Психолог для дракона (СИ)

Глава 9

Настя.

Как рыба в воде.

Попасть в другой мир стоило только ради того, чтобы выспаться, чесслово. Я никогда так великолепно не спала. Даже не знаю, в чем была причина, но это было и не важно. Главное, ведь результат?!

А результат был таков: абсолютно счастливая я, найдя у Френки в шкафу что-то наподобие спортивного костюма, отправилась на назначенную мной же тренировку.

Найти дорогу сначала в столовую на завтрак, а потом и в тренировочный зал мне опять же помогли мои друзья-огоньки, а там меня уже ждали все провинившиеся студенты в полном составе.

— Профессор Юнггер, весь состав желающих получить высший балл по "Выдерживанию эмоций" прибыл на тренировку, — отчитался Брэйв, едва я вошла в зал.

Какой исполнительный малыш! Ладно, поощрю его улыбкой.

— Великолепно! — я лучезарно улыбнулась Кристиану, потирая руки. — Значит, мы можем начинать!

Судя по озадаченным лицам студентов, я могла предположить, что Френки так себя никогда не вела. Более того, никогда не проводила с ними никаких тренингов.

Я же за свою десятилетнюю карьеру телесного психотерапевта, провела огромное количество тренингов на всякие разные темы и сейчас чувствовала себя, как рыба в воде.

Чему, чему, а основам психологии эмоций я их точно смогу научить, а больше на первом курсе и не надо.

— Итак, друзья! — я специально обратилась к ним не официально, чтобы немного снизить градус их напряжения. — У нас с вами, — я посмотрела на наручные часы, которые мне тоже достались от Френки, — достаточно времени до обеда, а ничего другого у вас в расписании сегодня нет, поэтому хватаем коврики и усаживаемся в полукруг.

Дождалась, пока все рассядутся. Отметила, что девочки из Страха (Фиерфилд) сели отдельно от мальчиков с Гнева (Ангерфилд), значит, тренингов на сплочение первокурсников тоже не было, хотя уже конец второго семестра. Видимо, организационная культура в этом мире прихрамывает на обе ноги, а может быть Рычун считает, что сплачивать коллектив — пустая трата сил.

— Ну, что ж, у кого есть куда записать, достаем, записываем и получаем полбалла за предусмотрительность, — начала я, девчонки сразу же подоставали блокноты, а парни возмущенно посмотрели на них и на меня. — А у кого нет — сам виноват.

“Вообще-то, я никому не обещала, что будет легко!”— подумала я про себя и продолжила:

— Первое правило, которые вы должны запомнить навсегда, если хотите научиться определять и выдерживать эмоции — это всегда быть в контакте со своим телом. Тело первично во взаимодействии с миром. Когда человек рождается, он воспринимает этот мир через тело и ощущения в нём. Кто мне назовет ощущения, получит ещё полбалла, — с блеском в глазах, сообщила я.

“Все-таки выспавшаяся женщина — щедрая на баллы женщина”, — мысленно похвалила я саму себя.

Ответом мне было молчание.

— Хм, — сделала вид, что слегка расстроилась, — а ведь мне было не жалко. Ощущения — это тепло, холодно, мягко, твердо, — начала перечислять более простую версию ощущений и показывать я, — давит, колет, режет, стреляет, участилось сердцебиение, участилось дыхание, вспотели ладошки, горят щеки, давит в висках и тд.

Каждый из вас хоть раз в жизни испытывал то или иное ощущение, — студенты дружно закивали. — В норме, человек за день испытывает более тысячи разных ощущений, а отслеживает только десять.

— Ого! — удивилась рыжая девушка с веснушками (имен их я, конечно же, не знала, надо будет запросить у Альфи досье на каждого). — А почему так мало?

— Потому что мы настолько привыкли к тому, что наше тело у нас есть, что слушать его начинаем только тогда, когда у нас что-то очень начинает болеть. А пока оно хорошо работает, чего его слушать? Работает же!

— А как научиться слушать свое тело? — голубоглазый блондин с Гнева решил не отставать и тоже задал вопрос.

— Именно этим мы с вами сейчас и займёмся! — радостно сообщила я, вставая с пола. — Разбейтесь, пожалуйста, на пары. Условие: юноши приглашают девушек на танец ощущений.

На меня тут же уставилось несколько пар удивленных глаз, а кто-то даже попробовал возмутиться.

— Я разве сказала возмущенно мычать? — искренне удивилась я. — Я сказала, разбиться на пары.

Пока эти несамостоятельные пытались каждый найти себе пару, я сходила себе за ковриком и подушкой, на которую планировала сесть, расстелила все на полу, так, чтобы коврик лежал перпендикулярно ко мне и уселась у изголовья в ожидании чуда.

Когда все уже почти распределились, ко мне, конечно же, подошёл Брэйв. Как без него-то?

— У меня нет пары! — тихо сказал он. — Можно я буду с тобой?

Я обвела зал взглядом и увидела, как на дальнем коврике сидит все та же рыжая девчонка с веснушками и во все глаза смотрит на Кристиана. Он явно нравился ей, а вот она ему — не очень. Ничего, будем исправлять!

