Подкидыш

Глава 3

Шадимургатулла, так звучало его имя полностью, начал накручивать меня, а скорее себя, стоило мне только появиться в зале. Так вышло, что его первым запустили на арену, и пока я шел мимо трибун, он, чуть ли не бросался на сетку, выкрикивая в мою сторону различные оскорбления на своем родном языке. Какая-то тетка, поинтересовалась у своего соседа, что он орет. Тот пожал плечами, и ответил что не знает этого языка. Я ради шутки, сказал, что он молится своему аллаху, умоляя того, чтобы он покарал меня, и я не смог его слишком сильно побить, ну и заодно рассказывает, с кем спал до того момента, как вышел на ринг.

— Он, почему-то решил, что перетрахал все, что так или иначе шевелится, начиная от осла, на котором я ездил, свиньи которую я съел, и закончил собакой, из какой-то подворотни, которая сейчас на меня лает с арены. Про родителей я уже не говорю.

Женщина вначале слегка ошалела от моих слов, а после расхохоталась, во все горло. Стоило мне появиться на ринге, как слюноизвержение моего противника, удвоилось, хотя сам вояка, почему-то старался держаться от меня подальше, выставив руки вперед и согнувшись в спине, обходя меня по кругу. Где он видел такую стойку я так и не смог вспомнить. В какой-то момент он взорвался, и с криком: — «Кия-я-!», взлетел вверх, раскручиваясь вокруг своей оси и целя своей ногой мне в голову. Правда, учитывая разницу в нашем росте, плечо было его лучшим достижением, хотя, надо отдать ему должное, огрел он меня, как поленом. Хотя и не дотянулся даже до плечевого сустава, а всего лишь до предплечья, тут же отскочил в сторону, и вновь начал двигаться по кругу, изрыгая проклятия. Мгновением позже, вновь повторил свай прыжок и крик, ударив в тоже самое место, что и в первый раз.

Уже на четвертом, его прыжке, мне удалось развернуться в сторону летящей ноги, и принять ее на кисти рук, сделав захват, и развернувшись вокруг себя, постарался ускорить его вращение. Из-за этого тот не удержался на своей левой ноге, и вслед за правой, отправился в полет, который не слишком благополучно завершился на сетке рабица, о которую он приложился всем телом так, что буквально стек с нее оставляя кровавые потеки. Когда он вновь повернулся ко мне, на его физиономии проступили красные полосы, повторяющие рисунок сетки, с губами залитыми кровью, текущей не только из носа, но и похоже изо рта, от прикушенного языка.

Впрочем, все это только добавило ему ярости, хотя и несколько уменьшило прыти. Теперь он уже не старался прыгнуть выше головы, а показывал чудеса каратеки, театрально перетекая из одной стойки в другую, разводя в сторону руками, видимо таким образом, хотел заколдовать меня, или запугать до смерти. Мгновением позже вновь воскликнул свое неизменное: — «Кия-я-я!», и прямо из нижнего положения, вдруг подпрыгнул, и все с тем же разворотом, попытался ударить меня по корпусу, под ребра. Правда я был уже начеку, и хотя его удар почти достиг своей цели, но я мгновенно приблизившись на полшага к нему, надежно зафиксировал его ногу у себя под рукой, прижав ее к своему корпусу в районе его колена, а правой рукой, нанес несколько ударов подряд по лицу противника.

С каждым новым ударом его голова дергалась, в стороны разлетались брызги крови, из его носа и рта, и в какой-то момент, я вдруг почувствовал, что Шади уже не сопротивляется, и держится в вертикальном положении, только за счет того, что я удерживаю его правую ногу в захвате. Добавив еще пару ударов для закрепления результата, я выпустил захват и отпрыгнул назад. Противник, в тот же момент, осыпался на помост сломанной куклой и остался лежать без движения. Выскочивший на арену местный фельдшер, схватил его за запястье, послушал пульс, а минуту спустя, вызвал помощников, его погрузили на носилки и уволокли прочь.

Зал бесновался. На ринг взошел один из распределителей боев взошел на арену, несколько брезгливо, схватил меня за левую руку, которую поднял над головой, и поднеся к губам мегафон произнес.

— Победитель — Семен Вагнер. Семнадцатый результат рейтинга, четыре минуты двадцать семь секунд.

После чего отпустив мою руку, тихонько добавил.

— Иди отдыхай, у тебя полчаса.

Я спустился с арены, на которую тут же забежали два уборщика, принявшиеся наводить на ней порядок, а я прошел по залу и оказался в одной из раздевалок, где увидел своего следующего противника — Сергея Калашникова.

