бомбометное корыто сейчас выходит на дистанцию прямого удара по базе наших партнеров. А мы останавливаемся. Воняет гарью.

Впереди – за углом небольшого домика сгоревшее вдрызг и расхлестанное бронежелезо. По цепочке вызывают электрика – следом и мне приходится идти, мы в этом рейде – пара.

Понимаю, что это воняющее пережженым железом, горелым пластиком и еще всяким, что остается после уничтожения огнем, было раньше БМП на гусеничном ходу – сидит почти брюхом на земле, бандажи колес сгорели подчистую. Таких раньше не видел – угловатые формы и сплюснутая башенка с пушкой – все незнакомых, чужих очертаний. Здоровенная махина, так бы сказал, что вообще это танк – но пушечка маленькая – миллиметров 40 калибром скорострелка и в корме здоровенная дверь полуоткрытая, явно для десанта.

- Наша – шепчет побледневший электрик.

- Не, не наша, у наших силуэт другой – чуть было не ляпаю я, но успеваю вовремя промолчать. Больно уж напарник побелел.

- Точно? – тихо спрашивает командир роты морпехов.

- Да, точно – электрик непроизвольно принюхивается.

А чего нюхать – горелыми костями отлично в этом мерзком букете запахов шибает. Дверца для десанта приоткрыта. Морпех осторожно подсвечивает в брюхо сгоревшего монстра фонариком. Так-то дыр в корпусе полно и через них косо бьют лучики света, но такая контрастность как раз мешает что-либо разглядеть в горелом хаосе салона. В нем-то и целом сразу не разберешься, столько напихано всякого нужного оборудования. а когда все это продырявлено, разорвано и сгорело в придачу - тем более.

- Один был, за пушкой.

Нехорошо. Значит прошел бой после того, как парламентер от соединенных морфочеловекосил убыл. И, судя по сгоревшей трофейной машине – не шибко удачный. Мне приходится придержать его за рукав – он уже рвется поперед батьки в пекло, там где семью оставил. Мы должны ждать. Разведка из морпехов уже ушла веером. В том числе и поглядеть в направлении, куда смотрит ствол пушки погибшей машины.

По гильзам судя – молотила эта пушечка обильно.

А по дырам в броне – по ней прилетело тоже от души.

Морпехи кучкой, прикрывая друг-друга образуют периметр. Один залезает в сгоревшего монстра. Сижу, глядя на короб из брони и мысленно ежусь – очень не нравится мне с таким агрегатом бодаться, страшна для пехотинца машина шведского танкопрома.

Вернулась галопом группа, что бегала в направлении директрисы огня пушечки. Даже отсюда вижу – запачканные камуфляжной краской морды выражают крайнее изумление. Машут мне руками. Кряхтя встаю с корточек и пригнувшись пробираюсь к ним. Командир роты докладывает, что на берегу опрокинутый второй бронированный агрегат – следует набор английских букв и цифр, обозначающих эту модель, но это все пролетает мимо понимания. Мне на это плевать.

Вот что важно – под бронетехникой обнаружен биообъект, идентифицируемый как один из морфов, на которых получена ориентировка перед операцией. Морф зафиксирован опрокинутой техникой и сам выбраться не может. Потому контактерам из приданного усиления – выдвинуться и проверить.

Так, из всей кучи морфов идентифицировать могли Мутабора или его кошку. Говорит явно в мужском роде начальник, значит – Мут под БМП.

Почему-то сразу снова вспотел…

Так, а остальные где? И вообще- что тут происходило. Задаю вопрос командиру. Тот чуток прикидывает – отвечать или нет, тем более военному человеку и так все тут понятно должно быть, но медик как бы не совсем человек и не военный – потому кратко информирует – тот объект, что в реке – отвлекал, второй вылез вон оттуда из-за дома и в борт захваченного чужими собрата расстрелял. Куда ушел потом – неясно – но следы гусениц заветрились – с неделю назад тут все творилось. Серега кивсет согласно – он тоже глянул.

