Родная кровь

Глава 5 Статус кво

Представитель Серого Ордена как всегда был спокоен, равнодушен и неумолим. Максиму порой казалось, что эти ребята — реальные столпы общества, а не просто влиятельная полумистическая организация по охране порядка. Час назад закончился душный аттракцион под названием «Допрос на Плите Истины», стороны сидели и ждали, пока Серые закончат с анализом полученной информации и сканированием памяти захваченного Максом нападавшего. Лицо Мартына Борисовича, когда он услышал согласие природника на ментоскопирование, было просто непередаваемым! Только ради этого зрелища Макс мог бы вытерпеть двойной, а, может, даже и тройной допрос. Музыкант, видимо, сильно впечатлился произошедшим, в том числе новостью о смерти Джекила, поэтому ни гнев работодателя, ни грядущие штрафные санкции не смогли заставить его замолчать.

Сигилевец был мрачен. Макс беззаботно улыбался в ответ на бросаемые им тяжелые взгляды, но внутри был тоже напряжен. Несмотря на однозначно проигрышную позицию такая крупная организация, как Сигиль, могла еще принести неприятных сюрпризов. Поэтому рановато было отпускать ситуацию, вот Максим и не отпускал, а лишь делал вид, что рад и беззаботен.

И все-таки Мартын Борисович не выдержал первым:

— Не понимаю вашей радости, Максим Антипович! — сделав строгое выражение лица, сказал он и нахмурился — Вы вступили в конфронтацию с огромной организацией фактически на ровном месте, а сейчас сидите и беззаботно улыбаетесь!

— А когда это у нас нападение Мастера огня, печально известного боевика, которого уже много лет причастные знают как Лавового Жнеца, у нас стало ровным, как вы выразились, местом? — ухмыльнулся Максим. — Или это скучная проза жизни — терять специалистов такого уровня на незаконной акции устрашения? А может, я вообще должен отнестись к попытке меня убить как к житейской неурядице, типа не повод ссориться с титаном, если он решил тебя прихлопнуть? Вы, Мартын Борисович, своей, не побоюсь этого слова, детской непосредственностью меня умиляете. Ладно бы не было никаких фактов, указывающих на то, что было дано распоряжение, причем непосредственно вами. Однако факты-то, вот они!

Парень кивнул в сторону Серого, стоящего у двери комнаты, где проводилось сканирование памяти природника.

— Понятное дело, ваша организация как-нибудь выкрутится, не в первый же раз, — продолжил Макс. — Но вот конкретно вам за стратегическую недальновидность, скорее всего, придется отвечать. С учетом доставленных мне проблем все это меня безмерно радует. Вот прямо улыбка лезет на лицо, что тут поделать.

Сигилевец не ответил, отвернувшись в сторону. Максим внутренне отдал себе честь за выигранный раунд и продолжил ждать дальше. Реакции Мартына Борисовича он не понимал. Руководитель его уровня обязан был быть умнее и уметь держать удар. Ну и отдавать прямую команду исполнителю, имея в виду всю эффективную машину дознания Серых, мог либо полный придурок, либо человек, уверенный на сто процентов в том, что акция удастся. По скромному мнению Макса, быть уверенным в чем-то на сто процентов мог только крайне самоуверенный придурок, так как место случаю есть всегда. Так что вопросов к оппоненту только прибавлялось.

Сам парень больше склонялся к некой халатности сигилевца, завязанной на твердой убежденности в превосходстве Саймона Джекила. Как же, сам Лавовый Жнец взялся за дело! Куда деваться бедному лекарю, пусть и двуталанту. Ну сбежит, так сбежит. Всегда можно отмазаться, что большого зла не желали. Не сбежит, так изувеченную полуживую тушку привезли бы, куда нужно, и концы в воду. Все выстраивается в достаточно стройную картину, а видение Максимом ситуации со всей ее гротескной непредусмотрительностью — личное мнение самого Максима, не более.