— Что-то ты долго с ним возился. — Произнес тот презрительно. — Я думал минуты за две этого недоделанного пастуха сломаешь. Ну да ладно, отдыхай.

С этими словами он подошел к умывальнику, набрал в кружку воды, затем достал из кармана, какой-то пузырек, демонстративно поднес его к глазам, тяжко вздохнул и произнес.

— Одна осталась. Цени, на крайний случай берег.

С этими словами он открутил крышечку, и уронил на подставленную ладонь какую-то крохотную таблеточку, размером, похожую на таблетку нитроглицерина, который иногда глотал наш воспитатель в приюте, мучаясь сердечными болями. Сергей положил ее на язык, запил водой и присел на одну из кушеток, откинувшись на стену и прикрыв глаза.

— Что это? — Спросил я.

— «Озверин» — ответил Сергей лениво. — Смотрел мультфильм: «Месть кота Леопольда», вот это он самый. Впрочем, через полчаса все сам поймешь.

Затем усмехнулся, приоткрыл глаза и откинувшись на стену, добавил.

— Все не мешай. Как раз за время твоего отдыха, и я буду готов.– и вновь прикрыв глаза замер.

Похоже Калашников еще и наркоман, подумал я, и все же в голову закралась нехорошая мысль, о том, что если он проглотил таблетку сейчас, то, что будет через полчаса, когда она начнет действовать. Парень и так имел неплохую подготовку, если брать во внимание его кандидатство в боксе, и ранние выступления на этой арене, да и так было заметно что он далеко не хилый, а если к этому наложится еще и действие какого-то лекарства, тогда точно мне будет некогда. И что-то мне подсказывает, что критическая оценка составляющая силы его ударов, точно сойдет на нет. Одним словом, мне очень повезет, если он меня не прибьет прямо там. И боюсь, вся его болтовня, на счет двух минут и нокаута, окажется пустым трепом. Вряд ли под действием лекарства он что-то вспомнит.

Умывшись, и приведя себя в порядок, вышел в туалет, где встретил нашего ротного.

— Молодец, Семен, порадовал меня. Остался еще один бой, и будет тебе руль до дембеля! Но учти, Серега сильный противник. Это тебе не таджик. Отдыхай, у тебя есть полчаса на восстановление сил.

Тут мне в голову неожиданно пришла мысль, которую еще до конца не переварив, сам того не ожидая озвучил.

— Да, что-тут восстанавливать. Только размялся чуток, и снова отдыхать? А сразу, нельзя продолжить? Раньше начнем, раньше определимся.

Капитан уже выходя из туалета, на мгновение замер, обернулся ко мне и произнес.

— А, что это мысль! И публика, как раз разогрета, самое время продолжить! Сейчас, все решу!

С этими словами он выскочил из туалета и куда-то унесся. А мгновением позже из спортзала раздался голос, усиленный громкоговорителями.

— Внимание! По обоюдному согласию бойцов, а также в честь присутствующего здесь, уважаемого Петра Ивановича, получасовой перерыв отменяется. Гостям, предлагается занять свои места, а на арену приглашается Семен Вагнер!

Я к этому моменту, уже поняв, что моё предложение было услышано, одобрено и подкреплено неким дополнительным подхалимажем, принято к действию, и, следовательно, обратного пути уже не будет. Поэтому стоило речи закончится, как я тут же вышел из дверей раздевалки, и подняв обе руку вверх, приветствуя зрителей, пружинящей походкой, пересек зал, поднялся на арену, и потрясая обеими руками, обошел ее несколько раз по кругу, рассылая приветы и воздушные поцелуи зрителям и присутствующим дамам.

Тут голос в динамиках возвестил о моем противнике. Как я и думал, его почти вытолкнули из раздевалки, направляя в сторону арены, а он по дороге, еще что-то пытался доказывать о том, что сейчас перерыв и у него есть как минимум полчаса. Разумеется, его никто не слушал. В итоге злой, и вместе с тем какой-то излишне возбужденный, из-за чего по его лицу стекали ясно видимые струйки пота, он оказался на ринге, и тут же воскликнул.

— Твоя работа, сука! Тебе это не поможет, ублюдок! Убью падлу!

