Первый среди королей – Варяг III

Глава 4

# Глава 4: ХРАНИТЕЛЬ ТРАДИЦИЙ

Лес шумел тихо и загадочно, словно шептал древние тайны на языке, понятном лишь самым внимательным слушателям. Олег, средний сын Святослава, прислонился к шершавой коре дуба, вслушиваясь в эти шёпоты. Древлянская пуща была его настоящим домом — гораздо больше, чем княжеский терем в Искоростене.

Молодой князь закрыл глаза, позволяя лесным звукам омывать его сознание. Пение птиц, шелест листвы, далёкий плеск ручья — всё это сливалось в единую мелодию, успокаивающую душу. Здесь, вдали от людей, Олег чувствовал себя по-настоящему свободным.

Внезапно тишину нарушил треск сломанной ветки. Олег мгновенно открыл глаза, рука потянулась к ножу на поясе. Но тревога оказалась напрасной — на небольшую поляну вышел седобородый старик, опиравшийся на посох из корявой ветви дуба.

— Здрав будь, княже, — поклонился старик, заметив Олега. — Не ожидал встретить тебя так далеко от крепости.

Олег узнал пришедшего — это был Малк, один из старейших жрецов древлянского капища, хранитель старых обрядов и преданий.

— И тебе здравия, мудрый Малк, — ответил Олег, убирая руку от ножа. — Лес зовёт меня громче, чем дела в тереме.

Старик понимающе улыбнулся:

— В твоих жилах течёт кровь древлянских князей — по матери твоего деда. Они всегда были ближе к лесу, чем к крепостным стенам.

Олег кивнул. Его прадед по материнской линии действительно был древлянским князем, правившим этими лесными землями до того, как их подчинил Киев. Возможно, поэтому отец и отдал ему в управление именно Древлянскую землю, когда делил державу между сыновьями.

— Собираешь травы? — спросил Олег, заметив холщовую сумку на плече старика.

— И травы тоже, — кивнул Малк. — Но главное — иду к старому капищу на Воронью гору. Сегодня особый день — день равноденствия. Нужно принести жертвы Перуну и Велесу, чтобы осень была благосклонна.

Олег оживился:

— Я пойду с тобой.

Малк внимательно посмотрел на молодого князя:

— Твой отец предпочитает подношения Перуну перед битвой, а не в дни равноденствия. А брат твой Ярополк, говорят, уже поглядывает в сторону греческой веры.

— Я не мой отец и не мой брат, — твёрдо ответил Олег. — Древляне приняли меня как своего князя, и я уважаю их обычаи. Старые боги хранили наши земли с незапамятных времён, и я буду чтить их, пока дышу.

По лицу старого жреца пробежала довольная улыбка:

— Хорошо сказано, княже. Идём же. Путь до капища неблизкий, а нужно успеть до заката.

Они углубились в лес, следуя едва заметной тропе, известной лишь немногим посвящённым. Олег шёл легко, привыкший к лесным дорогам. За годы правления древлянскими землями он изучил здешние пущи не хуже коренных жителей, часто отправляясь на охоту или просто бродя по лесу в одиночестве.

— Тревожные вести приходят с востока, — заговорил Малк после долгого молчания. — Говорят, твой отец разбил хазар и идёт дальше, на новые земли.

— Отец всегда ищет новых завоеваний, — пожал плечами Олег. — Таков уж его нрав.

— А что будет с уже завоёванным? — старик испытующе глянул на князя. — Земли растут, а руки, чтобы их удержать, всё те же.

Олег нахмурился:

— Ты о чём, старче?

Малк остановился, опираясь на посох:

— Твой отец разделил Русь между тремя сыновьями. Тебе — древлянские земли, младшему — Новгород, старшему — Киев. Но что будет, когда он вернётся с новыми землями? Кому достанутся они? И захочет ли твой брат Ярополк оставаться в Киеве, если отец решит перенести столицу на Дунай, как говорят?

Олег почувствовал укол тревоги. О планах отца перенести столицу в Переяславец на Дунае говорили уже давно, но он не придавал этому значения, считая пустыми слухами.

— Не верю, что отец оставит Киев, — сказал он. — Это земля наших предков, колыбель державы.

