Психолог для дракона (СИ)

Глава 28

Настя

Лес вел себя сегодня беспокойно. Словно догадался о том, что я задумала покинуть этот мир навсегда. Небо над ним было темным, вдалеке тучи разрезали острые лезвия молний. Сильный ветер трепал волосы и тренировочные куртки выпускников. Они бодрились, но было видно, что они опасаются того, что будет там, за границей.

С ними мы тоже немного сдружились, пока проводили тренинги. Они поведали мне о том, что быть принятым в Отряд Теней — самая почетная должность. Но отбор очень суров. Не все возвращаются с экзамена. Они знают на что идут.

Мне было грустно расставаться с этим миром. Я уже привыкла к нему. Именно в нем я на максимум прочувствовала свою значимость. Именно в нем я осознала и приняла, что на самом деле являюсь частью чего-то большего. И все те сны, что снились мне в детстве про сказочный лес и больших и сильных принцев-драконов, были не такими уж и снами. И что не зря меня всю жизнь тянуло ко всему магическому и волшебному. Вспомнить хотя бы, как я до дыр засматривала сериал «Зачарованные».

"Эх, если бы у меня была способность видеть будущее, как у Фиби Холливелл, я бы ни за что не влюбилась в этого рычащего дракона", — с грустью подумала я, отходя от студентов.

Я уже продумала весь свой план побега. Поэтому сейчас мне нужно было скрыться в толпе, пришедшей посмотреть и поболеть за сдающих экзамен. Дойти до нужной точки входа, которую скрупулезно высчитал Дэмиан, потом добраться до Храма Забвения, а там и до родного мира недалеко будет.

"Вот только, какой из миров более родной — оставалось вопросом", — подумала я про себя, ныряя в точку входа.

Лес встретил меня не самым благоприятным образом. Ветер стал еще сильнее, поднимал с земли листья и пыль. Все это летело мне в лицо. С неба стал понемногу накрапывать дождь. Неожиданно и очень громко, словно у меня над ухом, раздался раскат грома. Я подпрыгнула.

Последняя моя прогулка по Лесу Отчаяния не радовала меня приятными воспоминаниями. Я невольно поморщилась и потерла плечо, которым и вписалась в дерево, когда один недолюбленный дракон швырнул меня в приступе ярости. Если честно, по-хорошему бы, после той истории, вообще, бы мне в этот лес не соваться.

— Но мы же не ищем легких путей? Да, Настя? — спросила я сама у себя. — Мы их просто не видим.

И словно в подтверждение моих слов о том, что мы не видим путь, меня окутало непроглядным туманом. Таким, что я даже не видела своей вытянутой руки. И вот, вроде тревожной я не была никогда и трусихой тоже, но даже мне в такой обстановке стало жутко.

— Вот, только тумана мне еще не хватало! — опять вслух, проворчала я.

Решив, что двигаться куда-либо при нулевой видимости, глупо, я остановилась. Попыталась, как Аллегрова, развести туманные тучи руками — не получилось.

"Страх изменит твою суть,

Застелив глаза туманом.

Помни кто ты, не забудь

Посмотреть в глаза изъянам." — знакомое четверостишие всплыло в памяти.

— Я уже смотрела в глаза изъянам! — прокричала я в пелену тумана. — Потом в лазарете лежала три дня.

— Так ладно, Настя, — опять заговорила я вслух, — если тебе снова вспомнился этот стишок, значит что-то ты там не до конца разгадала. Это как с родителями — их можно до конца жизни прорабатывать, все равно что-нибудь да вылезет. Какая-нибудь не купленная кукла в 2002 м. Поэтому, давай разбирать по строчкам:

Страх изменит твою суть,

Застелив глаза туманом.

Туман — имеется. Глаза застилает. Значит, есть сейчас какой-то страх, который меняет мою суть. Что это за страх? Суть у меня ведьминская — это я уже поняла. Что для Ведьмы самое страшное?

Тут мне в голову стали приходить картинки из книг и фильмов, что я когда-либо видела в своей жизни и самой яркой оказалась ведьма, которую сжигали на костре. Испокон веков Ведьмами звали ведающих женщин, которые знали больше, чем другие. Им втирались в доверие, а после сдавали инквизиции.

