Книга VIII: Прелюдия бури

Глава 15

Обнаружение нового чумного очага сильно помогло городу. Нет, конечно же, болезнь не исчезла в один момент. Однако темпы её распространения заметно снизились. Выяснив, что создания кьерров представляют собой настоящий рай для блошиного племени, я поручил абиссалийцам самостоятельно заниматься дезинсекцией. Благо, что средства и снадобья разнообразнейших спектров действия они умели изготавливать и сами.

Но, к сожалению, нельзя было сказать, что Гнев Драгора миновал нас, не зацепив. Безликие братья тоже заплатили свою цену, пытаясь остановить эпидемию. Пускай чума ещё никого из них не забрала, но число заразившихся опасно росло. Магия плоти, разумеется, помогала пережить тяжелейшие симптомы без фатальных последствий. Тем не менее, сама по себе лекарством не являлась. И мне следовало срочно заняться этим вопросом, пока стены не остались без главнейших своих защитников.

Однако, как это часто водится, меня постоянно что-то отвлекало от первостепенных задач…

— Мой экселенс, там северяне пожаловали. Хотят с вами говорить, — перехватил меня Гимран, когда я собрался навестить один из ближайших лазаретов.

— Чего им надо⁈ — обречённо вздохнул я.

— Не сообщали, — развёл помощник руками.

— Да чтоб Абиссалия этих северян пожрала… — тихо выругался я. — Ладно, приведи их на первый этаж. Выслушаю, чего им понадобилось.

Я специально выбрал зал внизу, поскольку он часто использовался для сборов и совещаний. При необходимости в него можно уместить хоть полсотни человек. Однако из всех гильдейцев ко мне заявилось лишь двое. Зертан, который дрожал и прятал глаза всякий раз, когда я на него смотрел, и какой-то незнакомый магистр. Судя по тому, как важно он держался и дул щеки, это был новый предводитель милитариев из Винхойка. Предыдущий пал ещё при штурме Элдрима и, насколько я слышал, вызвал своей гибелью волну недовольства среди северян. До них сильно запоздало дошло, что Драгор в этой военной кампании может прибрать любого. Не только простого солдата.

— Доброго дня, экселенс Маэстро, спасибо, что позволили вас увидеть, — степенно поздоровался он со мной. — Сочту своим долгом представиться: Сенион нор Ганлен, третий заместитель председателя гильдии.

Зертан, маячивший чуть позади, рта не раскрыл. Но зато поклонился так низко, что мне за него стало немного стыдно.

— Чем обязан? — холодновато отозвался я, всем своим видом показывая, что крайне спешу.

— Экселенс, мы провели собрание в своих рядах, и потому я пришёл, дабы озвучить волю всех, кто стоит за мной. Понимаете, нам кажется, что оставаться в Элдриме дальше — чистое самоубийство. Если вы собираетесь придерживаться той же стратегии, что и сейчас, то магистры гильдии выходят из участия в конфликте.

— И куда же вы собрались «выйти?» — усмехнулся я под маской. — Если не заметили, экселенс нор Ганлен, то город в плотной осаде. И с моря, и с суши.

— Под знаменем гильдии Винхойка выступило почти пять десятков отборных милитариев. Мы слишком грозная сила, чтобы искать с нами схватки, — вызывающе приосанился визитёр. — Алавийцы не могут этого не понимать. Тем более, у нас с ними не существует никаких разногласий, если не считать штурма Перстов. Но даже там мы сыграли далеко не ключевую роль. Им не за что нам мстить, а потому выгоднее выпустить. В крайнем случае, рискнём пробиться силой.

— Сквозь двухсоттысячное войско темноликих? — вежливо удивился я.

— До этого может и не дойти… — нервно поморщился собеседник, явно осознав, что с последним своим заявлением дал лишку.

— Поверьте мне, нор Ганлен, дойдёт. Обязательно дойдёт, — вперил я тяжёлый взгляд в северянина. — Вы рассчитываете, будто альвэ вас пропустят, побоявшись связываться с отрядом озарённых. Однако я готов вам доказать обратное. Какой сегодня день?

— Э-э-э… второй день последней четверти убывающей луны, — немного сбил магистра с толку мой вопрос.

— Возвращайтесь сразу после новолуния, — ответил я, прикинув, сколько у меня ещё дней в запасе. — Заодно и прихватите всех желающих, «кто под знамёнами гильдии».