— Твой отец смотрит вперёд, а не назад, — покачал головой Малк. — Для него важнее новые торговые пути, чем могилы предков. — Старик вздохнул. — А вот Ярополк может решить, что древлянские земли слишком близко к Киеву, чтобы оставить их тебе.

— Ты предрекаешь войну между братьями? — Олег остановился, глядя на жреца с тревогой и недоверием.

Малк развёл руками:

— Я лишь говорю о том, что вижу в дыму священных костров. Будущее туманно, но тени братской вражды уже мелькают в нём.

Они продолжили путь в молчании. Слова старого жреца камнем легли на сердце Олега. Он никогда не стремился к большей власти, чем имел. Древлянские земли вполне удовлетворяли его. Здесь он чувствовал себя в безопасности, был любим местной знатью, уважал и поддерживал старые обычаи. Мысль о том, что Ярополк может посягнуть на его удел, казалась дикой. И всё же…

Его размышления прервал восхищённый возглас Малка:

— Гляди, княже! Священный знак!

Олег поднял взгляд и замер. На поляну перед ними вышел огромный белый олень. Животное словно светилось в лучах солнца, проникавших сквозь кроны деревьев. Его величественные рога напоминали корону древних королей из легенд, которые Олег слышал в детстве.

Белый олень остановился, глядя прямо на них. Его глаза были удивительно мудрыми и словно светились изнутри. На мгновение Олегу показалось, что перед ним не зверь, а древний дух леса, принявший зримую форму.

— Не двигайся, — прошептал Малк. — Это великое знамение. Белый олень — посланник богов, он появляется лишь избранным.

Олень стоял неподвижно, словно давая им возможность запомнить его облик. Затем он слегка склонил голову, будто в поклоне, и одним плавным движением скрылся среди деревьев.

— Что это значит? — спросил Олег, всё ещё не в силах отвести взгляд от места, где только что стоял зверь.

Малк долго молчал, прежде чем ответить:

— Белый олень считается проводником между мирами. Он показывается тем, кто стоит на перепутье судьбы. — Старик внимательно посмотрел на Олега. — Его появление может означать великие перемены… или великие беды. Всё зависит от того, какой путь ты выберешь.

Олег хотел расспросить подробнее, но увидел, что впереди лес редеет, открывая высокий холм, увенчанный древним каменным кругом — Вороньей горой, местом священного капища.

— Пришли, — сказал Малк, и его голос изменился, став глубже и торжественнее. — Теперь нужно подготовиться к обряду.

Капище представляло собой круг из двенадцати каменных столбов, покрытых замысловатой резьбой. В центре возвышался большой плоский камень — алтарь для подношений. Позади него стояли деревянные идолы главных божеств — сурового Перуна с поднятым каменным топором и мудрого Велеса, окружённого изображениями различных зверей.

Олег с детства помнил эти фигуры — с ними были связаны самые ранние воспоминания. Здесь, на Вороньей горе, его впервые представили древлянской знати как будущего правителя. Здесь же он прошёл обряд посвящения в воины, когда ему исполнилось пятнадцать лет.

Малк доставал из сумки необходимые для ритуала предметы: пучки сухих трав, мёд в глиняном горшочке, маленький серебряный нож для жертвоприношений. Олег помогал ему, расставляя всё на положенные места.

— Старшие боги благоволят тебе, князь, — сказал жрец, когда они закончили приготовления. — Белый олень — это их благословение. Но знамения нужно ещё прочесть правильно.

Он принялся разжигать ритуальный костёр, используя кремень и трут. Вскоре языки пламени весело заплясали, поднимаясь к темнеющему небу. Малк бросил в огонь горсть сухих трав, и дым изменил цвет, став густым и белёсым.

— Смотри внимательно, — сказал жрец, вглядываясь в узоры дыма. — Боги говорят с нами через огонь.

Олег всматривался в причудливые формы, которые принимал дым. Сначала это были просто беспорядочные клубы, но постепенно в них начали проявляться образы. Ему показалось, что он видит фигуру всадника, затем очертания крепостных стен, а потом — тёмный силуэт, напоминающий ворона.

