Первый среди королей – Варяг III

Глава 9

# Глава 9: СЕВЕРНЫЙ ВЕТЕР

Новгородское утро встретило Владимира густым туманом и первым осенним инеем, серебрившим крыши домов и верхушки крепостных стен. Молодой князь стоял на высоком помосте у входа в детинец, наблюдая за тренировкой дружинников во внутреннем дворе. Свеженабранные воины отрабатывали приёмы с мечом и щитом под руководством опытных наставников, а в дальнем углу двора варяжские наёмники демонстрировали своё мастерство в рукопашном бою.

— Хорошо движутся, — заметил Добрыня, дядя и ближайший советник Владимира, подходя к нему. — Из этих парней выйдет толк, если дать им время.

— Времени как раз может и не быть, — задумчиво ответил Владимир, не отрывая взгляда от тренирующихся. — Вести с юга неутешительные.

Добрыня нахмурился:

— Новости от гонца, что прибыл ночью?

— Да. От Олега, — кивнул Владимир. — Он заключил мирный договор с Ярополком, но не верит в его искренность. Пишет, что нам стоит быть готовыми ко всему.

— Разумная осторожность, — согласился Добрыня. — Ярополк может говорить о мире, но воевода Блуд, что стоит за его спиной, наверняка думает о войне.

Владимир повернулся к дяде:

— Олег предлагает укрепить наш союз. Прислать в Новгород часть своей дружины и взять взамен часть нашей. Так мы скрепим союз общей кровью и боевым братством.

— Хорошая мысль, — согласился Добрыня. — И ещё один довод для Ярополка подумать дважды, прежде чем начинать войну.

Владимир кивнул, но его мысли, казалось, были где-то далеко. С минуту он молчал, затем тихо произнёс:

— Иногда я думаю о том, что, когда наш отец решил разделить державу между тремя сыновьями, он невольно заложил основу для будущих раздоров. Возможно, лучше было бы оставить всё одному наследнику.

— И кому же? — с интересом спросил Добрыня. — Ярополку как старшему?

Владимир пожал плечами:

— По обычаю — да. Но не всегда старший значит лучший. Олег больше похож на отца — такой же воин, храбрый и прямой. Может, ему стоило отдать Киев.

— А как же ты? — прищурился Добрыня. — Не видишь себя на киевском столе?

Молодой князь усмехнулся:

— Я? Слишком молод и неопытен, как скажут многие. К тому же, у меня неподходящая мать — рабыня, ключница. Разве бояре и дружинники признают такого?

Добрыня внимательно посмотрел на племянника:

— Не прибедняйся, Владимир. За два года правления в Новгороде ты показал себя мудрее многих седобородых князей. Твоя мать, моя сестра, пусть и не была знатного рода, но кровь в тебе — княжеская, Рюрикова. А умение править и завоёвывать уважение ты уже доказал.

Владимир благодарно кивнул, но продолжать этот разговор не стал. Вместо этого он перевёл тему:

— Нужно отправить ответ Олегу. Соглашаемся на обмен дружинниками и подтверждаем союз. И ещё… — он сделал паузу, — стоит усилить разведку на южных и западных границах. Если Ярополк решит действовать против Олега, я хочу знать об этом заранее.

— Будет исполнено, — кивнул Добрыня. — Что-нибудь ещё?

— Созови вече, — решительно сказал Владимир. — Новгородцы должны знать о возможной опасности. Если дойдёт до войны, она затронет всех.

Добрыня удивлённо поднял брови:

— Ты уверен? Вече может потребовать объяснений, начать спорить, выдвигать условия…

— Именно поэтому я и хочу созвать его, — твёрдо сказал Владимир. — Новгородцы должны чувствовать, что я уважаю их право голоса. Если понадобится их поддержка в войне, лучше заручиться ею сейчас, чем просить в последний момент.

Добрыня с гордостью посмотрел на племянника:

— Мудрое решение. Не каждый князь понимает силу народной поддержки.

Вече было созвано через два дня на главной площади Новгорода. Со всех концов города собрались люди — бояре и купцы, ремесленники и простой люд. Шумная толпа заполнила площадь у церкви Святой Софии, где для народного собрания был установлен деревянный помост.