Несмотря на угрозы, мой противник находился, далеко не в лучшем состоянии. Вроде бы и действовал, правильно, и чувствовалось, что все эти приемы, связки, подходы, у него отработаны на все сто, однако же, готовясь принять на себя сильный удар, я неожиданно получил какой-то расслабленный шлепок. Другой раз, несущейся в мою физиономию кулак, вдруг в последний момент, менял направление, проходил как бы вскользь. По всему выходило, что скорее всего из-за принятой, но не до конца активировавшейся таблетки, в его организме происходят, какие-то нестыковки. Вроде глазами он видит цель, а что-то внутри него, смещает эту цель в сторону, и в итоге он бьет не меня, а моего двойника, стоящего чуть в стороне. Создавалось впечатление, что у него двоится в глазах. Впрочем даже едва задевавшие меня удары, приносили тем не менее и сильную боль, и рассечения. Уже, спустя несколько секунд, у меня оказалась повреждена бровь, и текущая оттуда кровь, сильно мешала моему зрению. В отличии от бокса, никто не вызывал врача, и не оказывал мне помощь. Бой продолжался.

Довольно быстро мой противник начал приходить в себя, или каким-то чудом умудрился корректировать свои удары. Все-таки опыт работы на ринге, чувствовался в каждом его движении. Правда я тоже старался не отставать от противника, выкладываясь по полной, и если он вбивал в меня свои спортивные наработки, я отвечал ему наработками уличной драки, хотя иногда стараясь достать и до болевых точек. Все же физкультура в нашем заведении была довольно специфической, как, впрочем, и все остальные предметы. И если в начальных классах мы занимались в основном общефизическими упражнениями, то начиная с восьмого, наш физкультурник, иногда показывал и особые приемы, из армейской школы. В общем-то ничего особенного, все-таки из не готовили бойцов специального назначения. Но, время от времени, показывались, определенные места на теле человека, удар по которым, а порой просто прикосновение, могли привести, к выводу противника из боя.

С другой стороны, я хоть и помнил об этих местах, но в свое время, не особенно задумывался о том, что когда-то мне придется применить все это на деле. Будь иначе, Серега, давно бы уже сложился на арене, а так, я хоть и знал, куда нужно бить, но попробуй в бою дотянись до этого места. Навыков работы с болевыми точками у меня, практически не имелось. То есть хоть и знал, болевые места, но дотянуться до них, практически не мог. Противник, между тем, похоже постепенно приходил в норму, с каждым мгновением, его удары становились все точнее и болезненнее. Пора было заканчивать эту потасовку, иначе уже в следующем раунде, он просто прибьет меня, как муху на стене, и не заметит, как это произошло.

Мне удалось подловить его совершенно случайно, Показав свое намерение, удара в скулу, заставил приподнять руки противника, и следующим движением, уже правой рукой, пробил его в живот, в район солнечного сплетения, умудрившись похоже поймать на вдохе. Похоже рассогласованность его организма в данный момент, не позволила ему, вовремя сместить корпус, как итог, мой удар, попал в район желудка, и в следующее мгновение, мне прямо в лицо, устремился фонтан, извергнувшийся из его желудка. Там было все, и полу переваренная греча, и какая-то зеленоватая субстанция, изрядно вонючая и обжигающая, стоило ей только попасть на мое тело.

Серега, в тот же момент, инстинктивно попытался опустил руки вниз, а я заметив, что его лицо на мгновение оказалось свободным, боднул его своей головой, попав своим лбом по его носу, вызвав обильное кровотечение, и заставив его отшатнуться и на мгновение выйти из строя. А секунду спустя, обеими руками, я со всего размаха приложился по его ушам, в последний момент, постаравшись выпрямить ладони. Все-таки убивать противника, не входило в мои планы. Впрочем, хватило и этого. Согнувшись всем корпусом, и продолжая изрыгать из своего желудка, прямо на помост арены, все что там находилось, Сергей вдруг обмяк и рухнул, прямо в центр своей блевотины.

Как ни странно, находящийся за пределами арены фельдшер не стал дожидаться, а сразу же распахнув дверь, и выскочил на помост, сразу же начав производить какие-то действия с поверженным бойцом. Впрочем, и так было ясно, что тот вряд ли поднимется ближайшее время. Мгновением позже его загрузили на носилки и тут же уволокли прочь.

Дальнейшее вспоминается как в тумане. Распорядитель боев, что-то объявлял в мегафон, заставил поднять меня самого руку, как бы объявляя меня чемпионом, при этом оправдываясь, что опасается испачкать себя тем, что находится сейчас на мне. Тем самым вызвав смех в зале. Потом ко мне подошли два солдатика, и держа меня под руки, вывели с арены, отведя в душевую комнату при раздевалке, и оставив под струями воды. Именно там я и начал приходить в себя. После, долгое время, смывал с себя все эти запахи, и ошметки пищи и чего-то еще, и наконец выйдя из душевой, оделся в чистое и отбыл в казарму. Меня никто не трогал и даже не пытался заговорить. Стоило появиться в казарме, как обычный дневной гул, царящий там, тут же прекратился, или же я до того устал, что просто не слышал ничего. А стоило только моей голове коснуться подушки, как я сразу же вырубился и уснул.

