Первый среди королей – Варяг III

Глава 5

# Глава 5: КНЯЗЬ НОВГОРОДСКИЙ

Свинцовые волны Ильмень-озера с шумом разбивались о деревянные причалы Новгорода. Ветер с севера нёс холод и запах близкой зимы, хотя до первых снегов оставалось ещё не меньше месяца. Владимир, младший сын Святослава, стоял на пристани, наблюдая за разгрузкой купеческих ладей. Его рыжеватая борода и яркие волосы трепал ветер, но молодой князь, казалось, не замечал холода, с интересом следя за кипящей вокруг деятельностью.

— Хороший улов в этом году, — заметил стоявший рядом седой мужчина в богатой одежде. — Больше, чем в прошлом. Боги благоволят Новгороду.

— Или новгородцы стали лучше строить корабли и плести сети, Гостомир, — улыбнулся Владимир, поворачиваясь к старому купцу. — Богам помогают умелые руки и острый ум.

Гостомир, глава новгородского купеческого братства, добродушно хмыкнул:

— Ты всегда найдёшь, что ответить, княже. Потому и любит тебя народ — за острый язык и справедливость.

Владимир улыбнулся ещё шире. В свои восемнадцать лет он уже снискал уважение как простых новгородцев, так и знатных бояр. Когда отец отправил его править северным городом, многие сомневались, справится ли юноша с гордыми и своенравными новгородцами. Но Владимир быстро доказал, что унаследовал не только отцовскую отвагу, но и политическую мудрость бабки Ольги.

— Как прошла торговля в земле эстов? — спросил он, возвращаясь к делам. — Мир держится?

— Держится, княже, — кивнул Гостомир. — Твои дружинники хорошо охраняют торговые пути, а договоры, что ты заключил весной, соблюдаются. Эсты берут справедливую плату за проход и не чинят препятствий.

— Хорошо, — кивнул Владимир. — Торговля важнее войны для процветания Новгорода.

Он окинул взглядом пристань, где десятки ладей разгружали товары со всех концов света: меха с севера, янтарь с запада, серебро и ткани с востока, вина и пряности с юга. Новгород становился всё более важным торговым центром, связывающим Русь с северными странами и Европой.

— У тебя дар находить общий язык с разными народами, — заметил Гостомир. — Будь это варяги, эсты или даже племена чуди. Редкое качество для князя.

— Я просто помню уроки бабки, — пожал плечами Владимир. — Она говорила: «Когда два человека торгуют, оба получают выгоду. Когда двое воюют, оба теряют, даже победитель».

Гостомир одобрительно кивнул, но не успел ответить — их внимание привлекла суета у дальнего причала. Только что пришедшая ладья быстро разгружалась, и несколько человек спешили в их сторону.

— Гонцы, похоже, — нахмурился Владимир. — И судя по спешке, вести не из лучших.

Вскоре перед ними предстал запыленный воин в дорожной одежде. Поклонившись князю, он протянул небольшой свиток, запечатанный княжеской печатью:

— От князя Олега Древлянского, господин. Просил передать лично в руки и ждать ответа.

Владимир удивлённо поднял брови. Брат редко писал ему, предпочитая общаться через гонцов или посланников отца. Прямое послание, требующее ответа, было необычным.

— Иди отдохни с дороги, — сказал он гонцу. — Ответ получишь завтра.

Когда посланник удалился, Владимир повернулся к Гостомиру:

— Прости, старый друг, но государственные дела требуют внимания.

— Конечно, княже, — понимающе кивнул купец. — Надеюсь, вести не слишком тревожны.

— Увидим, — задумчиво ответил Владимир, разглядывая печать брата.

В своих покоях в новгородском детинце Владимир внимательно изучал послание Олега. Брат писал кратко, но тревожно: предупреждал о возможных планах Ярополка объединить все русские земли под своей властью, упоминал о предателях среди своих бояр и предлагал союз для противодействия амбициям старшего брата.

— Что скажешь, Добрыня? — спросил Владимир, передавая свиток своему дяде и главному советнику.

Добрыня, брат матери Владимира, был опытным воином и мудрым политиком. Именно он фактически управлял Новгородом, пока Владимир был ребёнком, и до сих пор оставался его главной опорой.

— Похоже на правду, — задумчиво произнёс Добрыня, прочитав послание. — Я слышал подобные слухи от купцов, приезжающих из Киева. Ярополк окружил себя людьми, жаждущими власти. Особенно этот Блуд… — он поморщился, произнося имя киевского воеводы.