Владимир, одетый в простую, но добротную одежду, без лишних украшений и знаков княжеского достоинства, взошёл на помост. Рядом с ним встал Добрыня и несколько старейшин города — представители основных новгородских родов.

— Граждане Новгорода! — обратился Владимир к собравшимся. — Я созвал вече, чтобы сообщить вам о важных событиях и решениях, которые могут повлиять на будущее нашего города и всей Руси.

Толпа затихла, внимательно слушая своего молодого князя. За два года правления Владимир заслужил уважение новгородцев справедливыми судами, заботой о торговле и умением находить общий язык с разными слоями населения.

— Как вы знаете, великий князь Святослав разделил русские земли между тремя сыновьями, — продолжил Владимир. — Мне досталась честь править Новгородом, Олегу — древлянскими землями, а старшему брату Ярополку — Киевом. До недавнего времени между нами был мир, как и завещал отец.

Он сделал паузу, оглядывая притихшую толпу:

— Но тревожные вести приходят с юга. Ярополк укрепляет крепости на границе с древлянскими землями, собирает большую дружину. Есть опасения, что он готовится к войне против своих братьев, чтобы объединить все русские земли под своей властью.

По площади пронёсся тревожный шёпот. Новгородцы, известные своей независимостью и свободолюбием, не желали оказаться под прямым управлением Киева.

— Я заключил союз с князем Олегом Древлянским, — продолжил Владимир. — Мы клянёмся помогать друг другу в случае нападения и вместе защищать отцовский завет о разделе земель. Но хочу спросить вас, новгородцы: поддерживаете ли вы этот союз и готовы ли встать на защиту своей земли, если придёт такая необходимость?

На площади воцарилась тишина. Затем вперёд выступил седобородый купеческий старшина Твердята:

— Новгород всегда стоял за свободу и самоуправление. Если киевский князь хочет подчинить нас своей воле, мы не уступим без боя. — Он повернулся к толпе. — Верно я говорю, новгородцы?

Толпа ответила громкими криками поддержки. Вперёд выходили и другие горожане — представители разных слоёв населения, высказывая своё мнение. Большинство поддерживало союз с Олегом и готовность защищать свои земли, хотя некоторые высказывали опасения по поводу возможной войны с Киевом.

— Но прежде чем проливать кровь, не стоит ли попытаться решить дело миром? — спросил пожилой боярин Гостомысл. — Переговоры, может быть, посредничество от других земель или от церкви?

Владимир кивнул:

— Мудрые слова. Я не стремлюсь к войне с братом и сделаю всё возможное, чтобы избежать кровопролития. Уже отправлены гонцы в Киев с предложением о трёхсторонней встрече князей для обсуждения спорных вопросов. Но… — он сделал паузу, — мы должны быть готовы и к худшему.

Вече продолжалось несколько часов. Обсуждали различные аспекты сложившейся ситуации — от военной подготовки до экономических последствий возможной войны. В конце концов было принято решение: поддержать союз с Олегом, усилить оборону города и границ, но при этом не прекращать попыток мирного урегулирования.

Когда собрание закончилось и люди начали расходиться, Добрыня подошёл к Владимиру:

— Ты хорошо держался, племянник. Говорил убедительно, но без лишнего запугивания. Новгородцы ценят такую прямоту.

— Это был риск, — признал Владимир. — Вече могло повернуться против меня, потребовать уступок в обмен на поддержку.

— Но не потребовало, — заметил Добрыня. — Потому что ты уже заслужил их доверие. Они видят в тебе не только князя, но и защитника их интересов.

Владимир задумчиво кивнул:

— Надеюсь, что оправдаю это доверие. Особенно если дойдёт до войны.

Вечером того же дня в княжеском тереме собрался военный совет. Кроме Владимира и Добрыни присутствовали воеводы, старшие дружинники и предводители варяжских наёмников. На столе лежала большая карта русских земель, на которой отмечались возможные направления ударов и пути для перемещения войск.

— Если Ярополк ударит по Олегу, нам потребуется около недели, чтобы привести войско на помощь, — говорил Добрыня, указывая на карту. — При условии, что мы будем готовы выступить немедленно и погода не подведёт.

