Помнят польские паны. Прорыв

Фрагмент 18

Генеральный комиссар государственной безопасности Лаврентий Берия, 9 июня 1941 года

Всё-таки полыхнуло! Нет, нет. Я не о крымско-татарском мятеже, спровоцированном высадкой османов на полуострове. Хотя, конечно, оборону Крыма он нам очень осложнил.

Ситуация там, конечно, очень серьёзная. Турецкий десант застал нас врасплох. Мы ожидали поддержку турецким флотом и лёгкими британскими кораблями действий янычар в районе Батуми. На крайний случай — попытку заблокировать Черноморский флот в Севастополе. Ожидали и готовили кое-какие сюрпризы для них. Но наша разведка проморгала подготовку к десантной операции, для осуществления которой Турция стянула множество судов в Синоп. Пассажирских, грузовых и даже рыболовецких. Ведь после того, как британские истребители стали прикрывать небо над турецким побережьем, стало фактически невозможно проводить авиаразведку.

Взыскание Председателя Государственного комитета обороны за допущенный промах, и я, и Голиков получили. Что ж, как говорят русские, и на старуху бывает проруха. Выводы сделаны, сейчас пытаемся исправить ситуацию. В Крым направлены дополнительные силы НКВД, для борьбы с мятежниками и десантом используются формируемые на полуострове дивизии, применяется авиация. Активную помощь оказывают добровольцы из числа русского, украинского и еврейского населения.

Особенно — последние, поскольку они прекрасно понимают: если не подавить мятеж и не сбросить в море десант, то им сложно будет уцелеть. Очень уж ярко проявили себя мусульманские фанатике в резне, устроенной 1 июня в Багдаде, где в краткий период безвластия местным евреям устроили полноценный погром. С грабежами, уничтожением жилищ и убийствами. Только масштабы будут намного бОльшими, учитывая ненависть татар к тем, ради кого у них отняли землю.

К сожалению, нами потеряны Феодосия, Коктебель и Старый Крым, турецко-татарским силам удалось отрезать весь Керченский полуостров, заняв перешеек от Феодосийского залива на юге до Арабатской стрелки, южной оконечности Сиваша и Арабатского залива. Перерезана железная дорога, соединяющая Керчь и одноимённый полуостров с остальной страной. И турки под руководством британских офицеров-«инструкторов» явно собираются сначала дойти до Керченского пролива, обезопасить тыл, а уж потом бросить силы на западное направление, чтобы перерезать железнодорожную ветку, идущую на Симферополь и Севастополь.

По имеющимся на сегодня данным, численность высадившихся турецких войск достигла уже приблизительно тридцати тысяч. Примерно вдвое меньше крымских татар, присоединившихся к ним открыто. Большинство крымскотатарских бандитов продолжает вести партизанскую войну в заросших лесами горах и городах, где нападают на небольшие группы военнослужащих и представителей Советской Власти. И, конечно же, снабжают турок разведданными о перемещении наших войск.

Увеличение численности турецкого десанта вовсе не говорит, что мы не противодействуем судам и боевым кораблям, перебрасывающим войска. И подводные лодки караулят их конвои, и авиация работает. Но для подводных лодок полно работы и в районе Босфора, а также у берегов Румынии, поэтому удалось выделить для противодействия конвоям лишь три лодки типа «М», способные нести всего две торпеды. Причём, одна из них уже потеряна.

С другой стороны, радуют «сталинские соколы», кажется, сумевшие выработать тактику, приносящую определённые плоды. Группа истребителей связывает боем вражескую истребительную авиацию, а в это время устаревшие самолёты И-15 и И-16 начинают с пологого пикирования обстреливать с большого расстояния реактивными снарядами эсминцы. Их задача — вывести из строя наиболее опасную для них зенитную артиллерию эсминцев и сторожевых кораблей. Ну и, поскольку точность попадания эрэсов очень невысока, вообще поразить хоть какие-то агрегаты и матросов на палубе. Вторая волна самолётов уже может с куда меньшими потерями сбросить бомбы или даже торпеды, а также обстрелять из пушек и пулемётов транспорты. По данным радиоперехвата, это позволяет уничтожить или вывести из строя от четверти до трети личного состава, перевозимого конвоем. Не говоря уже о потерях тоннажа, ведь для переброски войск турки задействовали буквально всё, что способно плавать, вплоть до парусных рыболовецких судов. И очень велики потери среди расчётов зенитных орудий, а также самих зениток, которые турки просят англичан срочно поставить.