— Но может ли Ярополк действительно задумать такое? — Владимир нахмурился. — Мы все клялись отцу хранить мир между собой.

Добрыня усмехнулся:

— Клятвы хороши, пока выгодны, племянник. Ты слишком молод и ещё веришь в братскую любовь. Но история учит другому: когда дело касается власти, кровные узы часто рвутся первыми.

Владимир прошёлся по комнате, обдумывая ситуацию:

— Значит, ты советуешь принять предложение Олега о союзе?

— Не спеши, — покачал головой Добрыня. — Прежде чем заключать союзы, нужно убедиться в его необходимости. И в искренности того, кто его предлагает. — Он задумчиво погладил седую бороду. — Отправь своих лазутчиков в Киев. Пусть разузнают, что там происходит на самом деле.

— Разумно, — кивнул Владимир. — Но Олег ждёт ответа. Что сказать ему?

— Напиши, что благодаришь за предупреждение и готов поддержать его в случае опасности. Но конкретных обязательств не давай. — Добрыня положил руку на плечо племянника. — Политика требует гибкости, Владимир. Особенно в такие неспокойные времена.

Молодой князь кивнул, признавая мудрость совета. Его дядя редко ошибался в таких делах.

— Что насчёт отца? — спросил Владимир. — Он должен знать о возможном раздоре между братьями.

— Святослав далеко, — вздохнул Добрыня. — Увлечён своими походами и завоеваниями. К тому же, пока всё это лишь подозрения и слухи. Не стоит тревожить великого князя без твёрдых доказательств.

Владимир согласился и с этим. Отцу сейчас нужна свобода действий для завершения восточного похода, а не дополнительные заботы о возможных распрях между сыновьями.

— Я напишу Олегу утром, — решил он. — А пока нужно подумать о подготовке к зиме. Говорят, она будет суровой.

Следующий день принёс неожиданные новости. Во время утреннего приёма в гридницу Владимира вошёл незнакомец — высокий мужчина с поразительно голубыми глазами и спокойным, уверенным взглядом.

— Кто ты и откуда? — спросил князь, заинтригованный появлением незнакомца.

— Меня зовут Мирослав, — ответил тот, кланяясь с достоинством. — Я прибыл из древлянских земель, а до того был в Киеве и сопровождал твоего отца в походе на хазар.

По гриднице пронёсся удивлённый шёпот. Человек, видевший великого князя в его последнем победоносном походе, заслуживал особого внимания.

— Добро пожаловать в Новгород, — приветствовал его Владимир. — Какие вести приносишь от отца?

— Вести хорошие, князь, — ответил Мирослав. — Хазарская держава разбита, Саркел и Итиль пали. Торговые пути на восток открыты для русских купцов без хазарских пошлин.

Новгородские бояре и купцы одобрительно загудели. Падение Хазарского каганата сулило большие выгоды для торговли.

— А сам великий князь? Здоров ли? Куда направляется теперь? — продолжил расспросы Владимир.

— Твой отец полон сил и энергии, — ответил Мирослав. — После победы над хазарами он повёл дружину к Дунаю. Говорит, что земли болгар богаты и слабо защищены.

Владимир нахмурился. Новый поход, едва завершив предыдущий? Это было в духе Святослава, но всё же тревожило.

— У меня есть и другие вести, — продолжил Мирослав, понизив голос. — Но не для общих ушей.

Владимир понял намёк и распустил собрание, оставив при себе только Добрыню и нескольких доверенных советников. Когда двери гридницы закрылись, он вопросительно посмотрел на гостя:

— Говори теперь свободно.

Мирослав подошёл ближе и заговорил тихим, но чётким голосом:

— Я был в Киеве после смерти твоей бабки, княгини Ольги.

— Бабушка умерла? — Владимир был потрясён этой новостью. — Когда?

— Месяц назад, — ответил Мирослав. — Прости, что приношу такую весть. Она скончалась тихо, в окружении священников и близких.

Владимир опустил голову, переживая горечь утраты. Ольга была для него не просто бабкой, но и мудрой наставницей, научившей его многому, что не мог дать вечно занятый походами отец.

— Это большая потеря для Руси, — тихо сказал Добрыня. — Она была мудрейшей правительницей.

— Да, — согласился Мирослав. — И её уход изменил многое в Киеве. Ярополк теперь полностью под влиянием своих советников, особенно воеводы Блуда. — Он посмотрел прямо в глаза Владимиру. — Они готовят почву для объединения русских земель под властью Киева. И первой целью станут древлянские земли твоего брата Олега.

Владимир переглянулся с Добрыней. Значит, предупреждение Олега не было пустыми страхами.

