Первый среди королей – Варяг III

Глава 3

# Глава 3: НАСЛЕДНИК КИЕВА

Утренний туман поднимался над Днепром, окутывая прибрежные холмы Киева призрачной дымкой. Ярополк стоял на высоком крыльце княжеского терема, наблюдая за пробуждением города. Солнце едва показалось из-за горизонта, но жизнь внизу уже кипела — купцы спешили к торговым рядам, ремесленники открывали мастерские, стражники сменяли ночной дозор.

— Прекрасный вид, не правда ли? — раздался за спиной мягкий женский голос.

Ярополк обернулся. В дверях стояла его бабка, княгиня Ольга. Несмотря на преклонный возраст, она держалась прямо, а в её глазах сохранилась острота ума. Ольга подошла к внуку и положила морщинистую руку ему на плечо.

— Да, бабушка, — кивнул Ярополк. — Киев растёт. С каждым годом становится больше и богаче.

— И требует всё более умелого управления, — заметила Ольга, внимательно глядя на внука. — Твой отец — великий воин, но государство нуждается не только в мече.

Ярополк молча кивнул. Эту истину он слышал от бабки с детства. В отличие от своего отца Святослава, вечно рвущегося в походы, и братьев — мечтательного Олега и своенравного Владимира — он впитывал уроки мудрой княгини, постигая искусство управления.

— От вестника из Царьграда сегодня пришли новости, — сказал Ярополк, меняя тему. — Император прислал новых священников и книги. Просит укрепить церковь Святого Илии.

Ольга улыбнулась:

— Император заботится о наших душах… и о своём влиянии. — Она перекрестилась по христианскому обычаю. — Но вера действительно даёт силу и мудрость. Жаль, что твой отец не видит этого.

— Отец верен старым богам, — пожал плечами Ярополк. — А точнее, верит только в свой меч и в дружину.

— Когда я вернулась из Константинополя после крещения, — задумчиво произнесла Ольга, — Святослав сказал: «Как же я могу принять новую веру? Дружина станет смеяться надо мной». — Она вздохнула. — Слишком часто он думает о сегодняшнем дне, забывая о завтрашнем.

Ярополк промолчал. Он любил и уважал отца, восхищался его воинской доблестью, но понимал, о чём говорит бабка. Святослав был прирождённым завоевателем, но не строителем. Расширяя границы державы, он мало заботился о её внутреннем устройстве.

— Ты останешься здесь управлять Киевом, пока отец в походе, — продолжила Ольга. — Это большая ответственность и… испытание.

— Испытание? — Ярополк вопросительно взглянул на бабку.

— Да, — твёрдо сказала она. — Твой отец должен увидеть, на что ты способен. Когда он вернётся из хазарского похода, то будет решать, как разделить власть между тобой и твоими братьями.

Ярополк нахмурился:

— Разве Киев — не моё право как старшего сына?

— Обычай на твоей стороне, — кивнула Ольга. — Но твой отец не всегда следует обычаям. Он ценит силу и решительность превыше всего. — Она сжала его плечо. — Покажи ему, что можешь быть сильным правителем, а не только мудрым советником.

Их разговор прервал топот копыт во дворе. Ярополк перегнулся через перила и увидел всадника в запылённой одежде — гонец, судя по всему, проделавший долгий путь.

— Вести от отца? — предположил Ярополк.

— Или от одного из твоих братьев, — заметила Ольга. — Иди, узнай.

В большой палате княжеского терема уже собрались бояре и старшие дружинники, оставшиеся в Киеве. Гонец, пыльный и изможденный, преклонил колено перед Ярополком.

— Великий князь Святослав шлёт радостную весть! — объявил он, протягивая свёрток с княжеской печатью. — Крепость Саркел пала! Хазары разбиты, их войско бежит к столице!

По палате пронёсся радостный гул. Ярополк принял свиток и развернул его. Послание было кратким, в духе отца: «Саркел взят. Хазары бегут. Идём на Итиль. Пришли ещё дружинников и припасов».