— Ангер Брэйв, — сказала я строго. — Не выдумывайте несуществующих причин. Ваша пара ждёт вас. А если не хотите участвовать в упражнении, покиньте, пожалуйста, зал. Думаю, на ваше место найдется очень много желающих.

С каждым моим словом, лицо парня приобретало все более темный бордовый оттенок.

— Дышим, Кристиан, дышим! — напомнила я ему про вчерашнюю историю в моей комнате. — И идём, занимаем свое место на коврике.

— Итак, сейчас мы с вами будем делать упражнение, — начала я, обводя студентов взглядом и случайно, краем глаза, заметила, что у входа в тренировочный зал, подперев плечом дверной косяк, хмуро сведя брови к переносице, стоит Его Рычащее Величество в тренировочных брюках, короткой тунике без рукавов, с полотенцем на плече и пристально наблюдает за происходящим. — Оно простое, но инструкцию нужно слушать и смотреть внимательно.

Пришел, значит, проконтролировать как выполняется поставленная им задача под предлогом собственной тренировки? Умно! Ну, что ж, посмотрите, господин ректор! Или лучше, поучаствуйте?! В моей голове созрел коварный план и я, широко улыбнувшись, сказала:

— Сейчас мне нужно одно сильное тело для демонстрации того, что мы будем делать, — тут же поднялся лес рук среди парней, Брэйв даже дернулся вперед, но вовремя остановился, а я, посмотрев на каждого желающего, повернула голову и встретилась взглядом с ректором. — Господин ректор, какой приятный сюрприз!

— Я тоже удивился, увидев вас здесь, — не очень громко, пробурчал Горнел, но я услышала. — Раньше вы не были тут частой гостьей.

— Окажите нам честь, поучаствовать в упражнении, — пропустив мимо ушей его подкол, все так же широко улыбаясь, проговорила я, студенты ахнули от неожиданности, а глаза Рычуна на секунду расширились от удивления.

— Гм, — задумчиво проговорил мужчина, быстро справившись с удивлением и словно взвешивая в своей голове все «за» и «против». — Это, должно быть интересно! Давайте, поучаствую! Что нужно делать?

Горнел отлип от косяка и максимально расслабленной походкой, уверенного в себе хищника (ну да, он же дракон, а они не травоядные), медленно стягивая полотенце с плеча и бросая его на ближайший спортивный снаряд, направился в мою сторону.

— Вам нужно будет делать почти ничего! — радостно проговорила я и показывая рукой на коврик, еще сильнее улыбнулась и сказала: — Ложитесь! На спину, головой ко мне!

И все бы ничего, но это упражнение предполагало, что голова того, кто лежит должна находиться почти между ног того, кто сидит. Но стоит отдать ректору должное, он даже бровью не повел, молча лег на предложенный коврик и глядя на меня снизу вверх, спросил:

— Лег! Что дальше?

— А, дальше, — я на миг зависла, глядя ему в (все-таки красивые у этого мерзавца) глаза, подняла голову и уже обратилась к студентам, которые все это время сидели молча и такое ощущение, что даже не дышали. — Отмираем, господа и дамы, укладываемся и рассаживаемся так же, как показывают вам преподаватели.

Дождалась, пока все определятся, кто первый лежит, а кто сидит и примут необходимое положение и продолжила:

— Теперь сидящие берут свои две руки, соединяют большой и указательный пальцы так, чтобы получился треугольник и именно в таком положении кладут на верхнюю часть грудной клетки своему лежащему партнеру.

Проговорив первую часть инструкции, я сама проделала все нужные движения и в момент, когда мои руки едва коснулись груди ректора, произошло что-то странное: нас словно заволокло пеленой от остальных, глаза Рычуна на миг вспыхнули ярко-зеленым, а зрачок сделался вертикальным, в моей голове раздался звериный рык, меня бросило в жар и в холод одновременно и стало резко душно, я не могла оторвать взгляд от его глаз цвета морской волны и чувствовала, как под моими ладонями бешено колотится его драконье сердце. Наваждение какое-то.

Я тряхнула головой и на секунду зажмурилась. А когда открыла глаза все было, как раньше. Студенты пытались договориться куда и как класть руки, мальчики хотели, чтобы девочки не стеснялись, а девочки стеснялись, ректор лежал, глаза его были голубыми и только хмурая складочка между его бровей и странный взгляд на меня, подсказывали, что то, что сейчас было не игра моего больного воображения, а действительно, произошло.

Решив, подумать об этом позже, на крайний случай спросить у Альфи или Дэмиана, что это за история, я продолжила вести тренинг:

— Руки должны едва касаться грудной клетки, не нужно вдавливать человека в пол. Лежащие закрывают глаза, — опустила голову, посмотрела на ректора и повторила, — закрывают глаза лежащие.

Рычун ухмыльнулся, но глаза закрыл.

— Лежат молча и отслеживают свои ощущения в теле, — сказала я и снова обратилась к ректору: — Для вас, господин ректор, ощущения — это…

— Я знаю, что такое ощущения! — не открывая глаз, перебил меня Горнел.

— Тогда, вам полбалла! — пошутила я.