— Откуда тебе это известно? — спросил Добрыня, всё ещё с подозрением глядя на незнакомца.

Мирослав достал из-за пазухи свиток:

— Вот копия письма, которое Блуд отправил своему человеку в Искоростене. В нём прямо говорится о планах устранить Олега и присоединить древлянские земли к Киеву.

Владимир взял свиток и внимательно прочитал. С каждой строкой его лицо становилось всё мрачнее.

— Здесь есть и упоминание о Новгороде, — заметил он, дойдя до конца. — «После древлян займёмся северными землями. Младший не станет сопротивляться, если увидит судьбу среднего».

— Они планируют напасть и на тебя, — кивнул Мирослав. — Но сначала хотят разобраться с Олегом, как с более близкой угрозой.

Добрыня взял свиток у Владимира и изучил печать:

— Похоже на подлинную, — признал он неохотно. — Но кто ты такой, Мирослав? Почему помогаешь нам?

Мирослав посмотрел на старого воеводу своими удивительными голубыми глазами:

— Я видел слишком много междоусобиц, чтобы желать ещё одной. Братоубийственные войны разрушают державы вернее, чем нашествия врагов.

— Ты говоришь как старец, проживший несколько жизней, — заметил Добрыня. — Но выглядишь не старше меня.

— Возраст не всегда виден на лице, — улыбнулся Мирослав. — Иногда он скрыт глубже.

Владимир внимательно изучал незнакомца. Было что-то необычное в его манере держаться, в глубине его взгляда. Словно он знал больше, чем говорил, видел дальше, чем остальные.

— Ты был у Олега? — спросил князь. — Что он планирует делать?

— Был, — кивнул Мирослав. — Твой брат укрепляет свои земли, готовится к обороне. Но он понимает, что в одиночку не устоит против Киева. Поэтому ищет союза с тобой.

— Что ты посоветовал ему?

— То же, что посоветую тебе, — ответил Мирослав. — Будьте готовы к худшему, но делайте всё, чтобы избежать войны. Единство между вами — лучшая защита от амбиций Ярополка.

Владимир задумался. Союз с Олегом казался разумным шагом, но оставались сомнения.

— Олег ближе к нашему отцу по духу, — произнёс он. — Привержен старым богам, старым традициям. А я… я ищу новые пути.

— В этом твоя сила, — неожиданно сказал Мирослав. — Ты способен видеть дальше привычных границ. Эта способность однажды может спасти всю Русь.

Владимир удивлённо поднял брови, не ожидая такой оценки:

— Почему ты так думаешь?

— Я наблюдал за тобой, хоть ты и не знал об этом, — ответил Мирослав. — Видел, как ты говоришь с купцами из разных стран, как интересуешься их обычаями и верованиями, как справедливо судишь споры между русичами и чужеземцами. Это качества не просто хорошего князя, но и великого правителя.

В словах незнакомца было столько искренности, что Владимир почувствовал невольное уважение к нему.

— Я благодарен за твои слова, — сказал он. — И за предупреждение. Но мне нужно подумать, прежде чем принимать решение.

— Конечно, — согласился Мирослав. — Мудрый правитель не спешит, особенно когда речь идёт о судьбе державы.

Вечером того же дня Владимир пригласил Мирослава на ужин в свои личные покои. За столом были только они двое и Добрыня, что подчеркивало доверие, оказанное гостю.

— Расскажи нам об отце, — попросил Владимир, когда слуги расставили блюда и удалились. — Как он? Что планирует после дунайского похода?

Мирослав отпил из кубка с медовухой, прежде чем ответить:

— Святослав мечтает о большем, чем просто новые завоевания. Он видит Переяславец на Дунае новым центром своей державы.

— Новой столицей вместо Киева? — нахмурился Добрыня. — Это безумие.

— Не для него, — покачал головой Мирослав. — Твой отец рассуждает так: «В Переяславце сходятся все блага — из Греции идут паволоки, золото, вина и фрукты; из Чехии и Венгрии — серебро и кони; из Руси — меха, мёд, воск и рабы». Он видит там идеальное место для центра огромной державы.

Владимир задумчиво накручивал на палец прядь рыжеватой бороды:

— Но что будет с Киевом? С Новгородом? Со всеми землями, которые держатся не только силой, но и традицией, общей историей?

— Вот именно, — поддержал Добрыня. — Русь — это не просто территория, это земля предков, связанная общими богами, обычаями, языком. Нельзя управлять ею из чужих краёв.