— Что ты видишь? — спросил Малк, не отрывая взгляда от огня.

— Всадника… стены… ворона, — медленно перечислил Олег.

Малк нахмурился:

— Я вижу то же самое. И ещё кровь, много крови. — Он поднял взгляд на князя. — Будь осторожен, Олег. Тень войны нависла над твоими землями.

— Войны с кем? — встревоженно спросил Олег. — С печенегами? С дреговичами?

— С братом, — тихо ответил жрец. — Дым показывает братоубийственную распрю.

Олег почувствовал, как холодок пробежал по спине. Братоубийство считалось одним из страшнейших преступлений, навлекающим проклятие богов.

— Нет, — твёрдо сказал он. — Я не подниму меч на брата. И Ярополк не сделает этого. Мы клялись отцу сохранять мир между собой.

— Клятвы даются легко, а забываются ещё легче, — вздохнул Малк. — Особенно когда речь идёт о власти. — Он бросил в костёр ещё одну горсть трав. — Но, может быть, ты прав. Может, знамения предупреждают, чтобы ты был готов предотвратить беду, а не стать её частью.

Они продолжили обряд. Малк воздавал почести богам, произнося древние молитвы, принося в жертву мёд и хлеб. Олег участвовал в ритуале, повторяя за жрецом священные слова, которые помнил с детства.

Когда основная часть церемонии была завершена, старик поднял над головой серебряный нож:

— Настало время скрепить союз с богами кровью, князь.

Олег протянул руку ладонью вверх. Малк сделал небольшой надрез, и несколько капель крови упали на алтарный камень.

— Кровь князя — лучший дар богам, — произнёс жрец. — Она связывает тебя с землёй и с предками. Помни об этой связи, Олег. Она даёт силу, когда всё остальное подводит.

Солнце уже скрылось за горизонтом, и сумерки окутали капище таинственным полумраком. Огонь костра отбрасывал причудливые тени на лица идолов, словно оживляя их.

— Теперь нужно дождаться знака, что боги приняли наши дары, — сказал Малк, усаживаясь на камень.

Они сидели молча, глядя на угасающее пламя. Звёзды одна за другой появлялись на тёмном небе, складываясь в знакомые с детства созвездия. Ночь была тихой, лишь изредка нарушаемой уханьем совы или треском веток в лесу.

— Я помню, когда твоя бабка, княгиня Ольга, отомстила древлянам за смерть твоего деда, — внезапно заговорил Малк. — Мне было тогда немногим больше, чем тебе сейчас.

Олег напрягся. История о том, как Ольга жестоко отомстила древлянам за убийство мужа, не была его любимой темой разговора. Отчасти потому, что он чувствовал себя между двух огней — как внук Ольги и как правитель древлян.

— Она сожгла Искоростень дотла, — продолжил старик. — Многие погибли. Но знаешь, что удивительно? Она никогда не пыталась искоренить нашу веру. Даже после того, как сама приняла христианство. Она понимала, что вера — это душа народа, и вырвать её — значит убить сам народ.

— А теперь её внук Ярополк, говорят, склоняется к той же вере, — заметил Олег.

— Да, — кивнул Малк. — И если он решит навязать её всей Руси, начнётся смута. Особенно здесь, в древлянских землях, где память о старых богах сильнее, чем где-либо.

— Я не допущу этого, — твёрдо сказал Олег. — Каждый должен почитать богов по обычаям своих предков.

Малк одобрительно кивнул, но не успел ответить — в этот момент раздался пронзительный крик ворона. Огромная чёрная птица тяжело опустилась на алтарный камень, где ещё не высохла кровь князя.

— Вот и знак, — прошептал жрец. — Ворон — посланник Перуна и вестник войны.

Птица склонила голову набок, словно изучая людей своим блестящим глазом. Затем она хрипло каркнула три раза, взмахнула крыльями и исчезла в ночном небе.

— Три крика — три брата, — пробормотал Малк. — Один должен пасть, чтобы двое остались. Так гласит древнее пророчество.

Олег покачал головой:

— Я не верю в неизбежность судьбы, старче. Мы сами выбираем свой путь.