Спустя полчаса появился второй Серый и пригласил оппонентов в комнату. В дальнем углу сидел музыкант и вид имел весьма понурый. Плита истины стояла в уголке, завернутая в темную ткань. Вообще Орден весьма неуважительно обращался с этим артефактом, таская его с собой, как простую каменюку. На столе лежала стопка исписанных листов, бюрократия неистребима в любых сообществах, одаренные — далеко не исключение из этого грустного, но необходимого правила.

— Сведения, полученные у свидетеля Петренко, меняют характер рассматриваемого дела. Мы имеем покушение на убийство по приказу высокопоставленного члена организации одаренных, — начал монотонно вещать орденец, но тут же был перебит возмутившимся Мартыном Борисовичем.

— Я не отдавал такой приказ! — клановец аж вскочил с места от ненаигранного возмущения.

— Сядьте, уважаемый Мартын Борисович, — так же ровно продолжил Серый, — в этом вас никто не обвиняет, приказ отдавал другой функционер клана Сигиль. Вы обвиняетесь в попытке незаконного давления на свободного одаренного, не состоящего в организации, могущей участвовать в силовом противостоянии интересов, согласно Кодексу. Часть этого обвинения будет предъявлена вашему руководству и организации в целом как субъекту, санкционировавшему такой поступок. А пока ответьте нам: вам известна женщина по имени София ЛеБлан?

Мартын Борисович посерел. Макс за пару их встреч заметил, что на любые эмоционально нагруженные фразы, будь то оскорбления, насмешки или просто что-то возмутительное и неприемлемое лично ему, сигилевец немедленно реагировал цветовой индикацией лица. Этот весьма забавный факт несколько сбивал с толку: матерый конспиролог бы мог заподозрить, что значимый деятель ордена намеренно лицедействует, однако Познание говорило обратное, сигилевец действительно не контролировал эту особенность своего организма.

— Д-да, это руководитель европейского боевого крыла клана, — произнес он, заикнувшись. — Впрочем, это открытая информация, на наших официальных ресурсах всегда отображена актуальная организационная структура! Но при чем тут она?

— Госпожа ЛеБлан встретилась с погибшим господином Джекилом и господином Петренко прямо перед их выходом в Сопряжение и отдала приказ на физическое устранение цели, — сообщил орденец. — В связи с этим фактом мы вынуждены будем объявить ее в розыск и предъявить вашему клану обвинение в попрании Кодекса. Свидетель Петренко до окончания расследования будет заключен под стражу во избежание оказания стороннего давления. Дальнейшее обсуждение будет проходит после получения ответа от клана Сигиль, все стороны конфликта должны оставаться в Екатеринбурге до завершения процесса.

— Но позвольте! — вскричал Мартын Борисович. — Мне завтра нужно выдвигаться в Новосибирск, у меня же график поездки!

— К сожалению, если вы нарушите наше предписание, то мы будем вынуждены отправить вас в место временного содержания обвиняемых в преступлениях против Кодекса, — равнодушно ответил Серый.

— Ох, кому-то в Новосибе проперло, его не будут прессовать и загонять в корпоративное стойло, — хмыкнул Макс. — Чудесно, просто чудесно!

— А вы, Максим Антипович, зря радуетесь! — гневно раздувая ноздри почти прошипел сигилевец. — Погиб Мастер с двумя дарами, который более сотни лет занимался только боевыми операциями. Неужели вы думаете, что я или, скажем, уважаемый Орден поверит, что это смог сделать докторишка с задатками специалиста по логистике.

— О, как! — удивился Максим. — Если бы это было кому-то интересно, кроме вас, наверное, это бы вошло в перечень вопросов на Плите Истины. Ну а далее по остальным пунктам: я и сам в каком-то роде Мастер с двумя талантами, просто у Харитона высокая планка, поэтому официально я свой ранг не подтвердил еще. Второе: мы с вами, уважаемый Мартын Борисович, не в китайской мобильной гриндилке, где у всех есть некая боевая мощь, относительно которой выясняется победитель в сражении. Жизнь, к счастью, устроена несколько сложнее, вам ли не знать? Или возможности вашего клана застилают вам взор? Ну тогда — увы!

