Порт Арсис

Глава 8. Следопыты

Порт Арсис, 16 мая, четверг

Шила в мешке не утаишь — Рауль действительно почти не спал уже две ночи, переселившись в глухой инженерный отсек. Хмелем там, конечно, и не пахло, но разум затуманивался без него — блоки магического кода, который он отстраивал и заряжал без малого три дня, довели магическое ухо до звона и частичной глухоты.

Капитан призвал его для разговора еще в тот вечер после сорванной прогулки. Шагая по своей каюте, выслушал бесстрастный доклад навигатора о подстроенном падении с моста, о подозрительной поломке и пропаже усилителей — но своих выводов ничем не выдавал.

Нельзя было понять — просто не верит, или нарочно создает подобный вид. Рауль, захваченный плеядой подозрений, не посмел теперь обвинить Мартьена вслух. Подобными словами не бросаются в соратников, тем более, когда они с тобой уходят за край мира. Рауль и впредь молчал, стал насторожен, точно сжатая пружина, держался еще больше в стороне и даже за офицерскими обедами смотрел по сторонам исподлобья, почти не поднимая головы.

В сущности, любой из магов мог совершить оба эти преступления, хотя и не за каждым Рауль усматривал мотив. Ирдис, пусть и не чародей, тоже сумел бы. Исключить можно было разве что сидящего с ними отца Иосифа, поскольку монах не пожелал тогда участвовать в экскурсии по порту, ужина в беседке не делил и магию не слышал. Матросы и мастеровые — тоже маловероятно, однако полностью кому-то доверять Рауль старался отвыкать. Сделалось тошно.

Он был занят сутки напролет — не до потаенных следствий! — но принуждал себя запоминать, кто из команды чем себя занял на время швартовки.

Об интенданте Ирдисе нечего и говорить — носился где-то кучерявым растрепанным коршуном, по нескольку раз в день притаскивая славную добычу. Из инженерного отсека не видно было в точности, что прибывало каждый раз, но лебедка на палубе часто скрипела, окуная в складской трюм то пухлые тюки, то тяжелые бочки. Если судить по запахам, Ирдис все-таки протиснул туда и квашни с капустой.

Рауль отчасти восхищался этим рвением — сам он был иного склада, от беготни и торга скоро бы сошел с ума — только из памяти не шло, что Ирдис поначалу дальше порта в экспедицию не собирался. Удалить одного навигатора, сломать оба «УЛ» — дивный способ не пустить «Императрицу» в море, притом свою часть службы выполняя безупречно.

С капитаном Ирдис пересекался мало, и тот не часто проверял его работу. Оба занялись делами, и ссоры, искрившие между ними на реке от переизбытка времени, заметно потеряли остроту.

— Сахар протащили все-таки? — лишь несколько сварливо уточнял капитан за ужином.

— И яблоки моченые завтра погрузим, — кивал Ирдис, цепляя в салате редис.

О собственных занятиях в эти три дня капитан Бердинг доложиться не изволил. Много бывал и в каюте, и в городе, однажды помянул новую встречу с надзорщиком — на сей раз обошлось без примечательных экскурсий. На третье утро отправил куда-то голубя, но содержания письма никто на «Императрице» не ведал. Матросам Бердинг то и дело сочинял работу на борту, офицеров не трогал, но общей праздностью был недоволен и ворчал.

Навигатор Мартьен сносил упреки молча и сам как будто тоже изнывал. Точила ли его обыкновенная скука или то, что Рауль вполне справляется с починкой — не разобрать. На другой день за поломкой Мартьен сухо предложил помочь с чарованием «УЛ 002», но первый навигатор этой жертвы не принял. Второй с презрением ушел в каюту и, кажется, в дальнейшем более лежал там с книгой, чем сходил на берег.

Зато картографа почти не видно было на борту. Оскарис влился в город так, как будто это он, а не Рауль был местным — и скоро знал здесь каждый дом, который мог бы послужить к его забаве. Рауль как-то после обеда попробовал надеть улыбку и спросить, где приметливый картограф провел столь ожидаемую им первую белую ночь, но тот захохотал, прищурясь, и стал ногою выдворять докучливую черепаху из своей каюты:

— Ба, завидуешь? Жить, наконец, потянуло? Ладно, разбирайся со своими шестеренками живее — может, еще покажу!

Пришлось благодарить и «ловить на слове» — на всякий случай следует и это разузнать.

Лекарь Алваро тоже свел какие-то знакомства и дважды уходил, не возвращаясь к ужину. Среди искрящих занятостью и, напротив, томящихся бездельем лиц, он оказался самым выдержанным и всегда румяным, как младенец — утверждал, что на его здоровье положительно влияет регулярный моцион.

Рауль не отказался бы прибегнуть к этому же способу поправить нервы, но времени пока не находил. Он даже к матушке уже три дня не выбирался, сходя с ума от блоков чародейского кода, заплетенного в «УЛ».

