Книга VIII: Прелюдия бури

Глава 6

Наконец-то я увидел своими глазами белоснежные стены жемчужины всего западного побережья — Элдрима. Самый большой город-порт на континенте. Богатый настолько, что сложно представить себе количество золота и серебра, которое проходит через его казну. Отдельное государство, обнесённое высокими стенами, и живущее по собственным законам.

Признаться, после всего, что я слышал об Элдриме, представлял я его сильно иначе. В реальности он выглядел как нагромождение из разнокалиберных каменных построек. Одни стремились к небесам, другие, наоборот, будто грузно пригибались к земле. Во многих зданиях алавийский архитектурный стиль просматривался лишь отдалённо. Да и стены, если честно, не сверкали прям уж безукоризненной белизной, как мне рассказывали. Ближе всего, мне кажется, был цвет пожелтевшей от времени и старых затоплений потолочной побелки.

Тем не менее, масштабы всё равно поражали. Глупо спорить, что это поистине огромный город. Пожалуй, самый большой, который мне доводилось видеть в этом мире. Я даже не берусь судить, сколько в нём умещалось жителей. С равным успехом их может оказаться как сто тысяч, так и все триста. А если приплюсовать к этому ещё и гарнизон…

Но как бы там ни было, а появление на горизонте армии объединённых людских государств стало для города-порта грандиозным сюрпризом. Сначала они даже не распознали угрозу. Дозорные со стен лениво рассматривали наше войско и трепещущие на ветру штандарты. Вероятно, полагали, будто это движутся солдаты союзных Капитулату провинций. Очевидно, что никто не ждал нашего вторжения. Ведь Персты пали настолько стремительно, что весть о том не успела достичь этих земель. И, ей богу! Воспользуйся я заминкой противника и направь отряд кавалерии, то они бы ворвались в Элдрим, не встретив сопротивления. А там мы вполне могли бы занять и удерживать входную галерею до подхода основных сил. Однако я всё же решил действовать согласно изначального плана, а не рисковать в импровизации.

С помощью «Орлиного взора» я следил за суетой, поднявшейся, когда до защитников дошло, что враг уже на пороге. Пусть с большим запозданием, но на стенах всё же забегали сотни стражей, а железная надвратная герса с лязгом рухнула вниз. Десятки торговых обозов и телег, не успевшие попасть внутрь, оказались брошены на произвол судьбы. Кто-то остался глупо стоять у закрытых створок, другие, почуяв, чем пахнут перспективы, попытались развернуться и уйти на север. Третьи, самые сообразительные, уже рубили упряжь, чтобы сломя голову бежать на освобождённых лошадях, побросав свои грузы.

Отлавливать всю эту торгашескую братию я отправил всадников Медеса и Патриархии. Пусть солдатня тоже развлечётся. Ну а наша пехота, никуда не торопясь, начала обустраивать осадный лагерь.

— Тарин, Исла, вы со мной на переговоры, — приказал я. — Выступим через час. Гимран, остаёшься за старшего.

— Как прикажете, мой экселенс! — хором рявкнули Безликие.

Дав защитникам немного времени, дабы оценить масштаб свалившегося на их головы бедствия, да сосчитать покачивающиеся над землёй пики, наша троица отправилась к воротам Элдрима. Вместо зелёного стяга и длинной ветви — традиционного дипломатического символа в этом мире, мы взяли с собой чёрный штандарт братства. Уж здешние лидеры не могли не слышать о роли Безликих в четырёхдневной осаде Арнфальда и освобождении Клесдена. И потому должны стать более сговорчивыми. Хотя, если начистоту, я особо ни на что не рассчитывал. Но вдруг повезёт?

Невзирая на то, что мой крохотный отряд совершенно точно не представлял никакой опасности для целого города, на подходе в нас полетели увесистые арбалетные болты. Их без малейших трудностей Исла сбила воздушной волной. А потом, когда стрелы посыпались слишком густо, просто закрыла нас магическим барьером. Мы же с Тарином, который нёс чёрный стяг, двигались дальше, как ни в чём не бывало.

Пустив в нас примерно две сотни снарядов, дозорные на стенах осознали тщетность своих попыток. А может получили команду прекратить огонь. А мы невозмутимо продолжили шествие и остановились, не дойдя до городских фортификаций около сотни метров.

— Я предлагаю вам сдаться сейчас и открыть ворота, — громко прокричал я, подгоняя звук своего голоса лёгкой воздушной волной. — В этом случае, обещаю сохранить жизнь любому, и позволю беспрепятственно убраться из города. Даже если он мой заклятый враг.

— Тебя не слышно! Подойди поближе! — донеслось в ответ насмешливое.

— Даю срок до заката, — не обратил я внимания на эту реплику. — Если до темноты гарнизон не сложит оружие, то все представители текущей власти будут прилюдно казнены на главной городской площади.

— Ты доберись сначала до этой площади, идиот! — захохотали с барбакана.