Но намного сильнее, чем тенденция к снижению объёмов переброски вражеских войск в Крым, меня порадовало происходящее в Индии.

Деятельность так называемого Индийского национального конгресса ещё в 1939 году привела к тому, что англичане были вынуждены пообещать индийцам предоставить частичную независимость на правах доминиона. При этом настаивали на создании на месте этой колонии двух государств, индуистского и мусульманского. Не считая множества мелких «туземных княжеств», часть которых занимала площадь всего несколько десятков квадратных километров. Тем не менее, на территории больших и малых княжеств, составляющих около 40% всей территории Индии, проживает 23% населения страны. Но Конгресс, являющийся наиболее влиятельной политической силой и сумевший сформировать правительства в 11 провинциях, сумел добиться согласия очень многих магарадж, раджей, низамов и набобов войти в состав объединённого индийского государства после ухода из него англичан.

В начале 1940 года, когда англичане с французами едва не устроили нападение на Советское Закавказье, подготовка к уходу британцев из Индии резко затормозилась, а после объявления «ультиматума четырёх держав» было объявлено, что все вопросы предоставления независимости будут решаться по окончании войны с Советским Союзом. И это вызвало мощную волну недовольства среди членов ИНК и простых индийцев. Отсылка на состояние войны не сработала, поскольку жители колонии правильно расценили ситуацию: это не СССР напал на Британскую империю, а она выступила агрессором.

Ещё в самом начале года один из «молодых» руководителей партии, радикально настроенный бенгалец Субхас Чандра Бос, нелегально перебрался через Афганистан в СССР и прибыл в Москву, чтобы попросить у советского руководства помощи оружием для формирования так называемой Индийской национальной армии. По его мнению, её создание и «национальное восстание» ускорили бы процесс ухода колонизаторов из Индии.

Поскольку нам самим требовалось современное оружие для подготовки к грядущей войне, мы смогли пообещать Босу совсем немного. Всего лишь устаревшее трофейное стрелковое оружие, хранящееся на наших складах со времён Империалистической и Гражданской войн. Английское, германское, французское, японское… Доставку его в северные районы Индии организовали из Таджикской и Узбекской ССР через Афганистан «торговыми» караванами.

Из Москвы Бос отправился в Японию, имеющую, как мы знаем, некоторые виды на восточноазиатские колонии Великобритании. А оттуда — в Америку, также заинтересованную в сбыте оружия и расширении торговли с британскими колониями.

Скорее всего, Босу, ради поставленной цели готовому сотрудничать с кем угодно, удалось о чём-то договориться и с самураями, и с янки. По крайней мере, вскоре после возвращения в Индию он объявил о начале вооружённой борьбы с колонизаторами, перешёл на нелегальное положение и начал формирование свое «армии».

Это заявление и переход к практической реализации планов вызвали недовольство у других лидеров ИНК, Махатмы Ганди, вообще категорически не приемлющего насильственные способы борьбы, и Джавахарлала Неру. И пока внутри партии шла дискуссия о том, как «наказать» Чандру Боса, началась война, и «вице-король» заявил, что индусы, как подданные британской короны, обязаны «доказать лояльность и заслужить право на предоставление им независимости». При этом, в силу того, что Британская империя вступила в войну, любое противодействие, даже мирное, британской колониальной администрации, а также требования предоставить Индии независимость, будут рассматриваться и наказываться как мятеж.

Именно после этого в Индии и полыхнуло! По всей стране. Не мирные бойкоты-«харталы», излюбленные Махатмой Ганди, а массовые нападения на британские административные здания, британских военных и чиновников. Включая вооружённые нападения. На севере, куда уже поступило оружие для армии Чандры Боса, и востоке, в Бенгалии, сформированные вооружённые отряды «Индийской национальной армии» захватили несколько населённых пунктов, объявив, что именно с них началась независимость Индии. И эти новости вызвали настоящий всплеск энтузиазма в массах. Так что Лондону в ближайшие месяцы точно будет не до отправки войск из Индии для войны с СССР.

