Невеста клана

Глава 32

Глава 32

Познакомиться с Эйлис? Отличная идея! Конечно, непременно познакомимся, но только попозже. Когда она выздоровеет. Если мы помним, то свадьбу Эйлис и Ричарда отменили именно по этой причине, не так ли?

Именно это я и попыталась донести до Маркаса. Дедуля немного попыхтел, но был вынужден согласиться с моими доводами. Я мысленно выдохнула – ну, уже что-то…

Свекровь, поняв, что я не собираюсь рассказывать дедушке ничего, что могло бы стать для неё фатальным, немного успокоилась и вполне равнодушно относилась к нашим долгим посиделкам с её отцом.

- В общем, так! – поучал меня дедуля – На первое время денег много для твоей задумки не понадобится. На тебе основные заботы – это производство ковров, не хуже арнийских, а на мне – сбыт их на рынок. Все риски делим поровну, впрочем, как и прибыль. Твою долю расходов беру на себя, отдашь мне по мере возможности!

Я молча кивала, довольная уже оттого, что дед принял меня всерьёз. Да и ещё прибыль сулит!

Маркас, видя мой очумевший вид, подмигнул мне.

- Если Даниэль станет руки протягивать, требуя отдавать деньги ему, как главе клана, будь добра, передай, что… - далее развеселившийся дедушка наклонился ко мне и на ухо сообщил всё, что я должна буду ответить свёкру.

Я с трудом сдержала смех, но ответила, что я всё передам в точности.

- Вот и славно! – закончил дедушка – Что же по поводу твоего «производства», то и тут есть у меня некоторые задумки. Много людишек погонят с земли лендеры, ох, много! Нужно, чтобы знающие толк в этом деле к нам ехали. Заметку, что ли, какую в газеты дать?

- Боюсь, что вряд ли крестьяне читают утренние газеты, дедушка – осторожно усомнилась я – Хотя… читать-то они всё равно умеют. Вы слышали про такое понятие – рекламный баннер на перекрёстках?

В результате неподалёку от наших земель появилось объявление примерно такого содержания: «Ты потерял работу и землю? Ты умеешь обращаться с овцами? Тогда тебе к нам»! Текст этого сообщения придумывал сам дед, отчего был весьма горд, и даже стал меньше придираться к своей дочери и гонять бедного секретаря. Так что, во время прощания дед был в приподнятом настроении, «порадовал» Кейтлин тем, что вернётся скоро обратно – больно уж ему любопытно стало, чем закончиться наше «сомнительное предприятие». Ну, и посетовал на то, что так и не дождался возвращения Даниэля и Ричарда и Якобом.

Свекровь, умильно сложив руки на груди, заверила, что ей тоже очень, очень жаль, утверждала, что непременно передаст все приветы и пожелания, и всё в этом духе. Потом долго стояла на крыльце и махала вслед отъезжающей карете отца батистовым платочком. Однако едва он выехал из замка, как она ворчливо сообщила, что нечего тут на ветру стоять, за это, мол, не заплатят, и гордо удалилась.

Я же стояла, не замечая порывов холодного ветра, и чувствовала, что в моей жизни грядут перемены…

Вернувшимся с патруля Даниэлю и Якобу тут же было доложено о том, что в их отсутствие у нас был незапланированный подарок – визит дедушки.

- Прости, дорогая! – виновато глядя на меня, сказал Якоб – Вот уж не ожидал, что дед решится на такое длинное путешествие, да ещё и зимой. Мне очень неловко за то, что ты была вынуждена с ним общаться. Он тебе что-то сказал?

- Да нет, всё в порядке – успокоила я мужа – дедушка назвал меня шумной, наглой, и хамкой к тому же.

-О! Да ты ему понравилась, дорогая! – порадовался он за меня – Быть может, это потому, что у вас много общего?