По возможности прикрываясь кустами выбираемся на довольно крутой берег. В воде кверху рубчатыми колесами лежит странно знакомая бронемашина. Ну точно – БТР-80!

- Это же наш!

- Не наш, эстонский – и камуфло и вон знаки.

Тьфу, на разных языках я с армеутами говорю. И когда они мне его назвали – ухо не поняло английскую транскрипцию, типа как трудно сразу просечь, что такое назвали, как не понимал от гламурных пациенток что такое манерное «Би Им Вай».

Корма в воде, ленивое течение тянет радужные полосы. Сидящий поодаль от бронированного гроба морпех предостерегающе стопорит мой спуск ладонью. Показывает, куда надо смотреть.

Осторожно заглядываю под бронетранспортер держась все же поодаль.

- Здравствуйте, девушки! – вырывается на автомате.

Блонду сложно узнать – она возмужала. Или применительно к дамской особи - воздамела? Но это точно она глядит из щели между берегом и бронемашиной.

Шипит.

Так, ручонки с впечатляющими когтями свободны, а ноги ей придавило крепко.

- Помощь, время, груз, освобождение! – мозг вспоминает как вести речь с этими существами. Правда я никогда с Блондой не беседовал. Но раз ребята говорили что она понимает Мутабора – то стоит попробовать. Женщины они такие – скрытные и себе на уме.

Блонда шипит, скаля зубы. От их вида становится неуютно. Но вырваться она не может, тут каменистый берег – хотя борозды от когтей и на нем видно.

С облегчением возвращаюсь обратно – на открытом со всех сторон берегу чувствовал себя как-то неуютно и девонька-умертвие и опрокинутый бронегроб и открытость для возможного стрелка – все вместе как-то было неприятно.

После доклада решили, что есть время подумать, а цель – все же ГЭС.

Инженеры говорят, что ничего не замечают, что говорило бы о присутствии там живых. И мертвых – тоже. Странная безлюдность.

Перебираемся через забор из бетонных плит и оказываемся в яблоневом саду. Вот – не ожидал никак, что у ГЭС такой сад вокруг. Хотел спросить у электрика – но вижу, что не время – он на взводе и пределе градуса кипения. Потому как все не ясно – и тем более с его семьей, которая вообще-то не шибко интересует начальство и командование десанта – у них свои цели, помасштабнее.

Словно в подтверждение откуда-то очень издалека доносится странный гул. Не пойму, что это такое, но опекающий Серега знает – бомбометное корыто дало залп. И это отзвук.

Электрик как на иголках. Шепетом говорит, что света нету – то есть электростанция выключена, если можно так сказать (его предупредили ехидные Енот с Ильясом, что в присутствии доктора нормальную мужскую терминологию техническую лучше не употреблять, бо док такое не понимает. Электрик принял это на полном серьезе).

То, что тут был бой – я и сам вижу – проволочное заграждение – густое и толково поставленное – смято и раздавлено чем-то гусеничным и тяжелым и явно больше не элетрифицировано. Стенки станции в осыпи пулевых дырок и сам вижу следы от малокалиберных осколочных – этакие выбитые звезды разрывов, замечатленные в камне и известке. Стекла высажены напрочь.

Электрика приходится удерживать буквально силой. План станции выучен перед десантом, начинаем аккуратно осмотр. Я попутно удивляюсь своей простоте – почему-то считал, что внутри будет темно и мрачно, а тут светло и просторно. И пусто. И да – все стоит колом, электричества нет. И людей и зомби – тоже. У входа валялось несколько старых мертвяков – тоже недельной давности – но опять же странно – целые все, а по уму – их бы сородичи уестествили бы до костей.

Внутри тоже была стрельба и в нескольких местах следы крови – но не сказать бы, что обильные. Как любят говорить военные люди, описывая стычку с неясным результатом – потивнику нанесены потери, наблюдаются следы волочения с присутствием крови. Гильз валяется много и разных – и наши попадаются и в основном все же натовские.

