Гридень 8. Натиск

Глава 9

Вопреки ожиданиям, приступ не начался. Я сам стоял у бойницы и смотрел, как бурлит всё то воинство, что пришло под стены старого императорского дворца. Там явно были и те, кто хотел отомстить за своего императора, то есть за самозванца Андроника, но слышались и возгласы за Алексея Мануиловича Комнина. И, как я понимал, по мере приближения моих войск, тех, кто за Алексея, будет становиться большинством.

Убит ли Андроник? В этом я не был уверен. Сразу несколько воинов склонились над ним, производили какие-то манипуляции. Возможно, двоюродный дядя императора, которого я столь рьяно защищаю, лишь ранен. Но всем понятно, что даже сильное ранение — это смерть, лишь несколько отложенная по времени.

Чтобы не произошло, какие бы силы в итоге не пришли к победе в этом противостоянии в толпе пришедших ко дворцу, мы выигрывали время.

— Красный стяг в порту! — прокричали с крыши дворца.

Это означало то, что помощь не только пришла, но и союзные мне силы перегруппировались и запрашивали разрешение на атаку.

— Ждать! — выкрикнул я.

Варяги всё же выбрали мою сторону. Возможно, они ещё сомневались бы, но, кто будет платить им деньги, если Андроник, возможно, всего лишь ранен? Но даже одно то ранение, которое удалось мне рассмотреть, пришлось в правую часть груди — это верная смерть. В нынешних условиях, когда медицина крайне слаба, можно быть уверенным, что не сегодня, так завтра Андроника не станет. Но этот вопрос я собирался решать именно сегодня.

— Большая часть варягов уходит! — раздался крик под сводами императорского дворца.

Но я и сам видел, что происходит. Варанги разворачивались, и устремлялись в сторону Влахернских ворот. Наверняка они пришли к мнению, что не здесь должны находиться, что их дело сейчас заканчивать со всеми этими пришлыми европейцами. Не думаю, что сознание наёмников вдруг так перекрутилось, что они вспомнили о чести и достоинстве. Здесь могло сыграть совершенно другое. Они просто могли посчитать, что, если не будут участвовать в завершении разгрома европейцев, то могут остаться и вовсе без добычи.

Уходили не все варанги. Оставались их командиры. Наверняка, будут запрашивать переговоры. Так просто эти ушлые наемники не сдадут свои позиции. Они, между тем, представляли силу.

Так что пока Алексею и Евдокии ничего не угрожает. Однако, работы ещё очень много. Нужно понять, какие политические силы ожили, за кого они встанут, с кем можно выстраивать отношения, чтобы создать условия для выживаемости моего сына.

— Я не хотел бы иметь тебя в числе своих врагов! — задумчивым видом сказал произошедший ко мне Гильермо Понте.

— И не нужно! Мы можем оставаться с тобой друзьями, — ответил я.

Генуэзец только лишь хмыкнул и пошел отдавать приказы своим воинам. Нужно было расчистить площадь у дворца. Там хватало погибших и сильно раненых воинов. И упускать трофеи никто не собирался. Я был не против того, чтобы все оружие, кольчуги, да и ценности, которые носили с собой ратники, все это досталось генуэзцам. Пусть замажутся по полной, чтобы не возникало уже никакого желания менять сторону.

— Воевода, варяги запрашивают переговоры! — доложили мне.

Я не стал интересоваться тем, как те, кто докладывал, поняли вообще, что варяги собираются разговаривать. Впрочем, возможно, крики этих наёмников ретранслировались через цепочку непосредственно до Стояна, который и докладывал. Могло быть и такое, что кто-то из воинов, находящихся на крыше дворца, вывесил белый флаг и просто рукой указал на варангов, взывающих к переговорам.

Когда уже существует система знаков и оповещений, то можно многое передать, даже то, что не предусматривается непосредственным общением внутри войска.

— Я больше не намерен выходить к ним на открытое пространство. Пускай сами приходят к нам, — сказал я.

Подобное решение я нисколько не считал трусостью, скорее, это было всё же проявление логического и рационального подхода к делу. Когда уже решён вопрос с победителем, когда мои войска на подходе, а в стане врага недоумение и свалка, разве стоит подвергать свою жизнь опасности? Один арбалетный болт мог бы перевернуть историю совершенно в другую сторону. Моя смерть или даже ранение, поставит все с ног на голову. Евдокию и моего сына точно убили бы. Но еще все мои начинания… Нет, конечно, нужно меньше подставляться.