— Я рад! — конечно же последнее слово должно остаться за ним, как без этого то?

— Я засекаю время, — обратилась я уже к студентам, — сидящие сидят тоже молча и неподвижно, желательно. Лежащие могут шевелиться и, если вдруг у вас возникнет желание выразить какие-либо эмоции, не стесняемся, выражаем.

Упражнение начинается, а я превращаюсь в слух. Я слышу, как тикают настенные часы над дверью, отмеряя заветные десять минут, слышу, как прерывисто и смущенно дышат девушки, лежащие под пристальным вниманием парней, слышу, как стучит горячее сердце ректора. А вот, чего я не слышу, так это того, чтобы этот вредный дракон дышал. Его грудная клетка абсолютно статична.

“И чем он интересно дышит? Жабрами?” —задаюсь я мысленным вопросом.

— Лежащие делают медленный глубокий вдох носом и выдох ртом, — говорю я низким гортанным голосом.

Слежу за тем, чтобы все выполнили инструкцию и повторяю:

— Еще медленный вдох носом и выдох ртом.

Ректор не дышит.

— И еще раз, — говорю для всех, а затем наклоняюсь ближе к Рычуну и говорю уже шепотом: — Дышим, господин ректор! Ваша грудная клетка должна подниматься и опускаться, а она не двигается. Это очень плохой симптом.

— Хм, — хмыкает мужчина, резко выпускает воздух и в этот момент его грудная клетка опускается вниз, словно избавляясь от напряжения, в котором он находился все это время.

— Молодец! — одобрительно киваю я. — А теперь еще раз!

Пока Его Рычащее Величество на удивление молча выполняет все мои инструкции, я успеваю внимательно рассмотреть его лицо вблизи: вечно нахмуренные брови, словно он постоянно пытается решить какое-то нерешаемое уравнение, чуть впалые, сейчас закрытые, глаза, небольшой аккуратный нос, четко очерченные, слегка поджатые губы и волевой подбородок с едва заметной ямочкой посередине.

Дальше мой взгляд спустился на его сильную, накаченную грудь, которая, наконец-то, начала шевелиться под моими ладошками, но было заметно, что глубокие вдохи даются ему с трудом. А затем я обратила внимание на его, голые по плечи, руки. Господи, лучше бы я этого не делала!

Мышцы рук перекатывались под кожей, как волны океана, и каждый их изгиб говорил о мощи и выносливости. На предплечьях отчётливо видны вены, которые пульсируют в такт биению его сердца, добавляя образу Рычуна ещё больше мужественности и силы. Хотя куда уж больше? Они змеятся по рукам, напоминая корни могучего дерева, которое крепко держится за землю. Кисти рук крупные, с длинными пальцами. Каждая линия на ладонях говорит о силе воли и решимости этого человека. Он готов к любым испытаниям, он не боится трудностей.

Ладони ректора прижаты к полу, а пальцы слегка растопырены. Словно он держит пол, чтобы тот из-под него случайно не убежал. Все-таки с расслаблением у Рычуна большие проблемы.

Вспомнив о том, что мы, вообще-то, на тренинге, я продолжила давать инструкции студентам:

— Отследите то, что происходит с вашим телом. Какие сигналы оно вам дает? Может быть, где-то стало тепло или холодно? Обратите внимание на свое дыхание и сердцебиение. Чего хочет сейчас ваше тело? Ему безопасно? Или оно хочет сбежать и спрятаться? Расслаблено оно или напряжено? — проговорила я, давно знакомый текст. — Отвечать на мои вопросы вслух не обязательно. Запомните свои ощущения, чтобы потом проанализировать.

Оставшееся время упражнения мы провели в тишине, а в конце я проговорила:

— Очень медленно убираем руки от тела. Лежащие продолжают лежать с закрытыми глазами, — и досчитав мысленно до десяти, продолжила: — Если вы готовы к нам вернуться, можно пошевелить руками, ногами и открывать глаза. Аккуратно поворачиваемся на бочок и очень медленно садимся, бережно относясь к своей голове, которая может закружиться от резких движений. Обмениваться впечатлениями мы будем после того, как закончим. А сейчас меняемся местами и повторяем упражнение. И пошевеливаемся, иначе обед пройдет мимо нас.

После того, как раздала ценные указания, обратилась к Харташу:

— Благодарю вас, господин ректор, за помощь! Надеюсь, вам удалось погрузиться в упражнение?

— Более чем! — чуть более эмоционально, чем обычно, ответил мужчина.

Он уже сел напротив и выжидательно на меня смотрел.

— Что-то еще? — уточнила я у ректора.

— Жду, когда вы примите горизонтальное положение для упражнения, — пояснил Рычун так, словно это я была непонимающей тупицей.

— А, — чуть усмехнулась я от неожиданности, что он решил остаться и дальше. — Нет. Я в упражнении не участвую. Мне нужно следить за выполнением.

— Понял, — сообщил он, вставая. — В таком случае, жду вас после обеда у себя в кабинете. Не буду мешать.

И, забыв полотенце, покинул тренировочный зал под удивленные взгляды студентов. Ведь Горнел Харташ никогда ничего не забывает.