Единственного мертвяка наблюдательный Серега нашел в раздевалке, в шкафу. Как этот здоровяк ухитрился туда втиснуться – не понятно. Мы сильно повозились, выдергивая его вонючий труп оттуда. Рожа уголовная, еще и поддуло его в тепле, этакий битюг-качок. По форме – как уверенно сказали морпехи – из кайтселита. Сломана нога, обе берцовые кости, кобура без пистолета, ремешок от пистолета оборван, подсумки пустые, как и ножны от немалого ножика. Каски тоже нету. Убит короткой очередью из трех пуль сквозь створку шкафа – две попали в голову. Видимо какой-то ПП – затылок не вылетел вон, что случилось бы, будь тут пули из АК. И кровищи натекло совсем мало.

- Пули из стенки выковыривать? – уточняет пункктуальный Серега.

- Обойдемся. А вот трупец придется тащить с собой.

- На кой нам эта падаль? – удивляется морпех.

- Мне кажется, что этот паренек при жизни был людоедом.

- Да, запашок похож – вертит носом Сергей. Надо же – не подозревал, что наш следопыт даже и по запаху теперь любителей человечины узнает. Я-то по мышцам судил, они у этих ублюдков чуточку не такие, как у просто тренированного спортсмена.

- И что? – не доходит до морпеха.

- То, что носилки надо, будем тащить на корапь – обрезает его Серега.

Осмотревшие электростанцию спецы сходятся в одном – высведена из строя грамотно, восстановить можно, но не силами местной сволочи. Требуется серьезная промышленность и спецы, которые не только расстреливать безоружных могут. Причем очвидно что сломаны важные узлы управления – толково, разумно и без спешки.

Элктрик словно в воду опущенный. Впрочем как мне кажется – даже майор и командир роты нифига не понимают, что тут творилось. Но отец семейства осмотрев тот зальчик, где содержали и его семью уверенно говорит, что вещи исчезли, то есть все что могли бывшие тут люди унесли и сами ушли своим ходом. Вопрос – куда и зачем? И почему бросили Блонду? Хотя поди пойми этих морфов, тут с обычной то женщиной голову сломаешь и мозг три раза вывихнешь…

Разведка докладывает с эстонского берега – там стоят пара этих самых стритфордонов и какие - то дурацкие БТР числом три – похожи на «Мамбу». Покупили такие броняшки бравые эсты. Все битые и горелые, один точно раворочен фугасом. Живых нет, мертвяков нет. Костей валяется много, но все старое, пара недель точно прошли.

Командование десантом приказывает возвращаться на корабль. Спрашиваю у майора – насчет Блонды и покойника из кайтселит. Тот запрашивает корабли. Минутное молчание. Потом оттуда отвечают, что решение остается на командующих ротой и вспомогательной группой.

Впрочем через пару минут идет уточнение – морф упокоен?

Кто-то предусмотрительный спохватился.

Ответ отрицательный, естественно. Кудахтанья мне не слышно, но определенно на нашем корабле – матке маленький переполох. Мореманы категорически не хотят наличия на своем корыте неупокоенного морфа. Тем более такого, о котором легенды ходят. И не сказать, что добрые – один из сожранных Блондой – как раз морячок. И походу если и не из команды, то во всяком случае хорошо известный клешникам. А это уже чревато. Даже череповато. Тогда удалось вроде дело замять, но полной секретности добиться не удалось, про дрессированную кошку и ударную группу морфов люди заговорили после Ропши, там слишком много публики оказалась в курсе дела, да в общем не особенно и скрывалось, что ушла пара таких зверюшек со свитой, предупредить мы были обязаны. А сопоставить одно с другим – не слишком и хлопотно. Да и деятельность Некролаборатории сильно не все одобряют, полагаю, как и тогда, когда в Чумном форту изучали ту еще заразу и делали вакцину.