— Неделя — слишком долгий срок, — нахмурился Владимир. — За это время Ярополк может разбить Олега и двинуться уже на нас. Нужно держать часть дружины в постоянной готовности, на южных рубежах. Так мы сократим время реакции.

— Разумно, — согласился один из воевод. — Но это ослабит оборону самого Новгорода. А что если киевляне ударят сразу по нам, а не по древлянам?

— Такой вариант маловероятен, — покачал головой Добрыня. — Древлянские земли ближе к Киеву, богаче и меньше защищены. К тому же, Ярополк не может не понимать, что Новгород — крепкий орешек. Здесь и стены крепче, и народ воинственнее.

— Согласен с Добрыней, — кивнул Владимир. — Первый удар придётся по Олегу. Наша задача — успеть помочь ему и не допустить падения Искоростеня. Если древляне устоят, у Ярополка будет меньше шансов продолжить войну против нас.

Один из варяжских предводителей, рыжебородый воин по имени Эйрик, поднял руку:

— А что если не ждать нападения, а ударить первыми? Неожиданно, всей силой. Киев может не выдержать такого натиска.

В зале воцарилась тишина. Все смотрели на Владимира, ожидая его реакции на столь радикальное предложение.

— Нет, — твёрдо сказал молодой князь. — Я не начну братоубийственную войну. Не стану тем, кто первым нарушил отцовский завет. — Он обвёл взглядом присутствующих. — Мы готовимся к обороне и помощи союзнику, но не к нападению. Это моё окончательное решение.

Добрыня одобрительно кивнул, хотя некоторые из воевод выглядели разочарованными. Варяжские наёмники, привыкшие к более агрессивной тактике, переглядывались между собой, но спорить с князем не решились.

— Есть ещё одно соображение, — продолжил Владимир. — Если в Киеве узнают о наших приготовлениях, это может спровоцировать Ярополка на немедленные действия. Поэтому все военные приготовления должны проводиться максимально скрытно. Официально мы готовимся к походу против финских племён, нарушающих наши северные границы.

— Умно, — одобрил Добрыня. — Так мы обеспечим себе прикрытие и не вызовем лишних подозрений.

После совета, когда большинство участников разошлись, Владимир остался наедине с Добрыней. Князь выглядел утомлённым — последние дни были наполнены тревожными вестями и сложными решениями.

— Что-то беспокоит тебя, племянник, — заметил Добрыня. — Больше, чем просто угроза войны с Ярополком.

Владимир вздохнул:

— Я думаю об отце. Он сейчас далеко, ведёт дружину на новые земли, мечтает о великой империи… А его сыновья готовятся к войне друг с другом. Всё, что он построил, может рухнуть из-за наших раздоров.

— Не вини себя, — мягко сказал Добрыня. — Ты не ищешь войны. Ты просто защищаешь то, что дал тебе отец.

— Но достаточно ли я делаю для сохранения мира? — задумчиво спросил Владимир. — Может быть, стоит поехать в Киев самому? Поговорить с Ярополком лицом к лицу, без посредников и гонцов?

Добрыня покачал головой:

— Слишком опасно. Если Блуд и другие советники Ярополка действительно настроены против тебя, они могут воспользоваться твоим приездом для устранения. А без тебя Новгород будет уязвим.

— Тогда что же делать? — с горечью спросил Владимир. — Просто ждать, пока брат пойдёт войной на брата?

— Продолжай то, что уже начал, — ответил Добрыня. — Укрепляй союз с Олегом, готовься к обороне, но не оставляй попыток мирного решения. И, возможно… — он сделал паузу, — стоит искать новых союзников.

— Ты имеешь в виду печенегов? — нахмурился Владимир. — Это опасный союз. Они ненадёжны и могут повернуться против нас в любой момент.

— Я думал скорее о более северных и западных соседях, — пояснил Добрыня. — О ятвягах, литовцах, варягах. А также о полоцком князе Рогволоде. Его дочь Рогнеда славится своей красотой, и союз, скреплённый браком, мог бы быть полезен.

Владимир задумался:

— Полоцк — сильное княжество, а Рогволод — уважаемый правитель. Такой союз действительно мог бы усилить наши позиции. — Он потёр подбородок. — Отправь гонцов в Полоцк с предварительным предложением. Посмотрим, как отреагирует Рогволод.