— Возможно, — не стал спорить жрец. — Но помни знамения, которые были нам сегодня: белый олень, образы в дыму и ворон на алтаре. Боги предупреждают, князь. Готовься к испытаниям.

Они спустились с холма в полной темноте, освещая путь факелами. Лес казался чужим и враждебным, полным неведомых опасностей. Олег чувствовал, как напряжены его плечи, словно ожидая удара в спину.

— Что мне делать, Малк? — спросил он, когда они были уже на подходе к крепости. — Как предотвратить братоубийственную войну, если она действительно грозит нам?

Старый жрец долго молчал, словно взвешивая слова:

— Укрепляй свою землю и дружину. Заключай союзы с соседними племенами. Но главное — будь готов к компромиссу. Иногда уступить в малом — значит сохранить большее.

— Уступить Ярополку? — нахмурился Олег. — В чём?

— В том, что не затрагивает честь и благополучие твоего народа, — пояснил Малк. — Власть — не самое ценное в мире, князь. Гораздо важнее сохранить мир и жизни людей, доверившихся тебе.

Олег задумался. Слова жреца звучали разумно, но в то же время противоречили всему, чему его учил отец. Святослав никогда не отступал, никогда не шёл на компромиссы. Для него власть и честь были неразделимы.

— Я подумаю над твоими словами, — наконец сказал он. — Но надеюсь, что знамения преувеличивают опасность. Может, это просто тревога из-за отсутствия вестей от отца?

— Может быть, — кивнул Малк, хотя в его голосе не было уверенности. — Скоро узнаем. Гонцы должны прибыть со дня на день.

Утро следующего дня встретило Олега неожиданной суетой во дворе крепости. Выйдя из терема, он увидел запылённого всадника, окружённого любопытными дружинниками и слугами.

— Что случилось? — спросил князь, подходя ближе.

Гонец, увидев Олега, спешился и поклонился:

— Вести от великого князя Святослава, господин! Хазарская держава разбита, Саркел и Итиль пали! Путь до самого Каспийского моря теперь открыт для русских купцов!

По двору пронёсся радостный гул. Олег почувствовал, как гордость за отца наполняет его сердце:

— Отличные новости! Отец возвращается в Киев?

Гонец замялся:

— Не совсем, князь. Великий князь ведёт дружину на запад, к Дунаю. Говорит, что земли болгар богаты и слабо защищены.

Олег нахмурился. Значит, слухи были правдивы — отец действительно стремится на Дунай. Возможно, и разговоры о переносе столицы не лишены оснований.

— Есть ли послание лично для меня? — спросил он.

Гонец кивнул и достал из-за пазухи небольшой свиток, запечатанный княжеской печатью:

— Вот, господин.

Олег развернул свиток и пробежал глазами несколько строк, написанных твёрдой рукой отца: «Сыну моему Олегу, князю древлянскому, приветствие. Укрепляй свою дружину и держи земли в порядке. Возможно, потребуется твоя помощь в дунайском походе. Будь готов выступить по первому зову. Святослав».

Краткое, по-военному чёткое послание. Ни слова о любви, ни упоминания о матери или братьях. Но Олег не ожидал иного — его отец никогда не был склонен к проявлению тёплых чувств.

— Есть ли вести о моих братьях? — спросил он у гонца.

— Я прибыл из Киева, — ответил тот. — Князь Ярополк готовит подкрепления для великого князя, как было велено. О князе Владимире из Новгорода вестей не было.

Олег кивнул и отпустил гонца на отдых. Его мысли вернулись к вчерашним знамениям. Если отец действительно решит перенести столицу на Дунай, как отреагирует Ярополк? Смирится ли он с тем, что Киев перестанет быть главным городом державы? И что сделает, если не смирится?

В этот момент к нему подошёл его ближайший советник, пожилой боярин Свирко:

— Что скажешь, князь? Будем готовить дружину для похода?

Олег посмотрел на старого воина, служившего ещё его деду:

— Не сейчас. Сначала нужно укрепить наши земли, как велит отец. — Он сделал паузу. — И приготовиться к тому, что может случиться, если поход на Дунай затянется.

— Ты о чём, княже? — нахмурился Свирко.