Майор задумчиво смотрит на комроты. Тот отвечает таким же взглядом. Тащить с собой поломанную морфушу обоим определенно не охота. Совершенно не тот трофей, который хочется прибрать к рукам. Как бы еще и руки не откусила! Мало того, что блондинка и женщина изначально, так еще и в виде умертвия. Тройная опасность! Невзорвавшуюся бомбу таскать безопаснее.

- Насколько нам интересно получить этот экземпляр в лабораторию? – спрашивает Брысь. У меня четкое ощущение, что вопрос этот не для меня – мое мнение он и так знает, а вот комроты десанта – нет.

- Ну, тут, как говорится – лучше уж знакомый демон…

- Лирика хороша в беседах с грудастыми девами – режет мне крылья начальник.

- Принято. У нас нет данных, как общаются морфы, как организуют навалы из сонных и как приказывают шустерам. Эта морфиня как-то ухитрялась не нападать на своих живых. Понимает ли она речь – неясно, но электрик уверен, что понимает. Также представляет интерес регенерация этих существ, но это в последнюю очередь. Самое главное – осенью с холодами ожидаются очередные навалы, а мы пока понятия не имеем – как они организуются. Мне самому рядом с ней тошно, но образец, бесспорно ценный.

- Яйцеголовые… Она людей жрала! – брезгливо и громко говорит командир морпехов.

Брысь пожимает плечами и напоминает, что «язык» всегда враг. Ан приходится его беречь. Поручает мне и Вовке разобраться с ситуацией у опрокинутого БТР. Остальные – прикрывают. Понимаю, что нас так сплавили, чтоб не видели, как начальники спорят.

На берегу все то же. Ребята безопасят периметр, Володя лезет осматривать БТР, а Серега меня страхует. Заглядываем в щель, между бережком и броней. Блонда по-прежнему шипит и скалит зубы. На разговор и вопросы, с которыми я обращаюсь к ней не реагирует. Но потихоньку привыкаем к ее соседству. Судя по мнению разбирающихся в вопросе сослуживцев – блонде прищемило нижние конечности – назвать измененное нечто ногами язык не поворачивается.

- Похоже она из люка выпрыгивала, когда машина с берега навернулась. И не успела – говорит Серега, глянув на следы.

- Новое дело – она что, управляла бронькой? – удивляюсь я в очередной раз. Мутабор-то при нашей встрече показал, что какие-то куски памяти у него сохранились, за руль сел уверенно, но завести не смог и только руль помял лапищами. С оружием уже и шустеры попадались – ножи, палки, камни. Пользуются, заразы, инстурментом. Так что если продвинутая нежить уже и машины водит – вроде как и удивляться нечему.

- Этого не скажу, надо внутрь лезть. Но похоже, что там кто-то еще шебуршит. Во, слыхал? – пожимает плечами пулеметчик.

Новое дело еще раз! Экипаж из зомби - это уже перебор. Потому скорее думаю, что тут не подразделение армии тьмы, а атаковала кошатина беззащитную жестянку и устроила в салоне погром, отчего запаниковавший, а может и укушенный мехвод урулил с откоса задом и вверх колесами. Я бы на его месте еще и не так учудил. Хотя зубастое «личико» Блонды вижу вблизи не впервые.

- А машинка-то годная – довольным голосом говорит с кормы Вовка.

- Воды двигун хлебанул?

- Некритично! Надо его на колесики поставить. Думаю, что поедет, он недавно откапитален, а эти придурки его еще не успели ухайдакать!

Погодка – прелесть, самое бы то – искупаться, водичка теплая и пляж неподалеку – вижу его через листву. Но злобное шипение сбивает настрой. Морозом по спине.

- Мы его перевернем, а она тут же и атакует! – говорю водиле, оживленно ходящему около бронетранспортера. Отмахивается, для Вовки найти исправную ничейную технику – всегда счастье. А то, что наследство с обеременением – его не пугает.