— Великая победа! — воскликнул один из бояр. — Теперь весь путь по Волге будет наш!

— И все богатства хазарской торговли, — добавил другой.

Ярополк молча слушал их восторженные возгласы. Его мысли уже занимало другое — как организовать отправку подкреплений, как распорядиться захваченными территориями, как удержать новые земли, когда первая эйфория от победы пройдёт.

— Устрой гонцу отдых и награду, — тихо сказала Ольга. — А я пока помолюсь за успех твоего отца и за мудрость для тебя. Оба вам понадобятся.

Когда княгиня удалилась, Ярополк сел на отцовское место во главе стола. Бояре смотрели на него с ожиданием — молодой наследник, оставленный править в отсутствие великого воина-князя.

— Мы отправим подкрепления, как просит отец, — сказал Ярополк, обводя взглядом собравшихся. — Но не только воинов. Нужны купцы, ремесленники, люди, знающие хазарский и арабский языки. Если мы хотим удержать новые земли, нам нужны не только мечи, но и торговля, и умение договариваться.

Бояре переглянулись. Некоторые кивали с одобрением, другие хмурились, не привыкшие к такому подходу.

— Князь Святослав просил только дружинников и припасы, — осторожно заметил старый воевода Асмуд, оставшийся в Киеве по старости.

— Я пошлю всё, что просит отец, и даже больше, — твёрдо ответил Ярополк. — Но добавлю то, что понадобится после победы. Или вы считаете, что великий князь не сможет победить хазар?

Этот ловкий ход заставил сомневающихся замолчать — никто не хотел показаться неверящим в победу Святослава.

— Разумные слова, князь Ярополк, — раздался новый голос от дверей.

Все обернулись. В палату вошёл незнакомец в простой, но добротной одежде путешественника. Его спокойные голубые глаза оглядели собравшихся, словно оценивая каждого.

— Кто ты? — спросил Асмуд, хватаясь за рукоять меча. — Как посмел войти без доклада?

— Меня зовут Мирослав, — ответил незнакомец с лёгким поклоном. — Я прибыл из земель хазарских с вестями для князя.

— Ты был в отцовском войске? — спросил Ярополк, пристально разглядывая пришельца.

— Был рядом, когда брали Саркел, — кивнул Мирослав. — А потом отправился вперёд — разведать путь к Итилю.

— И что же ты разведал? — Ярополк жестом предложил ему сесть.

Мирослав остался стоять, но достал из-за пазухи свиток:

— Я нарисовал карту земель от Саркела до хазарской столицы. Обозначил все крепости, переправы, источники воды. — Он развернул свиток на столе. — Также записал, какие племена поддерживают хазар, а какие склонны перейти на сторону русов.

Бояре и воеводы столпились вокруг карты, с удивлением отмечая её подробность.

— Откуда ты знаешь эти земли так хорошо? — спросил Асмуд, всё ещё подозрительно глядя на незнакомца.

— Я купец, — пожал плечами Мирослав. — Много лет торговал на Волге и Каспии. Знаю каждую тропу и брод, каждое племя и его обычаи.

— И почему ты помогаешь нам? — Ярополк внимательно изучал не столько карту, сколько её создателя.

— Я русин по крови, хоть и провёл много лет в чужих землях, — ответил Мирослав. — К тому же торговать с Русью выгоднее, чем с хазарами. Они берут десятую часть с каждого товара, а ваш отец обещал брать только тридцатую.

Ярополк заметил, что пришелец говорит на чистом киевском наречии, без примеси чужеземных акцентов. Это не вязалось с его рассказом о долгих годах странствий, но молодой князь решил отложить этот вопрос на потом.

— Твоя карта будет полезна, — сказал он. — Мы отправим её отцу с подкреплением. Но говорил ли ты с ним лично? Что он планирует делать после взятия хазарской столицы?