Добрыня кивнул:

— Сделаю это завтра же. А сейчас тебе стоит отдохнуть. Последние дни были тяжёлыми, а впереди, возможно, испытания ещё серьёзнее.

Следующие несколько дней прошли в активных приготовлениях. Владимир лично проверял готовность дружины, состояние оружейных запасов, укрепления границ. Одновременно он не забывал и о мирных инициативах — отправлял гонцов к Ярополку с предложениями о встрече, искал посредников, которые могли бы помочь в урегулировании возможного конфликта.

На пятый день после созыва вече в Новгород прибыл неожиданный гость. Стражники у Городских ворот доложили Владимиру, что некий путник, назвавшийся Мирославом, просит немедленной аудиенции у князя, утверждая, что несёт важные вести.

Имя Мирослав показалось Владимиру знакомым, хотя он не мог вспомнить, где его слышал. Заинтригованный, он велел привести незнакомца в свои покои.

Когда Мирослав вошёл, Владимир сразу отметил его необычную внешность — спокойное, уверенное лицо, прямую осанку и, главное, пронзительно голубые глаза, казалось, смотревшие прямо в душу.

— Приветствую тебя, князь Владимир, — сказал гость, склоняя голову в лёгком поклоне. — Благодарю, что согласился принять меня без промедления.

— Ты утверждаешь, что несёшь важные вести, — ответил Владимир. — Я всегда готов выслушать то, что может быть полезно Новгороду и Руси. Говори, Мирослав.

Гость подошёл ближе:

— Я прибыл из древлянских земель, от князя Олега. До этого был в Киеве, наблюдал за действиями Ярополка и его советников.

— Так ты гонец от брата? — уточнил Владимир. — Почему же не представился официально, с верительными грамотами?

— Я не обычный гонец, — покачал головой Мирослав. — Скорее… независимый наблюдатель. Тот, кто видит больше, чем кажется на первый взгляд, и может предупредить о том, что другие ещё не заметили.

Владимир нахмурился:

— Говоришь загадками, незнакомец. Кто ты на самом деле?

Мирослав улыбнулся:

— Человек, которому небезразлична судьба Руси. Который видел достаточно войн и раздоров, чтобы не желать ещё одного. — Он сделал паузу. — Но сейчас важнее не кто я, а что я знаю о планах твоих братьев.

Любопытство взяло верх над осторожностью. Владимир указал гостю на скамью:

— Садись и рассказывай. Что происходит в Киеве и в древлянских землях?

Мирослав сел и начал говорить — спокойно, уверенно, обстоятельно. Он рассказал о том, как Ярополк, под влиянием воеводы Блуда, готовит войско для похода на Олега, несмотря на недавно заключённый мирный договор. Как Олег, предупреждённый об опасности, укрепляет Искоростень и собирает дружину. Как растёт напряжение между братьями, грозящее перерасти в открытую войну.

— Если Ярополк ударит по Олегу, что более чем вероятно, — заключил Мирослав, — тебе придётся выбирать сторону, князь Владимир. И от этого выбора будет зависеть не только твоя судьба, но и будущее всей Руси.

Владимир молчал, обдумывая услышанное. Информация Мирослава во многом совпадала с тем, что доносили его собственные лазутчики, но содержала и новые, тревожные детали.

— Почему я должен доверять тебе? — наконец спросил князь. — Ты приходишь без рекомендаций, говоришь о себе уклончиво. Может быть, ты сам лазутчик Ярополка, посланный посеять раздор между братьями?

Мирослав не обиделся на подозрение:

— Разумный вопрос, князь. Доверие нужно заслужить, а не требовать. — Он достал из-за пазухи небольшой свёрток. — Вот доказательство моих слов.

Владимир развернул свёрток и увидел несколько пергаментов с печатями. Это были копии тайных приказов воеводы Блуда командирам пограничных крепостей — недвусмысленные инструкции по подготовке к войне с древлянами.

— Откуда это у тебя? — удивлённо спросил князь.

— У меня свои пути, — уклончиво ответил Мирослав. — Важно лишь то, что эти документы подлинные. Ты можешь проверить печати и почерк, если сомневаешься.