— Для чего? — насторожился визитёр.

— Покажу всю пустоту ваших надежд, — растянулись мои губы в уничижительной улыбке.

Нор Ганлен рассмотреть её под маской не мог, но зато слышал, как изменился тембр моего голоса. Он мстительно прищурился и подчёркнуто строго сложил руки на груди.

— Последнее, что я ждал от вас, экселенс, так это насмешек, — процедил северянин.

— Уж извините, но меня наша беседа действительно позабавила, — не пошёл я на попятную. — Но коли уж вас задевает моя прямота, то давайте перенесём это обсуждение на несколько дней. Если моя демонстрация никого из вас не переубедит, то уйдёте хоть сразу же. Без каких-либо претензий с моей стороны. Вы согласны?

Визитёр смерил меня долгим задумчивым взглядом, а потом всё же коротко кивнул:

— Да будет так, экселенс Маэстро! С нетерпением жду новолуния.

Отмеренный срок до назначенной встречи с северянами пролетел необычайно быстро. И его, разумеется, не хватило, чтобы победить Гнев Драгора. Чума продолжала свирепствовать на улицах, выкашивая горожан сотнями. Радовало лишь то, что смертность оставалась приблизительно на одном уровне, не демонстрируя скачкообразного роста. И это означало, что наша борьба с заразой идёт рутинно и относительно успешно.

Упоминания достоин только один случай. Он помог мне открыть способ, позволяющий выдернуть больного практически с того света. Однако ж, лечением я бы это не назвал. Скорее жертвоприношением.

После встречи с гильдейцами я всё-таки добрался до лазаретов. И там моё внимание привлёк рыдающий в голос плечистый мужчина с худощавым тельцем на руках. Он прибежал туда своим ходом и ползал на коленях перед каждым встречным, умоляя спасти его дочь. Отчаянный рёв и всхлипывания этого крепыша заставили моё сердце дрогнуть. Как отец, я понимал его горе. И потому решил попытаться помочь.

К сожалению, первичный осмотр заболевшей девочки оптимизма не вызвал. Ребёнку было не больше десяти вёсен, и он пребывал в состоянии тяжелейшего истощения. Вся бледная, покрытая пузырями карбункулов и липким по́том. Живот ввалился, каждое ребро отчетливо выступало под кожей. На теле проступили геморрагические пятна, а в уголке рта виднелась запёкшаяся кровь. Её организм уже потерял способность бороться, а потому даже температура начала снижаться.

Я тогда, помнится, подумал: «Без разницы, последствия ли это от надрывного кашля или кровавой рвоты. Шансов нет». Но даже не будь этих проявлений, то вряд ли бы картина сильно поменялась. Иного вердикта быть не могло — девочка не жилец. На её синюшно-багровом лице с запавшими лихорадочно блестящими глазами застыло страдальческое выражение. Покрытый коричневым налётом и испещрённый глубокими трещинами язык показывал, сколь далеко зашла болезнь. А уж какой гнилостный смрад источало её маленькое тельце…

В общем, я так и заявил крепышу, что его ребёнка уже не спасти. Но тот не стал слушать. Разревелся с новой силой и бросился целовать мне сапоги, умоляя хотя бы попробовать. А под конец и вовсе закричал: «Забери вместо неё мою жизнь, веил’ди Маэстро!» И тут в пору было посмеяться над суеверными представлениями местных жителей обо мне. Они что, взаправду меня каким-то могучим демоном считали? Однако, как ни удивительно, эти его слова натолкнули меня на кое-какую мысль.

«Поднимись», — сказал я незнакомцу. И тот послушно вскочил, утирая рукавом слёзы.

Осмотрев отца девочки чуть внимательней, я заметил, что у него помимо свежих шрамов от разорвавшихся бубонов присутствуют ещё и уплотнения под кожей. Аккурат на месте лимфоузлов. На один такой я и надавил. Отметил, что он прощупывается как нечто твёрдое, вроде ореха, но при этом абсолютно безболезненный. По крайней мере, мужчина даже не поморщился от моих манипуляций.

«Как давно переболел?» — осведомился я.

«Седмицы не прошло, как на ноги поднялся», — ответил он.

«Ничего не стану обещать и тешить тебя напрасной надеждой», — жестко объявил я горожанину.