Мирослав посмотрел Ярополку прямо в глаза, и молодой князь почувствовал странное волнение — словно его оценивали, проверяли:

— Великий князь смотрит дальше. После хазар он думает о землях на Дунае, о Болгарии и Византии.

По палате пронёсся взволнованный шёпот. Поход на Византию! Это было бы величайшим предприятием со времён легендарного Олега, прибившего щит к вратам Царьграда.

— Отец говорил тебе это? — спросил Ярополк, пытаясь скрыть беспокойство.

— Не напрямую, — признал Мирослав. — Но я слышал его разговоры с воеводами. Великий князь считает, что Переяславец на Дунае — лучшее место для новой столицы. «Там сходятся все богатства», — сказал он.

Ярополк почувствовал, как холодок пробежал по спине. Перенести столицу из Киева? Оставить землю предков, чтобы обосноваться среди чужих народов? Эта мысль показалась ему кощунственной.

— Отец так не поступит, — твёрдо сказал он. — Киев — сердце Руси, здесь могилы наших предков.

— Я лишь передаю, что слышал, — спокойно ответил Мирослав. — Великий князь мыслит о выгоде для державы, а не о традициях.

— Довольно разговоров, — вмешался Асмуд. — Нужно готовить подкрепления, как велел князь. — Он посмотрел на Ярополка. — Что прикажешь, господин?

Ярополк выпрямился, отгоняя тревожные мысли:

— Собирайте дружину из добровольцев. Готовьте обоз с припасами и оружием. — Он указал на карту. — И сделайте копию этого чертежа для отца.

Бояре и воеводы поклонились и начали расходиться. Мирослав сделал движение, чтобы уйти вместе с ними, но Ярополк остановил его:

— Останься. Мне нужно поговорить с тобой наедине.

Когда все вышли, Ярополк налил в два кубка медовуху и протянул один пришельцу:

— Расскажи мне о моём отце. Как он выглядит? Здоров ли? В каком настроении?

Мирослав принял кубок с благодарным кивком:

— Великий князь полон сил и уверенности. Победа над Саркелом воодушевила его и дружину. Он верит, что хазарская держава падёт под его ударами, как старое дерево во время бури.

— И что дальше? — тихо спросил Ярополк. — Ты правду сказал о Дунае?

Мирослав медленно кивнул:

— Правду. Твой отец видит там большие возможности. Между Византией и Болгарией, контролируя торговые пути…

— И бесконечные войны, — перебил Ярополк. — Византийцы не откажутся от тех земель. Они будут интриговать, стравливать нас с соседями, поднимать восстания… — Он покачал головой. — Нельзя расширять державу бесконечно, не укрепив то, что уже имеешь.

— Мудрые слова для столь молодого князя, — заметил Мирослав. — Но отважный воин видит только победы, а не трудности удержания захваченного.

Ярополк внимательно посмотрел на собеседника:

— Ты говоришь как человек, видевший рождение и падение не одной державы.

— Я много читал и много путешествовал, — уклончиво ответил Мирослав. — История повторяется, князь. Великие завоеватели создают империи, а их наследникам приходится эти империи удерживать и обустраивать. Часто это сложнее, чем завоевание.

— Ты странный купец, — заметил Ярополк. — Говоришь как мудрец или волхв. И откуда у тебя такие познания в военном деле?

— В торговых караванах нужно уметь и сражаться, и договариваться, — пожал плечами Мирослав. — Я бывал в разных странах и видел разные подходы к войне и миру.

Ярополк хотел спросить ещё что-то, но в этот момент дверь распахнулась, и в палату вбежал запыхавшийся слуга:

— Княгине Ольге плохо! Она зовёт тебя, господин!

Ярополк мгновенно вскочил:

— Где она?

— В своих покоях. Священник уже там.

Ярополк бросился к выходу, но на пороге обернулся к Мирославу:

— Останься в тереме. Я хочу продолжить нашу беседу.