Оказывается, что у электрика неподалеку заныкан экскаватор. И даже заправлен. Убегает куда-то в сопровождении пары десантеров и скоро подъезжает на жуткого вида развалюхе. С первого взгляда эта дрянь железная померла давно и безповоротно, ржавчины на ней половина веса, ан таки передвигается сама. Ухитряются по крутому берегу нормально съехать. Вскорости и тросы заведены. Бегу доложиться майору. Тот приказывает погодить – вопрос с Блондой не решен. Ждем довольно долго. В итоге моряки категорически отказываются ее перевозить, впрочем прямого приказа пристрелить злобную тварь тоже нет. Брысь фыркает злобно, потом требует доставить сюда Енота. Морпехи собирают манатки, с трудом удается придержать их, чтоб совсем уж без прикрытия не остаться.

Ребята управляются на удивление быстро. Как раз когда прибывает Енот с двумя сетеметами они уже растянули канаты, тросы, собрали какое-то странноватое сооружение. Как это должно сработать – не знаю, но вижу, что они понимают, что делают. Енот и Саша с сетеметами встают на исходные, Серега берет пулемет на изготовку. Ильяс тоже подобрался, сосредоточился чуток поодаль.

Я шесть раз повторяю Блонде, что лечение, ноги, нет бросок на людей! Она шипит так же и черт ее поймет. На всякий случай снимаю автомат, готовлюсь подстраховать. Тарахтит экскаватор, что-то гремит и лязгает, а у меня все внимание на морфиню.

Бронетранспортер неожиданно легко начинает, словно игривый бегемот, поворачиваться на бочок, а потом и вовсе шлепается на колеса, обдав берег брызгами. С него что-то сыплется, что-то гулко гремит внутри в салоне, шумно льется вода. Блонду чуток протаскивает по воздуху, лапами она за что-то зацепилась, но потом поломанные конечности выскальзывают из люка и она шлепается на камни берега. К общему удивлению, рывка не следует. Лежит, шипит, хотя так широко раскрытая пасть скорее бы подошла для рева или рыка. Черт, не хватает Мутабора, тогда, на разгромленном заводе он ловко ее спеленал. А близко подходить – ссыкотно и стремно, видео, как она металась по стенкам коттеджа в Ропше очень некстати стоит перед глазами.

Майор машет рукой и подходит ближе. Видно, что у морфини переломаны задние лапы качественно, ступни звериные торчат под нелепыми углами. Не к месту приходит в голову, что до Беды были очень популярны некодевочки, то есть девушки – кошки с ушками и лапками – как раз как у этой нашей протеже. Она и впрямь чуточку похожа, как чудовищная карикатура. Без ушек. Но с лапами. И когтями.

- Ну, что делать будем? - негромко спрашивает Брыся Ильяс.

- Мутаборить. Док, что скажешь про состояние пациентки?

- Подсохла и обезводилась. Походу ослабела и менее подвижна и резка в движениях. А может по женски хитрит и прикидывается. Пациентка-то она диковатая, только Мута слушалась.

- Да, я в курсе, что он всегда рядом стоял и ее контролировал как бы, когда люди были поблизости - задумчиво говорит Брысь.

- Как-то странно вы это сказали.

- Скорости у них были разные. Если бы она хотела удрать от него - сделала бы это так же просто, как вся их группа удрала от нас из Ропши. Выдрав при этом из себя все датчики. Он банально бы ее не мог догнать.

- Но она не удрала...

- И я о том же. Ладно.

И тут же обычно серьезный Брысь как-то по-былинному возглашает:

- А подать-ка мне доспехи блискучие, зубом не прокусываемые и шелом решетчатый, диковинный!

