Порт Арсис

Глава 12. Разведка боем

Арсис, 18 мая, суббота

В вечерние часы фельдмаршал Нерина Нортис по новому обыкновению принимала отчеты на высоком деревянном крыльце — изящно опиралась локотками о перила, покуда важные ловцы внизу тянули шеи. Нынешней субботой иные из них объявились с еще большей значительностью и при очень загадочных ликах.

Веснушчатый тощий вожак, сын кухарки, неторопливо докладывал первым — утром происшествий не замечено, господин маг не выходил со шхуны, но та совершила круг по заливу на колесном ходу. Второй, кругленький сын полового, жевал губу от нетерпения и, получивши слово, азартно вывалил всю дивную историю о припадке второго навигатора в чайной.

Нерина сей же час переняла привычку: выпрямилась на своем плацу и тоже прикусила губку — вот значит как! Загадочное отравление и столь уверенная, дивно своевременная помощь лейтенанта! Пока не вяжется с коротким индексом его пороков, но это предстоит еще обдумать. Мальчишка излагал с ненужными деталями, особенно старательно описывал, какого именно оттенка стало лицо отравленного господина — «не как та малина, а как перезрелая клюква в болоте!».

— Что-нибудь еще? — перебила Нерина. — Куда еще лейтенант выходил?

— Не больно што выходил, — признал сын полового, картинно скучнея. — Коли за то не брать минуту на крылечке, когда они чуть на дуели не сцепились.

Нерина так и вскинулась — еще молчали, разбойники!

— Кто?? — взыскующий глас пролетел над садовой дорожкой, прозрачные листочки на березах жалко дрогнули.

История сейчас же обрела совсем иные краски: молниеносная ссора с Мартьеном (между прочим, даже без хмеля!), кровожадность ее лейтенанта, вынужденный шаткий мир — почва куда как плодородная и обещает многие открытия.

— Из-за чего господа повздорили? С улицы не слышал? — пытала она, волнуясь уже не на шутку.

Сын полового невзначай протянул свою ладошку за добавочной оплатой. Нерина не пожалела сбросить еще две медные луны — она и думать не могла, какой существенный ответ купила этими грошами.

— Не слышал, — хитро протянул удачливый ловец, — да расспросил отца ишшо, он в чайной служит. Из-за вас они будто бы, барышня!

Нерина обмерла.

«Из-за меня?..»

Ей что же — рассердиться или ликовать? Из-за нее чуть не сцепились маги в форме! Она сидела в этот час у Эммы, внимая арфе — а все головокружительное шло за несколько кварталов, при всем честном народе, без нее!

— Что знаешь, ну? — подтолкнула она докладчика, весьма довольного оказанным эффектом.

— Будто оттого, что вы за нашим лейтенантом хвостиком ходите.

Щеки зарделись так, что стало жарко. Ловец приметливо смотрел в ее лицо и Нерина невпопад подумала, что он, должно быть вычисляет: она красна как малина или все-таки клюква болотная?

«Хвостиком?!»

Язык едва Нерину слушался.

— Кто из них это говорил? Наш лейтенант или второй?

Ее ловец наморщился и сник — вот здесь еще один солидный куш сорвался!

— Отец не выдал, — вздохнул он. — Сказал, штоб я нос не совал до господ. Да вы не боитесь, барышня добрая — завтра ишшо поспрошаю.

«Барышня добрая» пылала, как разбуженная по зиме медведица. Немалого усилия ей стоило унять свой голос и спокойно доспросить:

— Вечером что-нибудь было?

Третий ловец помотал головой.

— На шхуне сидел, как пришитый.

Нерина отделила две луны за труд пригляда в вечернюю вахту и собралась махнуть всему отряду, отпуская с миром, когда сын кухарки, вдохновленный премией второго ловца, нежданно уточнил:

— А вы только про того мага вести покупаете?

Разведчица остановилась, приняв опять солидный вид.

— Узнали что-то любопытное о прочих?

— Есть у них господин, какого они кличут Ирдис. Антиресуетесь, где он той ночью в самый понедельник был?

— Ах, это! Нет, увольте.

Нерина содрогнулась внутренне — такого ей, пожалуй, знать не нужно. Она опять уж было начала свой разворот, но сын кухарки чуть не прихватил ее за платье между резных балясин.