— Требую подтверждения сказанного на Плите Истины! — сигилевец дернулся, как от пощечины. — Мы должны выяснить, что там произошло на самом деле. Как мог погибнуть опытный боевик от рук этого недоучки?

— Отказано, — тон орденца не изменился ни на йоту. — Утвержденный перечень вопросов прояснил все существенные факты, интерес к способам, методам и прочим частностям избыточен и продиктован личной заинтересованностью стороны, а не намерением выяснить истину.

Макс послал подавившемуся от возмущения мужику воздушный поцелуй и обратился к Серому:

— Я могу идти? На сегодня пациенты еще запланированы, а мы, вроде как, закончили.

— Идите, Максим Антипович, но город не покидайте до окончания разбирательства.

— И не собирался. Дел по горло, — Максим встал, обозначил прощание легким поклоном и отправился восвояси.

— Как прошло? — поинтересовался Харитон, с неодобрением глядя, как Максим достал из пространственной сумки графин с зеленовато-янтарной жидкостью и притянул Телекинезом стакан для виски из красивого хрустального набора, стоявшего на полке шкафа. Явно подарочная посуда редко использовалась по назначению. Макс подозревал, что он вообще единственный, кто позволяет себе осквернять эту декорацию алкоголем.

— Будешь? — парень приподнял графин так, чтобы его подсветили солнечные лучи, падающие из окна. — Настойка на полуденной живице и цветках ассепеи, сам ставил.

Харитон усмехнулся и кивнул. Макс отлевитировал к себе второй стакан, наполнил оба, передал один Харитону, а со вторым уселся на диван.

— Нервный вышел день, — сказал он, отпив глоток, — а эта штука отлично успокаивает нервы.

— Как и большая часть бухла, выпитая в небольшом количестве, — кивнул Харитон.

— Ничего подобного. Я с Егором Дмитриевичем консультировался, тут все травки с эффектом успокоительным и расслабляющим.

— Ладно-ладно, уговорил. Так что в итоге-то, как прошло?

Максим сделал еще глоток и начал рассказывать:

— Если коротко, то пошел в Сопряжение, подвергся нападению, потерял руку, но одолел супостатов. Захватил языка и сходил со всем этим к Ордену. Оказалось, какая-то дама из Сигиля прямо-таки жаждет моей смерти, Серые разбираются сейчас, а мы все под подпиской о невыезде, ждем, чем закончится.

— Так, давай-ка поподробнее вот эти моменты: рука и дама из Сигиля.

— Руку мне отхреначил некий Саймон Джекил, после чего я отправил его в мир иной, — охотно продолжил Макс, предвкушая реакцию учителя.

Харитон подавился настойкой и выпучил глаза:

— Джекил? Как ты жив-то вообще⁈

— Вот она — вера учителя в своего ученика во всей красе! — патетически сообщил парень потолку. — Как-как, не готов был он к тому, что я смогу поддерживать его скорость и перемещаться хаотично. Но это было дико трудно, если что.

Максим закатал рукав футболки, демонстрируя заживающий шрам.

— Еще ребра перерубил тут же, слева, я заколебался регенерировать все это великолепие. Так что да, прошелся по краю. А прибил его, когда сумел открыть Окно внутри его защиты.

Харитон покачал головой, неверяще оглядывая парня:

— Теперь примерно понимаю. Нивелировал его преимущество в скорости телепортацией, а его непробиваемый купол просто обошел… Кому расскажешь — не поверят. Лекарь-транспортировщик забил в поединке массового истребителя одаренных.