— Самый большой страх Ведьмы — предательство, — озаренная догадкой, проговорила я вслух. — Вельдан предал доверие Эвелины. Горнел сейчас предал мое доверие. А предал ли? Он ведь мне ничего не обещал.

Внутри меня словно повернулся ключ на один паз. Щелкнул механизм. Туман стал рассеиваться, а я ощутила острый запах озоновой свежести. Ее было много, она обволакивала. Так пахнет воздух после дождя. Повернувшись, я увидела огромное фиолетовое пятно, которое освещалось вспышками молнии. Прошла чуть вперед и вышла к целому цветочному полю.

Комом в горле встанет ложь,

Что плетет паук годами.

Проберется в сердце дрожь,

Расцветет обид цветами, — в памяти возникло второе четверостишие.

Не отдавая себе отчета, я вошла в поле, как завороженная. Мне казалось, что эти прекрасные цветы со мной разговаривают.

«Ты его истинная!»— раздался шепот над полем.

«Как он мог так поступить?»

«Эти мужики не достойны доверия!»

«Он просто воспользовался тобой, чтобы возродить древнюю традицию!»

К горлу подступил ком, хотелось выть от обиды. Я ведь и вправду поверила в то, что Горнел — мой принц. Что, наконец-то, вопреки всем семейным сценариям, я обрела ту самую любовь, о которой пишут в книгах. Какой девочке не хочется ощутить себя принцессой в сильных руках главного красавца?

Я бросалась из стороны в сторону, вдыхая аромат свежести, исходящий от цветов, и захлебываясь слезами, что бесшумно текли по моим щекам. Как забавно все случается в этой жизни?! Сколько раз я говорила своим клиентам на сессиях, чтобы они всегда выпускали из себя эмоции со звуком. Они так проще проживаются. А сама?

"Давай, малышка! У тебя все получится!" — мысленно уговаривала я сама себя.

Бросаюсь на цветы и задыхаюсь в немом вое, готовая разодрать грудную клетку и легкие, лишь бы только сделать глубокий вдох. А не получается. Пытаюсь издать хоть какой-нибудь звук. Стон. Всхлип. Из последних сил вдыхаю, обжигающий легкие, слишком свежий, воздух и просто ору.

— Аааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа!

Так, что все птицы разлетаются. Выпуская из себя всю ту боль и обиду, что накопилась во мне за все двадцать восемь лет. Если уж и оставлять ее, то здесь, в красивом поле явно ядовитых цветов.

Дышать становится чуть легче, но нескончаемый рой голосов продолжает зудеть в моей голове. И в этот момент за моей спиной раздается пронзительный волчий вой, выветривая из моей головы все страдания и обиды. Я медленно поворачиваюсь и вижу, не спеша шагающего ко мне, огромного волка с длинной гладкой шерсткой и ярко светящимися фиолетовыми глазами, которые с любопытством гурмана, изучающего новое блюдо, поглядывают на меня.

И будь я проклята, но, клянусь, я слышала, как он сказал:«Беги!». И я побежала.

Горнел

Надвигалась гроза. Первый раз за все года моего ректорства выпускной экзамен рисковал пройти под проливным дождем, ведь в Лесу Отчаяния моя магия не действовала. Я искал глазами в толпе свою Ведьму и не находил. От этого дракон внутри приходил в бешенство и рвался обратиться. Чуяло мое сердце, что в этот раз я не отделаюсь простым проклятием.

— Король прибыл! — рядом со мной материализовался Деклан с докладом.

Я молча кивнул, и командир Теней исчез так же бесшумно и незаметно, как и появился. И в этот момент татуировка на моей руке стала нагреваться, зудеть, намекая мне на то, что одна неугомонная Ведьма в опасности, вот только, где ее искать, я понятия не имел.

Дракон рвался в Лес, а мне до последнего хотелось надеяться, что она больше бы туда не потащилась, одна по крайней мере. И только я направился в сторону Леса, как мне наперерез вышли трое солдат в военных мундирах с эмблемой стражей короля.

— Ректор Харташ! — обратился ко мне, судя по всему, главный из них, а я в ответ лишь ожидающе выгнул бровь. — Вы задержаны по подозрению в злоупотреблении служебным положением и в попустительстве среди студентов.

— Вечер перестает быть томным! — ехидно проговорил я, глядя как победным взглядом смотрит на меня этот ублюдок Вилмар.