— Я говорил это твоему отцу, — вздохнул Мирослав. — Но он смотрит вперёд, а не назад. Для него важнее новые горизонты, чем старые корни.

— И что ответил отец? — с интересом спросил Владимир.

— Он сказал: «Корни держат дерево, но не дают ему расти выше. Русь должна стать величайшей державой от моря до моря, и для этого нужно новое сердце, бьющееся на перекрёстке мировых путей».

Владимир задумался. В словах отца была своя логика, хотя он сам, как и Добрыня, видел опасность в таком подходе.

— Что ты думаешь об этом, Мирослав? — спросил князь, глядя прямо в голубые глаза гостя. — Ты много странствовал, видел разные земли и народы. Прав ли отец в своих устремлениях?

Мирослав долго смотрел на пламя свечи, словно видя в нём картины из прошлого и будущего:

— Я видел, как возвышались и падали великие державы, — наконец сказал он. — И заметил одну закономерность: те, что расширяются слишком быстро, обычно так же быстро распадаются. Корни всё-таки важнее, чем может показаться амбициозному завоевателю.

— Ты говоришь загадками, — заметил Добрыня. — И знаешь слишком много для простого путешественника.

Мирослав улыбнулся:

— Разве не в этом смысл путешествий? Узнавать, учиться, наблюдать.

— И всё же, — настаивал Добрыня, — ты не похож на обычного странника. Твоя речь, твои манеры… Кто ты на самом деле?

Мирослав посмотрел на старого воеводу с пониманием:

— Твоя подозрительность оправдана, Добрыня. В наше время доверие — роскошь, которую мало кто может себе позволить. — Он сделал паузу. — Скажем так: я человек, которому дано видеть больше обычного и жить дольше, чем положено. Остальное не так важно.

— Ты волхв? — прямо спросил Владимир. — Или, может, христианский монах? Я слышал, они хранят древние знания и секреты.

— Я не принадлежу ни к одной вере полностью, — ответил Мирослав. — Но уважаю их все, ибо в каждой есть частица истины. — Он внимательно посмотрел на Владимира. — Как и ты, князь. Я заметил твой интерес к разным верованиям.

Владимир кивнул:

— Меня интересуют не только боевые искусства и государственные дела. Религия — это способ понять мир и найти своё место в нём. Я стараюсь узнать как можно больше о разных учениях.

— Похвальное стремление, — одобрил Мирослав. — Особенно для будущего правителя. Мудрый князь знает не только, как покорять земли, но и как объединять людей общей идеей.

Добрыня хмыкнул:

— Вот только наши соседи не всегда ценят такую мудрость. Они понимают только силу меча.

— Меч необходим, — согласился Мирослав. — Но держава, скреплённая только страхом, недолговечна. Нужно что-то большее — общая вера, общие цели, общее видение будущего.

Они продолжили беседу далеко за полночь, обсуждая положение в русских землях, отношения с соседями, перспективы новых торговых путей. Мирослав проявил удивительную осведомлённость во всех этих вопросах, а его советы отличались мудростью и дальновидностью.

— Останься у нас на некоторое время, — предложил Владимир, когда они наконец решили завершить вечер. — Твои знания и опыт могут быть полезны Новгороду.

— Благодарю за доверие, князь, — поклонился Мирослав. — Я пробуду здесь столько, сколько будет нужно.

В следующие дни Владимир много времени проводил с Мирославом, показывая ему Новгород, знакомя с местными обычаями и традициями. Они посетили знаменитый новгородский торг, где можно было встретить купцов со всех концов света, побывали в ремесленных кварталах, где ковали лучшие мечи и создавали искусные украшения.

— Твой город процветает, — заметил Мирослав, когда они стояли на холме, глядя на раскинувшийся внизу Новгород. — Здесь чувствуется жизнь, энергия, стремление к будущему.

— Это заслуга не только моя, — честно ответил Владимир. — Новгородцы — особый народ. Предприимчивый, гордый, независимый. Они сами строят свою судьбу, а князь лишь помогает им и защищает.

— В этом твоя мудрость, — улыбнулся Мирослав. — Ты понимаешь свой народ и уважаешь его особенности. Это редкий дар для правителя.

Они спустились к реке Волхов, где на берегу возвышался деревянный храм Перуна — главного бога новгородцев. Рядом с ним виднелись и другие святилища — Велеса, покровителя торговли и богатства, Мокоши, хранительницы женских ремёсел, Хорса, бога солнца.

— Вижу, вы чтите всех богов, — заметил Мирослав.