— О том, что мы должны быть готовы защищать наши земли. От любой угрозы, — значительно ответил Олег, вспоминая вороний крик над алтарём. — От любой.

Вечером того же дня Олег вновь посетил капище на Вороньей горе, но на этот раз один, без сопровождения жреца. Он хотел поговорить с богами напрямую, без посредников.

Солнце уже садилось, окрашивая западный небосклон в кроваво-красные тона. Ветер усилился, заставляя деревья вокруг капища шуметь и раскачиваться, словно в каком-то древнем танце.

Олег разжёг небольшой костёр перед идолом Перуна и сел, глядя на огонь. Его мысли были неспокойны. Вести об отцовских победах радовали, но одновременно и тревожили. Каждый новый поход уводил Святослава всё дальше от родных земель, всё глубже в чужие края, где у него были только враги, и не было надёжных союзников.

— Отец, — тихо произнёс Олег, обращаясь не столько к идолу, сколько к образу Святослава в своём сознании. — Чего ты хочешь добиться? Какую судьбу готовишь нам, своим сыновьям?

Ответом была лишь тишина, нарушаемая треском пламени. Олег не ожидал иного. Он знал, что боги редко говорят напрямую — чаще они посылают знаки, которые нужно уметь читать.

Внезапно языки пламени взметнулись выше, словно порыв ветра раздул костёр. В танце огня Олегу на мгновение показалось, что он видит силуэт человека — высокую фигуру с пронзительными голубыми глазами.

Видение было столь ярким, что Олег вскочил на ноги, вглядываясь в пламя:

— Кто ты?

Но видение уже исчезло, оставив лишь ощущение чего-то важного, упущенного. Олег потряс головой, пытаясь прогнать наваждение. Возможно, он слишком утомлён и его воображение играет с ним злую шутку.

Именно в этот момент он услышал шаги за спиной. Резко обернувшись, Олег увидел человека, медленно поднимающегося по склону холма к капищу. В сумерках было трудно различить его черты, но что-то в его походке показалось князю знакомым.

— Кто идёт? — окликнул Олег, положив руку на рукоять меча.

— Друг, — ответил спокойный голос. — Тот, кто хочет предупредить тебя об опасности.

Человек подошёл ближе, и свет костра упал на его лицо. Олег увидел перед собой мужчину средних лет с правильными чертами лица и поразительно голубыми глазами — теми самыми, которые только что привиделись ему в пламени.

— Кто ты? — повторил Олег, не убирая руки с оружия.

— Меня зовут Мирослав, — ответил незнакомец. — Я был с твоим отцом при взятии Саркела, а до этого — с твоим братом Ярополком в Киеве.

— Что тебе нужно здесь, в древлянской земле? — Олег оставался настороженным, хотя что-то в облике и голосе пришельца внушало странное доверие.

— Предупредить тебя, — просто ответил Мирослав. — В Киеве зреют планы, которые могут стоить тебе власти и жизни.

Олег нахмурился:

— Ты говоришь о моём брате Ярополке?

— Не о нём самом, а о тех, кто его окружает, — уточнил Мирослав. — Бояре и воеводы, оставшиеся в Киеве, видят в разделе державы ослабление власти. Они хотят объединения земель под единым правлением — киевским.

— И Ярополк слушает их? — Олег почувствовал, как его сердце сжимается от тревоги.

Мирослав подошёл к костру и протянул руки к огню, словно желая согреться:

— Ярополк молод и неопытен. Он мудр не по годам, но слишком доверчив к тем, кто льстит его самолюбию. — Он поднял взгляд на Олега. — Особенно сейчас, когда княгиня Ольга при смерти.

— Бабушка умирает? — Олег был потрясён этой новостью. Несмотря на преклонный возраст Ольги, он никогда не задумывался о её смерти. Она казалась вечной, как сам Киев.

— Дни её сочтены, — кивнул Мирослав. — А с ней уходит последний сдерживающий фактор для киевских бояр. Они будут подталкивать Ярополка к объединению земель под его властью. И первой целью станут древлянские земли — ближайшие к Киеву.