Впрочем, это усердие давало и плоды — первый усилитель был восстановлен полностью, второй — уже наполовину. Когда маг отчитался в этом Бердингу, тот внимательно посмотрел в его лицо и после позднего завтрака отправил спать, «пока вы не начаровали нам сюрприза». Доволен — или напротив, оттягивает срок завершения починки? Маг беспокойно подремал час и отпросился до обеда к матери. Недолго поразмыслив, все усилители он пооткручивал и утащил с собой.

С трапа Рауль сошел, окрыленный — починка идет неспешно, зато благополучно, погода хороша, и матушка теперь наговорится вдоволь! Он только завернул в гостиные ряды, чтобы после триумфального возникновения на пороге в речной грязи, наконец, появиться дома достойно и не с пустыми руками.

Рауль покинул густо пахнущую сахаром лавку заморских сластей и был вполне готов идти за мост, когда судьба преподнесла ему иную встречу.

— Лейтенант Дийенис!

Задорный голос барышни Нортис ворвался в его день весенней трелью.

— Нерина Стефановна, — Рауль кивнул учтиво и с немалым облегчением — кажется, за ту маленькую неприятность на «Императрице» разумная барышня зла на него не таит.

— Прощаетесь с большой землей, пока еще есть время? — приятно и внимательно смотрела она из-под шляпки. Ничто в ее приветливости не открыло, с какою горечью она отметила усталость его глаз.

Рауль развел руками, признавая правоту.

— Пожалуй! От моря я вовсе отвык.

— И как вы находите город? — барышня как будто не спешила по своим покупкам. — Он изменился?

Рауль окинул взором и строгие ряды колонн, и базар над обрывом. Последний все-таки уменьшился за эти годы.

— Гостиный двор, определенно, лучше маленьких столов, открытых всем ветрам, — отметил он. — Только где же домашние крендели тетушки Хильды?

— Они их выпекала и при вас? — прямым повеселевшим взором Нерина отчего-то заставила Рауля отвести глаза.

— Мы еще в детстве полагали, что Хильда — ровесница нашему порту.

— Легко в это поверю! Она весь город кормит кренделями до сих пор, — вовсе рассмеялась барышня. — Теперь часть базара осталась подальше от берега — на пустыре под монастырским холмом. Столы уже и на склон залезают, под самые стены — настоятель сердится, особенно постом. А со Светлой седмицы там вовсе гомон до небес. Неужто не заметили?

— Я еще и не смотрел как следует, задержан был на борту… — Рауль замялся, избегая афишировать поломку, — иной заботой.

Нерина посерьезнела, поджав губу — забота лейтенанта вся читалась вокруг его красных очей. Это даже не романтичная бледность вурдалака-интенданта, а отвратительное, ничем не извинительное саморазрушение.

— Вы совсем не бережете себя, лейтенант, — со взрослым укором сказала она, хотя едва доходила ему и до носа.

Рауль смотрел все больше вниз или мимо, но на этом замечании вскинул глаза на нее, изумленно и благодарно — совсем чужая, а волнуется о тяжких его буднях! Все-таки, женское сердце мягче тех обветренных камней, что бились под ребрами бывалых мореходов.

— Не могу иначе, Нерина Стефановна, — он улыбнулся, неуверенный, как следует вести себя, чтобы опять не показаться грубым.

Нерина внутренне поцокала — как виноват и жалок сей пленник зеленого змия! Упаси Бог когда-нибудь связать себя с таким.

— Вам следует вернуть контроль над вашей жизнью.

Рауль, подавленный каскадом бед, был с барышней согласен в полной мере.

— Пожалуй, я и сам бы этого желал.

«Хотя бы сознает!» — Нерина вздохнула и вдруг ободряюще пожала его локоть белою перчаткой.

— Вы сможете! Вы совсем не безнадежны, лейтенант Дийенис!

Касаясь его руки, она заметила в ней плитку шоколада — кажется, шарльского, в ужасной розовой бумаге. Дорого и вульгарно — такое покупают только даме, и Нерина тотчас же отдернула ладонь. Разумеется, ее минутное сострадание никак не влияет на сложенный план — и «третий пункт» был, кажется, ей предугадан верно.

Смутное чувство подсказало Раулю, что он опять ее задел невольно, только на сей раз и не понял — чем? Именование «небезнадежным» как будто тоже было не такой уж комплимент, но отгадать, что разумела барышня — задачка не по опыту.

— Лейтенант Дийенис? — его неловкую заминку стушевал вдруг третий голос. — Я верно разобрал?

Рядом появился господин под шестьдесят, среднего росту, но примечательный: бакенбарды старой моды заходили на впалые обветренные щеки, живо бегали глубокие глаза, а бравая осанка немного пострадала из-за неловко поднятого левого плеча, по-видимому, от какой-то старой травмы. Черный мундир был скроен под него с учетом этой особенности.