— Как вы задолбали с этими транспортными метафорами! — уныло вскричал Макс. — Неужели все владеющие даром Пространства известны только своим неоценимым вкладом в логистику⁈

— Ну боевиков-пространственников я знаю немного, почти у всех этот дар играл вспомогательную роль, — ответил Харитон, — а ты его, получается, завалил только и исключительно конструктами этой редкой школы. Есть чему удивиться. И да, самые знаменитые одаренные с даром Пространства знамениты именно переносами живой и не очень силы в тылы врага, диверсии с внезапным падением тяжелых и взрывчатых предметов на голову, а также дерзкими кражами ключевых фигур соперника прямо из тщательно охраняемых помещений. Так что все-таки получается транспорт и логистика.

— Ой, ну тебя! — отмахнулся Максим. — Было трудно, но я смог. Значит, я — молодец, а этот ваш Джекил расслабился и поверил в свою непобедимость. И да, я транспортировал ему свой нож прямо в грудную клетку, так что разговоры про логистику не беспочвенны. Касательно второго момента: моей крови захотела какая-то госпожа София ЛеБлан. Встретилась с Джекилом и его напарником перед миссией и в частном порядке приказала меня убить. Подробностей не знаю.

— ЛеБлан… ЛеБлан… Что-то знакомое, — Харитон задумался. — А, точно! Был какой-то скандал лет десять назад, внутриусобица в европейском подразделении, тогда она и появилась в информационном поле. Ухлопала предыдущего главу боевого крыла в связи с попыткой изнасилования. Да! Правильно помню, резонанс был мощный, Сигиль пытался замять, но слишком много людей видело, как эта София в порванной одежде, сверкая сиськами, нанизала Хавьера, тогдашнего главу, на Ледяные Пики. Они полздания снесли, пока воевали, хорошо, хоть никого не поубивали в процессе. Впечатляющее было зрелище, много одаренных видело развязку. Помню, все в итоге замяли в связи со смертью главного негодяя, Сигиль это еще так вывернул, что в итоге через год их не иначе как героев, очищающих зерна от плевел, вспоминали.

— Так и что в итоге? Эта ЛеБлан захерачила своего обидчика, а теперь решила просто по случайной выборке мужиков пройтись? — недоуменно спросил Максим. — Предотвратить возможные повторения, так сказать? Типа фанатка «Особого мнения»?

— «Задолбали», «захерачила», «типа»… Взрослый же человек, еще бы материться начал, — неодобрительно сказал Харитон.

— Учитель, русский язык — штука многогранная, сленг и обсценная лексика — его реальная живая часть, в чем смысл не пользоваться всем языком, если можно пользоваться? Отказ от экспрессии не переносит тебя в элитную касту окультуренных, что бы ты сам по этому поводу не думал, — ехидно заметил Макс. — Как и периодически прорывающиеся фразочки на французском! Не-не-не! — парень шутливо замахал руками. — Лев Николаевич бы был доволен, что его дело живет не только на страницах «Войны и Мира», но он умер, говорят, причем давно!

— Все бы тебе хиханьки, — устало отмахнулся Харитон.

— Мне об этом в школе часто говорили, — подтвердил Максим, — но ты первый скатился в нотации, так что не обессудь.

— Толстой, кстати, интересный был тип, но да, душноватый, ты прав, — кивнул учитель. — С ЛеБлан не понятная ситуация… Ну что ж. Будем ждать, что нароют Серые, такой заказ — серьезное нарушение Кодекса, просто так Сигиль не отскочит.

— Твои бы слова, да кому-нибудь влиятельному в уши, — Максим допил остатки настойки и налил себе еще порцию. — Пока непонятно, чем все кончится. Но я рассчитываю на компенсацию. Не каждый день меня прилетает карать помесь огнемета и мясорубки на ножках.

— На Мастера тебе надо сдать официально, — невпопад отозвался Харитон, — раз такие дела творятся… Я думал рекомендовать тебя в следующем году, но тут пошла такая пьянка. Надо добавить веса нашей позиции.