— Нешто не желаете услышать? А он-то под вашим окном целый час простоял.

На эдакую новость можно было только вздрогнуть уже зримо.

— Господин интендант? — округлила очи барышня. — Вы не спутали?

— Черный весь, на вурдалака похож, — пояснил ей ловец.

«Такого не спутаешь», — пришлось признать Нерине.

Однако, ее популярность среди команды «Императрицы» просто ошеломительна! Картограф тоже ей оказывал внимание особое. Конечно, дурнушкой дочь надзорщика себя не полагала, но столь обширных преклонений не отмечала прежде никогда.

— Что он делал? — осторожно спросила она.

Глазастый мальчишка подергал плечом.

— Ништо не делал, зыркал только на горницу — как вроде вашу. Топтался под воротами. Мне из кухни это место хорошо видать.

Рассеянно замедлясь, барышня в последний раз отверзла свой кошель, оплачивая все-таки не вовсе лишние известия.

И что ей прикажете думать?

Воскресенье она встретила, почти не спавши, да и в сам новый день продолжала терзаться.

Не сказать, чтобы она была молитвенницей прежде, но на обедне в храме, кажется, ни разу и не вспомнила, зачем сюда пришла. Лица восхищенных мореходов сменялись перед ее внутренним взором сплошной чередой, и она прилагала больше усердия, чтобы заставить себя хотя бы сосредоточиться на подозрительном Дийенисе. Призвав свое воображение, она так живо нарисовала его в памяти, что не сразу и открыла, что лейтенант стоит неподалеку от нее уже в реальности.

Странно было видеть его здесь, в до черточки знакомом старом соборе.

Монастырь у реки был старше всех портовых пристаней — с него началось освоение этих земель. Он стал и святыней, и крепостью — военный острог ближе к морю воздвигся много позже, когда уже полсотни лет росла суровая обитель на скалистых берегах. Стены ее потом переложили из частокола в камень, срубы шатровых церквушек, три раза горевших, заменили огромным собором. Нынче храмы в Арсисе стояли на каждом шагу, но до сих пор именно сюда по воскресеньям притекал почти весь город. Дворяне, купцы, разночинцы, портовые грузчики, крестьяне, прибывшие на торг — все, чьи жизни по обыкновению соприкасались мало, вдруг смешивались в море и волновались очень слаженно под «Господи, помилуй». Святые мужи призывали их к молитве и укрощали бури на темных от копоти фресках — за это в Арсисе их чтили сугубо.

Эти лики стали родными и для Нерины, хотя общение с ними сложилось больше взглядом, без просительного рвения. Сегодня певчие и вовсе тщетно призывали «всякое ныне житейское отложить попечение» — это было никак невозможно, пока на мужской половине качался в поклонах всамделишный профиль героя-лейтенанта. Брови его в жизни были, конечно, не так суровы, как на гобелене с Одизеем, но все еще ужасно раздражали.

Этот ли герой вчера хвалился, что Нерина Нортис бегает за ним дворняжкой? Или напротив — заступился за нее?

«Разведать можно только боем», — барышня преувеличенно вздохнула, хотя на деле не так уж тяготилась обнаруженной обязанностью. Лейтенант услышал этот вздох и бросил на нее короткий взор, которого она и не заметила бы, не наблюдай сама так пристально краем очей из-под ресниц. Она была уверена, что узнана — именно поэтому пришла в негодование, когда после проповеди лейтенант поклонился закрывшимся царским вратам и преспокойно отправился в город.

«Однако!» — растерялась она на крыльце, когда под оглушительный благовест он выходил с толпою из ворот монастыря.

Ей что же, правду за ним бежать?

Спас удачный случай — за воротами, на тропе ко главной арсийской набережной, лейтенанта первым догнал и задержал священник с «Императрицы». Он тоже вышел из собора и был как будто удивлен найти здесь навигатора.

Вздохнув опять — теперь свободнее — Нерина объявила семье, что обрела в себе желание к прогулке. Матушка слегка нахмурилась, но с мудростью изобразила, что поверила в «прекрасную погоду». Аида зыркнула вперед и прямо сообщила, что с этим желанием ей все понятно, но раз сестра такая бука, то пусть она с душевными тревогами справляется сама.

— Я и не просила твоей помощи, — недовольно сказала Нерина.