Следующий день начался как обычно. Разве что сразу же после зарядки меня отправили в медсанчасть, где санинструктор долго обрабатывал мою физиономию какими-то мазями и йодом. Но, по его словам, я отделался довольно легко. Единственное рассечение нашлось в районе брови, да и то не нуждалось в особом внимании. Так помазав какой-то мазью, залепил пластырем, и на этом все закончилось. Синяки и ссадины, разумеется присутствовали в полной мере, но на них никто не обращал внимание. И вообще в местной санчасти, было два основных лекарственных средства — Йод и мазь Вишневского. А если ничего из этого не помогало, тогда отправляли в госпиталь. Хотя это случалось довольно редко. С моими противниками, было гораздо хуже. У Шади Муратова оказался сломанным нос, который уже вправили, и пара нижних ребер, на левом боку. Сейчас он уже вполне оклемался и в общем чувствует себя вполне нормально. Стоило мне спросить о Сергее, как санинструктор тут же зашипел, поднеся палец ко рту, а после придвинувшись ко мне прошептал, что ночью вызывали санитарный вертолет, и его отправили в окружной госпиталь, объявив о несчастном случае. Якобы упал со строительных лесов. Где они нашли эти строительные леса, было непонятно. Вдобавок ко всему ждут комиссию, у него в крови обнаружили какой-то наркотик. Одним словом, лучше о нем не спрашивать.

Тоже самое поведал мне и командир роты. Точнее сказать, приказал забыть о вчерашнем дне, и уж тем более о Сергее Калашникове. Тем более что он относится к группе электриков, во время работы, со мною как бы не должен был пересекаться. Потом, все же поздравил меня с победой, и сказал, что сегодня у меня выходной, никто меня трогать не будет, а с завтрашнего дня, я сажусь за руль отремонтированного мною грузовика, и перехожу в распоряжение прапорщика Диденко, начальника Бетонного-Растворного узла.

Правда перед тем как отправить меня, все же поинтересовался.

— Ты, не замечал, Сергей перед боем ничего не принимал?

Скрывать это сейчас, когда в крови, по словам санинструктора, уже был обнаружен наркотик, не было никакого резона. К тому же я еще не до конца отошел от вчерашнего дня, и потому, ответил, что Сергей в общем-то и не скрывал этого.

— Я, когда зашел в раздевалку после боя с Шади, он как раз достал какой-то пузырек, и сказав, что это «Озверин», как из мультика про кота Леопольда, выпил ее.

— Скотина! — командир выругался матом. — Пусть только появится в части, я ему покажу Кузькину мать, все мультики разом забудет. Все свободен!

До обеда я просидел в Ленинской комнате, смотря вести с полей по телевизору, и листая старые подшивки газет, потом пообедав отправился в гараж. Здесь, подняв кабину, промыл двигатель, еще раз проверил все узлы, начал наводить порядок в самой кабине. Тут меня и застал прапорщик Голованов.

— И что тебе не сидится?

— Завтра, как бы на работу, не хочется опозориться в первый же день, да и скучно там в казарме.

— Ну, тогда ладно.

Ближе к ужину освободился, сходил поел, и вернулся в казарму. Что интересно с этого дня, я хоть и продолжил считаться молодым, но меня уже не трогали. Теперь, вся моя молодость заключалась только в том, что во время генеральной уборки по воскресеньям, я как и вся остальная молодежь, натирал щеткой с мылом полы, и вымывал их водой. По здешним порядкам этим занимались только те, кто не прослужил года. После того, как тебя принимали в черпаки, отбивая зад, тяжелыми алюминиевыми черпаками, которыми разливают суп по мискам из солдатского бачка, вместо щетки и половой тряпки, тебе выручался веник, и влажная тряпка. С этого момента, ты только подметал и протирал пыль на тумбочках, койках и подоконниках. С полутора лет, после перехода в «деды» твоей обязанностью становилось руководство генеральной уборкой, хотя, чаще всего этим занимались командиры отделений, а «старичье» появлялось в казарме, только если здесь присутствовало начальство.

Остальные заморочки, и развлечения «дедушек» теперь обходили меня стороной. Какой-то молодой, попытался возмутиться, мол одного призыва, а его никто не трогает. Но ему сразу же объяснили, мол хочешь жить так же подойди к ротному скажи, что хочешь выйти на арену. Выйдешь там победителем, займешь такое же положение, как и Семен. А до тех пор держи язык за зубами, раз не можешь за себя постоять. На этом все и успокоилось.