— Как твоё имя, шутник? — отреагировал я на насмешки, попутно высматривая грубияна через воздушные линзы «Орлиного взора».

— Можешь называть меня папочка! Ибо я с твоей мамашей вытворял такое, что и портовым шлюхам не снилось! Ха-ха-ха!

— Хорошо, мне понятна твоя позиция, — отозвался я. — Я объявлю солдатам, что озолочу любого, кто приведёт ко мне черноглазого смуглого мужчину средних лет с золотым передним зубом и шрамом в виде полумесяца на правой скуле. Пусть они знают, что твоя голова стоит, как годовой оброк с целого купеческого квартала.

Болтун на воротах, чью внешность я только что исчерпывающе описал, внезапно заткнулся. Не знаю, произвела ли на него впечатление моя угроза, но с ходу придумать ответ он не сумел. А потом его и вовсе оттащили куда-то за каменный зубец.

— С какой целью бы вы не заявились на эти земли, а лучше убирайтесь подобру-поздорову прямо сейчас! — пришёл на смену чернявому грубияну другой человек. — Капитулат никому не спустит подобной дерзости!

Этот переговорщик был уже значительно старше. Седой, с глубокой залысиной на макушке и гладко выбритым лицом. Судя по одежде и ссутуленным плечам — отнюдь не воин. Однако пальцы его унизаны кольцами. С расстояния не удаётся понять, боевые ли это перстни или просто побрякушки. Но в целом сей престарелый господин вполне мог оказаться и милитарием.

— К вашему сожалению, этот вариант исключен, — категорично отмёл я его предложение. — Повторюсь: пока что я готов беспрепятственно выпустить из города всех желающих, включая граждан Капитулата. Но когда солнце коснётся горизонта, вам останется только молиться, Драгору, чтобы он принёс вам лёгкую смерть.

— Твои угрозы нас не страшат, ибо они пусты, как стакан заядлого пьяницы! — сдвинул на переносице седые брови старик. — Ты привёл большую армию, но вам не захватить наш славный город! Провиант и остальные припасы мы будем получать по морскому пути, так что измором взять нас не удастся. Наш гарнизон силён и отлично вооружён. Склады и амбары ломятся от зерна. Твоих воинов здесь не ждёт ничего иного, кроме звенящей стали и кипящей смолы за шиворот!

— Хорошо, вы сделали свой выбор, — пожал я плечами. — Спасибо, что сэкономили моё время. Пускай нас рассудят огонь и железо!

Я дёрнул поводья, разворачивая скакуна, но пожилой господин на барбакане захотел ещё кое-что сказать.

— Эй, постой! — крикнул он. — Я знаю, кто ты такой. Мы все знаем. Но даже тебе Элдрим не по зубам, поверь. Тем более, скоро остановка торговли привлечёт внимание соседних провинций. И тогда в тылу твоего войска появится крупная армия. Вы все окажетесь словно между молотом и наковальней! Уходите, пока ещё можете!

На это я даже не стал отвечать, а молча пришпорил коня. А к чему эти сотрясания воздуха? Уже сегодняшняя ночь покажет, кто из нас прав.

Только лишь когда темнота опустилась на славный Блейвенде, Рен-Хаан смог выгрести из водоворота неотложных дел. Он вернулся в свой кабинет и приказал подать вина. Пока вышколенные слуги исполняли поручение, кардинал собственноручно разжёг небольшую жаровню, куда насыпал горсть высушенного травяного сбора. Дым от воскуривания этой смеси бодрил не хуже ушата ледяной воды на голову. Только эффект производил куда более мягкий и продолжительный. Это очень помогало, когда внутреннее резервы уже были на исходе, мысли стремились свернуть куда-то на посторонние темы, но поставленные задачи требовали полной концентрации.

Отперев ящик стола, Хаан достал чёрную шкатулку, словно бы целиком выточенную из куска вулканического обсидиана. Надавил на неприметный выступ пальцем, и крохотное чёрное полированное остриё легко проткнуло кожу. Испив немного крови, реликвия позволила прикоснуться к тайнам, которые несла.

— Брат мой, с периметра доложили, что грязнорожденное отребье пошло на штурм, — зазвучал знакомый голос из-под крышки. — Должен сказать, их собралось под стенами очень много. Больше, чем когда-либо. Но поводов для беспокойства нет. Я сообщу, когда наши славные боевые маги превратят это стадо в кровавое месиво. Если события примут скверный оборот, я сам поднимусь на башни…

Хм, как странно. Это сообщение Рен-Хаан получил от собрата по Высшему Совету ещё два дня назад. Неужели двуногий скот настолько лишился рассудка, что решил забросать Персты Элдрима телами своих солдат, надеясь измотать защитников? Так это же невозможно! Гарнизон бастиона насчитывает столько боевых магов Капитулата, что они способны денно и нощно сдерживать натиск штурмующих. Пока последняя смена милитариев вымотается, первая успеет отдохнуть и восполнить силы. Неужели ситуация на подступах к крепости настолько напряжённая, что брат не отыскал свободного мгновения, дабы отправить весточку? Или, может, не посчитал нужным сообщать об очередном рядовом эпизоде этой длительной бойни?