— Думаешь, я совсем ребенок? — подняла Аида нос. — А вот посмотрим, кто раньше…

Не договорив, она распахнула зонт от солнца и демонстративно удалилась за родителями.

Нерина сердито поджала губы ей вслед, потом для успокоения оправила на шляпке ленты и очень чинно проплыла мимо двоих мужчин — так, чтобы лейтенант оказался повернут к ней своим античным ликом. Пускай попробует ее теперь проигнорировать!

— Рад знать, что вы припомнили дорогу к храму, — говорил ему отец Иосиф, стоящий к прохожим спиною. — В последнее время вам это как будто бы нужно.

«Какая прозорливость!» — поддакнула Нерина про себя, скользя лебедушкой в воскресном белом платье.

— Признаюсь, это в большей степени ностальгия, — отвечал смиренно лейтенант.

Он будто нарочно не глядел ему за спину и очень вежливо сосредоточил взгляд самом на собеседнике.

Рауль обнаружил, что мало смотрел на священника прежде, даже за столом в кают-компании. Открыл, что темные усы и короткая бородка, традиционные для духовенства, скрывают человека немногим старше тридцати — иеромонах вдруг оказался совсем молод.

— Я слышал, что вы местный, — улыбнулся он Раулю.

— В этом соборе я крещен и здесь бывал, пока храм ближе к дому не достроили. Не могу сказал, что был тогда усерден, не похвалюсь подобным и теперь.

Священник прихватил распятие на шее — то ли прося поддержки, то ли по привычке занимать взволнованные руки. Паства досталась упрямая, а поучать гордецов свысока — очень мало успеха.

— Такая ностальгия не помешала бы всему вашему корабельному братству, не так ли? — сказал осторожно.

— Мы несколько в раздоре, — признал без радости Рауль. — Когда причина устранится, уверен, мы найдем общий язык.

— Для этого нужно смотреть иногда им в лицо, — слова священника звучали даже вопросительно, как будто это он искал совета. — Пусть они кажутся отличными от вас, но из камней разного цвета слагаются прекрасные мозаики, как в древних элланских соборах.

Он еще раз улыбнулся почти извинительно и наскоро благословил, не желая здесь устраивать вторую проповедь — sapienti sat. Рауль всегда найдет его на корабле, если захочет.

Барышня уже миновала их и шла вперед, все более сцепляя зубы, когда ей вслед, наконец, раздалось неуверенное:

— С воскресным днем, Нерина Стефановна!

Сделав еще два очень трудных шага, юная леди, наконец, обернулась. Рауль был уже один, стоял с парадной форменной шляпой в руках и смотрел осторожно, но прямо.

— Лейтенант, — «узнала» она без наружней охоты, однако, осталась на месте, позволяя ему подойти.

Рауль замешкался на миг — и все-таки приблизился, став прямо перед ней. Воскресная толпа их огибала неодобрительно.

— Надеюсь, нынче никто не станет говорить, что я вам досаждаю? — ровно спросила Нерина, обмирая внутри от столь самонадеянной своей атаки.

— Слухи уже добрались? Мне жаль, — расстроился Рауль вместо того, чтобы как-то прямее обозначить, возмущен ли он подобной формулировкой или сам ее составил и опечален только скоростью огласки.

«Еще бы не добрались, когда я их доставку столь щедро оплачиваю!»

— Это довольно неприятно, согласитесь, — вслух отвечала барышня. — Не хотелось бы повторения, когда и предыдущий эпизод еще не разрешился как положено.

— Лейтенант Мартьен пока не здоров.

Решительно, этот Дийенис не делает ничего, чтобы хоть как-то оправдаться. Кто его учил так сухо и невнятно отвечать? Взгляд ее мрачнел, и Рауль принял его по-своему.

— Едва он встанет на ноги, ваша честь будет защищена.

С ним просто невозможно говорить! Кто кого вызвал, в конце-то концов?

— Вы не думали, что поединок опасен для начала экспедиции? — рассердясь от бестолковости кружений, Нерина перешла уже к открытой провокации. — Развы вы забыли долг?

Рауль помолчал, примеряясь к ответу. Не то, чтобы он ждал от леди благодарности за свою защиту, но обернулось как-то вовсе обвинительно. Прихожане растеклись по набережной, и у на дорожке собеседники остались почти вдвоем — не считая, конечно, выводка благочестивых нищих разной степени достоверности.