Владимир внимательно изучил бумаги:

— Даже если это правда, что ты предлагаешь? Какой совет даёшь?

Мирослав посмотрел князю прямо в глаза:

— Готовься к войне, но не забывай о мире. Укрепляй союз с Олегом, но держи открытым путь для примирения с Ярополком. И главное — думай о будущем Руси, а не только о своих владениях. Иногда для блага целого нужно пожертвовать частью.

— Ты говоришь как мудрец, а не как воин или лазутчик, — заметил Владимир. — Словно видел больше, чем обычный человек может увидеть за одну жизнь.

— Возможно, так и есть, — с лёгкой улыбкой ответил Мирослав. — Но сейчас важнее твои действия, чем моё прошлое.

Владимир задумался, барабаня пальцами по столу:

— Я уже готовлюсь к возможной войне. Дружина в боевой готовности, границы укреплены, заключён союз с Олегом. Что ещё я могу сделать?

— Искать новые пути, — ответил Мирослав. — Ты молод, но мудр не по годам. Видишь дальше многих своих советников. Но есть пути, которые ты ещё не рассматривал, возможности, которые не замечал.

— Какие, например? — заинтересовался Владимир.

Мирослав сделал паузу, словно решая, сколько можно сказать:

— Например, вера. Ты замечал, как много сил уходит на поддержание разных культов и обрядов? Как спорят между собой жрецы разных богов? А теперь представь единую веру для всей Руси — одни храмы, одни обряды, одни священные книги. Такая вера может стать основой для единства куда крепче, чем власть меча.

— Ты говоришь о христианстве? — прищурился Владимир. — О вере, которую приняла моя бабка Ольга и к которой склоняется Ярополк?

— Я говорю о возможности, — уклончиво ответил Мирослав. — О пути, который стоит хотя бы рассмотреть. Но решение, конечно, за тобой.

Владимир задумался. Он всегда интересовался разными верованиями, изучал их особенности, сравнивал преимущества и недостатки. Мысль об объединении Руси на основе единой веры была не нова для него, но сейчас, в контексте возможной войны с братьями, она приобретала новое звучание.

— Я подумаю над твоими словами, — наконец сказал он. — А пока… ты останешься в Новгороде?

— На несколько дней, — кивнул Мирослав. — Потом мне нужно будет отправиться дальше. События развиваются быстро, и я должен быть там, где смогу принести больше пользы.

Владимир поднялся:

— Тебе предоставят комнату в тереме и всё необходимое. Я хотел бы продолжить нашу беседу завтра, когда обдумаю услышанное.

Мирослав тоже встал и поклонился:

— Благодарю за доверие, князь. До завтра.

Когда гость ушёл, Владимир долго сидел неподвижно, размышляя о странной встрече и удивительном человеке с голубыми глазами. Что-то в Мирославе внушало доверие, несмотря на всю загадочность его появления и уклончивость ответов. Казалось, он действительно видел и знал больше, чем обычные люди.

И что особенно поразило молодого князя — Мирослав говорил о вещах, которые сам Владимир часто обдумывал в последнее время. О единстве Руси, о вере как объединяющей силе, о необходимости смотреть дальше сиюминутных выгод. Словно загадочный гость читал его мысли или, что ещё удивительнее, мыслил схожим образом.

Следующий день принёс новые заботы. С утра прибыл гонец от князя Рогволода Полоцкого с ответом на предложение Владимира о союзе. Полоцкий князь выражал заинтересованность, но хотел более конкретных гарантий и условий, особенно в отношении возможного брака между Владимиром и его дочерью Рогнедой.

— Он не отказывает, но и не соглашается сразу, — заметил Добрыня, прочитав послание. — Типичная осторожность пограничного князя, привыкшего лавировать между сильными соседями.

— По крайней мере, он готов обсуждать союз, — ответил Владимир. — Это уже хорошо. Подготовь ответное послание с более конкретными предложениями. И, пожалуй, стоит отправить дары — меха, серебро, что-нибудь для самой Рогнеды.

— Будет исполнено, — кивнул Добрыня. — Кстати, о вчерашнем госте… Ты уверен, что стоит доверять этому Мирославу? Появился из ниоткуда, говорит загадками, не имеет официальных полномочий.

