Падший (СИ)

Глава 7 Лучше плохо начинать, чем хорошо бездействовать…

«Оставь надежду всяк сюда входящий» — эту фразу нужно было выбить здесь, в отделении МВД по Бирюлёво, прямо над центральной дверью. А не над вратами Ада. Потому что внутри все оказалось еще хуже, чем снаружи.

На полах — линолеум, на стенах — темная краска, на лицах посетителей, которые стояли в длинных коридорах — грусть, тоска и безнадега.

Уголовный розыск в отделе МВД по Бирюлёва тоже не радовал. Он выглядел как два кабинета, расположенных на одном этаже здания, но почему-то в прямо противоположных концах, максимально далеко друг от друга.

И да, я оказался прав, именно с «гостеприимными» ребятами нам придется работать в одной команде. Имею в виду Крепыша и Прилизанного.

С трудом представляю это сотрудничество. Скорее можно засунуть палку в задницу носорогу с криком: «Первое апреля!» и рассчитывать, что носорог сочтёт шутку забавной, чем надеяться на отсутствие дальнейших стычек между мной и парочкой Халк-Бред Питт. Естественно они не забудут того, что произошло во дворе. Волнует ли меня это? Конечно, нет. Вообще плевать.

Вопрос в другом. Я далеко не всегда буду настолько добр, как сегодня, чтоб оставить этих придурков в живых. Людишки раздражают меня как явление, а тупые и наглые людишки раздражают особо сильно.

— Не отставай. — Приказным тоном бросила майор через плечо.

Она шла впереди, я топал следом. Против воли мой взгляд постоянно опускался ниже ее талии, оценивая округлые формы, обтянутые темными джинсами. Еще как назло, при каждом шаге эти формы двигались вверх-вниз, вверх-вниз… Любоваться можно до скончания веков. Увлекательное зрелище.

Должен признать, кем бы не была прабабка блондинки, если внучка на нее похожа, я могу понять Архангела. Тяжело устоять перед таким соблазном.

Интереса ради можно выяснить, кто у нас святоша-греховодник. Вреда ему это не принесет, конечно.

В качестве оправдания я просто снова послушаю песню о спасении какого-нибудь очень важного человека и о том, что именно ради этого спасения Архангелу пришлось, жертвуя собой, стиснув зубы, скрепя сердце, отдаться на растерзание смертной женщине. А что делать? Надо, значит надо.

Мне просто любопытно, чья конкретно благодать сидит в этой девице. Обычно подукровки, подобные ей, гораздо более добры и лояльны. Здесь же, если бы не цвет ауры, я скорее заподозрил в отцовстве кого-то из Падших. Хотя, такой вариант точно исключен.

— Это мой кабинет. — Майор Машурина, не подозревающая о том, какие мысли гуляют в моей голове, махнула рукой в сторону двери, на которой не имелось никаких опознавательных знаков. — Туда сейчас не пойдем. Давай сразу к операм.

Вот после этих слов мы как раз отправились в самый дальний конец коридора, где обнаружился второй кабинет, в котором с выражением страдания на лице уже сидели Валера и Геннадий. Кроме парочки придурков в помещении присутствовал еще один человек. Мужичок, лет тридцати пяти, может, сорока.

Выглядел он абсолютно несоответствующе определению «уголовный розыск». Вернее, в антураж Бирюлёво мужичок, наверное, как раз вписывался, такой же унылый и облезлый, однако последнее, что в нем можно было заподозрить — служителя закона.

Маленький, с залысинами, в растянутом свитере и джинсах с потертыми коленками, со щетиной на небритом лице. Причем залысины занимали переднюю часть его головы, а заднюю, будто для контраста, украшал длинный тощий хвостик, собранный резинкой. Этакий постаревший рокер из 90-х.

Валера и Геннадий сидели за своими столами, чинно сложив руки перед собой, словно ничего из ряда вон выходящего десять минут назад не случилось. В мою сторону они поглядывали исподтишка, в присутствии блондинки делая вид, что это просто внезапный приступ косоглазия.