Ремер скаля плакатной усмешкой белые зубы подтаскивает сумку, а ля американские морпехи. И - вот оно забытое уже чуток - перчатки панцирные из Монетного Двора и пара шлемов - из весьма крупной то ли еще проволоки, то ли уже и решетки. Носить не доводилось, но в руках держал - увесистые штуковины.

Некролаборанты проверяли - не прокусывается. Правда не на Муте - тот бы точно поломал и сплющил самого одоспешенного, прежде чем кусать.

Майор напяливает на себя доспехи, Ремер старательно помогает, прилаживая и защелкивая.

Пять минут потного страха и упакованный в сталь Брысь ухитряется напялить на пленницу шлем и надеть на ее лапы наручники. Со шлемом вышло быстро, а вот лапы дама все пыталась под себя подтянуть, не давалась. Но как только мы почувствовали, что зубов можно не опасаться - полегчало.

А когти у дамы то ли обломались, то ли сточились - как у собак бывает. С виду – ужес и кошмар, а вблизи – не так уж и острые. Потому уже не так было жутко. В итоге в шесть рук одолели, после чего уже мне пришлось иммобилизировать ломаные ноги, старательно помня при том, что любая моя царапина от отломков ее костей фатальна.

Блонда вела себя вяло, хотя шипела все время. Енот на это реагировал странно - счастливо жмурился и восхищенно кивая головой, приговаривая: 'Как поет, как поет! Настоящая Сирена во плоти, я себя просто чувствую Одиссеем!'

Несколько хлопков даже и не заметили - а пока мы уламывали даму, равнодушный к женским чарам Вовка открыл дверцу в салон БТР.

На этот раз сюрприза, как в 'Найденыше' не оказалось - два зомбака обычных, разве что одежда непривычная, как сказал грамотей Ильяс - погранцы эстонские - но при этом оба голодные и слабые - еще и потому, что даже Вовка заметил - переломаны они страшно - руки и ноги ватлаются, идти не могут, култыхаются на четвереньках. Упокоили обоих из милицейских бесшумок, от которых не столько гром выстрела. Сколько лязг затвора.

Интереса никакого - документов нет, из оружия - калаши, мобилы мы забрали. Даже пистолетов нет, даже кобур пустых. И по внешнему виду - не людоеды, молокососы какие-то хилые.

Морпехи прощаются издалека, близко подошел только их капитан. Брезгливо глянул на Блонду. Ну в общем понятно - на корабль военный баба ни в коем виде попасть не может, традиция. Так что либо мы ее тут оставляем и отходим вместе - либо уж как сами хотим. Майор кивает, кося глазом на трофейный БТР. Тот как раз взревывает двиглом и выпускает в воздух две струи черного дыма. Аккуратно подкатывает вплотную.

- Мы остаемся - говорит Брысь командиру морпехов, они жмут друг другу руки и ребята грузятся в шлюпки. Впрочем, дохлый труп кайтселитовца они не взяли таки с собой.

- Даже странно, никто не утонул. Столько придурков - а нормально и в шлюпки влезли и из шлюпок вылезли - глядя на морпехов глазом ценителя заявляет Енот.

- По воде пойдем? - спрашиваю я вполголоса Вовку, вылезшего из машины и с деловым видом попинывающего здоровенные колеса. Водила снисходительно фыркает – и я радуюсь, что Енот мого тихого голоса не расслышал, тролль вредный.

- БТР 80 по воде может проплыть 12 километров со скоростью 9 в час. А по дороге - 600. Баки полные почти. Так что попрем по суше. Тут до Соснового Бора всего 120 каме по неплохой дороге. Боекомплект полный. Оружие в порядке. Все приборы в норме. Птичкой до Соснового бора доскачем, там уточним - не было ли кого в окрестностях замечено, а оттуда и до Крона уже рукой подать - бодро говорит водитель.

- Опять в вонючем БТР всей гоп-компанией? Не проще было бы на буксире за корытом флотским? - сомневаюсь я.