Ульрих Граф, 15 июня 1941 года

Я уже давно привык к тому, что известия из Фатерланда не вызывают ничего, кроме скорби, негодования или огорчений. В такое уж суровое время мы живём: Родина оккупирована жестокими врагами, испытывающим неподдельную ненависть ко всему немецкому, и подло мстящему за то, что германская нация на протяжении многих веков стояла выше них в военном, культурном и техническом развитии. Многие города разрушены, прекрасные дворцы, в которых жили правители германских государств, прославленные в веках, превращены в руины, культурное наследие германской нации продаётся британским, французским и американским толстосумам, чтобы оплатить поставки оружия Польше.

Трудолюбивые немцы, чудом избежавшие участи стать узниками польских концентрационных лагерей, влачат жалкое существование, поскольку у них, зачастую, нет возможности заработать даже на еду. Самые везучие в полурабских условиях производят оружие для оккупантов, восстановивших работу некоторых предприятий. Многие от безысходности вынуждены записываться в польскую армию, где они являются пушечным мясом, людьми второго сорта. И это не эмоции, это суровая правда, поскольку поляки бросают на русские укрепления, под русские танки, в первую очередь, именно подразделения, где основную массу составляют немцы.

Но если этих соотечественников, соглашающихся пойти на службу врагам, чтобы не умереть с голода, я хоть как-то могу понять (но не оправдать!), то ничего, кроме омерзения, у меня не вызывают германские евреи, массово бросившиеся на службу полякам. Мерзкое иудино племя, умеющее приспособиться к любым условиям, бросилось завоёвывать для себя «государство Израиль» на территории Советской России. Толкаемое не голодом, не нуждой, а этой глупой идеей, подброшенной ему англичанами и поляками.

С одной стороны, это, конечно, хорошо. К тому моменту, когда Великая Германия возродится, число евреев на её территории значительно сократится. Ведь поляки и их стараются использовать там, где планируются наибольшие потери. И не только германских евреев, но и еврейских добровольцев со всего мира, ринувшихся в Польшу накануне войны. Необученных, слабо вооружённых, но горящих желанием умереть за создание Израиля на землях, некогда принадлежавших готам, прародителям нас, немцев.

Тысячи немцев умирают за Польшу безвестными воинами, а каждый чих представителей этого чёртова семени, именуемого «богоизбранным народом», превозносится как непревзойдённый героизм. В общем-то, понятно: ляхам нужно, чтобы к ним стекалось побольше евреев-добровольцев, чтобы на этом сберечь собственных солдат. Но как омерзительно читать про какого-нибудь берлинского или дрезденского служащего адвокатской конторы, вдруг воспылавшего любовью к Польше и отправившегося завоёвывать земли для своего народа в составе армии наших поработителей. Читать, зная, что того твоего знакомого забили до смерти в концлагере за то, что он недостаточно быстро ползал голым по камням «красной дорожки», этот арестован Дефензивой как «русский агент», третий умер от болезни, не имея возможности купить лекарства, поскольку находился в «чёрных списках врагов Польши», и его никуда не принимали на работу.

Все эти страшные известия приходят разными путями. Изредка кое-что просачивается в прессу, издаваемую в Италии или Австрии. О чём-то рассказывают немцы, прибывающие в дивизию Роммеля в качестве пополнения. Но основная масса новостей приходит в письмах: мой генерал ведёт обширную переписку с соотечественниками, которых после нашего поражения разбросало по всему миру.

Именно потому, что от новой порции писем, полученных Эрвином, не следует ждать чего-то хорошего, я и был удивлён, когда их комнатки дома, где мы остановились на постой, отступив уже к Габесу, донёсся хохот Роммеля. Здоровый смех человека, на фоне военных неудач итальянского экспедиционного корпуса, кажется, уже отвыкшего даже улыбаться.