Геннадию, судя по кислой физиономии, было особенно погано. Он свою пострадавшую конечность тоже положил на стол, но при этом все время кривился лицом и тихонечко постанывал.

Ну что за цирк? Я слегка прищурился, оценивая ауру Халка. Меня не интересовали его человеческие качества, было любопытно понять, что с рукой. Перелома я не увидел. Так, маленькая трещина. А воет, будто ему эту руку вообще оторвало к чертям собачьим.

— Это — капитан Мальцев. — Блондинка кивнула в сторону мужичка с хвостиком. — Иван Петрович у нас старший оперуполномоченный.

Капитан не дёрнулся и глазом даже не повел. Он сидел, откинувшись на спинку офисного кресла, и пялился в монитор компьютера. Там в полном разгаре шло какое-то ток-шоу. Иван Петрович настолько оказался погружен в просмотр передачи, что присутствия начальства, как и моего, словно не заметил.

По мне, шоу было так себе, если честно. Не знаю, что уж там интересного увидел старший оперуполномоченный.

Студия дешевая, декорации убогие. На фоне этого безобразия стареющий ведущий в ужасном костюме беседовал с крашеной блондинкой. Речь шла о какой-то актрисе. Лично я такую не знаю, то есть популярность ей не светит.

Потом резко студия исчезла, на экране появился тот же самый ведущий, но уже без костюма, в поварском наряде и колпаке. Он весело принялся рассказывать о лапшерезке, способной изменить жизнь каждому.

— Петрович, выключи эту херню! — Рявкнула майор, так и не дождавшись со стороны подчиненного хотя бы приветственного взгляда.

— Мария Семеновна, это же канал, где работала девушка. — Обиделся старший опер. — Смотрю просто для информации. Имя установили, личность тоже. При себе у нее были документы.

— Правда? Много полезного почерпнул? — Блондинка явно сочла озвученные доводы не особо убедительными.

— Ну не знаю, по-моему, лапшерезка действительно офигенная. Разве это не полезная информация? — Тихонечко высказался я из-за плеча блондинки.

За что моментально получил огненный взгляд, брошенный ею в мою сторону.

Черт… До чего же хороша. Она даже голову поворачивает по-королевски. Смотрит свысока. Хотя, не удивительно. Теперь вполне понятно, откуда барские замашки и такие внешние данные.

Мои… кхм… назовём их тоже братьями… Так вот, мои светлые братья отличаются крайним высокомерием и достаточно часто ведут себя как напыщенные болваны. А сами… Даже говорить ничего не буду. Достаточно посмотреть на стоящую передо мной блондинку.

Вообще-то она — итог преступной интимной связи между Архангелом и смертной. Ничего себе так поворотец, да? А злодеями объявили нас, Падших. Мы-то по всему миру потомство не разбрасываем, если что.

И еще. Мало кто знает, эти Светлые чистоплюи строят из себя святош, а сами вполне даже любят провести денёк-другой среди людей. Им, в отличие от Падших, подобные экскурсии не возбраняются. Типа несут свет в массы. Ага. Обхохочешься.

Я много раз наблюдал, как Архангел Гавриил при каждом посещении мира людей таскается то в кинотеатр, то в свой любимый ресторан, то в ювелирку, чтоб приобрести пару интересных безделушек. Сбился со счету, запутался уже, какие именно заповеди он нарушил.

У Светлых всегда есть отмазка — они приглядывают за особыми людьми, которым по какой-либо причине понадобилась помощь. Это — значимые люди. Те, кто влияет на ход истории или мировых событий. Мол, когда находишься среди смертных, нужно вести себя как смертные. Вот что «родственники» говорят в своё оправдание.

Любопытно, но когда мы подписывали Договор с людьми, Светлые абсолютно нам не препятствовали. Видимо, им тоже нужны те, кто выполняет грязную работу.