— Забавно, — задумчиво проговорил Макс, — я этому Мартыну примерно то же сказал, что я по факту Мастер, хоть и не признанный.

— Вот и не верь в судьбу после этого, — хмыкнул учитель. — Все один к одному выстраивается. Знаний и умений тебе хватает, Мастера можешь взять сразу и в Жизни, и в Пространстве. Дурачков, которые захотят проверить, что собой представляет одаренный, заваливший Лавового Жнеца, значительно поубавится. Магистры в большинстве своем люди степенные и такой чушью заниматься не станут. Зато среди Мастеров горячих голов еще более чем достаточно, вот и уменьшим их количество.

Максим поморщился, вспоминая бюрократическую волокиту и скучный процесс подтверждения степени. Харитон раньше делал вид, что не знает про второй дар, и рекомендовал не торопиться брать новые официальные ступени после Подмастерья. Максу же и Подмастерья хватило, чтобы возненавидеть административный аппарат Коллегии, щедро сдобренный самодурами на местах. Чего только стоил надутый хрен на аттестации, пытавшийся доказать Максу, а также всей комиссии, что магемы, составляемые претендентом, «неправильные», так как он опытнее и лучше знает, как должна выглядеть «правильная» магема. Только получасовое планомерное вождение нормами и определениями из официальных методичек по лицу этого академического задрота помогло избежать переаттестации. Комиссия не хотела связываться с именитым занудой, а сам зануда считал себя солью земли, одаренным в энном поколении, который уж точно знает, что правильно, а что нет. Только воспользовавшись воззванием к авторитетам, которые и писали нормативы Коллегии, удалось достучаться до заплывших жиром мозгов. Осознание того, что он во всеуслышание да при куче свидетелей порочит светила своей организации, позволило осадить самовлюбленного пня от науки и получить «добро». Как Максим подозревал, этот тип всем уже в зубах навяз хуже гудрона, поэтому члены комиссии надеялись на небольшой скандал с нарушением правил Коллегии, чтобы убрать псевдонаучную занозу из задницы уважаемого научного сообщества. То, что это делалось за счет времени парня, никого не смущало. Коллежские сотрудники тогда не знали, что это существенно скажется на ценах на услуги Максима для всех присутствующих, однако парень думал, что, даже если бы знали, все равно бы попытались попробовать, уж больно мерзкий был человек.

Подтверждение же Мастера в двух дарах грозило превратиться в еще больший цирк, и никакой авторитет Харитона тут не поможет. Оставалось только надеяться, что таких вот деятелей больше не допускают до реальных процессов, позволяя высказывать свою оценку постфактум и убирая от реального влияния на что-либо. Максу даже вспомнились преподаватели в любимом универе: некоторые просто делали свою работу, некоторые были увлечены предметом и наукой в целом, с ними было интересно изучать преподаваемую дисциплину, были весьма корыстные говнюки, потрахивающие студенток за зачеты и принимающие булькающую валюту от парней, но были и тупорогие монолиты, закостеневшие в своих убеждениях и бросившие развиваться уже давным-давно.

«Я, понимаете, я! Знаю математику лишь на четыре, лучше меня, на пять, ее знает только бог! Как вы вдруг решили, что можете получить по моему предмету что-то большее, чем три?» — вспомнился Максу один такой профессор. Тот реально не поставил ни одной оценки выше тройки за довольно продолжительный период своей работы. И ладно бы по делу, студентота — те еще разгильдяи, но нет. Именно принципиально, потому что никто не достоин. Сначала его пытались урезонивать через деканат, потом через проректора, потом добрались до ректора, но помогало слабо. Писали на диктофоны лекции, чтобы донести до руководства универа всю бесполезность данного преподавателя — тщетно!