«Всё что угодно, веил’ди! Я отдам всё! Продам всех кобыл, телеги и свои бочки в придачу! Соберу столько серебра, сколько потребуется! Только молю, спасите мою маленькую Касару…»

Мне оставалось лишь отрицательно покачать головой: «Боюсь, этого не хватит».

«Но как же… а, пускай! Я могу заложить ещё и дом! Тогда…»

«Нет, ты не понял. Деньгами здесь ничего не решить. Единственная ставка, которую ты можешь сделать — это твоя жизнь. Однако тебе не суждено будет узнать, сыграет ли она».

Незнакомец колебался недолго. Стоило ему обернуться к стремительно угасающему ребёнку, как он принял решение. Его густые брови сошлись на переносице, а чёрные глаза сверкнули решимостью:

«Хорошо! Я готов рискнуть!» — отважился горожанин.

И вот так я проверил одну свою теорию, которую давно обкатывал в мозгу. Что я знал о чуме? Самое основное — её возбудитель гибнет при температуре свыше пятидесяти градусов по Цельсию. Но поддерживать её нужно гораздо дольше, чем выдержит человеческое тело. Особенно если оно истощено болезнью.

Но что если в качестве «нагревателя» использовать другой организм? Более крепкий и уже переборовший чуму. Конечно, это гарантированно убьёт любого. Но зато появляется призрачный шанс спасти жизнь тому, кого Гнев Драгора иссушает прямо сейчас.

Для осуществления моей задумки пришлось провести небольшую хирургическую операцию. Усыпив отца девочки «Морфеем», я сделал длинный разрез вдоль его предплечья и извлёк из объятий красной плоти толстую и жирную вену. Её я прирастил к сгибу левого локтя юной Касары. И то же самое повторил с правой рукой. Теперь у меня были два человеческих тела с объединёнными кровеносными системами.

Далее мы с Ислой принялись перегонять кровь девочки отцу, параллельно отслеживая реакции внутренних органов. Затем наступила стадия локального нагрева. Чтобы снизить нагрузку на мозг и сердце, я избирательно повышал температуру крови, протекающей через определённые зоны. Сначала только через печень, а потом и через крупные мышцы. Часть энергии я затратил на укрепление тканей и клеточных мембран в областях прогона «горячей» крови, дабы сделать их более устойчивыми к нагреву.

Чтобы отец Касары сразу не умер от теплового шока и интоксикации, я значительно разогнал его метаболизм. Мера эта, разумеется, кратковременная. Поскольку из-за неё почки, усиленно фильтрующие чумные токсины, буквально разлагались на глазах. Уже на данном этапе незнакомец, чьего имени я даже не удосужился спросить, был обречён. Последствия для его организма наступали стремительные, тяжёлые и необратимые.

Управляя сокращениями чужого сердца, я контролировал скорость перегонки крови. Чуть позже пережал множество крупных сосудов в теле отца девочки, дабы направлять поток исключительно по заданному контуру. А Исла пока занималась поддержанием жизни в исхудавшем детском тельце.

Короче говоря, то, что я творил, даже трудно было назвать магией или врачеванием. Варварская биоинженерия? Да, это уже гораздо ближе. Я просто использовал чужой организм в качестве живого одноразового фильтра. Только и всего.

И втройне удивительно, что это сработало. В первые же часы после проведённых процедур у девочки выровнялось дыхание. Оно стало заметно глубже и спокойней. Синюшно-багровый оттенок кожи сменился на мертвенно-бледный. Ледяной пот и пониженная температура уступили умеренной лихорадке.

Разумеется, нельзя было сказать, что Касара поправилась. Нет, она выглядела и, по сути, являлась человеком, который пережил тотальную войну внутри собственного тела. Её состояние по-прежнему было критическим и останется таковым ещё долго. Однако у девочки появился шанс выжить. И при поддержке магии плоти довольно существенный. А я, зная Ислу гран Мерадон, был уверен, что она сделает всё, лишь бы спасти Касару. У госпожи Полуночи вообще к детям особенно трепетное отношение. Даже осиротевшего Мышонка она не смогла оставить в Клесдене, а забрала с собой в Арнфальд.