И еще. Падшие не испытывают тяги к обогащению. То есть нас мало интересуют деньги. Они нам просто не нужны. В Аду в основном работает экономика обмена. Среди самых высших и могущественных покупка за деньги вообще считается страшным социальным позором. Если демон что-нибудь покупает за деньги — это значит, у него нет ничего ценного, что можно предложить другим. Или он недостаточно умен, чтоб найти свой путь к исполнению заветных желаний.

А вот Светлые, эти буквально помешаны на всяких «финансовых подушках безопасности». Я доподлинно знаю, у каждого Архангела имеется парочка счетов в одном крайне специфическом банке. Особенность банка в том, что с ним никогда ничего не происходит и не произойдёт. Даже если на земле наступит конец света, если случится апокалипсис, именно этот банк останется цел и невредим. Будет возвышаться своим ультра современным зданием в десяток этажей над руинами цивилизации.

Потому как за ним приглядывают все Архангелы сразу. Считается, что денежные потоки, которые проходят через счета Светлых, предназначены для помощи страждущим. Не всем, конечно. В общем, там своя, сложная экономическая политика. Да и не об этом сейчас речь.

— Так… Товарищи, опера… — майор окинула суровым взглядом всех присутствующих.

Всех, кроме меня. Я по-прежнему стоял за ее спиной. Возможно, причина в этом. А возможно, она просто с первых же минут меня не взлюбила. Что тоже вполне оправдано.

Блондинка сама может не осознавать природы своей неприязни. Как говорят люди, кровь не водица. Поэтому ее частично ангельское нутро могло просто-напросто взбунтоваться рядом с моим Флёром. Сложные психологические взаимоотношения света и тьмы.

— А где Толик, кстати? — Спросила девица и голос ее стал еще более суровым.

То есть, помимо троицы, сидящей сейчас в кабинете, имеется ещё какой-то Толик. Его имя майор произнесла с интонацией, будто там не Анатолий, а именно Толик. Обычно так говорят о тех, кто приносит кофе и бегает в булочную за пончиками.

Интересно, а у нас буду пончики? Много раз видел в сериалах, как полицейские постоянно едят пончики. Правда, сериалы были зарубежные, но должно же быть что-то объединяющее между всеми служителями закона.

— Мария Семеновна, — Петрович покачал головой с осуждением и даже легонько прищелкнул языком. Мол, ну как же так, как же так… — Отдыхать вам надо. Толик по вашему распоряжению находится сейчас с выездной группой в лесу, где нашли тело девушки. Он, собственно говоря, и позвонил мне оттуда, сказал про документы. Я пробил имя, фамилию. Все совпадает.

Майор помолчала секунду, а потом голосом, не сулившим ничего хорошего, спросила:

— То есть, ты хочешь сказать, что из всех сотрудников уголовного розыска: двух старших лейтенантов, которые шатаются без дела, провоцируя драку со стажёром, и капитана, который, на секундочку, является старшим опером, никто больше не смог отправиться на место преступления, кроме самого молодого и неопытного?

— Маш… — Начал было Петрович, но потом быстро зыркнул на меня и снова вернулся к официальному тону. — Мария Семеновна, там дело — яснее ясного. Девчонка сто процентов поехала с кем-то покататься. Вы же знаете тусовку телевизионщиков. А этот «кто-то» оказался извращенцем и придурком. Девочка погибла от удара острым предметом в глаз…

Я сделал «стойку», услышав очень знакомое описание ситуации. Похоже, речь идёт об особе, которую суккуб использовала в качестве сосуда. Вряд ли кому-то еще прилетела столь необычная смерть.

Вот так неожиданность. Иных годами найти не могут. И даже спустя годы не находят. От тел не остается ничего. А тут, ты погляди, через несколько часов уже обнаружили труп.

Место в лесу, где осталась лежать смертная, вообще не похоже на прогулочный парк. Нужно очень сильно постараться, чтоб «случайно» наткнуться на нее.

— Прости… куда острым предметом? В глаз? — Переспросила майор. — Твою мать… Ну очень хорошо. Нам только маньяка не хватает.