— Новгород — город на перекрёстке путей, — пояснил Владимир. — Здесь встречаются разные народы и верования. Мы уважаем всех богов, дающих покровительство и защиту.

Они прошли мимо небольшого деревянного строения с крестом на крыше — христианской церкви, построенной для купцов-греков и немногочисленных новгородцев, принявших новую веру.

— А как ты относишься к христианству? — спросил Мирослав, кивая на церковь. — Твоя бабка приняла эту веру, но твой отец остался верен Перуну.

Владимир задумался:

— Я вижу силу и в той, и в другой вере. Христианство привлекает своей глубиной, учением о любви к ближнему, обещанием вечной жизни. Но вера предков ближе к природе, к нашей земле, к нашему пониманию мира.

— А что для государства полезнее? — продолжил расспросы Мирослав. — Не как для человека, а как для правителя — какая вера лучше служит объединению земель и народов?

Это был сложный вопрос, который Владимир сам часто задавал себе.

— Старая вера связывает нас с предками, с нашими корнями, — медленно ответил он. — Но она разрозненна — каждое племя почитает своих богов по-своему. Христианство же едино для всех, у него есть записанные законы, общие обряды, единая церковь. — Он помолчал. — Для державы, стремящейся к единству, это преимущество.

— Мудрый ответ, — кивнул Мирослав. — Вера — это не только путь к богам, но и способ организации общества. Твоя бабка поняла это, когда посетила Константинополь.

— Ты был там? — с интересом спросил Владимир. — В Царьграде?

— Много раз, — ответил Мирослав. — Великий город, центр мира, как многие считают. Но за его блеском и величием скрывается тот же порок, что губит любую империю — высокомерие и отрыв правителей от народа.

— Отец мечтает однажды покорить Царьград, — заметил Владимир. — Говорит, что это принесёт Руси величайшую славу.

— Многие пытались, — пожал плечами Мирослав. — Но город стоит до сих пор. У него слишком крепкие стены и слишком хитрые правители. — Он посмотрел на Владимира. — Но иногда можно получить больше через союз, чем через войну.

— Ты имеешь в виду брак с византийской принцессой? — догадался Владимир. — Об этом говорили ещё при бабке, но император отказал, сказав, что не выдаст порфирородную принцессу за «дикаря-язычника».

— Времена меняются, — загадочно улыбнулся Мирослав. — Возможно, то, что было недоступно вчера, станет возможным завтра. Особенно если правитель Руси примет христианство.

Владимир задумчиво посмотрел на крест, венчавший небольшую церковь:

— Принятие чужой веры только ради политической выгоды… Это кажется неправильным. Вера должна идти от сердца, а не от расчёта.

— И всё же, — мягко возразил Мирослав, — иногда личный выбор правителя становится судьбой для целого народа. Посмотри на историю: многие великие перемены начинались с решения одного человека, стоящего у власти.

Они продолжили путь в молчании, каждый погруженный в свои мысли. Когда они вновь поднялись на холм, с которого открывался вид на город, Владимир заметил приближающихся всадников. Это была небольшая группа воинов в богатом убранстве, с развевающимися стягами.

— Похоже, к нам гости, — сказал он, вглядываясь вдаль. — Варяжские князья, судя по знамёнам. Странно, я не ждал их сегодня.

— Мир меняется быстрее, чем мы успеваем заметить, — заметил Мирослав. — Возможно, они прибыли с важными вестями… или предложениями.

Вскоре догадка подтвердилась. Прибывшие оказались посланниками от норманнских ярлов, давних союзников новгородских князей. Их предводитель, суровый воин по имени Эйрик, был известен как один из самых влиятельных вождей за морем.

Владимир принял их в большой гриднице детинца, восседая на резном княжеском троне. Рядом с ним стоял Добрыня, а чуть поодаль — Мирослав, держащийся скромно, но внимательно наблюдающий за происходящим.

— Приветствую тебя, князь Владимир, — начал Эйрик после традиционного обмена дарами. — Мы прибыли с предложением от северных ярлов. Наши воины скучают без достойных походов, а казна пустеет без богатой добычи. Мы предлагаем союз для набега на земли финнов и карелов. Богатая пушнина, серебро и рабы станут наградой за смелость.

Владимир задумчиво посмотрел на варяжского вождя:

— Финны и карелы платят нам дань и не нарушают договоров. Зачем начинать войну без причины?

Эйрик удивлённо поднял брови:

— Разве богатая добыча — не достаточная причина, князь? Твой отец, великий Святослав, не отказался бы от такого похода.