Отвык уже кататься по враждебной территории. Даже и автомат что-то тяжеловатым кажется. Да и вообще понавешано на меня всякого. Опять та же ситуация – в больнице от рутины готов сбежать к приключениям и путешествиям, в путешествии с приключениями очень хочешь обратно в больницу. Там обед сейчас. Кстати. Вкусный.

- Буксировка хлопотная штука даже на суше, а уж в воде и тем более. Утопят и скажут, что так и было. А вы – не графья, не в театре, как я уже вам не раз говорил – скалит зубы наш мехвод.

Ну да, тут он прав. И театра нет и мы не аристократы.

Серега с Ильясом бдят, наблюдая за окрестностями, майор коротко обрисовывает собравшимся у БТР остальным ситуацию:

- Судя по ряду признаков удар пришелся впустую. После обстрела базы Кайтселита не отмечено наличия там вооруженного контингента. Зато полно зомби, буквально толпы. Отправленная туда жужжалка инженеров дала картинку пожаров и разрушений, но общее впечатление – база или взята мертвяками, или просто покинута. Живого противника не наблюдается. Периметр защитный разрушен – нами или зомби – уже не скажешь. Десяток единиц техники если и был целым после обстрела для нас интереса не представляет. Также Нарвская ГЭС повреждена и так же не имеет на данный момент значения. Потому забираем с собой пациентку Дока, этот мешок комбикорма для большой кошки и отходим на Сосновый Бор. Выход через 15 минут, ничего не забываем, а смотрим подходящий прицеп – Блонду ни на броне, ни в салоне я категорически не повезу. Действуем по отработанной схеме тройками. Аккуратно и осторожно. Вопросы?

- Где люди с ГЭС? – спрашивает быстро электрик.

- Не знаю. По пути отхода будем проверять дорогу. Возможно найдем следы, если они отходили в том направлении. Тогда будем действовать по обстановке.

- Но ведь можно сейчас здесь поискать! – восклицает с надеждой электрик.

- Нет. Я понимаю ваши чувства, но рисковать группой не могу. То, что было в прямой досягаемости мы осмотрели, внятных следов отхода не обнаружено.

- Но дальше-то! Вы ж совсем рядом глядели!

- А дальше силы у меня не те, чтобы устраивать лихие рейды. Нам за глаза одного стритфордона хватит. Да даже и такого же БТР. А их тут поболее осталось. Вы лучше скажите насчет того, где тут прицеп лучше добыть, тогда вылечим Блонду, возможно удастся ее использовать для поиска остальных. То, что ее не добили, означает, что враги отсюда свалили так же шустро, как и ваши люди. А они ребята цепкие, что эстонцы, что бельги – вы ж сами говорили. Так что прицеп – и внимание по дороге!

Не могу понять какими глазами смотрит на майора электрик. Сложная смесь чувств. И злость среди них тоже есть.

Но прицеп находится быстро. Вполне приличный, ставим его на жесткую сцепку, грузим, что решили. Ильяс вздыхает – места полно, но везти отсюда нечего. Порожний рейс – убыток стране. Все как-то нелепо. И сам десант тоже бестолковый – обстреляли пустое место, ничего не выяснили, силы противника непонятны, куда делись живые – неизвестно. Покатались, короче, как туристы. Теперь бы еще домой добраться.

Желательно в полном составе и всем живыми и целыми.

Все, 15 минут прошли, грузимся в БТР – вонючий, разумеется, правда не так люто, как наш «Найденыш», но тоже шибает до слез из глаз. Тимур ворчит, Александр ворчит, Ленька с Рукокрылом ворчат. И даже Енот бухтит недовольно, что почему-то не шибко удивляет Ремера и майора, которые почему-то усмехаются. Настораживаю ухо.

Успеваю расслышать только:

- Ленивые неумехи, даже навонять толком не могли, бездари…

Бтр рявкает утробно и мягко трогается с места.

Иллюстративный материал: https://author.today/post/288821#first_unread