А потом несколько злых студентов подкараулили мерзавца в подворотне и донесли через ребра свое негодование и разочарование его методами обучения. И, о чудо! Человек встал на путь исправления. Было радостно и грустно одновременно: с одной стороны, проблема нашла неожиданное решение, с другой стороны — грубая сила опять победила разум, а это не могло не печалить.

— Ладно, — хлопнул по коленям Харитон, прерывая ушедшего в себя Максима, — пойду поговорю в Коллегии, что от меня и тебя нужно, чтобы аттестоваться. Давно при мне никто на Мастера Жизни не сдавал. Ну и позабочусь, чтобы того урода, как в прошлый раз, не пустили…

— Только про него вспомнил, — засмеялся Макс, — думал, что бы сделал, если бы снова встретил?

— Не ты один, — Харитон накинул куртку. — Если опять его назначат — устрою ему незначительные, но хлопотные проблемы со здоровьем на пару недель. Умотал в прошлый раз, черт самовлюбленный.

— Так, значит по плану у меня аттестация, с этим понятно, непонятно, что за ЛеБлан выпала внезапно, и почему она так жаждет напиться моей крови? Есть догадки, у кого можно поинтересоваться? — спросил Максим, поднимаясь и выходя из кабинета вслед за Харитоном.

— Понятия не имею, если честно, — развел тот руками, — у дедки-сплетницы поинтересуйся, но там вряд ли что-то конкретное будет.

— Это ты про Алексея Сергеевича? — Макс невольно улыбнулся. — Спрошу, все равно пойду материалы покупать.

— Сидел бы ты на попе ровно пока, а то хрен его знает, кого эта София еще на тебя натравить успела, — ответил Харитон. — Ты, надеюсь, не решил, что после такой громкой победы ты круче гор и титановее яиц Чака Норриса? Твой соперник, примерно, на этом и погорел, насколько я понимаю. Гордыня — самый веселый грех, как по мне.

— Хорошо, мама, я лягу спать сразу, как сделаю уроки, — покорно кивнул Максим. Харитон не стал отвечать на ерничанье, а просто кивком попрощался и ушел на Изнанку. Макс же пошел готовиться к приему единственного на сегодня пациента и визиту к артефактору. Несмотря на уничижительный отзыв учителя, парень считал Алексея Сергеевича в высшей степени полезным болтуном. Уж больно много нужной информации скапливалось у этого живого и общительного мужичка, а что самое главное, делился он ей охотно, больше из любви к искусству, хотя пара-тройка рассказанных в ответ новостей существенно повышала количество, а главное — качество получаемой информации.

В лавке артефактора, как обычно, царил полумрак. Этакая таинственная киношная атмосфера, когда зритель проникается торжественной тишиной и аурой древности, ассоциируя себя с маленьким мальчиком, стоящим на пороге сказки. Вот-вот из-за угла вылезет какой-нибудь чудаковатый старичок, дабы вспомнить, как много лет назад родители этого самого мальчика выбирали тут свои палочки. Ну, или, на худой конец, показать интересную книжку, которую этот мальчик впоследствии беспечно стырит. Однако, как и в прошлые разы, чуда не случилось, а случился Алексей Сергеевич, деловой донельзя, энергичный, да еще и с мобильным телефоном у уха, строго выговаривающий что-то собеседнику на другом конце провода.

Макс грустно вздохнул — начинающаяся сказка лопнула, как мыльный пузырь, уступив место суровой реальности. Артефактор увидел посетителя, расплылся в улыбке, указал на телефон и сокрушенно пожал плечами. Максим понимающе кивнул и пошел рассматривать новинки в ожидании, пока хозяин закончит несомненно важную беседу.

Ждать пришлось недолго: артефактор отчитывал какого-то поставщика за срыв поступления важной и нужной нити из шелка стальных пауков. По всякой дряни с Изнанки можно было составлять отдельный бестиарий: на первый взгляд необитаемая, она таила в себе не меньше разнообразной растущей, ползающей и кусающейся дичи, чем Иномирье с Сопряжениями вместе взятые. Калибром пожиже, но количеством побольше.