Олег сел на камень, пытаясь осмыслить услышанное. События развивались слишком быстро — вчерашние знамения, сегодняшние вести от отца, и теперь этот таинственный посланник с пророчеством о грядущей опасности.

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду? — спросил он, внимательно глядя на Мирослава. — Может, ты сам один из киевских бояр, посланный посеять раздор между братьями?

Мирослав улыбнулся, но его голубые глаза остались серьёзными:

— Разумное сомнение, князь. На твоём месте я бы тоже не доверял незнакомцу с такими вестями. — Он достал из-за пазухи свёрток. — Но вот доказательство моих слов.

Олег развернул ткань и увидел письмо, запечатанное печатью киевского тысяцкого Блуда, одного из ближайших советников Ярополка.

— Откуда это у тебя? — спросил он, разглядывая нетронутую печать.

— Я умею быть невидимым, когда нужно, — пожал плечами Мирослав. — Прочти. Это послание тайному гонцу, который должен встретиться с одним из твоих бояр.

Олег сломал печать и развернул пергамент. По мере чтения его лицо мрачнело. В письме Блуд прямо обсуждал возможность тайного соглашения с некоторыми древлянскими боярами, недовольными правлением Олега. Им предлагалось поддержать Ярополка, когда тот решит «восстановить единство русских земель».

— Предательство, — тихо произнёс Олег, сжимая пергамент в руке. — Но кто из моих людей замешан в этом?

— Имя не названо, — ответил Мирослав. — Блуд слишком хитёр, чтобы доверить такие сведения бумаге. Но это кто-то из близких к тебе людей, кто-то, кого ты считаешь верным.

Олег поднял взгляд на своего собеседника:

— Почему ты помогаешь мне? Если ты был с Ярополком в Киеве, почему не на его стороне?

Мирослав долго смотрел на огонь, прежде чем ответить:

— Я не на чьей стороне, князь. Я видел слишком много войн и междоусобиц, чтобы желать ещё одной. — Он перевёл взгляд на Олега. — Особенно братоубийственной. Такие войны оставляют раны, которые не заживают поколениями.

— Ты говоришь как старец, проживший сотню лет, — заметил Олег. — Но выглядишь не намного старше меня.

— Возраст не всегда измеряется годами, — загадочно ответил Мирослав. — Иногда он измеряется опытом и знаниями. — Он присел рядом с Олегом. — Я пришёл не только предупредить, но и посоветовать. Есть способы избежать войны, если действовать мудро.

— Я слушаю, — кивнул Олег, ощущая, что слова этого странного человека стоит принять всерьёз.

— Укрепляй связи с местными племенами, — начал Мирослав. — Древляне уважают тебя за почитание их обычаев. Используй это. Проводи больше обрядов, подобных сегодняшнему, приглашай старейшин на советы. Пусть видят в тебе не только киевского ставленника, но и своего природного князя.

Олег кивнул — это совпадало с тем, что он и сам планировал делать.

— Второе, — продолжил Мирослав. — Найди предателя в своём окружении. Не действуй открыто, но наблюдай внимательно. Кто слишком часто ездит в Киев? Кто получает оттуда дары? Кто настраивает тебя против брата?

— Таких немало, — мрачно заметил Олег. — Древлянские бояре до сих пор помнят месть моей бабки и не любят киевлян.

— Тогда ищи того, кто изменил своё мнение недавно, — посоветовал Мирослав. — Предатели часто стараются скрыть измену чрезмерным усердием.

— А третий совет? — спросил Олег, уже догадываясь, что будет дальше.

— Ищи союза с Владимиром, — подтвердил его догадку Мирослав. — Твой младший брат в Новгороде может стать противовесом растущей власти Ярополка. Вместе вы сильнее, чем поодиночке.

Олег задумался. Он не был близок с Владимиром — разница в возрасте и расстояние между их уделами мешали установлению тесных связей. Но в словах незнакомца была логика.

— Я пошлю гонцов в Новгород, — решил он. — Предложу Владимиру союз против любого, кто нарушит отцовский раздел земель.

— Мудрое решение, — кивнул Мирослав. — Но будь осторожен с гонцами. Они не должны привлекать внимания киевских лазутчиков.