— Я не мой отец, — твёрдо ответил Владимир. — И Новгород процветает благодаря торговле, а не грабежу. Набеги принесут мгновенную выгоду, но испортят отношения с соседями на годы.

Варяжский вождь нахмурился, явно не ожидав отказа:

— Ты говоришь как купец, а не как князь, Владимир. Воины уважают силу и смелость, а не осторожность и расчёт.

— А народ уважает князя, приносящего мир и благополучие, а не войну и разорение, — парировал Владимир. — Но я не отвергаю вашу дружбу. — Он сделал паузу. — Возможно, скоро мне понадобятся отважные воины, но для защиты, а не для нападения.

Эйрик вопросительно посмотрел на князя:

— О какой защите ты говоришь? Кто угрожает Новгороду?

Владимир обменялся быстрым взглядом с Добрыней, прежде чем ответить:

— Пока никто. Но времена неспокойные, а подготовленный к буре редко промокает под дождём.

После ухода варягов Добрыня одобрительно похлопал племянника по плечу:

— Ты хорошо справился, Владимир. Отказал, не оскорбив, и намекнул на возможное сотрудничество в будущем.

— Варяги могут пригодиться, — задумчиво произнёс князь. — Если слухи о планах Ярополка верны, нам понадобятся хорошие воины.

— Ты решил принять предложение Олега о союзе? — спросил Добрыня.

— Да, — кивнул Владимир. — Но с оговорками. Мы будем поддерживать друг друга в обороне, но не станем первыми нападать на Ярополка. Кровь братьев не должна проливаться, если есть хоть малейший шанс избежать этого.

Мирослав, молча наблюдавший за разговором, одобрительно кивнул:

— Мудрое решение, князь. Оборонительный союз даст вам обоим защиту, не провоцируя Ярополка на немедленные действия.

— А что ты скажешь о варягах? — спросил Владимир, поворачиваясь к своему новому советнику. — Стоит ли заключать с ними союз?

— Варяги — хорошие воины, но ненадёжные союзники, — ответил Мирослав. — Они пойдут за тем, кто предложит больше золота и славы. Используй их, если потребуется, но никогда не доверяй полностью.

Владимир кивнул, соглашаясь с этой оценкой. Он и сам знал о непостоянстве северных воителей, хотя его происхождение частично связывало его с этими суровыми людьми.

— А теперь я должен написать ответ Олегу, — сказал князь, завершая разговор. — И отправить лазутчиков в Киев, чтобы узнать, что на самом деле замышляет Ярополк.

Вечером того же дня Владимир вновь остался наедине с Мирославом. Они сидели в небольшой горнице, где князь обычно работал с рукописями и картами. На столе лежали несколько свитков с различными письменами — не только русскими, но и греческими, и даже арабскими.

— Вижу, ты интересуешься не только военным делом, — заметил Мирослав, указывая на свитки.

— Знание — такое же оружие, как и меч, — ответил Владимир. — Может быть, даже более мощное. — Он взял один из свитков. — Здесь описание земель за Каспийским морем, принесённое купцами. А вот здесь, — он указал на другой, — греческие писания о законах и устройстве государства.

— Необычные интересы для молодого князя, — одобрительно кивнул Мирослав.

— Мой отец учил меня, как завоёвывать земли, — сказал Владимир. — Бабка учила, как управлять ими. Я понял, что второе сложнее и важнее первого.

Мирослав смотрел на молодого князя с нескрываемым интересом:

— Я встречал многих правителей на своём пути, Владимир. Но редко видел такое сочетание молодости и мудрости. Ты напоминаешь мне… — он осёкся.

— Кого? — заинтересовался Владимир.

— Одного давнего знакомого, — уклончиво ответил Мирослав. — Он тоже искал знания во всех доступных источниках и верил, что правитель должен быть мудрее своих подданных.

— И что с ним стало? — спросил Владимир.

— Он создал великую державу, — тихо ответил Мирослав. — Но не смог передать её достойным наследникам. После его смерти всё, что он построил, рассыпалось как песчаный замок.

Владимир задумался:

— Значит, дело не только в мудрости правителя, но и в том, что он оставляет после себя.

— Именно, — кивнул Мирослав. — Великий человек может создать великую державу. Но чтобы она пережила своего создателя, нужно нечто большее — общие ценности, законы, вера, передающиеся из поколения в поколение.

— Как христианство в Византии, — заметил Владимир.

— Или как ислам в халифате, иудаизм у хазар, буддизм в восточных странах, — добавил Мирослав. — Вера объединяет людей сильнее, чем власть князя или страх перед дружиной.