— Максик! — Алексей Сергеевич обрадовался ему, как родному, что в целом было почти правдой, Максим успел натаскать ему столько редкого материала для создания артефактов, да еще и по такой низкой цене, что и так неплохие дела у старичка резко пошли в гору. — Проходи! Чем порадуешь? Что-то конкретное нужно или заказ разместить?

Макс молча выложил на прилавок пострадавшую броню:

— Починить надо, Алексей Сергеевич. А то я привык уже к твоей броньке, без нее как голый.

Лицо артефактора резко посерьезнело, он подхватил куртку и отрезанный рукав, внимательно осмотрел дыру в боку (место среза), вывернул шов, проверил нанесенные изнутри руны.

— Это тебя кто так? — поинтересовался старик, закончив с первичным осмотром. — Рука на месте, как я вижу, но, судя по повреждениям, так было не всегда.

— Бандитская пуля, — пошутил Максим без улыбки. — Есть в Сигиле такой тип, Саймон Джекил, точнее, был. Вот он и постарался.

— Ты Жнеца ухлопал⁈ — выпучил глаза артефактор.

— Ну и вы туда же, — с досадой ответил Макс. — Что вы, что Харитон, что этот хрен из Сигиля — все надуваетесь одинаково. Ну Жнец и Жнец, недооценил меня Жнец, а я его переоценил. Вот он и кончился и больше жать не будет.

— Эт-то я скажу тебе, всем новостям новость! — отозвался Алексей Сергеевич, придя в себя. — Готовь карманы к потоку благодарностей! Ты не представляешь, скольким людям эта гнида жизнь испортила, находясь в правовом поле причем. А сколькие знают, что он их друзей и родных прикончил, а доказать не могут. Тут на сотни счет идет, не на десятки даже… Как вообще вас угораздило схлестнуться?

— Я тут, Алексей Сергеевич, не очень уверен, что можно говорить, а что нет, — повинился Максим, видя нешуточный интерес в глазах старика, — не закончилось еще расследование, могу только сказать, что «фас!» ему сказали кто-то из руководства.

— Говнюки, — коротко резюмировал артефактор, поражая Максима необычайной краткостью: обычно он ругался цветастее. — Приходи послезавтра, восстановлю куртку. А вообще подумай вот над чем: ты ж как-то ракоров промышляешь, я так понимаю?

Макс кивнул, трудно спорить с человеком, которому сам сбываешь трофеи.

— Вот его шкуру с спины и принеси. И кости тазовые. И самое главное — позвоночный столб. Я тебе такую броньку заделаю — закачаешься! И защита на уровне, и самовосстановление. Красота будет! — артефактор аж зажмурился от удовольствия.

— С защитой я понял, а самовосстановление как? — парень слышал про подобные артефакты, но вживую ни разу не видел.

— Ритуалом Переноса Свойств, — Алексей Сергеевич сверкнул глазами. — У ракора из позвоночника это идет, да и не только у него. Мне, конечно, не жалко тебе броню ремонтировать, но что-то мне подсказывает, что после Лавового Жнеца на тебя всякие чудики часто прыгать будут. Что поделать? У него было много ненавистников, но и фанатов, а также соперников — не перечесть! Длинная жизнь способствует накоплению, знаешь ли. Кто-то плодит обиды, кто-то знания, кто-то деньги, а враги и друзья плодятся в основном самостоятельно, согласно твоему жизненному пути.

— Тьфу на вас, Алексей Сергеевич, накаркаете, — ответил Максим, — был бы верующим — перекрестился бы! Я скоро на Мастера сдавать буду, надеюсь, всякую шушеру это отсечет.

— Мастер? Это хорошо! — артефактор тем временем наложил какой-то конструкт на куртку, достал большую деревянную доску с рунным орнаментом и скинул броню на нее, щелчок пальцев — и доска с курткой пропали с прилавка.

