Психолог для дракона (СИ)

Глава 6

Настя.

В неудачной попытке добраться до своей кровати спокойно.

Значительно снизив запасы вкусных печенюшек и чая у лекаря, получив достаточно для первого раза информации на подумать, я, с тяжёлой головой, отправилась на поиски своей комнаты.

От помощи Дэмиана опять отказалась, конечно же. Тупица!

Ладно, не совсем тупица. Просто решила проверить свою гипотезу о том, что само здание академии меня слышит и мне помогает.

Выйдя из лазарета, я подошла к ближайшей стене, прикоснулась к ней рукой и, о чудо, перламутровые огоньки опять вспыхнули под моими пальцами.

“Академия, милая, отведи меня, пожалуйста, в мою комнату”,— попросила я мысленно.

Потому что, если я прямо сейчас не помоюсь, честное слово, я кого-нибудь покусаю.

Огоньки вспыхнули чуть ярче, как бы давая мне знак "следуй за нами" и опять побежали по стене вперёд, а я послушно пошла за ними.

Стараясь не отставать и не упустить их из виду, я шла, мало обращая внимание на то, что происходило вокруг. Краем глаза я видела, мимо проходящих преподавателей. Кто-то даже здоровался, но у меня не было ни сил, ни желания вступать с людьми в диалоги. Ведь меня бы точно начали расспрашивать про ночной инцидент, а я ещё толком не сформировала конечную версию произошедшего. И потом, Френки, как я выяснила у Дэма, скорее всего страдала биполяркой, так что то, что она/я сейчас ни с кем в ответ не поздоровалась подозрений вызвать не должно. Будем считать, что у меня депрессивная фаза.

И конечно же, я так сильно погрузилась в свои мысли, следя за огоньками, которые перебежали на пол и теперь двигались почти у моих ног, что не заметила впереди появившуюся стену. В которую я, собственно, и врезалась лбом от всей души. Вот только был один неприятный нюанс у этой стены — она была живая и смотрела на меня с ледяной ненавистью.

— Профе-е-ессор Ю-ю-юнггер, — сквозь зубы, процедил Рычун. — Мне кажется, вы заблудились! Кабинет ректора в другой стороне.

“Тихо, Настя! Мы продолжаем оставаться спокойными и не поддаемся на рычащие провокации”— напомнила я себе мысленно.

— Я знаю, ректор Харташ, — посмотрев мужчине прямо в глаза, спокойно ответила я. — Я направлялась не к вам.

— А должны были, ко мне! — так же искусственно спокойно, не разжимая зубов, ректор продолжил цедить каждое слово. — Мы с вами ещё не закончили. Потеря сознания и частичное забвение не освобождает вас от ответственности за совершенный поступок!

— А я и не уклоняюсь от ответственности, господин ректор, — сейчас будет мой ход, Рычун. — Просто, согласитесь, принимать ответственность за содеянное, какой бы она ни была, гораздо приятнее, когда ты чистая, в целой рубашке и вкусно пахнешь?!

Взгляд ректора упал в мое порванное декольте и там вспыхнул адовым огнем! Всего на долю секунды! Но я успела это заметить!

“Раунд, Ваше Рычащее Величество!”— мысленно возликовала я.

— Не знаю, — его, и без того низкий голос, стал ещё ниже на тон и приобрел легкую хрипотцу. — Мои рубашки всегда целы. И я никогда не хотел принести в жертву двадцать первокурсников ради проведения ритуала, полученного из недостоверных источников.

На последних словах, глаза ректора обратно стали ледяными, а голос злым.

Я поежилась. Казалось, сейчас всё вокруг нас замерзнет.

— Я тоже не хотела приносить их в жертву, — именно в этот момент я решила, что импровизация будет лучшим моим оружием в этой битве. — Они сказали, что готовы на всё ради получения высшего балла на экзамене, вот я и решила проверить, на какое именно всё они готовы. Выдерживание страха и гнева даётся тяжелее всего, а Копье взяла для правдоподобности. Если бы мы пошли к Лесу Отчаяния с корзинами для пикника, они бы не поверили, и эта ситуация ничему бы их не научила.