— Так ведь не серия пока, Мария Семеновна. — Подал голос Валера.

Лучше бы он молчал, честное слово.

— Пока? Пока, Лопатин⁈ Знаешь, от тебя было бы гораздо больше толку, если бы ты сейчас не ерунду говорил, а очень сильно молился. Например, чтоб это реально была не серия. Но я тебе точно скажу, даже в момент ссоры, во время драки или чего-то подобного, мало кто будет убивать человека острым предметом в глаз. Да еще — женщину.

— Не поможет. — Снова высказался я из-за плеча блондинки.

В кабинете повисла тишина. Взгляды присутствующих обратились в мою сторону. Блондинка даже повернулась ко мне лицом, наверное, чтоб лишний раз убедиться, насколько я ей не нравлюсь. Просто оно, это лицо, стало еще более раздражённым. Хотя, казалось бы, куда больше.

— Чего не поможет? — Спросила майор ласковым голосом.

Настолько ласковым, что сразу стало понятно, уровень ее неприязни скаканул сразу еще на десяток пунктов вверх.

— Молиться не поможет. — Ответил я, и мне кажется, это было весьма уместное замечание.

Просто лично я знаю, что происходит с призывами к божественной помощи. Три кабинета, под завязку набитые душами-отработчиками, не справляются с количеством обращений. Люди молятся при каждом удобном и не очень случае. Иногда просят о таком, что только диву даешься.

— Шутим. — Констатировала блондинка после секундой паузы. Хотя я, между прочим, совсем не шутил. — Наверное, богатые действительно отличаются от остальных. Вы, наверное, на самом деле другие. Все люди произошли от обезьян, а вас, похоже, выплюнула особо ядовитая гремучая змея. Потому что обезьяны, они хоть полезные, а вы…

Майор медленно, оценивающе осмотрела меня сверху вниз, а потом обратно, снизу вверх. Ее фраза осталась многозначительно незаконченной, но судя по всему, там точно не предполагалось ничего приятного.

— Познакомьтесь, кстати. — Девица резко повернулась к подчинённым и широким жестом указала на меня. — Наш новый стажер, Антон Сергеевич Забелин. Я вам вчера о нём говорила. Вот Лопатин и Лифанов, к примеру, уже с ним знакомы. Да, товарищи старшие лейтенанты?

Валера вместе с Геннадием промолчали, но засопели при этом особо недовольно.

— Так вот, Антон Сергеевич, я вам сейчас кое-что объясню. — Майор резко перешла на «вы». Я, конечно, не особо разбираюсь в человеческой психологии, но сдается мне, это — плохой признак, — Меня не спрашивали, хочу ли я себе стажёра и нужен ли он мне. Уж тем более, такой как вы. Поэтому скажу сразу, честно и откровенно. Ваша доне́льзя самодовольная физиономия меня очень раздражает. Пять минут вы были похожи на человека, когда молча шли за мной. А сейчас выправили ситуацию и показали себя высококлассным мудаком, что в принципе соответствует той информации, которую я о вас слышала. У нас — труп девушки, молодой. Убитой весьма специфическим образом. Хотя достаточно того, что она просто убита. А вы, Антон Сергеевич, пытаетесь тут блистать вашим хреновым чувством юмора. И да, оно у вас хреновое. Давайте договоримся так. Вы делаете всё, для того, чтоб не мешаться под ногами, а я наберусь терпения и подожду, пока меня избавят от сомнительного счастья вашего присутствия. Лопатин, что с больницей?

Майор даже не дала мне ответить. Она просто сразу переключилась обратно на Валеру, будто мой ответ ей и даром был не нужен.

Нет, это что за гадство, не пойму. Блондинка не знает обо мне ни черта, только понаслышке, и уже делает свои далеко идущие выводы. Я из принципа выясню, чья благодать плещется в ее крови. Хочу понимать, у кого из Архангелов настолько плохая наследственность.