— Алексей Сергеевич, я еще вот что хотел узнать, вы из моих знакомых самый осведомленный… — начал Максим. Артефактор явно развеселился.

— Ты хочешь сказать — самый болтливый и любящий посплетничать? — захихикал он. — Ну спрашивай, если есть вопросы. Я и в самом деле люблю быть в курсе событий, а как это делать иначе, чем общаться?

— У всех свои погремушки, — философски ответил Макс, а потом спросил: — Не помните десяток лет назад крупный скандал в европейском отделении Сигиля? Там еще стычка произошла между руководителем боевого крыла и одной женщиной…

— Ааааа! Снежная Амазонка София ЛеБлан, которая разнесла в пух и прах Хавьера де Брюсси, сверкая сиськами на глазах у всего Саммита в Вене по вопросам африканской экспансии? Конечно, помню! — возбужденно перебил его артефактор. — Скандал был жуткий! Я Хавьера сам не знал, но, по слухам, он был не только отличным боевиком, но и весьма патриархальным и авторитарным типом. Один только состав европейского боевого крыла на тот момент явно показывал его позицию: ноль лекарей, процентов пять магов поддержки и остальные девяносто пять — боевики. И ноль женщин как в командном составе, так и среди пехоты. Ну ты понял, как на это смотрело европейское сообщество уже тогда. А потому Сигиль старался выровнять состав, госпожа ЛеБлан как раз из таких кадров. Появилась в разгар противостояния с сектантами в Вене, тогда народу погибло просто тьма, сектанты умудрились привезти в центр Европы десант каких-то африканских дикарей, сотню, не меньше, накачанных силой с жертвоприношений, что твои бурдюки. Тогда-то и появилась София, в одиночку положив две трети этого сброда, пока официальный Сигиль чесал задницу, договаривался о взаимодействии с официальными же структурами и другими кланами и мобилизовывал свои отряды. Гражданских тогда погибло огромное количество. Впоследствии Софию чуть ли не наградили за устроенный беспредел, так как в ином случае прогнозировали куда большее количество жертв. Ну и Сигиль на такой волне пропихнули ее заместителем к Хавьеру, чего тот, естественно, не оценил. И попытался подмять под себя, вначале грубовато-административно, а позже брутально-доминантно, за что и помер.

Алексей Сергеевич замолчал, переводя дух.

— То есть ЛеБлан по ходу пьесы просто возникла ниоткуда во время конфликта, а потом сразу встала на руководящую позицию в крупном подразделении Сигиля? — спросил Максим, вычленивший нестыковку в истории.

— Тут дело темное: вроде как, она ранее как раз в африканском отделении Сигиля и работала и прилетела по приказу сверху как специалист по чернокожим культистам, — пожал плечами артефактор. — Я и сам не очень в курсе, если тебя так интересуют те события, спроси у непосредственного участника. Правда, тебе, наверное, его личность не понравится.

— Почему же? — удивился Максим. — Вроде, ни с кем в конфронтацию раньше не вступал настолько, чтобы ходить оглядываясь.

— Илья Игоревич в то время в Вене находился как участник Саммита, — ехидно улыбнулся Алексей Сергеевич, — Юдин который. Там же в очень короткий период все произошло. Сбор участников и подготовка к Саммиту, нападение культистов, появление ЛеБлан и геноцид нападавших, а через пару недель сам Саммит и трагическая стычка с де Брюсси. Он там все своими глазами видел, вот только вы, по-моему, в не очень теплых отношениях.

— Да уж, есть такое, — задумчиво проговорил Максим. — Спасибо за интересный рассказ. Когда сдам квалификацию — вы узнаете первый, поверьте, будет, чем удивить!

— Жду с нетерпением! — помахал рукой артефактор. — Послезавтра приходи за броней и над моим предложением по новой подумай.

— Обязательно, — ответил Макс, направляясь к выходу, — до встречи!