Скоро я уже смотрел на Кнута Острого, который пришёл с повинной и пытался выторговать себе новые условия. Но в этот раз с варангами, с условиями их деятельности в Константинополе, я был достаточно жесток и принципиален. Ранее нужно было им сторону принимать, и не оставлять на своей репутации пятен, поддерживая Андроника. Мне не хотелось, чтобы лилась лишняя кровь, но эти воины, которые меняют своих хозяев, на дню по два-три раза, разве что они достойны особого отношения?

— Нет, из добычи, которая была взята моим войском, твоим варангам ничего не дам! — жёстко я отвечал Кнуту Острому. — Ты отправил часть своих воинов к Влахернским воротам. Если там возьмете добычу с закрывшихся во дворце европейцев, то она ваша. Но ничего из убранства дворца не брать!

— И с чего я и мое войско должны быть тебе опорой? — недоуменно спрашивал варяг. — Ты не хочешь с нами делиться.

— Слушай, Кнут, а взывать к твоей чести и клятвам уже бесполезно? — спрашивал я, начиная терять терпение. — Вы и так получили все жалование перед началом вторжения европейцев. Я обещал еще дать вам денег. Может, мне проще перебить всех варангов?

— Ты прольешь много крови своих воинов. А еще более никто не придет на службу к василевсу ромеев. Может, и поход мои соплеменники организуют. Мы прибыли сюда для того, чтобы заработать денег, — спокойно отвечал Кнут. — Я готов пойти на это. А ты?

— Ты решил пугать меня? — я рассмеялся.

— Давай, воевода, решать мирно! — после продолжительной паузы сказал Кнут.

Я подумал о том, что таких вот наёмников в Константинополе не обязательно держать, даже опасно. Это, как волки, которые повадились тягать по одной овце из отары. Разве же остановятся в своих требованиях, если я начну осыпать варягов серебром?

Пока в городе есть силы Братства, которые разгромили врага, со мной будет бояться связываться кто-либо из политических игроков. Если выиграть немного времени и попробовать разобраться в существующих реалиях, то после укрепления позиции Евдокии и младенца-императора Алексея II, варанги окажутся вообще не нужны. Именно эти варяги.

У меня были уже мысли о том, чтобы послать вестовых к Олафу. Где именно обретает этот наёмник, я знал. И пусть приходят сведения, что Швеция нам уже далеко не нейтральный сосед, а, скорее, всё же враг, Олаф может прийти сюда в Константинополь, если ему посулить большие деньги. А ещё, таким образом я смогу существенно ослабить и шведов, и данов, и всех остальных, из кого и состояла дружина наёмников в Константинополе. Пока еще окончательно не сложились централизованные государства в Дании и Швеции, можно и нужно, оттуда убрать часть сил.

Решено. Как только будет возможность, сразу же отправляю за Олафом. Уверен, что он наведёт порядок среди варангов в Константинополе. Но и этих воинов Кнута нужно куда-то определить.

— Если ты хочешь больших денег, то я могу тебе их дать, всех твоих воинов осыпать серебром, и даже выделить небольшую долю от добычи, которую взяли с европейцев. То есть, я обещаю тебе на каждого воина двухгодовой наряд, если вы выполните ту службу, которую я вам посулю, — сказал я и увидел, как заблестели глаза у Кнута.

Да, этот человек лишь про деньги, а не про то, чтобы выполнить с честью свой долг. Между тем, если этот варанг будет знать, что его ждут большие деньги, он будет драться. Я уверен, что кнут далеко не трус. В сообществе варягов не могут быть предводителями трусы.

— Ты отсылаешь меня из Константинополя? — когда Кнут понял, что от него требуется, поник лицом.

— Да! Императрица подтвердит мои слова, — с уверенностью сказал я. — Пока я здесь, будет и порядок. Более нет сил, кроме сельджуков, которые могли бы прийти под стены Константинополя. Ну, а сербов с венграми должен задержать ты. Сможешь… — свои обещания я выполню.

Я собирался направить варягов, а также придать им в помощь некоторую часть конницы в направлении венгерского войска. Прямых столкновений с венграми я собирался избегать. В этом предпочитаю больше дипломатическое решение вопроса.