Княгиня Ольга лежала на своём ложе, бледная и осунувшаяся. Рядом стоял седобородый священник, читавший молитвы на греческом языке. Ярополк опустился на колени рядом с постелью:

— Бабушка…

Ольга слабо улыбнулась и взяла его за руку. Её пальцы были холодными и лёгкими, как осенние листья.

— Не печалься, внук, — тихо сказала она. — Я прожила долгую жизнь. Видела, как Русь становится великой державой. Теперь мой путь подходит к концу.

— Нет, — Ярополк сжал её руку. — Ты поправишься. Мы пошлём за лучшими лекарями, привезём травы…

Ольга покачала головой:

— Никто не властен над временем, дитя моё. Даже великие князья. — Она с усилием приподнялась на подушках. — Слушай меня внимательно. Времени мало, а сказать нужно многое.

Ярополк склонил голову, готовый внимать.

— Когда я умру, — продолжила Ольга, — ты останешься один управлять Киевом. Твой отец далеко, в походе. Между тобой и твоими братьями может возникнуть распря за власть, особенно если Святослав не вернётся…

— Он вернётся, — твёрдо сказал Ярополк. — Он всегда возвращается с победой.

— Даже если так, — Ольга слабо кашлянула, — он может решить остаться на Дунае. Тогда тебе предстоит удерживать власть в Киеве, противостоять братьям и боярам, которые захотят использовать смуту в своих интересах.

Она сделала паузу, собираясь с силами:

— Тебе понадобится поддержка. Византия может стать сильным союзником, если ты примешь христианскую веру. Император пришлёт тебе не только священников, но и воинов, и золото.

— Ты хочешь, чтобы я крестился? — тихо спросил Ярополк.

— Я хочу, чтобы ты выжил и сохранил державу, — ответила Ольга. — И чтобы Русь однажды приняла истинную веру. С тобой или с одним из твоих братьев — это решит Господь. — Она крепче сжала его руку. — Но помни: вера должна быть не только средством политики, но и светом для души.

Она закрыла глаза, утомлённая разговором. Ярополк молча сидел рядом, всматриваясь в её лицо — такое знакомое с детства, источник мудрости и опоры. Мысль о том, что скоро её не станет, казалась невыносимой.

Священник осторожно тронул его за плечо:

— Княгине нужен отдых, господин. Её силы на исходе.

Ярополк кивнул и поднялся. У дверей он обернулся, бросив последний взгляд на бабку. Она казалась такой маленькой и хрупкой на широком ложе — совсем не похожей на ту железную княгиню, которая когда-то жестоко отомстила древлянам за смерть мужа и десятилетиями правила Русью от имени малолетнего сына.

В большой палате по-прежнему ждал Мирослав. Он стоял у окна, глядя на Днепр, и обернулся, когда Ярополк вошёл.

— Княгиня уходит, — сказал он не вопросительно, а утвердительно.

Ярополк кивнул, удивлённый его проницательностью:

— Откуда ты знаешь?

— Видел подобное много раз, — ответил Мирослав. — Есть особый взгляд у людей, когда они стоят между мирами.

Ярополк опустился в кресло, внезапно ощутив всю тяжесть ситуации. Бабка умирает, отец далеко, а ему предстоит удерживать власть в неспокойное время.

— Я не знаю, справлюсь ли, — тихо признался он, сам удивляясь своей откровенности с практически незнакомым человеком.

Мирослав сел напротив:

— В каждом поколении приходит момент, когда юноша должен стать мужем, а наследник — правителем. Иногда это происходит постепенно, иногда — внезапно, как удар молнии. — Он внимательно посмотрел на Ярополка. — Ты готовился к этому всю жизнь, хотя, возможно, сам не осознавал этого.

— Бабка воспитывала меня как будущего князя, — кивнул Ярополк. — Но одно дело — слушать наставления, другое — принимать решения, от которых зависят жизни людей.

— Ольга была великой правительницей, — с уважением произнёс Мирослав. — Она сумела удержать державу, когда могла начаться смута после гибели Игоря. Она заложила основы того, что мы видим сейчас.