Да, наши дела идут не лучшим образом. Муссолини, как я уже говорил раньше, кажется, не рассчитал свои силы, ввязываясь в войну с англичанами и французами. И пусть после того, как «лимонники», столкнувшиеся с ожесточённым сопротивлением британской авиации со стороны русских, немного ослабили воздушный террор против нашего корпуса, Италия сражается, в основном, с французами, но всё равно силы неравны. А Эрвин считает, что даже новый рубеж задержит наступление противника ненадолго. Может, на месяц, может, на два, но не дольше.

Снабжение дивизии с переброской британской авиации в Турцию и Ирак, откуда она летает бомбить русских в Закавказье, несколько улучшилось. Да и «плечо» транспортных перевозок стало намного короче. У нас, наконец-то, стали появляться серийные образцы новейших танков и самоходных установок, способные достойно противостоять французским «Сомуа» и британским «Матильдам», стало немного больше бензина, контрабандой поставляемого испанцами и американцами с нефтеперерабатывающего завода на Канарских островах. Ведь и Америка, и Испания — формально нейтральные страны, и топить их танкеры англичане остерегаются. Особенно — американские, поскольку, столкнувшись с серьёзными потерями авиации, вынуждены закупать американские самолёты.

Но это, как считает, Роммель, тоже временное явлений. Британский военный флот — самый крупный в мире, а Лондон не зря считается центром мировых финансовых расчётов. И англичане вполне способны не только ужесточить блокаду побережья Ливии, но и «перебить» цену, по которой покупают топливо итальянцы.

— Так что, Ульрих, готовься к началу осени драпать туда, откуда мы и начинали эту кампанию: к границе Ливии.

Впрочем, он может и ошибиться относительно сроков, учитывая проблемы, резко возникшие у англичан в Индии. Восстание, вспыхнувшее в это британской колонии, распространяется со скоростью лесного пожара в ветреный день. Мятежниками уже очищена от британцев так называемая «Долина племён» на севере и несколько городов в Бенгалии, массовые беспорядки бушуют в крупнейших городах — Дели, Бомбее и… ещё каких-то. Так что есть надежды на то, что «лаймиз» будет не до помощи «лягушатникам» в Африке.

А что касается хохота, то Эрвин сам рассказал мне, что его вызвало.

— Ты слышал про полковника Хайнца Гудериана?

Кто же про него не слышал! Если Роммель командовал танковым батальоном у нас, на Юге, то Гудериан — бронетанковыми силами Германии на Севере. Танками, бронеавтомобилями и бронепоездами, сведёнными в единую бригаду, получившую неформальное название «Стальной кулак Рейхсвера». После поражения сил, обороняющих Киль, он сумел добраться до Швеции. Поляки требовали от Стокгольма выдать его как военного преступника, но шведы не очень-то спешили исполнить это требование.

— Этот пройдоха явился в русское посольство к госпоже Коллонтай и объявил, что его род имеет армянские корни, его предки когда-то очень давно носили фамилию Хударьян, и лишь со временем германизировали фамилию. А сам он не может спокойно смотреть, как умирают, защищая свою родину, другие армяне. Поэтому просит советское правительство разрешить ему въехать на территорию Советской России, чтобы он мог защищать родину предков. В любой должности — от командира танковой бригады до командира взвода.

— На стороне большевиков? — поразился я.

— Хотя бы, — пожал плечами Роммель. — А что ему ещё делать? Шведы нейтральны, у них достаточно неплохие отношения с поляками, которым они поставляют оружие. Так что со временем вполне могут выдать его Польше. Ехать куда-то дальше? Куда? В Америке его на службу не примут, останется работа каким-нибудь таксистом. Англия и Франция без разговоров выдадут его полякам. В отличие от русских, которые его знают.

— Откуда?

— Около десятка лет назад мы с русскими имели секретное соглашение о подготовке кадров для будущих танковых, авиационных и химических сил. А Гудериан был среди тех, кто инспектировал танковую школу под Казанью. Потом дело заглохло из-за проблем с финансированием. Но его там соответствующие органы точно помнят и, как мне кажется, возражать против его приезда не станут.