Владимир задумался:

— Не уверен. Но информация, которую он принёс, кажется достоверной. И его советы разумны. Хочу ещё поговорить с ним, прежде чем решить, как относиться к его словам.

— Осторожность не помешает, — согласился Добрыня. — Времена сейчас сложные, и не всегда ясно, кто друг, а кто враг.

После обсуждения текущих дел Владимир отправился осматривать новые укрепления, возводимые вокруг Новгорода. Работы шли полным ходом — углублялись рвы, надстраивались стены, устанавливались дополнительные башни. Горожане трудились наравне с дружинниками, понимая важность защиты своего города.

Возвращаясь в терем, Владимир встретил Мирослава, наблюдавшего за строительством с одной из смотровых площадок.

— Впечатляющие работы, — заметил тот. — Новгородцы умеют строить на совесть.

— Это в их характере, — согласился Владимир. — Независимый дух и умение защищать своё. — Он помолчал. — Я обдумал вчерашний разговор и хотел бы услышать больше о твоём видении ситуации.

— С удовольствием, — кивнул Мирослав. — Но, возможно, в более подходящем месте? Здесь слишком много ушей.

Они направились к небольшому саду у княжеского терема — тихому месту, где можно было говорить без свидетелей. Осенний ветер шевелил последние листья на деревьях, и в воздухе пахло приближающимися холодами.

— Вчера ты упомянул о вере как о возможном пути к единству, — начал Владимир, когда они сели на скамью под старым дубом. — Расскажи больше. Почему именно христианство, а не, скажем, укрепление культа Перуна для всей Руси?

Мирослав внимательно посмотрел на князя:

— Культ Перуна силён, но локален. У каждого племени свои боги и свои обряды. Древляне чтят Велеса больше других, вятичи имеют своих идолов, северные племена — своих. Объединить это многообразие вокруг одного из старых богов почти невозможно.

— А христианство лучше подходит для объединения? — спросил Владимир.

— Христианство универсально, — кивнул Мирослав. — Оно не привязано к конкретному племени или месту. У него есть священные тексты, единый канон, стройная система обрядов. И, что не менее важно, — он сделал паузу, — принятие христианства откроет Руси двери в мир великих держав. Византия, германские земли, Рим — все они признают христианских правителей как равных, а языческих — как варваров.

Владимир задумчиво кивнул:

— В твоих словах есть смысл. Но народ не примет новую веру просто так. Особенно жрецы и те, чья власть связана со старыми обрядами.

— Конечно, — согласился Мирослав. — Потребуется время, мудрость и, возможно, некоторая твёрдость. Но разве великие дела даются легко?

Они продолжили беседу, обсуждая различные аспекты возможного принятия христианства — от политических выгод до культурного влияния, от реакции соседей до внутренних преобразований. Владимир задавал острые, глубокие вопросы, а Мирослав отвечал с мудростью человека, глубоко изучившего предмет.

— Ты говоришь о христианстве так, будто сам христианин, — заметил Владимир в какой-то момент. — Но носишь языческие амулеты, и в твоих речах я слышу отголоски разных верований.

Мирослав улыбнулся:

— Я изучал многие веры и нашёл крупицы истины в каждой. Но дело не в том, во что верю я, а в том, что может быть полезно для Руси. А христианство, со всеми его достоинствами и недостатками, может стать тем цементом, который скрепит разрозненные племена в единый народ.

После этого разговора они вернулись к более насущным вопросам — подготовке к возможной войне, союзу с Олегом, переговорам с Рогволодом Полоцким. Мирослав давал советы, которые казались Владимиру удивительно точными и продуманными, словно его собеседник действительно обладал неким высшим знанием или даром предвидения.

Когда солнце начало клониться к закату, их беседу прервал запыхавшийся дружинник:

— Князь! Гонец из Древлянской земли! С важными вестями!

Владимир мгновенно вскочил:

— Веди его в гридницу. Немедленно!

Гонец, запылённый и измождённый долгой дорогой, едва держался на ногах. Но, увидев Владимира, он нашёл в себе силы выпрямиться и произнести:

— Князь Олег Древлянский шлёт тебе весть: Ярополк выступил с войском к границам Древлянской земли. Несмотря на мирный договор, несмотря на клятвы! Олег просит помощи согласно нашему союзу.