— Больница… — Валера подвинул к себе тонкую стопку бумаг, лежащих на столе. — Перед тем, как вспыхнул пожар, местный патологоанатом принялся бегать по отделениям. Он кричал и требовал эвакуации. Потом сам начал выводить пациентов. То есть, заведомо знал, что вот-вот все загорится. Объяснить свою осведомлённость он не смог. Соответственно, на данный момент у нас один подозреваемый — Марков Степан Алексеевич.

— Валера, тебе не кажется странным, что человек решил устроить поджёг, а потом сам же побежал спасать людей? И насколько мне известно, действительно спас. Тогда возникает вопрос, зачем ему нужен пожар?

Майор опять повернулась ко мне спиной и я видел, как напряжены ее плечи. Однозначно девице некомфортно находиться рядом со мной. Рассматривать ее ауру бесполезно, я ничего не увижу. Благодать, доставшаяся блондинке от Архангела, хоть и через поколение или два, надежно защищает ее мысли и эмоции.

— Так может он для отвода глаз, Мария Семёновна. Поджег и принялся создавать суету. — Возразил Валера. — Вот, смотрите, это показания одного из врачей. Сейчас… Молодой доктор, новенький. По его словам этот Марков был очень странным. И еще… Иволгин. Участковый. Он вообще оказался заперт в морге. Правда, заперт изнутри…

Прилизанный поднялся из-за стола, прихватив один листок, а затем подошел к майору и протянул ей бумажку, исписанную мелким почерком.

— Лопатин, мне вот это сейчас не надо совать под нос. — Блондинка категорично взмахнула рукой. — Патологоанатом здесь? В допросную его и сделать все как положено. Ясно? Петрович, по возвращению Толика приготовь все, что есть на данный момент по этой девушке. Лопатин пусть допрашивает Маркова, а Лифанов…

Блондинка скептически посмотрела на Крепыша, который сразу начал еще громче постанывать и на всякий случай подвинул руку вперед, чтоб всем было видно, как он страдает.

— Лифанов к врачу. Прямо сейчас. — Добавила Мария Семеновна.

Затем девица крутанулась на месте, зыркнула на меня глазищами и вышла из кабинета.

— Ну-к дай сюда. — Едва за майором закрылась дверь, я шагнул к Валере, планируя забрать у него показания доктора, который якобы во всем обвинили патологоанатома.

Интересно почитать, кто там такой умный? Мне снова стало обидно за Маркова. Серьезно. Этот чистоплюй тоже молодец. Ничего нормального в свое оправдание не смог придумать. А я говорил, поехали со мной. Нет. Ему вынь-положь нужно было спасать людишек. Ну вот. Спас. Молодчина!

— А гулькин хер тебе не завернуть? — Огрызнулся Валера.

Он резко убрал руку за спину, собираясь отойти обратно к своему столу. Однако я приблизительно такой реакции от него и ждал. Поэтому в последнюю секунду успел схватить Прилизанного за рукав.

— Значит, послушай меня, Валера. Повторю слова вашего начальства. Моего согласия на пребывание в этой богадельне тоже не спрашивали. Но если бы спросили, я бы сказал, что меньше всего желаю оказаться в компании с такими придурками как вы. Так вот… Предлагаю последовать примеру майора Машуриной и договориться. Мы просто терпим друг друга, сколько придётся, и ты не ведёшь себя как мудак. Потому что мое терпение не безгранично. Например, сейчас я сильно хочу запихнуть эту бумажку тебе в задницу так глубоко, чтоб ты мог прочесть ее обратной стороной глаз. Но заметь, держу себя в руках. Так что дай мне изучить показания доктора с зоркими глазами и даром читать мысли. А потом мы с тобой спокойно отправимся в допросную и поговорим с Марковым Степаном Алексеевичем. Я же стажёр. Верно? Вот ты мне и покажешь, как блистательно работают опера.

Прилизанный напрягся и дернул конечностью, пытаясь освободиться из моей хватки. Воспоминания о случившемся с рукой Геннадия были еще слишком свежи. Естественно, ничего у него не вышло. А вот ткань свитера жалобно затрещал.