— Капитан Лука Лужен, на покое, — протянул он руку. — Имею счастье с недавних пор состоять соседом вашей матушки.

Так вот, кто носит мастерице карты и «каждый Божий день» является на чай! Рауль ответил на пожатие с охотой и немалым любопытством.

— Матушка упоминала мне о вас, — сказал учтиво. — Ценит ваше содействие в работе над последним гобеленом.

— О вас я тоже наслышан, весьма и весьма! — улыбнулся Лужен.

«Мать лейтенанта! Конечно!» — вскинулась Нерина внутренне. Как она сразу не догадалась, кого расспросить!

— Не забывайте, господин капитан — все, что говорят матери о служащих вдали сыновьях, нужно делить надвое, — напомнил между тем Рауль.

Капитан сощурился лукаво и несколько дернул поднятым плечом.

— Даже когда называют лучшим навигатором империи?

— Разумеется, нет! — отступился сейчас же Рауль. — В подобном крайнем случае — делить по меньшей мере на четыре.

«Экий скромник! — закипела Нерина. — Умеет показаться!»

За этой мнимой деликатностью не сразу и заметен «пункт второй», о слишком развитой гордыне и небрежности. Коварство лейтенанта было хуже его слабостей, ибо легко могло ввести людей в обман.

Лужен и в самом деле не заметил бедствия — ответил легким понимающим киванием, и, наконец, радушно обернулся к барышне.

— Мое почтение, леди Нерина! В здравии ли ваши близкие? Нижайше молю вашего прощения — давно ищу приличный повод заглянуть, да все не ладится! — повинился он. — Меня еще не исключили из числа знакомцев?

Переселившийся в Арисис отставной капитан, разумеется, сразу был принят в дому господина надзорщика. Мужи сошлись легко и быстро, а барышень Лужен и вовсе покорил готовностью потешить их рассказом о любом краю — и не имело значения, взаправду ли Лужен такой авантюрист, что побывал повсюду, или только сочиняет на ходу. Нерина и Аида между собою его звали «дедушка Лука» и ждали появления, как маленький домашний фейерверк.

Нерина и теперь заверила, что им с сестрой нет жизни без его историй и непременно следует как можно чаще приходить. Тот отвечал, что барышня ему немилосердно льстит, но из почтения он ей поверит. Покуда изливалась это бойкая трескотня двух людей, симпатичных друг другу, Рауль нашел себя здесь, к счастью, лишним.

Негромко извинившись, он выразил надежду как-нибудь и самому упрочить свое знакомство с господином капитаном в доме матушки и ускользнул — и так опять заставил ее ждать.

Нерина с огорчением отметила его уход — так мало он позволил разглядеть за маской деликатности! Но погоди, мошенник, — не на ту напал! Веснушчатый ловец с леденцом за щекой отделился от колонны и, не взглянув на барышню-фельдмаршала, вальяжно двинулся вслед господину магу. Нерина мысленно себя поощрила за вовремя приставленный контроль и, вернув свое внимание Лужену, вдруг переспросила у него в большой горячности:

— Так вы вхожи в дом вдовы Дийенис?

— Эмма Гордеевна оказывает мне большую честь своим приемом, — подтвердил капитан не без ответного довольства.

Нерина даже приподнялась на мысочки ботинок.

— О, представьте меня ей, прошу вас!

Заметив несколько недоумения в его глазах, еще живее уточнила:

— Иной раз вдовы офицеров у нас преступно позабыты! Как дочери надзорщика, мне следует знать, не нуждается ли кто в ходатайстве о пенсии или ином справедливом подспорье.

Слова барышни звучали так разумно, что капитан Лужен в них не поверил ни на миг.

— Нынче вечером я ужинаю у нее, — сказал задумчиво, тая улыбку. — Похоже, что господин лейтенант будет там же.

На диво, барышню Нортис это ничуть не привлекло, а будто даже испугало.

— О, что вы! — зашумела она. — Я не посмею вмешиваться в их семейный круг! Мои тоскливые расспросы лучше проводить в иное время.

Капитан приподнял бровь — неужто он не верно угадал тот взгляд, которым барышня сопроводила статного сына Эммы?

— Что ж, тогда суббота? — предложил он, пытливо взирая под шляпку. — К обеду званы ваш покорный слуга и господин Алваро, лекарь с «Императрицы Эльзы». Круг никак не семейный, вам будет не о чем переживать.

«Лекарь со шхуны!» — покачнулась барышня, не веря показавшейся удаче.

Еще один, у кого можно потаенно разузнать о лейтенанте! Она на правильном пути — и скоро разберет его характер во всех неприглядных частностях!

Устремив глаза на собеседника, Нерина выдохнула и признательно прижала к себе руки.

— Вы не представляете, как обяжете меня, господин капитан! Я буду очень ждать, что вы заглянете за мной в субботу.