В гриднице воцарилась тишина. Мирослав, вошедший вслед за Владимиром, тихо произнёс:

— Началось. Теперь тебе предстоит сделать выбор, князь.

Владимир повернулся к Добрыне, уже находившемуся в гриднице:

— Собирай военный совет. Немедленно. И готовь дружину к походу. — Он снова обратился к гонцу: — Сколько сил у Ярополка? Какие крепости под угрозой?

— Говорят, не менее трёх тысяч воинов, — ответил гонец. — Ярополк идёт прямо на Искоростень, не останавливаясь у малых крепостей. Должно быть, хочет нанести решающий удар сразу по столице.

— Умно, — заметил Мирослав. — Если падёт Искоростень, падёт и воля древлян к сопротивлению.

— Сколько у Олега дружинников? — спросил Владимир.

— Около полутора тысяч, — ответил гонец. — Но Искоростень хорошо укреплён, и древляне будут биться до последнего.

Владимир обменялся взглядами с Добрыней:

— Если мы выступим немедленно, сколько времени займёт путь до Искоростеня?

— При хорошей погоде и форсированных переходах — пять-шесть дней, — ответил Добрыня. — Но это без обоза, налегке, только отборная дружина.

— Значит, так и поступим, — решительно сказал Владимир. — Тысяча лучших воинов выступает завтра на рассвете. Остальные останутся охранять Новгород и границы. — Он повернулся к гонцу: — Отдыхай. Завтра отправишься с нами обратно, покажешь кратчайший путь.

Когда гонец удалился, Владимир остался с Добрыней и Мирославом:

— Что скажете? — спросил он, глядя на своих советников. — Стоит ли вмешиваться в эту войну или лучше выждать, посмотреть, чья возьмёт?

— Ты уже дал слово Олегу, — напомнил Добрыня. — Если не поможешь ему сейчас, кто потом поверит твоим союзам и клятвам?

— К тому же, — добавил Мирослав, — если Ярополк разобьёт Олега и присоединит древлянские земли, он станет слишком силён. Следующей целью неизбежно станет Новгород. Лучше остановить его сейчас, в союзе с Олегом, чем потом сражаться в одиночку.

Владимир кивнул:

— Я тоже так думаю. Мы выступаем на помощь Олегу. — Он сделал паузу. — Но прежде отправим гонца к Ярополку с последним предложением мира. Вдруг он одумается, увидев, что против него выступают оба брата?

— Сомнительно, — покачал головой Мирослав. — Если он решился нарушить уже заключённый договор, вряд ли твоё послание его остановит. Но попытаться стоит — хотя бы чтобы потом не винить себя в том, что не сделал всё возможное для предотвращения братоубийственной войны.

— Верно, — вздохнул Владимир. — Подготовь такое послание, Добрыня. А я пойду к дружине — нужно воодушевить воинов перед трудным походом.

Когда они остались наедине, Мирослав тихо спросил:

— Ты пойдёшь с войском сам или останешься в Новгороде?

— Сам поведу дружину, — твёрдо ответил Владимир. — Не могу посылать людей на смерть, оставаясь в безопасности за крепостными стенами.

— Достойное решение, — одобрительно кивнул Мирослав. — Но и опасное. Если с тобой что-то случится, Новгород окажется без князя и станет лёгкой добычей для Ярополка.

— Добрыня останется здесь, — сказал Владимир. — Новгородцы уважают его и будут слушаться в моё отсутствие. А я должен быть с дружиной. Это мой долг.

Мирослав внимательно посмотрел на молодого князя:

— Ты меняешься на глазах, Владимир. Взрослеешь, принимаешь тяжесть власти и ответственности. Это хороший знак.

— Обстоятельства не оставляют выбора, — пожал плечами Владимир. — Приходится взрослеть быстро.

— А ты пойдёшь с нами? — неожиданно спросил он, глядя на Мирослава. — Твои советы могли бы быть полезны в походе.

Загадочный гость задумался:

— Я догоню вас позже. Есть ещё несколько дел, которые я должен завершить. Но обещаю, что буду рядом, когда придёт решающий час.