Я с дрожью представила себе пронзительный взгляд выцветших голубых глаз, раздражительность и мерзкий характер дедушки, и решила, что Якоб просто преувеличивает. Новости о том, что так называемый Овечий закон действительно принят, докатились до Дейтона, и случилось то, что и предрекал дедушка – началось недовольство, брожение умов. Причём, как среди простых крестьян, так и людей благородного сословия, тех, что владели землями и занимались разведением овец. Ходили слухи, что государь только пожал плечами, когда к нему на приём пробились лендеры Дейтона, и сказал, мол, не вижу проблем – занимайтесь чем-нибудь другим… вон, хоть фрукты выращивайте. Правда, не сказал, как именно это сделать на небогатой и каменистой почве… дедушка где-то раздобыл ткацкий станок, старенький и весь поцарапанный, и передал нам его с просьбами поспешить с наладкой производства.

И потянулись к нам крестьяне… и даже больше, чем мы ожидали. Впрочем, обо всём по порядку: однажды вечером со стороны надвратной башни пришло сообщение, что несколько людей спрашивают, действительно ли мы можем дать кров и работу для тех крестьян, которые занимались овцеводством.

Даниэль с усмешкой посмотрел на меня – он вполне искренне считал нашу затею не чем иным, как прихотью вышедшего из ума старика. Ну, а я подвязалась на это дело исключительно от тотального безделья.

Как бы то ни было, но я тут же подорвалась и поспешила к входным дверям. Якоб меня сопровождал. Вероятно, ему тоже было любопытно посмотреть, что выйдет из нашей идеи.

Переселенцами оказались несколько крепких мужиков, с опаской осматривающихся возле нашего крыльца.

- Мы вот… надпись увидели вашу и думаем, почему бы и нет? Съездим, осмотримся, даст Великий, может и срастётся чего… - туманно начал один из них, так объяснив причину своего приезда.

- Ну, что же! – обрадованно улыбнулась я – Действительно, всё так! Мы можем предоставить вам работу и проживание на нашей земле. Но не на правах свободных крестьян, а в качестве наёмной рабочей силы. Впрочем, вся работа для вас будет привычной – выращивание овец и производство шерсти.

Мужики переглянулись – очевидно, что их не прельщало подобное предложение, но подумав немного, они неохотно кивнули. Теперь настала очередь озаботиться Якобу – новоприбывших нужно разместить в домах, обеспечить жизненным минимумом. Оказалось, что дело это хлопотное, но муж не возмущался, хоть и тоже считал наше предприятие с дедулей моей некоей блажью. Спустя день на горизонте показались ещё две телеги с главой семейства, женщинами, детьми и нехитрым скарбом. И так всю последующую неделю.

Н-да! Недоработочка вышла! Пожалуй, эффект от нашего рекламного баннера на дороге превысил мои ожидания. Якоб носился целыми днями в мыле, многим семьям пришлось потесниться, но никто не ворчал, поскольку иных перспектив для себя не видел. Прибывшие рассказывали, какая сложилась ситуация в тех районах Дейтона, которые давно были ориентированы на производство шерсти – люди говорили, что до бунта недалеко. Так что опасения деда Маркаса всё же были не напрасны.

Ну, а я? Я постаралась сделать так, чтобы поскорее обеспечить крестьян работой. Мы закупили некоторое количество животных, ещё сколько-то было у самих крестьян… Одним словом, дальше тянуть было некуда – нужно начинать работу, как бы я ни трусила.

Само производство сырья – простой чёрной некрашеной шерсти – не вызывало каких-либо проблем. Для этого баранов стригли, благо, что зима подошла к концу, затем полученную шерсть тщательно промывали и отбивали палками. Вот, собственно, и весь технологический процесс, известный нашим крестьянам. Далее они продавали полученную шерсть на суконные фабрики. А теперь вот мне…

Так что следующим этапом было окрашивание полученной шерсти в больших чанах луковой шелухой – единственно доступным сейчас красителем. Полученный золотисто-коричневый цвет радовал глаз. Но и это было ещё не всё – далее следовало создать те самые нити, из которых и будет произведён ковёр. Аналог нашей самопряхи соорудили быстро. Гораздо дольше я поясняла местному столяру, что вообще, мне было от него нужно. Для чего – вопрос даже не поднимался. Очевидно, так повлияло создание крючка для производства ковриков… как бы то ни было, но первую партию шерсти мы загубили, конечно – кто же знал, что в использовании самопряхи важна сноровка и опыт? У нас же получались какие-то рваные нити, иначе и не скажешь.