Нужно расколоть сербско-венгерскую связку. Я не хотел отдавать сербов под власть венгерского короля Гезы. Это настолько усилит Венгрию, что с ней придется считаться и даже уступать. Причем, не только Византии, но и Руси. А второе уже серьезно. Вероятность русско-венгерской войны возрастает. И это при том, что Новгород откололся от Руси, а немалую часть сил и средств нужно тратить для того, чтобы окончательно присоединить к Русскому государству Поволжье, Крым и Северное Причерноморье.

Но для того, чтобы были сильными переговорные позиции с венгерским королем, нужно создать условия для пробуксовки наступления венгров. Время и тут играет на византийцев, ну и меня. Если вернуть те силы, что были отправлены в Крестовый поход, то венгерскому королю окажется не сладко. Он понимать это должен.

Так что имелась необходимость укрепить гарнизоны некоторых крепостей империи, которые всё ещё должны быть незанятыми венгерско-сербскими войсками. Даже небольшие крепостицы смогут достаточно долгое время простоять, если их насытить войсками и создать запасы провианта.

Я не хотел бы сражаться ни с венграми, ни с сербами. Это уже слишком. Если поступать так, то впору было бы мне себя объявлять императором Восточной Римской империи, да представлять интересы Византии. И я, несмотря на всю нелепость такого решения, вполне серьезно рассматривал даже занятие византийского трона, ну, или членства в Регентском Совете.

Кнуту, по сути, больше ничего не оставалось делать, как принять мои предложения. Время шло, мне подсказывали, что ко дворцу стягивается всё больше и больше войск. И это мои братья, а также катафрактарии Алексея Аксухи.

Через некоторое время варанги согласно договорённости, отправились патрулировать Константинополь для того, чтобы пресекать любые формы неповиновения. Они приняли мои предложения.

Я же в сопровождении сотни ангелов направился к патриарху. Это была еще одна сила, заручиться поддержкой которой было просто необходимо. Нужна идеологическая поддержка власти малолетнего императора. Константинопольский патриарх Николай IV принял меня без каких-либо промедлений. Впрочем, как не принять, когда к его подворью подъезжает сотня вооруженных воинов, которые способны просто сдуть, как крошки со стола, ту охрану, что была у патриарха.

— Как чувствуют себя императрица и император Алексей II Комнин? — задал главный вопрос Владыко Николай.

Уже после этих слов становилось понятным, что патриарх всецело находится на стороне императрицы Евдокии и императора Алексея II. Так что оставалось только лишь согласовать воззвание главного христианского пастыря к народу ромеев. Именно этим мы и стали заниматься. Я хотел подкорректировать слова, которые услышат византийцы, Николай мне в этом препятствий не строил.

Я полностью читал мотивы патриарха. Он целиком креатура убитого Мануила. Если сейчас начнет играть в собственные игры, то не удержится. Иные церковники не так и жалуют выходца с острова Кипр, коим являлся Николай.

Я пробыл у патриарха более двух часов, по сути, превратив патриаршее подворье в свой штаб. Именно сюда стекались актуальные сведения.

Мне сообщали разные данные, в основном касающиеся деятельности политических группировок. Уже был взят под стражу Мариам, при попытке к бегству был ликвидирован убийца императора Мануила, пришло сообщение и о том, что «внезапно» сгорел дом Никифора с ним внутри, того самого нобилиссима, который знал тайну происхождения императора Алексея.

Впрочем, я не стал бы стопроцентно утверждать, что Алексей — мой сын. Да, именно в это время у меня была связь с Евдокией. Однако же, если искать, то можно найти сходство младенца Алексея с погибшим императором. Явно же, что Евдокия, став женой василевса, не пренебрегала своими супружескими обязанностями и ложилась рядом с Мануилом, а, может, и не только ложилась. Это понимание несколько волновало меня, заставляя ревновать, но я гнал прочь от себя все лишние мысли.

У меня есть женщина, которую я люблю, — Мария Тесса. Есть у меня и сын, мой прямой наследник, Александр Владиславович. Так что все мысли о том, что Евдокия всё так же прекрасна, привлекательна, что я могу сейчас с ней возлечь, я гнал прочь. Вырывал, словно кусок мяса. Хотя… могло быть и хуже.

Более того, я даже прикидывал, кого бы это сделать мужем Евдокии. И у меня даже был на примете один кандидат.

— Дозволите ли войти? — спросил Алексей Аксуха.