— Думаю, о долге мне не требуется поминать.

— Надеюсь, что так, лейтенант, — наступала барышня, заметив, что выигрывает поле. — Даже господин Алваро помнит о нем, хотя ему труднее вас дается этот путь.

— Лекарю? Отчего? — невольно подобрался лейтенант.

— С полученным задатком он мог бы заняться наукой, спасая жизнь чахоточного сына. Однако, он помнит обязательства — и выходит с вами в море, оставляя сердце здесь.

«Алваро не хочет идти! — молча замер лейтенант. — Как и Ирдис! Так кто же из двух? Шанс имел каждый!»

Нерина приняла его сосредоточенный облик за стыд и продолжала вдохновенно намекать:

— Хотелось бы мне верить, что и вы впредь не совершите ничего, что помешает вам служить опорой для соратников.

— Не ведаю, чем заслужил такой укор, — проговорил Рауль, очень сосредоточенно отряхивая шляпу. Из головы еще не шел больной сын лекаря, но голос барышни заставил опустить глаза. Смотреть в ее высокомерный нос вдруг стало неуютно.

— Какие бы ни были ваши привычки, — пояснила она с назиданием, — а Морской приказ оказал вам большое доверие, возведя в должность первого навигатора «Императрицы».

Шляпа Рауля смялась в его пальцах, но он опять не поднял глаз — в них выплеснулось слишком много возмущения. Барышня, кажется, имеет дерзость поминать ему приписную падкость на хмель, однако, пусть это останется на ее совести — не опускаться же до грубости в ответ.

— Я вам, по-видимому, неприятен, Нерина Стефановна, — внятно ответил он в землю. — Но вверенную службу я и в самом деле знаю хорошо.

Нерина собиралась возразить — «Не так, чтобы уж очень неприятен», но тотчас же опомнилась. Еще и как неприятен! Разве не поэтому она следит за ним и предуготовляет заслуженный финал его карьеры?

— Хорошо для навигатора прогулочной яхты какого-то не слишком нравственного аристократа? — приоткрыла она на глубину своей осведомленности.

«И ты ему вменяешь грубость?» — вдруг очнулась Нерина внутри.

Почувствовав, что перешла границу, барышня отворотила личико на реку. Шляпка укрыла щеки от собеседника — кажется, они опасно розовеют, что вовсе не идет к фельдмаршалу.

Рауль, напротив, решительно вскинул глаза на нее и в один миг стал неузнаваемо холодным.

— Вы можете что вам угодно полагать обо мне, — позволил он. — Однако, я прошу впредь воздержаться в моем присутствии от подобных эпитетов в адрес его величества.

— Это была яхта императора?!

Нерина в изумлении застыла, боясь теперь сама смотреть ему в лицо. Картина развернулась несколько иным углом — по-видимому, первый навигатор был без преувеличения хорош.

Должно быть, он кивнул, потому что слов Нерина не расслышала, а дурацкая шляпка загородила весь обзор и ей самой. Щеки уже точно стали красными. Барышня сглотнула и произнесла все также в сторону, но очень тихо и старательно:

— Простите.

Лейтенант молчал, а повернуться было все еще ужасно страшно. Подумать только — ему доверили пять лет катать по реке высочайших особ! Сильна разведчица — такое пропустила, кинулась еще не глядя обвинять!

«Что же тогда с его пороками?»

— Не стоит, леди Нортис. Меня лично вы ничем не оскорбили, — все также ровно отвечал ей навигатор.

Нерина хотела взглянуть на него, убедиться, что прощена за глупую и неуместную колкость, но вся ее решимость растворилась. Она еще рассеянно следила за идущей по Дивине очередной торговой каравеллой, когда собеседник невидимо добил ее словами:

— Не смею больше донимать вас неуклюжим обществом, — (голос стал чуточку ближе — лейтенант учтиво поклонился) — Обещаю, если Мартьен не извинится за оскорбление вашей персоны, то по его выздоровлении я вызову его вторично. Честь имею.

Когда Нерина с дрожащим подбородком смогла, наконец, отвернуться от реки и посмотреть вперед, то ухватила лишь мелькнувшую между прохожими прямую спину лейтенанта.

«Рауль, — зачем-то вспомнила она печально. — Его имя — Рауль.»