«Мой экселенс, мужчина умер», — сообщила мне помощница

Но я и сам это заметил. Органы отца девочки перестали функционировать. Грубо говоря, он перенёс полное биохимическое разрушение собственного тела. Но даже так незнакомец продержался достаточно долго. Его жертва вытащила ребёнка прямо с погребального костра. Ну и, конечно же, позволила мне открыть чудовищный способ защиты от Гнева Драгоа. Теперь этот инструмент покоился в моих ладонях. Тяжелый, окровавленный, бесчеловечный, но рабочий.

Вероятно, алавийцы тоже заподозрили, что мы успешно боремся с эпидемией. Поэтому с некоторых пор их стормвеллеры принялись обстреливать портовые районы из своих механических метателей.

Не скажу, что это приносило много ущерба, но свою долю социального напряжения всё же добавляло. Но вместе с этим, оно же даровало горожанам и прозрение. Наконец-то они узрели истинный облик Капитулата и его отношение к тем, кого они называли «грязнорожденными».

Тем не менее, я в портовую сферу старался вообще не лезть. Вместо этого я нагружал Корвуса Золотого глаза, заставляя его решать все возникающие проблемы. И тот, вроде бы, не сильно возражал. Так неспешно продвигался процесс приручения главаря «Жерновов». Доверенным человеком он мне не стал, но уже показал себя партнёром, открытым для плодотворного сотрудничества.

Кстати, о Корвусе, он же должен с минуты на минуту подойти. Нас ведь ждут магистры гильдии Винхойка, наивно полагающие, что смогут спрыгнуть с разогнавшегося поезда. Не самые надёжные союзнички, как оказалось. Но да что поделать, если выбирать не из кого?

Стоило только об этом подумать, как дверь моего кабинета отворилась. Внутрь заглянула безликая фигура, в которой я без труда опознал Ислу.

— Наставник, прибыл Золотой глаз. Говорит, у него всё готово, — отчиталась она.

— А северяне?

— Уже ждут вас.

— Прекрасно! — хрустнул я пальцами. — Давно пора расшевелить этот гадюшник под нашими стенами, а то засиделись мы тут…

Надев свою маску, я спустился вниз, где меня поджидал Корвус Старец. Первым же делом он кинулся жаловаться на всё подряд. Сначала на моих солдат, следящих за порядком. Потом на конкурентов. На эпидемию чумы, которая практически парализовала торговлю. Затем ещё раз на конкурентов. На безудержный рост цен. Опять на конкурентов. На углубляющийся раскол в обществе. И снова на конкурентов.

— А теперь послушай, Золотой глаз, — прервал я его словесный поток взмахом ладони. — Ты мне для того и нужен, чтобы избавить от необходимости погружаться во все эти мелочи. Когда я говорил, что не собираюсь вмешиваться в твою работу, то нисколько не приуменьшил. Или же ты просто хотел попросить у меня содействия в усмирении других теневых кланов?

— Это… совсем не было бы лишним, — загадочно улыбнулся главарь «Жерновов».

— В таком случае, совет на будущее: береги моё время. Если тебе что-то надо, говори без экивоков.

— Я вас понял, веил… кха! Я хотел сказать, экселенс, — быстро поправился Старец.

— Вот и отлично. А теперь, вернёмся к моему самому первому поручению. Сколько золота ты собрал за всё это время?

— Гораздо больше, чем предполагалось, — честно признался Золотой глаз. — Алавийцы сдавали свои накопления едва ли не мешками. А когда разразилась чума, то темноликие понесли свои фамильные драгоценности, как обычный лом.

— Сколько набралось народу? — спросил я.

— Где-то на восемь грузовых экипажей, если пожелаете, экселенс Маэстро, я уточню.

Я от этого предложения только отмахнулся. Значит, всего восемь экипажей? С одной стороны, немало. Минимум две сотни алавийцев, у которых нашлось полкилограмма золота в загашнике. А с другой — от гигантского Элдрима я ждал гораздо большего.

— Понимая сложившуюся ситуацию, я готов поступиться изначальной договорённостью и справедливо разделить с вами, господин Маэстро, полученную выгоду, — по-своему истолковал моё задумчивое молчание Золотой глаз.

— В том нет нужды, Корвус. Моё слово твёрже стали. Не забывай об этом.

— Даже не посмею, экселенс, — учтиво склонил голову лидер «Жерновов».

— Рад слышать. А теперь, будь добр, позови достопочтенных магистров. Нам пора спешить, пока не пропустили всё представление.