Как бы там ни было, но данный вопрос требовал прояснения…

— Веил’ди Сот-Коонс, прошу тебя рассказать об обстановке, царящей вокруг Перстов Элдрима, — чётко проговорил Рен-Хаан в нутро шкатулки. — Твоё длительное молчание начинает меня тревожить. Ответь, как можно скорее.

Убрав бесценную реликвию на место, кардинал надолго задумался. Погрузившись в размышления, он даже не заметил, как слуги принесли золотой поднос с кувшином насыщенного рубинового напитка и изящным бокалом из тончайшего стекла. Вроде бы и конкретных поводов для волнений пока не наблюдалось, но на душе всё равно было неспокойно. С появлением этого проклятого Маэстро, уже ни в чём нельзя бы уверенным…

Стоило только обратиться мыслями к полукровке в железной маске, как Рен-Хаан вспомнил о братьях, отдавших жизни в схватках с этим изворотливым отродьем. Вассиф Каанс, Нилле, Гоорн, и даже Ууле. Таких потерь Высший Совет не нёс со времён войны Чёрного Падения, когда грязнорожденные вытеснили истинных хозяев с земель Старого континента на Весперу. И это пугало…

Неосознанно Хаан нащупал другую шкатулку, с помощью которой когда-то переговаривался с Вох-Ууле и получал о того новости с соседнего материка. Периодически он открывал её, раз за разом слушал посмертное послание собрата, павшего в бою, и ломал голову. В чём же секрет Маэстро? Как ему удаётся не просто успешно противостоять боевым магам Капитулата, но ещё и побеждать лучших заклинателей народа альвэ?

По привычке кардинал мазнул кровью крышку реликвии и открыл её, собираясь прослушать предсмертное сообщение Ууле. И чуть не рухнул с кресла, когда вместо него из шкатулки зазвучал шепот его дочери:

— Отец, он схватил меня. Помоги!

Сердце Хаана тотчас же учащённо забилось. Нет-нет, этого не могло случиться! Неужели Элиира провалила свою миссию⁈ И хуже того, она ещё и попала в плен к чудовищу, известному своей жестокостью и непредсказуемостью. Но как же так⁈

Сгорая от волнения и тревоги, кардинал вскочил на ноги и заметался по кабинету. С этим нужно что-то делать! Хаан не может оставить свою дочь в беде. Он обязан её спасти. Не только из-за слепящей отцовской любви, которую испытывал к своему ребёнку. Но ещё и потому, что от Элииры зависит продолжение ведущей ветви клана Рен.

Возможно, потом кардинал пожалеет о своём поступке, но в данное мгновение это показалось оптимальным решением. Алавиец схватил шкатулку и безупречно чисто заговорил на варварском наречии:

— Слушай меня внимательно, Ризант нор Адамастро, ибо к тебе обращается сам Рен-Хаан, Рассветный Кардинал Высшего Совета. Мне известно о том, кто ты, и где искать тебя. Поэтому я предостерегаю: если с головы Элииры упадёт хотя бы волосок, ты будешь обречён. Моя карающая длань настигнет тебя везде. Но что ещё важнее, она настигнет всех, кто тебе дорог. У тебя же есть семья, Ризант нор Адамастро? Уверен, ты не захочешь видеть, как твои близкие будут умирать один за другим. Откликнись на мой зов до третьего заката, и мы решим всё без лишней крови. Время пошло.

Порывисто захлопнув крышку шкатулки, кардинал спрятал её в одеждах и выбежал из кабинета. На ходу он кликнул слуг, но никто не отозвался. Рен-Хаан и без того пребывал в дурном расположении духа, а теперь и вовсе впал в неистовство. В гневе, он столкнул с постамента дорогую вазу, но та отчего-то не упала, а зависла в воздухе. Необычность происходящего ввергла кардинала в ступор и заставила задуматься, а не является ли всё это сном? Может, он так вымотался, что задремал в кабинете?

— Ты не спишь, моё дитя, — раздался за спиной алавийца чей-то утробный голос, от которого тело наполнялось благоговейной дрожью.

Хаан обернулся и обомлел, потому что перед ним стоял…

— Всемогущий Каарнвадер, хранитель небес… — одними губами произнёс темноликий.

Огромный чёрный гигант, чьи глаза сияли подобно скоплению мириад далёких звёзд, возвышался над кардиналом, подпирая головой высокий потолок. От божества исходила аура величия и могущества, которую невозможно было игнорировать. А потому Рен-Хаан, невзирая на свой чин и положение в обществе, безропотно опустился на колени. Он попросту не мог иначе.

— Ничего не страшись, дитя, ибо буду я направлять твою руку, — властно произнёс бог. — И вместе мы избавим перворожденный народ от нависающей угрозы…