— Ты говоришь так, будто знал её лично, — заметил Ярополк. — Но ты не мог… сколько тебе лет?

Мирослав улыбнулся:

— Достаточно, чтобы помнить многое, князь. — Он наклонился вперёд. — Но сейчас важнее то, что тебе предстоит. Твоя бабка уходит, твой отец в походе. Скоро тебе придётся выбирать свой путь — и для себя, и для Руси.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Ярополк.

— Вера, — просто ответил Мирослав. — Ольга приняла христианство, но не смогла обратить ни сына, ни большинство подданных. Святослав верен старым богам — Перуну и Велесу. А ты? Какой путь выберешь ты?

Ярополк встал и прошёлся по палате, чувствуя на себе внимательный взгляд голубых глаз:

— Бабка говорит, что союз с Византией сделает Русь сильнее. Что принятие их веры откроет двери к их знаниям и богатствам.

— Но? — Мирослав, казалось, читал его мысли.

— Но дружина и бояре могут не принять князя-христианина. Как сказал отец: «Дружина станет смеяться надо мной». — Ярополк потёр переносицу. — К тому же, принятие веры Византии может означать и принятие их главенства. Не на словах, так на деле.

— Мудрые сомнения, — кивнул Мирослав. — Выбор веры — это выбор пути. Это не только о богах, но и о том, с кем ты связываешь судьбу своего народа.

— А что думаешь ты? — внезапно спросил Ярополк. — Какой выбор сделал бы ты на моём месте?

Мирослав задумался, глядя куда-то поверх головы князя:

— Я видел много земель и много вер. Христиане, мусульмане, иудеи, язычники — все они поклоняются своим богам и все уверены в своей правоте. — Он перевёл взгляд на Ярополка. — Но я заметил, что народы, принимающие письменные религии, получают доступ к знаниям, накопленным веками. Они строят лучшие города, создают более справедливые законы, продвигаются дальше в ремёслах и науках.

— Ты говоришь, что христианство сделает Русь сильнее? — уточнил Ярополк.

— Я говорю, что доступ к книгам и знаниям делает любой народ сильнее, — уточнил Мирослав. — Но есть и другая сторона. Принимая чужую веру, можно потерять часть своей души, своих традиций. Некоторые народы, которых я видел, становились лишь тенью самих себя, слепо копируя чужие обычаи.

Он встал и подошёл к Ярополку:

— Выбор за тобой, князь. Но помни: какую бы веру ты ни принял, делай это с открытыми глазами. И какие бы союзы ни заключал — сохраняй независимость в решениях.

Ярополк внимательно всматривался в лицо собеседника — такое обычное на первый взгляд, но с глазами, в которых, казалось, отражались события многих веков.

— Кто ты? — спросил он прямо. — Ты не похож на простого купца или даже на лазутчика.

Мирослав улыбнулся, но не ответил. Вместо этого он достал из-за пазухи маленький свёрток и протянул Ярополку:

— Возьми. Это поможет тебе в трудную минуту.

Ярополк развернул ткань и увидел старинную монету из неизвестного ему металла. На одной стороне был изображён человек в венце, на другой — странная птица с двумя головами.

— Что это? — спросил он, разглядывая необычный артефакт.

— Напоминание, — ответил Мирослав. — О том, что даже величайшие империи приходят и уходят, но остаются следы их мудрости и их ошибок. Учись и на том, и на другом.

Он направился к выходу из палаты, но на пороге обернулся:

— Мы ещё встретимся, князь Ярополк. Когда придёт время делать выбор, о котором мы говорили. — Его голубые глаза на мгновение вспыхнули странным светом. — Береги себя и помни: между братьями должен быть мир, иначе держава не устоит.

С этими словами он вышел, оставив Ярополка с древней монетой в руке и тяжёлыми мыслями о будущем, которое внезапно показалось таким неопределённым и опасным.