Я выпалила этот бред на одном дыхании.

“Хоть бы поверил! Хоть бы поверил!”— молилась я всем местным и неместным богам, мысленно скрещивая всё, что только можно скрестить в человеческом организме.

— А так, чему научила их эта ситуация? — начал напирать на меня Рычун. — Не вестись на сомнительные авантюры недопреподавателей?

— Тому, что кто угодно может воспользоваться их слабостью и желанием легкой наживы и только умение правильно определять свои и чужие эмоции, отделять их друг от друга, понимать, где навязанные эмоции, а где истинные и умение эти эмоции выдерживать, поможет им не стать жертвами различных артефактов, которые питаются эмоциональными всплесками, — я телом ощущала, как внутри меня начинает подниматься волна гнева.

Мне кажется, Френки не могла этого знать и, тем более, так разговаривать с ректором, но было уже поздно и Остапа было не остановить.

— И вообще, мы оба понимаем, что вам от меня не избавиться, — я решила продолжить нападать, пока Горнел не успел опомниться, — потому что папенькино чувство стыда за безмагическую дочку гораздо сильнее, чем чувство уважения к вам, как к боевому товарищу. И чтобы ни при каких обстоятельствах не соприкасаться с этим мерзким чувством, папенька сделает всё, чтобы я как можно дольше оставалась здесь, взаперти, под вашим суровым контролем! Поэтому, господин ректор, прекратите уже при каждом удобном случае напоминать мне, что я недопреподаватель! Это оскорбляет!

— Тогда докажите обратное! — продолжая вдавливать меня в стену, злобно прорычал Харташ. — Экзамен через две недели. Все двадцать любителей халявных баллов должны сдать ваш предмет, профессор Юнггер, на высший бал. Принимать будет комиссия и я буду ее председателем. (Ну, кто бы сомневался?!) Сдадут — вы сохраните за собой место декана кафедры, и я больше никогда не скажу вам, что вы некомпетентны. Нет — вылетите отсюда с ещё большим позором, чем когда выяснилось, что вы — безмаг. И папенька ваш, вас тут не спасёт! Время на подготовку к экзамену пошло!

Пригвоздив меня к стене своей ледяной речью, сочащейся сквозь зубы, ректор развернулся на каблуках своих до блеска начищенных туфель и уже собрался гордо уйти в закат, но эй! этот раунд мы ещё не закончили:

— У вас слишком много подавленной агрессии, — тихо, но так, чтобы он точно услышал, проговорила я.

— Что? — Рычун остановился и только по микродвижениям его плеч было понятно насколько он напряжён.

Я отлипла от стены и пошла за ним.

А что? Мы не гордые. Мы подойдем.

Обошла его напряженную спину и встала напротив, внимательно вглядываясь в то, как на его челюсти играю желваки.

— У вас очень сильно напряжена и зажата челюсть, — для наглядности я решила показать ему сравнение со своей челюстью, которая была довольно расслаблена. — Это говорит о подавленном гневе. вы, случайно, по ночам зубами не скрипите?

— Не знаю, — не хотя ответил он, а подумав, добавил: — Никто не жаловался!

— Может, просто жаловаться некому?! — промурлыкала я, конечно, ни на что не намекая.

Глаза ректора, полыхнули бешенством, а я быстро развернулась и сделав пару шагов, увидела на двери слева свои перламутровые огоньки, они весело подпрыгивали под табличкой «Профессор Юнггер», по привычке нашарила в кармане брюк ключ, открыла дверь и спряталась за ней.

“Раунд, дракон!” — мысленно отсалютовала я.

Через секунду академию сотряс дикий рык, от которого задребезжали окна, а в некоторых местах попадали портреты уважаемых персон, но я уже была в безопасности.