— Почему с даром читать мысли?

Вопрос Крепыша в той тишине, которая наступила после моих слов, прозвучал слегка неуместно, но, скажем честно, слегка разрядил обстановку. Я выглянул из-за Валеры, упорно продолжающего тянуть родную конечность на себя, и спокойным тоном пояснил оперу то, что он должен знать без меня:

— Потому что есть такое понятие, Генна, как презумпция невиновности. Это один из основополагающих принципов судопроизводства. Он заключается в том, что человек считается невиновным, пока его вина в совершённом преступлении не будет доказана. А патологоанатом пока не признан виновным. Улавливаешь суть? Получается ваш докторишка, который настрочил этот донос, как минимум обладает способностью читать мысли. Иначе как он мог узнать, что виновен конкретно Марков? И кстати…

Я повернулся к капитану Мальцеву, который наблюдал за нашей беседой с выражением глубокого интереса во взгляде. Он вообще все это время помалкивал. У меня возникло ощущение, буто старший опер оценивает конкретно меня.

— Когда назвал Валеру придурком, лично вас не имел в виду.

— Я понял. — Кивнул капитан и широко улыбнулся.

Это было очень неожиданно, если честно. Не знаю, о чем он подумал, и ковыряться не хочу в этом, но мне показалось, что я прошёл какую-то проверку.

— А чего сидим, я не понял? — Иван Петрович переключился на оперов. — Вы плохо расслышали распоряжения начальства? Лифанов, шуруй к врачу. Задолбал скулить, честное слово. Лопатин, бери стажёра и дуй в допросную. Потом вернетесь, я заберу Забелина с собой. Прокатимся в студию, где работала девушка. Похоже, Мария Семёновна права. Не нравится мне эта история с лесной одноглазой феей. Посмотрел ее соцсети. Долгое время девочка вела максимально приличный образ жизни. Странно, что нимб над головой не светился. А потом вдруг резко все поменялось. Понеслись откровенные фотки, посты определённого характера.

— Стажер? Давайте я с вами поеду. Почему он? — Прилизанный с обидой уставился на капитана.

— Потому что, Валера, Забелин — мажор. А ты — нет. Потому что Забелину ответят на любой вопрос. А тебя пошлют на хер. Так понятно? Это телевидение. Там любят личностей, которые имеют бабло, и очень не любят ментов. Все. Валите. А тебя… — Капитан посмотрел на меня с усмешкой. — Жду здесь. Раз уж так вышло, что нам выделили целого мажора, да еще с фамилией Забелин, должна же быть от тебя польза.

Я молча кивнул Ивану Петровичу, а потом двинулся вслед за Валерой, который уже выскочил в коридор. Слова капитана он, видимо, счел оскорбительными, распсиховался окончательно и убежал, как девчонка, плакать о попраном самолюбии.

Я шел по коридору отдела, наблюдая маячущую впереди спину Прилизанного, и размышлял вот о чем. Уезжая из больницы на велосипеде, я не только подчистил свои следы, устроив пожар. Я подчистил воспоминания персонала.

Все они в один момент забыли, что вечером в их больнице оказался сын Забелина. Огонь был нужен в том числе, чтоб в эфире не осталось следов моего воздействия на смертных. Это тоже, своего рода, ниточка, за которую могут потянуть охотничьи псы Отца.

Когда Марков бросился спасать людей, он должен был как и остальные, забыть о нашей с ним встрече. А навязчивое желание выводить пациентов должно было казаться ему припадком маниакальных идей.

Но мне вдруг вспомнилось, что патологоанатом крикнул в камеру оператора. Он замялся, когда сказал, будто больница загорелась сама собой. И это не было похоже на провалы в памяти. Это было похоже на желание скрыть правду. А значит, Степан причину случившегося прекрасно помнил. Он помнил меня. И это рождает все больше вопросов относительно данного человека. А я сильно не люблю, когда есть вопросы, на которые мне не известны ответы.