Олег почувствовал, как в нём растёт уважение к этому странному человеку с голубыми глазами. Его советы были разумны, а предостережения своевременны.

— Ты говоришь, что был с моим отцом при взятии Саркела, — сказал князь. — Каков он сейчас? Здоров ли? В силе?

— Великий князь полон энергии и планов, — ответил Мирослав. — Победа над хазарами окрылила его. Но… — он сделал паузу. — Я вижу в нём опасную беспечность. Как будто успех убедил его в собственной неуязвимости.

— Отец всегда был таким, — вздохнул Олег. — Он верит только в свой меч и в удачу.

— Иногда даже самый острый меч бессилен против судьбы, — тихо произнёс Мирослав, и в его голосе прозвучала странная нота — словно он говорил о чём-то, что уже видел. — Но не будем о грустном. Твой отец сейчас на вершине славы, и это главное.

Они замолчали, глядя на догорающий костёр. Вечерняя прохлада усиливалась, но Олег не замечал холода, погружённый в свои мысли.

— Что ты собираешься делать дальше? — спросил он наконец. — Возвращаешься в Киев?

Мирослав покачал головой:

— Нет. Моё присутствие там может вызвать подозрения. Я направляюсь в Новгород.

— К Владимиру? — догадался Олег.

— Да, — подтвердил Мирослав. — У меня есть вести и для него. — Он встал, собираясь уходить. — Я пробуду с тобой ещё день или два, если позволишь. Хочу увидеть, как ты отреагируешь на мои советы.

— Будь моим гостем, — кивнул Олег, тоже поднимаясь. — В тереме найдётся место для мудрого человека.

Они спустились с холма в наступившей темноте. Звёзды ярко светили на чистом небе, указывая путь. Олег чувствовал странное умиротворение, несмотря на тревожные вести. Присутствие Мирослава действовало успокаивающе, словно он был не просто советником, а неким защитником, посланным высшими силами.

— Знаешь, — сказал Олег, когда они были уже у подножия холма, — сегодня, перед твоим приходом, я видел твоё лицо в пламени костра. Как будто огонь показал мне твой образ.

Мирослав остановился и внимательно посмотрел на князя:

— Это хороший знак. Значит, боги благословляют нашу встречу. — Он помолчал, а затем добавил: — Иногда они посылают вестников тем, кто в опасности. Особенно если эта опасность может нарушить равновесие в мире.

— Ты говоришь о себе как о вестнике богов? — Олег не знал, шутит Мирослав или говорит серьёзно.

— Я всего лишь путник, который видел многое, — улыбнулся тот. — Но иногда даже простой путник может оказаться там, где он нужнее всего. — Он положил руку на плечо князя. — Доверься своим инстинктам, Олег. Они редко обманывают.

Следующие два дня Олег провёл в обществе своего таинственного гостя. Мирослав не стремился выделяться, держался скромно, но к его словам прислушивались все, от слуг до бояр. Было в нём какое-то внутреннее достоинство, которое невозможно подделать.

Они много говорили о положении дел в державе, о планах Святослава на дунайские земли, о настроениях в Киеве и Новгороде. Мирослав обладал удивительной осведомлённостью для человека, который, по его словам, был всего лишь странствующим купцом.

— Как тебе удаётся знать так много? — спросил однажды Олег, когда они были одни в княжеских покоях.

— Я умею слушать, — просто ответил Мирослав. — Люди рассказывают больше, чем сами осознают, особенно если чувствуют, что их действительно слушают.

— И всё же, — настаивал Олег. — Ты знаешь вещи, которые не расскажет любой встречный. Тайные планы, замыслы князей и бояр… Кто ты на самом деле?

Мирослав долго смотрел на него своими необычными голубыми глазами, словно решая, сколько можно открыть:

— Я человек, который живёт дольше, чем должен, и видит больше, чем хотел бы, — наконец ответил он. — Остальное не имеет значения.

Эта загадочная фраза только усилила любопытство Олега, но он понял, что более ясного ответа не получит. Было что-то в лице Мирослава, что останавливало дальнейшие расспросы — какая-то древняя печаль или усталость, проступавшая сквозь обычно спокойное выражение.