Они замолчали, и Владимир вернулся к изучению свитков. Мирослав наблюдал за ним с интересом, отмечая, как ловко молодой князь переходит от одного языка к другому, как внимательно изучает каждую строчку.

— Ты ищешь что-то конкретное? — спросил он наконец.

Владимир поднял взгляд от пергамента:

— Я ищу путь. Для себя, для Новгорода, для всей Руси. — Он сделал паузу. — Мой отец видит этот путь в завоеваниях, в расширении границ. Ярополк, похоже, в централизации власти. А я… я ещё не знаю.

— Может быть, твой путь — в объединении лучшего от обоих, — предположил Мирослав. — Сила твоего отца и политическая мудрость Ярополка, соединённые с твоим стремлением к знаниям и пониманием разных культур.

Владимир улыбнулся:

— Красивые слова, но как воплотить их в жизнь? Особенно если мы с братьями стоим на пороге раздора?

— Иногда нужно пройти через тьму, чтобы увидеть свет, — загадочно ответил Мирослав. — История редко течёт прямо, как река. Чаще она извивается, как горный ручей, натыкаясь на камни и преграды, но всё равно находя путь к морю.

Владимир посмотрел на своего собеседника с новым интересом:

— Ты говоришь не как купец или воин, а как мудрец или пророк. Кто ты на самом деле, Мирослав?

Голубые глаза гостя на мгновение словно вспыхнули внутренним светом:

— Я тот, кто видел рождение и смерть империй, восхождение и падение великих правителей. Тот, кто помнит, когда на месте Киева был лишь маленький посёлок, а Новгород ещё не существовал. — Он сделал паузу. — Но это не так важно. Важно то, что я вижу в тебе, Владимир.

— И что же ты видишь? — тихо спросил князь, понимая, что разговаривает с кем-то гораздо более необычным, чем казалось вначале.

— Человека, способного изменить судьбу целого народа, — просто ответил Мирослав. — Того, кто сможет превратить разрозненные племена в единую державу не только силой оружия, но и силой идеи. — Он протянул руку и положил на стол небольшой предмет. — Возьми это. Оно поможет тебе в трудный час.

Владимир взял в руки странный амулет — древнюю монету, сделанную из неизвестного металла. На одной стороне был изображён профиль человека в венце, на другой — двуглавая птица, расправившая крылья.

— Что это? — спросил он, рассматривая необычный артефакт.

— Память о державе, которая давно исчезла, но чьи идеи и законы живут до сих пор, — ответил Мирослав. — Напоминание о том, что истинное величие правителя измеряется не количеством завоёванных земель, а тем, что он оставляет после себя.

Владимир бережно сжал монету в ладони, чувствуя странное тепло, исходящее от неё:

— Благодарю тебя, Мирослав. И за дар, и за советы. Не знаю, кто ты на самом деле, но я рад, что наши пути пересеклись.

— Они ещё не раз пересекутся, — улыбнулся Мирослав. — В дни радости и в дни испытаний. Но помни: судьба предлагает возможности, а выбор всегда остаётся за человеком.

Утром следующего дня Владимир собрал своих ближайших советников на военный совет. Кроме Добрыни и нескольких старших дружинников присутствовал и Мирослав, занявший скромное место в стороне от остальных.

— Я принял решение, — объявил князь, обводя взглядом собравшихся. — Мы заключим оборонительный союз с князем Олегом Древлянским. В случае нападения Ярополка на его земли мы окажем помощь. В случае угрозы Новгороду древляне поддержат нас.

Советники переглянулись. Некоторые кивали с одобрением, другие выглядели обеспокоенно.

— Это может спровоцировать Ярополка на немедленные действия, — заметил один из старших бояр. — Если он узнает о союзе, то может решить ударить первым.

— Поэтому всё должно держаться в строжайшей тайне, — твёрдо сказал Владимир. — Только присутствующие здесь будут знать о деталях соглашения. Для остальных — это обычный торговый договор между Новгородом и древлянскими землями.

— Разумно, — одобрил Добрыня. — Но нам всё равно нужно готовиться к возможной войне. Дружина должна быть в постоянной готовности, запасы оружия и продовольствия — пополнены.

— Это уже делается, — кивнул Владимир. — Но есть ещё одна мера, которую я считаю необходимой. — Он сделал паузу. — Мы должны укрепить союз с варягами. Их поддержка может стать решающей, если дело дойдёт до открытого противостояния.

Советники вновь зашумели, высказывая разные мнения. Некоторые опасались, что варяги ненадёжны и могут переметнуться на сторону того, кто предложит больше. Другие напоминали о старых обидах, когда северные наёмники грабили новгородские земли.