Якоб пробормотал что-то про то, что дорогу осилит идущий, ободряюще похлопал меня по плечу, а я молча отправилась красить вторую очередь шерсти. На этот раз оттенок был менее насыщенный, скорее – нежно-бежевый. Я пожала плечами, одобрив этот рандомный цвет, и снова упорно засела за самопряху.

- Вот теперь уже гораздо лучше – осторожно покосившись на моё изделие, сказал мой дорогой супруг.

Я угрюмо угукнула и посмотрела на моток пряжи в моих руках. Местами нить была очень толстой. То есть там, где я брала слишком много шерсти, но чаще всего она была просто тонкой и криво перекрученной. «Не беда!» – решила я и снова засела за самопряху. Ну вот - то, что было нужно – тонкие и ровные нити приятного бежевого цвета, переплетённые с не крашенными чёрными – плотно натянуты на станок.

Я предварительно нарисовала на бумажке нехитрый орнамент, так что теперь мне просто оставалось следовать ему, стараясь ровно переплетать нити и плотно подбивать тканые ряды частой гребёнкой. Получившееся в результате моих усилий слегка косоватое изделие Брайд рассматривала со священным трепетом и искренним восторгом.

- Леди Полли! Вы только посмотрите на это! Да это же настоящий арнийский ковёр вышел. Красота какая!

Я посмотрела на неё искоса, полагая, что девушка просто издевается надо мной – но нет, она была просто потрясена моими сверхспособностями.

- Хорошо, что тебе понравилось, Брайд – с облегчением сказала я, которой было жалко выбрасывать это «кривое чудо» - потому что это как раз тебе подарок.

- Мне? – поразилась она и едва не заплакала от счастья – Да как же это так? Вот уж нежданно-негаданно! Да по такому ковру и ходить-то боязно! Эх, отец не видит, какое тут ко мне уважение… это тебе не в кузне торчать от рассвета до заката!

Я со вздохом похлопала беднягу по мощному плечу и отправилась вниз. Ну, что же, если моё изделие могло понравиться хоть кому-то, то значит, что я не безнадёжна.

Во дворе меня уже ждали две помощницы. Девушки были одними из тех, кто приехал в поисках лучшей доли, так что они сами вызвались обучаться новому для них делу. Я, конечно, согласилась. С той пометкой, что меня саму поучить бы неплохо…

Одним словом, третье наше изделие удостоилось того, чтобы предстать перед пристрастным судом. Кейтлин осматривала наш бедный ковёр со всех сторон, трогала рукой, проверяя на мягкость, но не смогла сказать ничего объективно гадкого, так что обошлась равнодушным:

- Какое убожество!

Однако её супруг не поддержал миледи, удивлённо изогнул бровь и сообщил, что ковёр крайне недурён. И он, пожалуй, даже согласится на то, чтобы постелить его на пол в малой гостиной. Более того, он поступит настолько благородно, что оплатит его полную стоимость! И оплатил, кстати… пусть далеко не полную, но… и то, только после настойчивого намёка Якоба.

Я поступила по справедливости, поделив прибыль от продажи изделия с девушками-помощницами. Они были просто потрясены от свалившегося на них богатства, с удивлением и недоверием прижимая к себе кошели с настоящими гольденами.

- Матери отдам, она мелким нашим на тракте в торговый день сластей купит – шептала одна из них, мечтательно подняв глаза к небу – или нет, лучше отцу. Тот обещался пристройку к нашему нынешнему дому сделать, всё просторней будет. А ещё лучше – овцу куплю, тогда у меня тоже шерсть будет, так я столько мотков пряжи напряду на вашем инструменте, леди, что ещё столько же заработать смогу!

Её товарка, которая взирала на этот полёт фантазии с широко раскрытыми глазами, тихо сказала:

- И я куплю овцу! Две!