На третий день пребывания Мирослава в Искоростене произошло событие, подтвердившее его предостережения. Один из бояр, Гостомысл, был схвачен при попытке тайно передать письмо киевскому гонцу. В письме содержались сведения о численности дружины Олега, расположении укреплений и запасах продовольствия — информация, полезная для потенциального врага.

— Я всегда считал его верным, — горько произнёс Олег, сидя в своей палате с Мирославом. — Его отец служил ещё моему деду.

— Именно таких людей и подкупают первыми, — заметил Мирослав. — Те, чья верность кажется незыблемой, вызывают меньше подозрений. Что ты собираешься делать с предателем?

Олег нахмурился:

— По закону ему полагается казнь. Но сначала я хочу знать, кто склонил его к измене. Кто стоит за этим в Киеве.

— Узнай, но не торопись с наказанием, — посоветовал Мирослав. — Иногда помилованный враг может стать полезнее, чем казнённый. Особенно если он будет думать, что его двойная игра осталась тайной.

Олег понимающе кивнул:

— Ты предлагаешь использовать его для дезинформации?

— Именно, — подтвердил Мирослав. — Пусть передаёт в Киев сведения, которые ты сам хочешь туда отправить. Это позволит тебе выиграть время и, возможно, выявить других предателей.

— Мудрый совет, — согласился Олег. — Я так и поступлю.

Вечером того же дня Мирослав объявил о своём скором отъезде:

— Мне пора в путь, князь. Новгород ждёт, а дороги становятся опаснее с каждым днём.

Они стояли на крепостной стене, глядя на лес, окружавший Искоростень. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в золотистые и багряные тона.

— Мне будет не хватать твоих советов, — честно признался Олег. — За эти несколько дней я узнал от тебя больше, чем за годы от других советников.

— Ты умеешь слушать, — улыбнулся Мирослав. — Это редкое качество среди правителей. Оно поможет тебе выжить в грядущих испытаниях.

— Ты думаешь, войны не избежать? — тихо спросил Олег.

Мирослав долго смотрел на закат, прежде чем ответить:

— Судьба редко раскрывает все свои карты заранее. Но я видел, как начинались войны, и то, что происходит сейчас, очень похоже на их предвестники. — Он повернулся к князю. — Будь готов к худшему, но делай всё, чтобы этого избежать.

— Я последую твоему совету, — кивнул Олег. — И отправлю гонцов к Владимиру с предложением союза.

— Хорошо, — одобрил Мирослав. — Но помни: даже самые близкие союзники могут отвернуться, если увидят выгоду для себя. Никогда не доверяй полностью никому, кроме себя.

Это прозвучало печально, и Олег заметил тень грусти, промелькнувшую на лице собеседника:

— Тяжело жить с таким недоверием.

— Тяжело, — согласился Мирослав. — Но иногда необходимо. Особенно для тех, кто носит корону или мечтает о ней.

Они помолчали, наблюдая, как последние лучи солнца окрашивают верхушки деревьев.

— Ты сказал, что увидимся снова? — спросил Олег, нарушая тишину.

— Да, — подтвердил Мирослав. — Наши пути ещё пересекутся. Но когда и где — не знаю даже я.

На рассвете следующего дня Мирослав покинул Искоростень, отказавшись от предложенного эскорта. Он уехал так же тихо, как и появился, оставив после себя множество вопросов и странное ощущение надвигающихся перемен.

Олег долго стоял на крепостной стене, глядя вслед одинокому всаднику, пока тот не скрылся среди деревьев. Потом повернулся к ожидавшему его советнику:

— Собери бояр и воевод. Нам нужно готовиться. Времена меняются, и мы должны меняться вместе с ними, чтобы выжить.

В этот момент над крепостью пронёсся ворон, издав хриплый крик, напомнивший Олегу о ночном знамении. Князь посмотрел вслед птице и прошептал:

— Пусть не сбудется твоё предсказание, вестник Перуна. Пусть братья останутся братьями, а не станут врагами.

Но в глубине души он уже знал, что судьба редко прислушивается к таким молитвам. Тучи сгущались над Русью, и скоро должна была разразиться буря, которая изменит её навсегда.