Владимир кивнул, не став расспрашивать о таинственных «делах». За короткое время знакомства он уже привык к загадочности Мирослава и его неожиданным появлениям и исчезновениям.

Ночь перед походом выдалась беспокойной. Владимир долго не мог уснуть, размышляя о предстоящих событиях и о том выборе, который ему предстояло сделать. Война с братом — тяжкое испытание, особенно для молодого князя, только начинающего свой путь.

Под утро, когда он наконец забылся тревожным сном, ему привиделся странный образ: огромный двуглавый орёл, парящий над русскими землями. Одна голова смотрела на запад, другая — на восток, а под распростёртыми крыльями птицы собирались разрозненные племена, становясь единым народом.

Проснувшись, Владимир не мог отделаться от этого видения. Что оно означало? Предзнаменование? Указание свыше? Или просто игра уставшего разума?

На рассвете, когда дружина уже выстроилась во внутреннем дворе детинца, готовая к походу, к Владимиру подошёл Мирослав:

— Ты выглядишь обеспокоенным, князь. Дурные сны?

— Странные, но не дурные, — ответил Владимир. — Видел двуглавого орла над русскими землями. Как на той монете, что ты показывал.

Мирослав внимательно посмотрел на него:

— Интересное совпадение. Или не совпадение. — Он достал из-за пазухи небольшой свёрток. — Возьми. Это поможет тебе в трудный час.

Владимир развернул ткань и увидел старинную монету, похожую на ту, что приснилась ему в видении, — с изображением двуглавого орла, смотрящего в разные стороны.

— Что это? — спросил он, разглядывая странный артефакт.

— Память о державе, которая давно исчезла, но чьи идеи и законы живут до сих пор, — ответил Мирослав. — Напоминание о том, что истинное величие правителя измеряется не количеством завоёванных земель, а тем, что он оставляет после себя.

Владимир бережно спрятал монету за пазуху:

— Благодарю за дар. И за советы. Надеюсь, мы ещё увидимся.

— Обязательно увидимся, — уверенно сказал Мирослав. — В момент, когда тебе предстоит сделать выбор, определяющий не только твою судьбу, но и судьбу всей Руси. — Он сделал паузу. — А сейчас иди, веди свою дружину. Твой путь только начинается, князь Владимир.

Прощание с Добрыней было коротким, но эмоциональным. Старый воин обнял племянника, словно предчувствуя, что эта разлука может оказаться долгой.

— Береги себя, — сказал он. — И помни: иногда отступление лучше бессмысленной гибели. Новгороду нужен живой князь, а не героически павший.

— Буду помнить, — серьёзно ответил Владимир. — А ты береги город в моё отсутствие. И продолжай переговоры с Рогволодом. Его союз может стать решающим.

Когда всё было готово, Владимир сел на коня и выехал во главе дружины. Тысяча отборных воинов следовала за ним — новгородцы и варяги, закалённые в боях, готовые сражаться за своего молодого князя.

У городских ворот собралась толпа провожающих — женщины и дети, старики и те, кто оставался защищать город. Они кричали приветствия и пожелания удачи, бросали под копыта коней цветы и ветки вереска — древний оберег воинов.

Владимир ехал, выпрямившись в седле, глядя вперёд, туда, где за лесами и реками лежали древлянские земли и ждал его брат Олег, нуждающийся в помощи. Путь предстоял трудный, а впереди ждала, возможно, самая важная битва в его жизни — битва не только за власть, но и за будущее всей Руси.

За воротами Новгорода, на холме, стоял одинокая фигура — Мирослав провожал взглядом уходящую дружину. Его голубые глаза были полны тревоги и надежды.

«Иди, молодой князь, — думал он. — Иди навстречу своей судьбе. И пусть выбор, который тебе предстоит сделать, будет мудрым и справедливым. Ибо от этого выбора зависит гораздо больше, чем ты можешь представить».

Северный ветер усилился, развевая плащи всадников и принося запах приближающейся зимы. Тучи сгущались над русскими землями, предвещая не только непогоду, но и грядущие испытания для трёх братьев, от взаимной вражды или союза которых зависела судьба молодой державы.