Я посмотрел на патриарха, который лишь махнул рукой, что он не против присутствия этого византийского военачальника.

— У тебя есть новости? — спросил я.

— Да, у меня есть новости, — отвечал Аксуха. — Удалось собрать всех воинов, которые выступают за наследника императора Мануила. Выявили заговор среди командиров гарнизона, которые выступили против василевса Алексея, они блокированы на Западных воротах, а также в военных домах, если прикажешь, будем убивать.

— Я не могу и не буду тебе приказывать, я лишь помогаю вам. Не нужно, чтобы все думали только лишь о том, что власть Алексея держится на русском оружии. Вот я вижу перед собой мудрых и верных мужей, которым и стоит принимать участие в будущем империи, — я поочередно посмотрел на патриарха и на Алексея Аксуху. — Уверен в том, что-то войско, которое было отправлено в Крестовый поход, примет власть Алексея II. Так что уже сейчас решайте, кто будет в Регентском Совете. Одно скажу, что сместить Алексея я не позволю.

— Есть смысл отозвать некоторые наши войска с границы с сельджуками, — высказал предложение Алексей.

— Пока окончательно не будет решен вопрос с европейцами, пока остаток их флота не уйдёт в Средиземное море, можно только лишь формировать отряды, которые находятся на азиатской стороне. Готовить их перекинуть через проливы, но делать это тайно, иначе спровоцируете турок на войну, — сказал я.

Разговор с патриархом прошёл на вполне позитивной ноте. Прозвучало воззвание Николая, прошли похороны Мануила, после чего, это была моя инициатива, все оставшиеся войска, купцы, иные горожане, принесли присягу на кресте в верности Алексею II Комнину и его императрице-матери Евдокии. Причем, я не пожалел остатков бумаги, чтобы все имена присягающих людей были зафиксированы в документах. Эта работа не на один день, но она уже велась.

К вечеру второго дня после убийства Мануила, ситуация в Константинополе начала нормализоваться. От полученных ран скончался Андроник, а больше иных претендентов на власть и не обнаружилось. Некоторые представители «зеленой» партии «исчезли». И не я повлиял на это. Евнух Андроник, будто бы знакомый мне персонаж из сериала «Игры престолов», Паук, почти незаметно уничтожал любые силы, могущие затаиться и строить заговор против императора Алексея.

Между тем, и другие претенденты, которые могли бы как-то повлиять на ситуацию, что еще не «исчезли», в срочном порядке высылались на окраины Византийской империи. Действовала и императрица. Евдокия стала организовывать бесплатное питание для тех горожан, которые каким-либо образом были лишены части имущества. «Покупалась» толпа внеочередными гонками на Ипподроме. Все в лучших традициях Рима, под лозунгом «хлеба и зрелищ».

На пятый день был собран Регентский Совет, на котором я выступал, как представитель союзника, то есть Руси. Пока в нём присутствовало только четыре человека. Это сама императрица, которая и возглавляла Совет, Алексей Аксуха, как командующий всеми византийскими войсками, евнух Андроник, ставший главным над всеми чиновниками империи, Константинопольский патриарх. Сохранялась ещё одно место в Регентском Совете, которое должен был занять армянин Арсак, командующий всеми катафрактариями. В ближайшее время ему будет направлено письмо в Египет, чтобы он перепоручил войска какому-нибудь своему заместителю, а сам в срочном порядке прибыл в Империю.

В такой конфигурации, как мне казалось, позиции младенца Алексея II вполне защищены. Оставалось только решить вопрос вторжения венгров, которые находились уже в трехстах верстах от Константинополя. Геза II, полностью захватив все сербские и хорватские земли, даже начав вторжение в болгарские земли, представлял собой большую проблему.

Что ж, наверное, ему будет интересно меня увидеть не в роли пленника, а переговорщиком, за которым вполне реальные силы. Вот только, сперва я послал от имени императрицы Евдокии, письмо своему знакомому сербу, Лазарю. Империя готова рассмотреть вопрос о независимости Сербского королевства с обязательным заключением союзного договора. Уверен, что сербы не смогут не польститься на такие условия, тем более, что Братство Андрея Первозванного будет являться гарантом этого Союза и продолжит подготовку ратников-братьев.

Это нужно сделать уже потому, чтобы сербские братья, отправившиеся в Египет, не взбунтовались, когда узнают, что их соплеменники воюют с Византией.