— Я понимаю ваши опасения, — сказал Владимир, дождавшись тишины. — Но сейчас не время для старых обид. Нам нужны союзники, а варяги — лучшие воины северных морей. К тому же, у меня с ними особые связи через мать. — Он обвёл взглядом советников. — Я приму все меры предосторожности. Варяги будут нашими союзниками, но не хозяевами положения.

После долгих обсуждений план был принят. Гонцы отправились к Олегу с подтверждением союза, а другие посланники — к варяжским ярлам с предложениями о военном сотрудничестве. По всему Новгороду началась незаметная, но тщательная подготовка к возможной войне — укреплялись стены, пополнялись арсеналы, обучались новые воины.

Вечером, когда все дела были решены, Владимир вышел на крепостную стену, глядя на раскинувшийся внизу город. Огни домов мерцали в сгущающихся сумерках, создавая иллюзию звёздного неба, отражённого на земле.

— Красивый вид, — раздался голос за его спиной.

Владимир обернулся и увидел Мирослава, подходящего к нему с факелом в руке.

— Да, — согласился князь. — Когда смотришь на город сверху, понимаешь, насколько он прекрасен и насколько хрупок одновременно.

— Как и любое человеческое творение, — кивнул Мирослав. — Строится годами, а может быть разрушено в мгновение ока.

Они молча стояли, глядя на панораму Новгорода. Ветер усилился, пригоняя с севера тяжёлые облака — предвестники скорой непогоды.

— Ты веришь, что мы сможем избежать братоубийственной войны? — вдруг спросил Владимир, поворачиваясь к собеседнику.

Мирослав долго смотрел вдаль, прежде чем ответить:

— История редко бывает милосердна, Владимир. Особенно к тем, кто стоит у власти. — Он перевёл взгляд на князя. — Но именно поэтому каждое решение, каждый выбор имеет значение. Иногда достаточно одного человека, чтобы изменить предначертанный путь.

— Ты говоришь загадками, — вздохнул Владимир. — Но я понимаю суть. Будущее не предопределено полностью.

— Именно, — кивнул Мирослав. — Даже когда всё кажется решённым, всегда есть возможность повернуть колесо судьбы в другую сторону. Помни об этом в тёмные дни, которые могут наступить.

Владимир почувствовал холодок, пробежавший по спине — не столько от ветра, сколько от пророческого тона этих слов.

— Ты уходишь, — сказал он утвердительно, а не вопросительно.

Мирослав кивнул:

— Моё время здесь подходит к концу. Я сделал то, что должен был сделать. Остальное зависит от тебя и твоих братьев.

— Куда ты направишься? — спросил Владимир. — Обратно к Олегу? Или в Киев?

— Я иду туда, где моё присутствие необходимо, — ответил Мирослав. — Возможно, к твоему отцу на Дунай. Там сейчас решаются судьбы, которые повлияют на всю Русь.

Владимир понимающе кивнул:

— Если увидишь отца, передай ему, что Новгород процветает под моим управлением. И что я готов прийти на помощь, если она понадобится.

— Передам, — пообещал Мирослав. — Но знай, что тучи сгущаются не только над Киевом, но и над твоим отцом. Дунайский поход может оказаться опаснее, чем он предполагает.

— Ты предвидишь беду? — встревожился Владимир.

— Я вижу возможности, — уклончиво ответил Мирослав. — Хорошие и плохие. Святослав идёт по лезвию меча, и малейшая ошибка может стоить ему всего.

На следующее утро Мирослав покинул Новгород так же тихо, как и появился. Только Владимир провожал его у городских ворот, обменявшись с ним последними словами и крепким рукопожатием.

— Мы встретимся снова, князь Владимир, — сказал Мирослав на прощание. — В дни, когда решится судьба не только твоя, но и всей Руси.

— Буду ждать этого дня, — ответил Владимир, сжимая в кармане странную монету, подаренную таинственным гостем. — И постараюсь быть достойным тех надежд, которые ты на меня возлагаешь.

Мирослав улыбнулся и, вскочив на коня, отправился в путь. Владимир долго смотрел ему вслед, пока фигура всадника не растворилась в утреннем тумане.

— Кем бы ты ни был, — прошептал князь, — твои слова останутся со мной.

Вернувшись в детинец, Владимир сразу направился в малую гридницу, где его ждал Добрыня с новыми вестями от лазутчиков. Времени на размышления о таинственном госте больше не было — начиналась новая глава в истории Руси, и молодой князь должен был сыграть в ней одну из главных ролей.